Любовь как всегда: травит, бьёт и не жалеет

Я боюсь, что утону, Так и не сказав ни слова, Русалочьи лапы слишком сильны, Я начинаю проклятую игру снова. Смерти коса протыкает насквозь Мне не больно, ведь ты рядом. Все изменилось, нервы скрутило Твой взгляд оборачивается мне адом. Изначально на карте золото блестело, Золото глаз твоих, кожа как шёлк Нежные руки душат петлёй, От твоих духов анафилактический шок- Прерывает дыхание, и феникса дар Поцелуи горят, от слез моих-жар.

***

— Сайтмер, мне тяжело угнаться за вашей мыслью. О чем ваши думы, сэр? — Гардон прибрался в кабинете, да так чисто, что я зашёл и не узнал это место. Пыль стерта с подоконника, сменившего цвет с грязно-серого на белый, также с полок, стола, ноутбука, шкафчика. Окно приоткрыто, впуская прохладный ветерок внутрь. Ковёр подмёл как мог, веник упрятан в тележке заподозрившей его пропажу уборщицы. Пол блестел, избавленный от пятен газировки или чего крепче. Разводы, режущие своим видом идиллию его ухода были восприняты необязательной для общей картины деталью. Свои вещи он забрал ещё вчера. — Я заменяю тебя на другого напарника.- Бывший сокомандник оделся в матовый костюм, наконец разобравшись с волосами, любящими выбиваться и торчать во все стороны. — Этот день рано или поздно настал бы. Кого вы считаете подходящим? — Я подобрал 6 человек и они по очереди будут отвечать на вопросы, решать несложные задачи. Я посмотрю, как они думают, видят ли то, что бросается в глаза. Хитры, умны, быстры или медлительны. — Разумный ход. — Джонс.- Я вздрогнул. Это был первый раз, когда мой недалекий коллега назвал меня по имени, ещё тоном агента ФБР, поймавшего преступника. Дрожь пробрала руки, сжатые в кулаки с натянутыми на них варежками, связанными моей женой, Мэри мастерица на все руки. — Алекс. — Не забывайте о Ласкове.- От злости ногти впились в кожу, оставляя ранки-полумесяцы и напоминание о кошмарах, вырывающих из сна, крадущихся и заглядывающих из за моего плеча на монитор, на котором я пишу отчёт. — О таком не забывают. — Настало время нашего расставания.- Он вздохнул, поправив чемоданчик в руке, подошел и пожал мою ладонь, — Всех вам благ. Да отомстим мы с Господом Богом за Карла. — Велика воля всевышня. До свидания, если встретимся вновь. *Пару часов спустя* — Вы нам не подходите. Попрошу покинуть участок.- Остался один человек. Европейской внешности, с загорелой кожей, завидной шевелюрой, добрыми глазами и немного осунувшимся лицом. На указательном пальце золотое кольцо, одет с иголочки, ботинки отполированы. — А я, сэр? — А вот вы, Сантьяго, прошли проверку. Добро пожаловать в мир борьбы за справедливость!- Я пожал ему руку, по-дружески улыбнувшись. Хорошая хватка, стоит отметить.- Думаю, мы сойдёмся! — Какая честь, сэр! *У Аме* Привети-и-и-ик! Горбишься, очкастый? «Зачем ты здесь?» Ой-ой-ой, какие мы обиженные. Повторюсь, если пожелаешь. «Проваливай, все равно ничем не помогаешь.» Пфф, я хоть что-то умею кроме макулатуры и глотания таблеток. "Говоришь будто ты материален, а не плод больной фантазии." Я представляю больше, чем ты. Я не побитое сборище сперва крохотных и закованных в цепи, как животные на арене для потехи публики колоний, восставших против аристократичного идиота, после гуляющего с придурковатым французом без этических границ, не способного дать нормальный отпор кучке индейцев без вооружения, можно сказать, а потом штатов, не ужившихся, как кобра с мангустом, так ещё я не бешусь от одного упоминания моих неудач. Могу тебе напомнить. Так-с, тебя обошли в... "Да!? Я страна, Сверхдержава, а не