Хацуюмэ

      Мокрый частый снег торопится упасть с неба на землю, когда небо темнеет, а время стремится к позднему вечеру. Кажется, к утру наметет нехилые сугробы, но сейчас на замерзшей и оледеневшей земле слой снега лишь несколько сантиметров. Он исчезает полностью, тает под подошвой тяжелой обуви — заблудшая на улице одинокая душа потерянно шагает вперед, пока не останавливается.       Янтарные глаза ниндзя больше не отливают золотом, потому что его золото теперь превратилось в железо. Весь блеск в глазах был лишь пустым отражением неизвестного источника света. Сейчас взгляд устремлялся куда-то вверх, но без цели что-то разглядеть.       Падение снега выглядит как звездный дождь с темного неба. Если все звезды упадут, то что там останется?       Тишину нарушает посторонний звук, который оказывается шагами где-то за спиной. Хамелеон оборачивается на источник звука, чтобы оцепенеть от сильнейшего животного ужаса. Что-то, что было не просто страхом перед смертью, не было страхом перед жутким существом. Нечто, что могло свести с ума Эспио и расколоть его личность на части. С тех пор он никогда не чувствовал себя целым.       Самые родные цвета и самые родные черты сейчас заставляли узкие глаза распахнуться неестественно широко, а их обладателя — приготовиться спасаться.       Зачем ты это делаешь? Ты не посмеешь снова убежать.       — Эсп?       Изумрудная куча металла казалась неузнаваемой, но для кого угодно, кроме Эспио. Прелестные глаза, острые черты длинной морды и огромные руки, покорившие сердце хамелеона, мертвы. Это его вина, ведь он бросил крокодила души своей как трус. Он и есть трус, трус и слабак, ведь свои боевые навыки ниндзя для защиты своей семьи и близких, а не для того, чтобы сбегать от опасностей. Как он смеет быть последним выжившим из своего агентства? Как он смеет быть последним выжившим, пока его родные превратились в зомботов из-за его слабости?       Кажется, света становится меньше, а небо темнеет сильнее. Холод улицы обжигал сухую кожу сильнее, чем до этого, а воздух будто становится на тысячу тонн тяжелее и вот-вот раздавит собой хамелеона.       — Почему ты оставил меня там? — крокодил снова подает голос, — Разве мы не команда?       Зомбот движется к Эспио, протягивая в его сторону руки. В горле сильно пересыхает, хамелеон хочет что-то сказать, но лишь пятится под чувством вины и стыда. Чем ближе он подходит к ниндзя, тем, кажется, становится больше и угрожающе, хоть лицо и не выражало ничего, выглядит очень грустно и расстроенно.       — Эспио, почему ты молчишь?       Звонкость голоса за спиной утратила свою жизнерадостность и казался мертвым. Он прозвучал немного сверху вместе с лязгом железа — взмахами маленьких металлических крылышек, и Эспио снова обернулся, топчась на месте. Из-за его слабости тот, кого парни должны защищать в первую очередь, пропал первым. Хотелось крикнуть: «Мне так жаль, жаль, простите меня умоляю!», но простыми извинениями никогда не вернуть своих близких из груды мертвого железа.       На плечах и спине очутилась не только тяжесть воздуха, но и обжигающий холод металла. Зомбот наваливается на хамелеона, все еще повторяя интересующий его вопрос. Эспио перестает дышать и пытается убежать, но цепкие железные когти не позволяют ему спастись. «Эспио, мы же команда, да?»       Паника накрывает с головой, и он отчаянно дергается, даже высвобождает руку из мертвой хватки, беспомощно пытается спастись опять, бросив тут своих родных. «Эспио» Рука тянется куда-то вперед, жаждя помощи, но вдруг пропадает под тяжестью маленького металлического Чарми, что повисает у него на логте. «Эспио» Помимо стыда и вины хамелеона пронзает реальная боль. «Эспио» Почему он не превращается в такого же зомбота, как и Вектор и Чарми? «Эспио» Навалившийся сзади крокодил вонзает когти в хрупкую грудь ниндзя. С каждой попыткой вырваться грудь горела от боли еще сильнее, казалось, что слой мяса рвется вместе с кожей как бумага, а когти скоро дойдут до ребер, ломая каждое.       «Эспио! Эспио! Эспио! Эспио! Эспио!» Когда первые капли крови только коснулись снега, окрашивая его в ярко-красный багрянец, парень теряет голову и ярко чувствует, как зомботов становится больше. Эспио мог спасти их «Эспио!» Не зовите его, этот трус не поможет вам, «Эспио!», этот слабак умеет лишь убегать! «Эспио!» Ниндзя теряется в куче тех, кого он не смог спасти       «Эспио! Эспио!»       Когда у хамелеона появляется доступ к кислороду, он слабо вскрикивает. Ему было очень холодно: тепло одеяла почему-то не спасало сейчас, а футон под руками все еще ощущался тонким слоем снега.       Сердце бешено бьется, от чего, без преувеличений, содрогалось все ослабшее тело. Именно ослабшее, ведь внезапный кошмар прогнал всю приятную сонливость, что тянула Эспио спать после празднования Нового Года.       Ниндзя кидает взгляд на соседнюю комнату и замечает, как сильно размыт его взгляд. Черт, он плачет? Он точно плачет, он весь в слезах. Если бы он не убежал со всеми тогда, все было бы иначе       — Эсп? — из другого угла комнаты доносится сонный и немного ворчливо-хрипучий голос. Опять услышав свое имя, парень резко оборачивается. Блять блять блять только не это, он кого-то разбудил! — Что случилось?       Быстро протерев глаза от слез, детектив поднимает голову на обладателя голоса — крокодила его души. Кажется, в темноте не должно быть видно его красных и немного опухших глаз, но от лунного света видно блеск капель слез.       — Все нормально, я просто… — голос предательски начинает дрожать, выдавая весь его недавний испуг. Крокодила тем временем не очень хорошо видно в темноте, но, кажется, он вздохнул. Он все понял.       — Может, поспишь со мной тогда, раз кошмары снятся? — приподнимается на своей постели ведущий детектив, щуря глаза. По словам Эспио днем, сегодня ему должен присниться какой-то дохуя важный сон, от которого зависит новый год. Вектор не верит в эту чепуху, но это было важно для Эспио, — Не спишь со мной с тех пор, как металвирус уничтожили, — хамелеон ломается, молча глядя перед собой. Он не чувствовал, что имеет право на это       — Ты не виноват, что мы с Чарми заразились этой фигней, — подождав чуток, добавляет крокодил, немного взмахивая рукой. Скорее всего ему опять снятся зомботы, поэтому, кажется, Эспио стоит это услышать.       Но в ответ продолжается виноватое и стыдливое молчание. Все недавние события с эпидемией металвируса, инфекцией, что изобрел Эггман со своей правой рукой, Старлайном, тревожили и пугали его даже спустя месяцы.       Но на самом деле был прогресс! Поколебавшись еще некоторое время, за которое, правда, Вектор потерял надежду на то, что его возлюбленный подляжет к нему, Эспио наконец-то поднимается со своего футона и направляется к чужой постели.       Детектив уже медленно засыпал, пока не почувствовал, что матрас рядом немного прогнулся. Что-то одобрительно пробубнив, крокодил немного наваливается на Эспио, обнимая и прижимая к себе, но потребовалось немного времени, чтоб оба детектива улеглись поудобнее. Парень ощущал большие руки на своей грудной клетке, но теперь он был в безопасности.       «Надеюсь, на этот раз мне приснится Фудзи» — проносится у ниндзя в голове, и он снова проваливается в сон.