Балкон в подъезде, новогодние надежды и шампанское в бокалах.

Морозный воздух попал в маленькую комнату через распахнутое настежь окно и подарил прохладу. Стрелки круглых часов, которые были обмотаны мишурой, говорили, что уже одиннадцать часов утра. Аня уже как час сидела на кровати, цедила уже давно остывший кофе и смотрела на маленькую украшенную искусственную ёлочку, стоявшую в углу. На плечах у неё лежал тёплый красно-зелёный плед, ведь, несмотря на не очень холодную погоду– -10 градусов–ветер на улице, кажется, был довольно сильный. Но ни ветер, ни мурашки по коже не заставили девушку встать и закрыть окно. Она лишь сильнее замоталась в свой плед и продолжила следить за ходом своих же мыслей. Утро последнего дня в году началось с размышлений и копания в воспоминаниях. "Видела бы эту картину мама, я бы давно уже получила по шее"–подумала Аня, и грустная улыбка тронула её губы. Прошло уже полгода со смерти мамы, но не было ни одного дня, чтобы она её не вспоминала. Каждый день образ светлой, доброй и заботливой женщины всплывал в памяти абсолютно в любой момент: когда Аня заваривал кофе, вспоминая, как это делала мама, собираясь на работу, когда гуляла по улице, а в голове рисовалась картина, на которой маленькая, весёлая и резвая девчонка тащила маму в магазин за конфетами, когда покупала яблоки, мысленно возвращаясь к маме, которая за яблока могла продать душу дьяволу, когда выбирала гирлянду и сразу же погружалась с головой в новогоднюю суету и прекрасное время, когда они с мамой украшали большую пушистую–и обязательно живую–ёлку. Мама подарила Ане по-настоящему счастливое детство. Родители развелись, когда девочке было десять лет из-за измены отца. После этого мужчина никогда не звонил и ни разу не пытался наладить отношения с дочерью. Её воспитанием полностью занималась мать. Он же не явился даже на похороны, организацией которых занималась Аня и мамина подруга – тётя Света. Именно она и сообщила девушке роковую новость. 17 июня. В Москве стояла жуткая жара и духота. Многие старались уехать куда-нибудь за город, ведь солнце настолько нагревало асфальт, что до ощущений ходьбы на углях было не далеко. Аня счастливая выходила из корпуса МГУ. Только что она успешно сдала последний экзамен и закрыла первую летнюю сессию. Впереди летние каникулы, свобода и уйма времени, чтобы совершить что-нибудь запоминающееся. Могло бы быть. Если бы не звонок тёти Светы. Женщина позвонила и, захлёбываясь в слезах, сообщила девушке, что её маму час назад сбила машина. Скорая не успела доехать. Её мама умерла. Внутри моментально что-то хрустнуло, что-то сломалось. Что-то, что больше никогда нельзя будет починить. Единственный дорогой ей человек умер. Покинул её. Навсегда. В голову мгновенно ударило осознание, что больше она никогда не увидит её настоящей. Она увидит её бездыханное и бледное тело, которое будет лежать в деревянном гробу. Но неё её. Ведь она не будет живой. Это будет не её мама. Это будет всего лишь её тело. А маму она больше не увидит. Никогда. Аня что-то пробормотала в трубку телефона и сбросила звонок. Она медленно осела на траву. По щеке одна за другой покатились слёзы, но ей было на них всё равно. Они падали на траву, пока перед глазами киносъёмочной лентой пролетали все проведённые с мамой дни, все часы, все минуты. С каждым мгновением она всё яснее понимала, что этого больше никогда не будет. От этого было нестерпимо больно. В груди с каждой секундой что плотнело, не давало нормально дышать. Хотелось кричать, но не было сил. Сил не хватало ни на что. Голова будто бы