бесплотное, хвастливое, глупое один Сатана знает что, что тебе надо? Ты, будь добр, лезь обратно в нору или в ад, откуда вылез! Мне не до тебя! Дел полно, этот под руку лезет!" Подавись своим самолюбием и разорви себе связки в фарш! Подобие государства, а внутри выдрессированная игрушка, сырьевая база! Что, кануло в лету осознание того, что ты нужен для обыкновенной торговли и твой потенциал на этом окончен?! Я от наглости аж подавился в реальности. Вот тварь! Да что он знает в бытие страной!? От удара кулаком по столу Комми испугался и запищал. «Ведёт себя, будто на дворе 30-е .» — Подумал США, зевая и потягиваясь. Он не удивлен резкому буму интереса к своей персоне. Красиво за окном, птицы поют, раскапывая присыпаные снежком гнезда, когда-то обжитые и выпускавшие из себя выводок оперивших птенцов, спрыгивающих с высоты, какую не каждый человек осмелится покорить. Первый урок полёта запоминается на всю жизнь, ибо есть шанс, что будущие покорители неба разобьются. Люди гуляют, дети играют, рабочие ямы копают. Кролик уткнулся носом в ладонь, издавая звуки, похожие на мурчание. «Надо было назвать тебя Муркой.» — США улыбнулся, и улыбался бы дальше, но счастье через пару мгновений сползло с его лица. Руки затряслись, зверёк, в конец зашуганный, стал царапаться. «Удачно я вспомнил, надёжно, как сраные швейцарские часы» — Америка не мог представить полную картину тех времен, словно что-то, простите, кто-то ограничивал его память, забирая себе пейзажи дворцов, баллов, гуляний, встреч. Но знакомство, прошедшее по кактусовому полю, отчётливо выплывало от мощных толчков цунами приближающихся и точно непреодолимых задач. Именно ознакомление, а остальное покрылось театральной завесой, ждущей окончания антракта, и самостоятельно США было не под силу приподнять её. ~Флэшбэк~ Дата: 25 декабря 1836 год - Вы интересный собеседник. Слухи о Вас либо врут, либо мне о чем-то недорассказывают.- Парнишка в парадной рубахе улыбнулся кончиками губ, приковывая взгляд статным видом и озорным блеском в глазах, ожидающих громких событий и последующего веселья. Волосы под цвет его флага казались шелковистыми и мягкими на вид, наподобие каре. Примерно в середине они переходили из красного в золотой цвет, окрашиваясь полностью на кончиках. — Да, мой отец никак не примет того факта, что я не нахожусь в его власти.- Британская империя все ещё называет меня колонией, грозится снова начать моё завоевание. Хотя все догадались, что он не воплотит угрозу в реальность, Франция намекал и прямо издевался над моноклеглазым. -Вы тоже желаете независимости? РИ упоминал об этом на одной из встреч. Но не сказать, что Вы действительно чрезмерно… непростой наследник, по его словам. — Хах, смущаете. Конечно, кто не желает этого? — А что Вы думаете о любви? — На секунду глаза стоящего напротив маленького коммуниста-мечтателя наполнились недопониманием и немым любопытством. Он сморгнул эти эмоции из своего взора, но некая тайная радость поникла в нем. Более широкой улыбкой а-ля «милый анекдот» постарался скрыть изменения, незаметные людям и некоторым странам, невнимательно изучающих через внешние и совсем крохотные сигналы мимики и жестов внутреннее настроение души собеседника. Ну или просто слепые. Он помолчал, и нахмурившись, произнёс ещё один аргумент для закрытия сердца на замок. — Любовь как клетка. Тебе не выйти, не разбив сердце кому-то из вас двоих. — Как прямолинейно. — Зато честно. — О браках думаете в том же духе? — Только о вынужденных, по расчёту. — Пётр решил эту проблему. — Только среди людей. У нас же все осталось в силе. — Боитесь этого? — Я этого страшился, после случая с Канадой, попросившим спрятать его, ведь отец говорил о возможной вынужденной свадьбе. Он не вылезал, пока Индия его успокаивал. Братишка трясся, как заяц под дулом ружья, когда слышал шаги по направлению к нашей комнате. Я разузнал побольше о возможной невесте, кто, откуда и т.д. Страна хороший парень, но Кан был не готов стать женихом. После Британию достала игра в прятки, он спрашивал, где младший. Бедняга забился в угол шкафа, вскрикнув, стоило отцу открыть дверцу. Оказалось, спасибо Господи, это шутка. Мы упорно кленового чаем (тайно стырили виски) отпаивали. — Немного. — Каждое воплощение имеет плохие ассоциации и мнения о любви. На самом деле все проще и приятней. — Мы не в сказке, такого не может быть. Как выйти замуж за того, о ком знаешь только по рассказам родителей и слуг, и после полюбить его? — У всех по-разному. Достаточно принять. — Вы бы ещё сказали «и простить».- Сделав вид, что пропустил мимо ушей колкость, как и то, что в реальном времени я рискую ушататься головой об батарею, расположившейся за спинкой стула, отпил из хрустального бокала. С тихим «дзынь» опустив того на поднос проходящего мимо слуги, поменял тему беседы. — Кстати, может перенесём нашу беседу в более... безмолвное местечко? - Я бы предпочёл остаться здесь. — Почему? - Я у себя в комнате закрыл кошку, Мурку. Она чужих не любит и сильно покусает, когда увидит. Поэтому, когда приходят гости, прячу её там. Но на двери нет замка, а она умеет поворачивать ручку, выбиралась пару раз. — Умная Вам попалась. Мурка, забавная кличка. Породистая? — Уличная. — Оу, не знал, что Вы волонтёр. — Оу, не знал, что Вы сатирик. — Дерзко. Глянем-ка второй этаж, заодно надо отнести к РИ пару документов. — Не сегодня, там ничего интересного нет. — Вы уверены? — Поверьте, сколько тут живу, меняются только лампочки. — Не желаете побыть наедине? — Если Вам надо, то можете пойти в одиночку. Я подожду, местоположение подскажет прислуга при случае. — Будете любезны сопроводить гостя? — Мой лимит доброты, увы, был исчерпан после беседы с отцом. — Я помогу восполнить, даже через край прольётся. Ещё и научу оптимизму! — Я не пессимист, а реалист. — Отпираетесь, будто боитесь. — Разговор тет-а-тет столь необходим? — Ох, обижаете. Я говорю о множестве глаз и ушей, окружающих нас в эту секунду. — Ну… хорошо? Пойдемте. И осторожно на лестнице, может сбить кто.- Я промолчал, рассматривая тонкие губы. Интересно, при поцелуе у них вкус как запах, исходящий от его волос? Какой-то природный, лесной.- Вас что-то беспокоит? — Нет, просто задумался, завтра много дел.- На лестнице меня пропустил вперед, держась у стены, я же шёл и держался за перила с выгрированными узорами. — Что ж мы как не родные? — Потому что мы и есть не родные. — От тебя так и веет гостепримностью. — Обращайтесь, пожалуйста, на «Вы». — Тогда, Вы правда верите в свой коммунизм? — Как иначе? Верил, верю и буду верить. Я уверен, этот путь приведёт к победе. — В религию, я так понимаю, не желаете посвящать свое время? — Религия- чепуха и несуразица. Настолько сложно человеку прожить безгрешную жизнь, если он не будет бояться кого-то невидимого, о ком не имеет даже малейшего представления? — Бог создал нас такими, мы живём по его воле и правилам. — Если Бог якобы создал нас равными, почему негласно одни хуже других? — Менее достойные служат более сильным. — Потому что у сильного всегда бессильный виноват? — А Вы крепко держитесь за свое, правителю такое умение долго служит. — Угу. — Вы как-то однообразно отвечаете. — Наш разговор больше походит на допрос. И Вы задаете странные вопросы. — Не волнуйтесь, все хорошо. Один из слухов не устроил во мне? — Нет. — В чем причина вашей скромности? — Сказать честно, в данный момент я не желаю общаться с кем-либо. — Намекаете, что со мной водиться не стоит? — Нет…- Он запустил пальцы в причёску, проведя по прядям и закусив губу. Волнуется и при этом выглядит очень мило.