отяжелела, тело налилось свинцом. Мимо проходили люди. Кажется, какой-то мужчина, что-то спросил. Аня ничего не поняла. Она не услышила. В ушах была вата. Люди шли дальше по своим делам. Их жизнь продолжалась. А Анина, кажется, закончилась. Закончилась также навсегда. Примерно через двадцать минут Аня более или менее пришла в чувство, встала с травы и пошла в общагу–собирать вещи. Вечером она улетела домой, в Томск. Через два дня были похороны, потом поминки, потом девять дней после смерти, потом сорок дней. За это время ей пришлось выслушать десятки соболезнований от всех: от соседей, маминых коллег по работе, маминых знакомых. Почему то она была уверена, что большинство этих соболезнований были просто пустыми словами. Эти люди не общались с её мамой сто лет, а здесь вещали о какой-то крепкой дружбе и соболезнованиях. От этого лицемерия тошнило, а от мысли, что мамы больше нет, хотелось вскрыться. Всё лето Аня провела в Томске: провела кучу времени в кабинете у нотариуса, заверяя какие-то бумаги на наследство, разбирала вещи в квартире и усиленно старалась не сойти с ума. Свой девятнадцатый день рождения 15 августа она провела на кладбище, рядом с маминой могилой, чему тётя Света была очень недовольна. Женщина частенько встречалась с девушкой и пыталась вдолбить ей в голову, что, несмотря ни на что, жизнь продолжается, ей надо продолжать жить, продолжать учиться и возвращаться в Москву. Тоже самое писала Ане её подруга–Алиса. Алиса училась вместе с ней в МГУ на филологическом факультете. Познакомившись на первом курсе, когда коменда поселила их в одной комнате, они быстро поладили и продолжали общаться на протяжении уже второго года. Алиса всячески пыталась поддержать подругу: сначала она каждый день печатала километровые сообщения, обещая, что поможет всем чем сможет, говоря, что всё это ужасно, но нужно как-то жить дальше. Второго июля она вообще позвонила в десять утра, спрашивая адрес квартиры и сообщая, что она только что прилетела в Томск и сейчас приедет. Весь июль она помогала Ане разобраться с кипой документов на наследство, разбирала с ней вещи, силой вытаскивала на улицу и помогала успокоиться, когда подруга с криком просыпалась среди ночи. В начале августа она уехала к своим родителям, но перед этим заставила пообещать Аню, что в сентябре она увидит её в институте живой и желательно здоровой. Описать, насколько Аня благодарна своей подруге, невозможно. Действительно невозможно – Аня пыталась это объяснить Алисе, но та прервала её бессвязную речь и вручила кружку с чаем. Алиса была настоящим спасательным кругом, который не дал ей потонуть в пучине собственных мыслей. Вот и сейчас этот спасательный круг вырывал её из лап воспоминаний. –Алло, я надеюсь, ты уже проснулась?– резво спросила Аня из телефона, когда Аня приняла звонок. –Не сплю, я встала в пол одиннадцатого,–ответила Аня всё ещё заспанным голосом. –Отлично, тогда быстренько собирайся, я через десять минут буду около общаги. И чтобы когда я приду ты уже стояла на улице. И желательно с хорошим настроением.