- То есть... Я совсем заболтался, простите. — Ничего страшного. — А как сами? Дела идут в гору? — Прекрасно. Счастливее страны Вы наврядли найдёте. — Хорошо.- Потеребил локон, собравшись и подоспев за мной. Канада после умилялся с этой картины, как все повернули голову на лестницу к второму этажу: оттуда раздалось громкое требовательное мяуканье. — Просит, чтобы выпустили. — Выглядите уставшим. — Вы не первый, кто так говорит. — Пожалуй, не стану дальше расспрашивать. Тебе... кхм, Вам точно не нужен отдых? — Все нормально, пройдёт со временем. — Я посоветовал бы к лекарю обратиться, резкие перемены в самочувствии не хороший признак. — Приму к сведению. Ковры застилали каждый миллиметр пола, заглушая шаги. Слуги сновали туда-сюда, неся блюда, выглаженную одежду, посуду, корзины, торопились к главному залу. Одна девушка несла платье-белое, с кружевами и парой перчаток к другой служанке, радостно захлопавшей в ладоши. - Ах, Танюша, как я рада! Развеятся мои невзгоды светом его чистой души! Настоящий джентльмен, каких поискать! Обитель коммуниста находилась в самом конце, возле кладовой. По его рассказам, он не любит шум и постоянную суматоху праздненств, избрав комнату подальше, до куда звук почти не доходит. И вправду, здесь спокойнее и можно, позабыв о рутинных и насущных делах, подойти к окну. Зима по-своему прекрасна, и гвоздь программы- изгибающаяся, охватывающая незанятый никем простор Аврора. Сам дворец большой и просторный, в классическом стиле, что нравился обладателю своей простотой. Вычурность отвращала даже самых заядлых любителей раскрыть павлиний хвост. В дверь неистово царапалась запертая кошка, свет раздражал зрачок, уменьшившийся для защиты от его потоков. Зайдя за угол, мы пребывали в темноте, не пугающей малышей плодами их фантазий, как монстр в шкафу, а... ох, даже интимной. По моему плану и желаниям это слово идеально описывает характеристику мрачной сестры всеми любимого светила. Похоть это грех, утехами наслаждаются слабые душой, но как же так вышло? Для любви нет преград, ни религия, ни цвет кожи. Замаливать или оставить на своей совести, решать мне, я могу избежать этого. Запретный плод очень своенравен и свободолюбив, не давая вкусить свою порочную сладость. Для начала надо пробить скорлупу, вскрыть её и добраться до истины, начала личности и убеждений в жизни этого мира. Цепи сорваны непосильным трудом, кандалы сброшены и я предъявляю права на то, что не принадлежит мне, но каждая клетка сливает свои крики мольбы в общий хор, отдающий гулким эхом в мозгу. Покалывание отдается в покрывшейся мурашками коже, как от испуга, предчувствие опасности. Скорее, это страсть плотно засела в мыслях, преображая их в своих послов, денно и нощно уговаривающих поддасться внутренним демонам. Бог мне судья, он же и свидетель, чувства не поддаются упряжке осмысленных решений, ты можешь прожить хоть тысячу лет, а наука дел сердечных останется под покровом тайны и лунным светом. — Темно здесь, освещение хуже? — Лампочки перегорели, свет попадает с коридора.