–Алиса с напором выделила последнее предложение и отключилась, не давая возможности спорить. Аня встала с кровати и закрыла окно. Подходя к шкафу, она кинула взгляд на часы и обнаружила, что уже пол двенадцатого. Неплохо так, однако, покопалась в воспоминаниях. Пора собираться, а то Алиска заждётся её на улице–и тогда хуже уже будет Ане. Алиса, с тринадцати лет подрабатывая везде, где можно, накопила неплохую сумму денег, на которую–не без помощи родителей, разумеется,–смогла купить квартиру. Квартира была в шестиэтажном кирпичном доме на пятом этаже. Хороший район, до метро десять минут пешком. Больше всего всех удивил факт, что квартира–трёхкомнатная. Новоиспеченная владелица это объясняла тесными связями между её родителями и прежними владельцами квартиры, которым поскорее требовалось избавится от квартиры. Мама Алисы уверяла, что эта покупка была намного выгоднее однушки, находящейся ближе к центру, которую изначально выбрала девушка. Вряд-ли кто-то узнает:правда это или ложь. Да и никому и не надо было. Всех всё устраивало. Все довольны. В конце ноября Алиса переехала из общаги в свою квартиру, на что потом долго слушала шутки и нытьё от Ани по типу "на кого же ты меня кидаешь, а если я всю комнату сожгу?" Переезд абсолютно никак не помешал девушкам общаться:они всё также часто гуляли, вместе сидели на парах и очень часто засиживались допоздна в общаге или в квартире Алисы. Но весь декабрь всё ребята с группы, с которыми Алиса очень даже хорошо общалась, спрашивали, когда же она пригласит их на новоселье. Алиса на это же лукаво улыбалась и говорила дожидаться Нового года. И вот восемнадцатого декабря этот массовик-затейник пригласил почти всю группу и пару людей с потока праздновать у себя Новый год. В общей сложности набралось двадцать человек. Когда эту новости сообщили Ане, она, мягко говоря, была в шоке. Аня никогда не испытывала особой любви к подобным мероприятием и вообще шумным местам:она очень редко ходила в клубы–только когда Алиса её тащила туда развеяться,– что уж говорить про подобные вписки. Она бы с удовольствием пропустила такое застолье и осталась бы у себя в общаге, но Алиса даже не дала ей рассмотреть такой вариант событий, ведь "праздновать Новый год одной, когда есть возможность не праздновать его одной,–очень глупо с твоей стороны" –Неужели ты наконец-то спустилась. Ура.–поприветствовала Аню Алиса, когда та вышла на улицу.–Я думала, что ты в следующем году только выйдешь. –Куда ты так торопишься?–Аня спрятала лицо в шарфе и зевнула. –Сегодня, вообще-то магазины раньше закрываются. А Алкоголь наверняка ещё раньше перестают продавать.–Алиска заговорчески подмигнула. –Мы вчера купили десять бутылок водки, десять шампанского, восемь пива, пять вина и три коньяка. Плюс наши алкаши наверняка ещё с собой что то принесут. Лисса, куда тебе ещё?–Аня снисходительно улыбнулась и вопросительно выгнула правую бровь –Мы быстро это выпьем. Вот увидишь, ты сама половину из этого выпьешь,–Лисса бросила хитрый взгляд на подругу и увернулась от подзатыльника. –Я тебе алкоголичка что-ли? Я вообще практически не пью. –Ну да, я так и думала,–быстро кивала Алиса, не переставая улыбаться.–А особенно я так думала, когда ты в пять утра висела на каком-то парне в клубе и заплетающимся языком рассказывала ему наизусть письмо Татьяны Онегину. –Замолчи!–Аня снова накинулась на подругу с подзатыльниками. –Ну всё, всё, успокойся,–Алиса пыталась перестать смеяться, но безуспешно.–Пошли уже. –Почему ты не могла сходить в магазин без меня? –Потому что так я буду точно уверена, что ты пойдешь ко мне.–Лисса самодовольно ухмылялась. –Ну вот зачем мне туда идти?–в который раз разочарованно спросила Аня. –Затем, что тебе надо отдохнуть, переключиться и отпустить себя. А алкоголь тебе в этом очень поможет. Так что если не хочешь ни с кем общаться, просто напейся и отдохни. Потом сама не заметишь, как тебе станет лучше. –Есть множество других способов расслабиться.–Аня посмотрела на подругу взглядом девушки, которая вела тренинги в обществе анонимных алкоголиков. –Не спорю. Но этот тоже очень даже ничего. Ну так что, идёшь?–Алиса прекрасно знала ответ, но всё рано спросила. –Будто у меня есть выбор. –И то верно. Придя в магазин, Алиса сразу же потащила Аню в алкогольный отдел. –Значит так: выбери тут что-нибудь, чуть-чуть водки, коньяка и вина. Пива, наверное, хватит. Ну и что-нибудь по вкусу. И не слишком дорого. Ну, ты сама всё знаешь. А я пошла мандаринов ещё куплю. Вся остальная закуска с ребят Поденникова,–проговорила Алиса и скрылась за стеллажами. Аня вновь удивилась, как она вообще смогла начать общаться с такой взбалмошной девушкой. С другой стороны, ничего удивительного. Такие люди всегда притягивали. Аня перевела взгляд на полки с алкоголем и начала складывать бутылки в тележку. Через три минуты там лежало две бутылки вина–одна красного и одна белого и две бутылки водки. Сейчас она выбирала коньяк, но что брать–совершенно непонятно. За исключением выходок в клубе–и между прочем, по вине Алисы–Аня не пила. Коньяк ей вообще не нравился, поэтому с его выбором возникали трудности. Девушка потянулась к бутылке, стоящей на верхней полке, но не достала. Она не была сильно высокой, но и низкой тоже не была. Как говорила Лисса:"сто семьдесят сантиметров вредности и желания размышлять". Но этих ста семидесяти сантиметров было мало, чтобы дотянуться до злосчастной бутылки? –Помочь? Аня развернулась. Перед ней стоял молодой парень высокого роста–явно выше неё–в расстёгнутой куртке, накинутой поверх футболки и в синих штанах. Со спокойным выражением лица он осмотрел девушку, а потом подошёл к стеллажу и достал бутылку коньяка. –Нет, этот не очень,–сказал парень, прочитав этикетку на бутылке. Он поставил коньяк на место и взял другой, с полки пониже.–Вот этот получше, но стоит столько же. –А ты у нас, я смотрю, знаток,–Аня окинула парня оценивающим взглядом. –Ну тебе же нужна помощь с выбором,–незнакомец положил коньяк в корзину и, увидев остальные бутылки, усмехнулся.–Никогда не думал, что встречу девушку, которая пьёт в таком количестве и при этом твёрдо стоит на ногах. –Очень смешно,–холодно ответила Аня, оглядев его ещё раз.–Зря говорят, что нельзя судить по внешности. Примитивный вид, примитивный ум, примитивный юмор. –Какие умные выводы. Думаю, пить с тобой очень весело. Я бы посмотрел, как ты будешь произносить какие-нибудь заумные термины после бутылки водки.–парень посмотрел на алкоголь в тележке.–Ну, в твоём случае после двух. –Иди куда шёл,–Аня закатила глаза и повернула тележку по направлению к кассе.–Спасибо за помощь и за прекрасные шутки. Мне очень понравилось. –Погоди,–незнакомец подошёл к стеллажу с алкоголем, взял ещё бутылку этого же коньяка и положил девушке в тележку.–Смотри какая математика:водка–две штуки, вино–две штуки, а коньяк–одна штука. Так не подобается. Аня так гневно смотрела на шутника-незнакомца, будто хотела испепелить его взглядом. Его же лицо оставалась абсолютно спокойным и ничего не выражало, только на губах лежала ленивая ухмылка. –Ну ты где там застряла?–Алиса пришла очень даже во время. В её корзине лежало килограмма три мандаринов. –Ого, так у тебя есть подружка. Ну, тогда хотя бы ты не выпьешь это всё в одиночку. Уже неплохо. –Это что за олух?–спросила Лисса у подруги, кидая на парня недовольные взгляды. –Не знаю. Какой-то ценитель коньяка с прескверным чувством юмора. –Ну почему же сразу с прескверным,–уголки губ знатока коньяка иронично приподнялись вверх.–Три минуты назад ты говорила, что тебе понравилось. –А что ей понравилось?–брови Алисы вопросительно взметнулись, ожидая ответа –Ну девочки, вы всё больше меня удивляете,–парень достал пакет с мандаринами из Алтарной корзины, оглядел их и положил на место.