- Его комната находилась за небольшим поворотом, как выемка. За её стенкой можно спрятаться, и если кто-то посмотрит в коридор, то не увидит прячущегося. Из-за пустоты на местах нескольких искусственных светил, возможно, смотрящий даже не догадается, что справа комната СССР. Союз подошёл к двери, как был прижат к стене, несильно ударившись спиной. Несколько раз моргнув, поднял голову (я был выше), вопросительно уставившись. Невинный, пора познакомиться кое с кем, изнывающим от одного движения аккуратных длинных рук, застенчиво отгибающих край листа при смущении СССР от моих комплиментов, вечно холодных и приносящих волну нежности в душу, готовой согреть их собой, обволакиваясь туманом. Новые штаты, конфликты из-за земель, российские губернии рвущиеся вон из ярма, обида испанца отошли на второй план. Хотя благополучие страны и народа должно, обязано, заранее предрешено располагаться на вершине пьедестала, что является ключом к успешному существованию, дурманящий аромат хвои тянул поводья управления на себя. Меня не волновало это обстоятельство, неисчарпаемую уверенность в будущих победах на мировой арене не сдвинуть самой богине любви. — Толкаться вовсе необязательно.- Проворчав, собирался отойти, потянувшись и снова ощутив толчок к светло-кремовой поверхности. Я взял его за подбородок, задрав ещё выше. Холод от него исходил волнами, соразмерными с расходящимися от места приземления камня в воду. Чёлка спадала вниз, руками он пытался оттолкнуть меня. Больше инстинктивно, чем сознательно. Перехватив запястья, я прижал их к стене. Тут до него дошло, к чему все идёт. — Прекратите! — Голос дрогнул, выдав толику страха передо мной. Храбрец струсил перед самым светлым, хрупким и трогательным даром живых существ. Не его вина, он не видел такого отношения к себе, на неизученный феномен не имелось ответов у внезапно встретившегося лицом к лицу славянина. Как поступить? Это нормальное проявление или мне вырываться, биться, как раненый, но не сдавшийся солдат в окопе? -Нет-нет, я тебя не обижу. Если дёргаться не будешь.- Меня проигнорировали попытками освободить руки. Я его поцеловал. Было сложно соприкоснуться своими губами с чужими, когда страна отворачивается и явно несогласен с данным положением. Достаточно трудно сминать мягкие, покусанные губы со вкусом ягод, клубники или малины. Тц, настырный такой, за язык чуть не цапнул. Пройдясь по нёбу, обошел и отыскал клычки. Последними он думал выгнать из своего рта непрошенного путника, тот гулял по зубкам, прошелся по внутренней стороне щеки. Из-за успешной обороны пришлось оторваться, не распробовав толком. Одной рукой придерживать его две ненадежно, а голову фиксировать надо. Идею поцелуя оставил с небольшим разочарованием, перейдя к шее. Кусая, старался вырвать стон, вместо него получив пожелания «гребанному извращенцу» благополучно подхватить сифилис и холеру. Облизнув кожу возле кадыка добился желаемого- малыш застонал, быстро замолчав. Отпустив его, юрким движением ящерицы залез под рубашку, оглаживая соски и подтянутый живот. Мурашки вскакивали от прикосновений горячей кожи к студенной, неслись на всех парах, поднимая своих собратьев по всему телу. Восприняли жест с рычанием и желанием выплюнуть мою слюну, попавшую с языком. Раунд 2, надавив пальцами вынудил открыть рот, проникая снова. Скрепив наши языки в танце, вел только обучающегося парнишку к караемому Господом удовольствию. Мне влепили хлесткую пощёчину, надеясь привести в чувство или выиграть время. Как славно, он хочет выбраться. Скользнув рукой ниже, в мой адрес яростно зашипели, он дал вбок, вырываясь. Я успел схватить за волосы, потянув назад. Занятый борьбой с готовым драться сыном РИ, я не услышал щелчка. Щелчка провернувшейся дверной ручки. "Предупрежен-значит вооружён" ко мне не относилось, я скорее "предупрежен-иди тараном" в той ситуации. -Мрааааааааууууу! — На меня набросились 5 киллограм шерсти, ярости и желания убивать. Мурка прыгнула и оттолкнула меня от своего хозяина, ударив в бок. Сверкнув глазами, забралась мне на руку, сильно кусая, от чего побежала кровь. Когтями она раздирала мою впитавшую кровавые ручейки одежду и прикрытую тонким слоем ткани кожу в клочья, я отпустил СССР и старался схватить и отбросить взбешенное животное. Кошка взбиралась по моей руке, как по лестнице. Уши прижаты, шерсть дыбом, вопль бога войны- все признаки решимости дать бой налицо. Подняв лапу, она когтями ударила по моему лицу, угодив по дуге и переносице. Другой же вцепилась в мои волосы, передумав и нацелевшись на очи, с которых были незамедлительно сбиты очки. Молниеносные множественные удары приходилось по всему, до куда дотягивалась Мурка. Вцепившись клыками в моё горло, ей почти удалось начать меня душить. Когти вонзились в кожу за ушами, задними же драла адамово яблоко. СССР схватил кошку, отцепив сопротивляющегося зверя. Она шипела, скалясь, и била воздух лапами, чтоб её отпустили и она закончила начатое. — До скорых встреч.- Прошептал, увернувшись от хука справа. Царапины с укусами неприятно саднили, но я был бы не против, если бы их оставил недотрога. — Можете не возвращаться. Похотливый выродок.- До конца сводки воплощений у его отца он не выходил из комнаты, закрывшись и не впуская никого. Я приходил несколько раз и меня шпыняли. — СССР, что вы как дитя малое? — Ответа не последовало, вместо него вой и сопение. Попробовал открыть преграду между остальным пространством и личным для хозяина спальни, получилось. Мгновенно до ушей донеслись шипение и скрежет когтей через шуршание ворсяного покрова ковра по двери. Я зашёл, лицезрев спящего в одежде коммуниста, видать не зря выглядел утомлённым, как после каторги. Грудь мерно поднималась и опускалась, веки подрагивали. Роскошно обставленная комната была наполнена мебелью, избранной империей для престолонаследника. Кровать застелена красным покрывалом, благо обошлись без балдахина. Мурка не набросилась сразу, потому что её обнимал, прижимая к себе СССР. В глазах представителя семейства кошачьих читалось «вон отсюда, живо». Я послушно ретировался. Когда-нибудь я буду обнимать его как он свою питомицу. Может, к лучшему, что Америка не заметил откровенно задолбанного всем и вся взгляда Советов. Уставшего, непонимающего и обиженного. Удачно Совок спрятал лицо в шубке калико. ~Конец флэшбэка~ Pov: СССР Уже можно, все равно одному скучно. Ура! Кто на очереди? «Недавний осуждённый был оправдан. Вот его.» Одного мало. Мне нужно 9 и все закончится. «Ладно. Так-с, вот по первому списку, а запасной не трогай.» Ты же помнишь о чреватых последствиях? «Так эти 9 для первоначального восстановления, позже ещё штук 10 для окончательного. После для смены 4 хватит.» Нет, о других переменах. «Я итак связан по рукам и ногам. Это практически единственный доступный выход.» А как же первоначальный план? «Не хочу втягивать в этот кошмар.» Он должен переживать этот кошмар! Этот ад! Он должен прочувствовать своей шкурой! Почему ты его защищаешь? «Нет. Успокойся. Бери 5 для начала и возвращайся.» Хорошо. Все будет сделано. "И больше так не срывайся. На меня косо смотрят из-за этого." Мой прокол, извини меня. Впредь буду посдержаннее. А, приказ я выполнил, что дальше? "Делай с ними, что хочешь." Настолько устал? "Может быть, надо все обдумать и