–Столько алкоголя, а на закуску только мандарины. Вы так себе желудок посадите, что уж говорить про печень. –Так,–Алиса взяла подругу за руку и потащила за собой.–Счастливо оставаться, придурок. –И вас с Наступающим, красавицы!–незнакомец помахал рукой, развернулся и пошёл вглубь магазина. Стоя уже на кассе и выкладывая на ленту все покупки, Алиса спросила: –Где ты таких находишь? *** В квартире из колонок орала музыка. В каждой из трёх комнат и кухне сидело по пять молодых людей. Сидело–громко сказано. Больше подходило слово "находились". Кто-то непринуждённо танцевал под песни, бит которых отражением звучал у всех в ушах. Кто-то играл в карты, после каждого проигриша выпивая на бутылку водки. Кто-то играл в бутылочку, выполняя всякие желания. Но всех этих людей объединяло одно–все они уже были пьяные. Аня была не исключением. Их замечательные посиделки начались в семь часов вечера. Сейчас было одиннадцать, запасы алкоголя заметно поубавились, но его всё ещё было предостаточно. Людей, которые были пьяны вусмерть, ещё не было, но были те, которые дошли до состояния "танцы на столе". Аня же выпила изрядно, но могла стойко стоять на ногах–и даже танцевать–и до Пушкина ещё не дошла. Вокруг царил ужасный шум, который внезапно очень сильно начал давить Ане на мозги. Решив, что необходимо выйти немного подышать, Аня со всей твёрдостью походки, на которую была сейчас способна, направилась к входной двери. –О, Анечка,–из ниоткуда выпрыгнула Алиса.–А ты откуда... То есть, тьфу... Ты куда? –Я пойду это... Подышу чуть-чуть,–Аня накинула куртку на плечи. –А ты... Ну... В состоя... Да ёмаё... В состоянии?–спросила Лисса, икая между словами. –Как раз-таки я–да.–Аня нагнулась, что бы надеть сапоги, но немного пошатнулась и упёрлась в дверь. –Ты до курантов вернись только,–Алиса подпёрла рукой стену и попыталась сфокусировать взгляд на подруге. –Ага, вернусь я, вернусь,–Аня открыла дверь и вышла из квартиры. –О, Лисса, а я тебя везде ищу. Пошли потанцуем...–донёсся голос Еврокимова, который, похоже, был неравнодушен к Алисе. Аня вышла в подъезд. Постояв минуты три она поняла, что идти на улицу она не хочет. Но это не проблема, ведь на каждом этаже есть открытые балконы. Ане сразу понравились эти балконы. У неё в подъезде таких никогда не было. Это же очень удобно: хочешь покурить–выходишь и куришь. А какая атмосфера–в подъезде, на балконе, свысока смотришь на округу. –О, это опять тыыы...–Аня вышла на балкон и встретила там старого знакомого–того самого парня из магазина. –Ого-го!–парень развернулся, удивлённо поднял брови и улыбнулся.–Знакомая пьяница. Знаешь, я когда это всё в магазине говорил, думал, что шучу. Видимо, ошибался. –Отвали,–беззлобно сказала Аня и встала рядом с ним, поставив руки на подоконник. –Ты нахрен на балкон выперлась, пьянь? А если выкинешься? –Знааачииит, суудьбаа такаая у меееняя,–медленно и растянуто проговорила Аня. –А ты прям оптимистка,–парень повернулся к девушке лицом.–Как тебя зовут хоть, пьянь? –Во-первых, я не пьянь, во-вторых, зовут меня Анн...кхм...да что ж такое-то...Анна... А в-третьих, да, я та ещё оптимистка. Просто я очень сильно устала. –Аня, значит. Что же, а я Данил. А от чего же ты... –Данилка, значит,–перебила его Аня.–Знаешь, а тебе оооооочееень подходит это имя. Все Данилы, которых я встречала в жизни, были законченные идиоты. Прям как ты. Данил на это рассмеялся: –Ну почему же сразу идиот,–весело произнёс Данил.–просто у меня чувство юмора хорошее. –Я бы... Я бы поспорила... –Но так как ты не в состоянии, то не будем спорить,–примирительно сказал Даня.–Так почему же ты так устала, что аж пить пить начала? –Да ха...харе...–икнула Аня.–Я тебе не алкоголичка... Подумаешь, напилась один раз... Новый год вообще-то... Имею право... –Ну разумеется, имеешь.–согласился парень.–Так почему ты устала? –Да я непросто устала... Я заебалась.–Аня глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.–У меня в июне мама умерла. Она... Она была едринст... Едиснт... Да блять... Единственным человеком, который всегда был рядом. Она подарила мне счастливое и детство и всегда... Всегда в меня верила. Отец ей изменил, когда мне было десять... Вот тварь... Я его с того вечера, как он ушёл, больше ник... Никогда не видела. Он даже на порохоны... бля... на похороны не пришёл... Скотина... Всё огра... Организовывала я... И похороны, и поминки. А потом началась речеда... Ой... Череда походов к нотариусу, которая всё ещё продолжается. До сих пор приходится временами в Томск летать, чтобы разбираться с наследством, которое мне, по сути, уже даром не нужно. Получу какие-нибудь данные по карточкам из банка и обратно лечу,–Аня зарылась руками в волосах.–Это я помалкиваю о своём состоянии. Истерики, месячная депрессия, даже панические атаки были... Спасибо Лиссатьке... Тьфу... Лиссочке... Если бы не она, я бы по дороге на клабдище... На кладбище сдохла... –А знаешь,–Даня грустно усмехнулся.–Я тебя понимаю. У меня в прошлом году умерла бабушка. Она меня всё детство одна воспитывала. Родители погибли в авиакатастрофе, когда мне было два года. Я их вообще не помню. С наследством, правда, я быстро разобрался, а вот с мыслью, что любимого человека больше нет, разобраться до сих пор не очень получается. –Ого... Родственная душа прям... Как интересно... –Родственная душа?–Данил опять окинул девушку насмешливым взглядом.–Ты где так хорошо научилась подбирать всякие сравнения? –Ну так,–Аня гордо выпрямилась, при этом чуть пошатнувшись.–Перед тобой второкурсница филфака МГУ. –Неплохо,–Данил тоже выпрямился–перед тобой третьекурсник физфака МГУ. –О, понятно,–девушка снова сложила руки на подоконнике.–Технарь. Вот откуда этот примитивный юмор. –Ну да, куда мне до гуманитария. Какое-то время они стояли молча. Аня смотрела, что происходит внизу, на улицах. А на улицах туда-сюда сновали люди. Москва не засыпала никогда, тем более в новогоднюю ночь. Кучи людей гуляли на улицах, собираясь прямо там встречать Новый год. По дорогам ездили машины, в надежде успеть до курантов доехать до дома. Из окна соседнего кто-то громко крикнул:"Дед Мороз Ислам не принял, Мухамеда всерьёз он не воспринял". Видимо, там была такая же вписка. Кстати, на счет вписки. Несмотря на действительно хорошую компанию и неплохой алкоголь, Аня совсем не хотела туда возвращаться. Там было очень шумно и сейчас совсем не было того уюта, которого так сильно хотелось девушке. Казалось, что встретить новый год прямо здесь, на балконе,–не такая уж плохая идея. Встречать Новый год с человеком, которого ты знаешь один день,–почему бы и нет. Вот только что этот человек думает на этот счёт? Аня повернула голову и поняла, что Даня давно наблюдает за ней. Парня же абсолютно не смутило, что его поймали с поличным. Он продолжал открыто пялиться. –Чо молчишь?–спросила Аня, глупо улыбаясь.–Смотришь и молчишь. –Любуюсь,–спокойно ответил Данил и наклонил на бок голову. –Любуешься? Так смотришь, будто сейчас засосёшь,–Аня засмеялась, будто прозвучала самая смешная шутка на свете. –Что за слова,–Даня изобразил осуждающий взгляд.–А ты не против? –Почему бы и нет,–Аня продолжала глупо улыбаться.