разложить по полкам. Я не понимаю себя. Вроде правильно сделал, а как-то гадко и даже стыдно.." Эх, с одной стороны-последствия чреваты печальным исходом, с другой-тоже самое, с третьей-сердцу не прикажешь. "Я сам все порвал, пора положить конец этому дерьму в моей жизни." А клятва-то? От неё освобождать надо. "Зачем обещать то, чего не случится? Никогда не понимал этого момента." Хочешь не хочешь, узы словами не рвуться. "Ненавижу. Просто ненавижу. Как все раздражает, я бы разломал и порвал в клочья все что здесь есть и нет!" О, мой выход! Час пробил, путь открыт! "Ну, беги гулять. Жаль, что правила так сильно ограничивают, ничего не остаётся, как принять свою эгоистичную и садистскую натуру." Кота в мешке не утаишь. Такова природа, законы мира, который зовется несправедливым. Прости, но по-другому ничего не выйдет. "Не тяни, у меня руки чешутся разодрать кого-нибудь, хотя так нельзя." Слушаю и повинуюсь! Хоть трещины перестанут болеть, один плюс есть. Все вокруг не стало больше, а я меньше. Вспорхнув, подлетел к окну. В отражении на меня смотрела крупная, красно-черная птица с густым оперением, длинным хвостом, глазами с золотым ободком, когтями и острым клювом. На голове красовался хохолок. Подлетев к замку, парой ударов сбил его и спрятался назад. Укрывшись у горшка с цветком, отряхнулся как после дождя. Размеры снова уменьшились, по телу с головы стекали чёрные полосы, заменяя оперение с чудесной родственницы жар-птицы на обычную ворону. Взяв более подходящий камуфляжный вид, выбрался на подоконник. Оттолкнувшись, раскрыл крылья, ощущая небывалую свободу. Дома, здания, центры проплывали мимо. Ранее внушительные грузовики стали букашками, по мере приближения к высоте. Полоса горизонта стала куда ближе и красочнее. Ветер трепал перья, торопясь добраться до неприкрытых лиц детишек и пощипать их за нос. Свобода, как же хорошо. Вольной птицей лететь по нескончаемому небу.. мечта любого. Отдалившись на приличное расстояние от дома, наворачиваю круги над городом. Час, два, три, минуты слились в бурную реку, я же плыву по ее течению. Ненависть была смыта ею, остались ощущения прохлады и невесомости. И тут небольшой нежданчик. А как же я? Моя свобода? Спокойствие оборвалось, как рукой сняло. Дыхание перехватило, когда я проскользнул мимо банера с рекламой какого-то напитка. Не хочу давить или мешать, но моя очередь взять руль. Зуб даю, не буду переходить край, знаю, что тебе противно от такого рода вещей. Я молча кивнул. Тело перестало двигаться, паря в воздухе, как по воздуху сильно ударили. Я наблюдал за миром своими глазами, но не мог управлять им, только отдавать приказы. Все же лучше, чем внизу гнить от скуки. Мы сели на берегу реки, кажется, Потомак. Детей предупредил, что по делам, а телефон там оставил, блять. А ладно, невелика беда. Когда возвращаемся? "А сейчас сколько?" Мы вылетели где-то в 14:20, сейчас посмотрю. Обратно взмыв в воздух, искал у кого посмотреть на часы. Попался элегантный мужчина, с которого бесцеременно стащили монокль, выудив телефон из кармана, и цель выполнена- 18:46. "До сюда сколько добирались?" Часа 4. "А меня не ищут? Там пендос не собирается мне выедать мозги?" По-моему, у тебя есть одна вещица повкуснее мозгов. "Едрить твою налево, я что об этом говорил!?" Не кипятись, я шучу. Так что дальше делать будем? Все становится только серьёзнее. Ветер перемен бьёт по лицу, мы не можем ждать. Становится хуже, оно слишком активное и прогрессирует с каждой минутой. "Отправляемся сейчас. Нельзя слишком долго тратить силы." Принято. Через час будем на месте.