–Сейчас Новогодняя ночь, я стою в подъезде на балконе с каким-то парнем, которого знаю один день, и которому рассказала истории своей жизни, и кот... Договорить Аня не успела. Данил взял её лицо в руки и накрыл её губы своими. Он целовал медленно, тягуче, нежно сминая по очереди её нежно-розовые губы. Девушка старалась отвечать этим же, но повышенный градус в крови ощутимо мешал. Поцелуй был со вкусом различного алкоголя, но никого это не волновало. Спустя две минуты они отстранились друг от друга. Аня взглянула Данилу в глаза. Холодные голубые глаза ничего не выражали, но на губах опять играла лёгкая ухмылка. –Вообще я не целуюсь в первый день знакомства. Данил рассмеялся. –Тебе не кажется, что сейчас об этом уже поздно говорить?–спросил Даня, переставая смеяться.–А если честно, то я тоже. Спишем это всё на новогоднее волшебство, алкоголь и твою необычайную красоту. –Сочту за комплимент,–истерически смеялась Аня. –Ты как, кстати, вообще здесь оказалась? –Здесь квартира моей подруги, которая решила устроить настоящую вписку и пригласить двадцать человек. –Надеюсь, квартира не однокомнатная? –Трёшка. –Тогда ещё не плохо. Дальше последовали пять минут молчания. –А ты что здесь делаешь?–решила нарушить молчание Аня. –Живу.–Данил устремил свой взгляд куда-то на дорогу.–Здесь квартира моей бабушки, которая после её смерти перешла мне. –Понятно. И опять замолчали. –Тебе не кажется, что ты задержалась на этом на балкончике?–теперь первый заговорил Данил. –Наскучило моё общество? –Наоборот,–Даня повернулся к Ане лицом.–Просто тебя же наверняка ждут. –Там столько народу, что моего отсутствия даже не заметят. Максимум Алиса поймёт, что я ещё не пришла.–Девушка протёрла лицо руками и посмотрела на парня.–Но я думаю, что она переживет. –Тогда предлагаю встретить Новый год прямо здесь,–Данил аккуратно улыбнулся, будто спрашивал разрешения. –А шампанское будет? –Тебе лишь бы выпить,–рассмеялся Даня.–Сейчас приду. Данил скрылся в подъезде. Через несколько секунд хлопнула дверь квартиры. Спустя ещё три минуты дверь хлопнула ещё раз, и Даня пришёл с бутылкой шампанского и двумя бокалами. –До Нового года пять минут,–сказал парень, вручая бокалы девушке.–Подержи. Данил выдернул пробку, и из бутылки тотчас полезла пена. Даня быстро налил в бокалы шампанское и поставил бутылку на пол. –Ты знаешь, что понижать градус нельзя?–спросил Данил, забирая бокал. –Плевать.–Аня посмотрела на часы. Время 23:59.–Ну, желаю дожить до следующего Нового года, и чтобы не было желания умереть. –Что за пессимисия.–Данил улыбнулся.–Веселее. Как говорила моя бабушка:"Верь в хорошее, и что-нибудь хорошее обязательно произойдет." Аня задумалась. Действительно, мы ведь никогда не знаем, что будет через минуту, через час, завтра, на следующей неделе, в следующем году... Что будет в будущем. Конечно, что-то плохое может произойти всегда. Но ведь хорошее тоже может быть. Ведь если было бы только плохое, о хорошем бы никто не знал. В прошлом было много плохого, негативного, ужасного. Но это не значит, что в будущем не может быть много хорошего, позитивного, прекрасного. Может, наверняка может. Надеяться на плохое бессмысленно, произойдет–значит, произойдет. А вот надеяться на хорошее стоит. Это логичнее. Это лучше. Это добрее. И это обязательно должно произойти. –А правда. Вера–половина дела. На часах 00:00. Первое января. Новый год. Люди на улицах кричат и поздравляют друг друга. Вокруг взрываются фейерверки. Данил и Аня чокнулись бокалами и медленно выпили шампанское. –С Новым годом! –С Новым годом!