Хищная птичка

      Бэн вернулся и отчитал меня за язык без костей. Про себя я согласилась, что последнее время рассказываю о всяком посторонним. Просто я стала немного больше доверять ребятам и рядом с ними веду себя будто мне нечего опасаться. Как же жалко мне было черную стрелу. Осталась последняя. Перьев мало, да и делать здесь их нельзя. Я и раньше видела таких злобных уродов, как капитан, кажется, его Эдриком назвали. Не стоит привлекать их внимание вообще. Проще сбежать, пока они тебя не заметили, причем не важно куда. Все лучше, чем рядом с такими тварями.       Путь был свободен, и солдаты двинулись. Группы разведки от разных отрядов выдвинулись раньше. Я шла вместе с повозками. Рядом шли солдаты, иногда сменяясь. Когда рядом оказывались "красные", мне становилось не по себе. Они не выказывали агрессии, но мне все равно было неприятно идти рядом с ними. Если у них командир такой, то почему эти будут лучше?! Нельзя так думать! В Зарне вот, есть отличный парень из красных.       Мы прошли по мосту через ущелье и, выйдя на дорогу, пошли вперед. Я подняла малый щит и решила взять с собой, вдруг пригодится. Мы прошли несколько поворотов и, когда стемнело, остановились на ночлег. Переночевав, отряды двинулись дальше. Лес закончился, и вокруг расстелились поля. Пахло приятно.       Над разными полевыми цветами летали пчелы и просто жучки. С одной стороны луга, перелетая дорогу, летело огромное количество белоснежных бабочек. Словно огромные снежинки, они летели бесконечным потоком. Иногда нежный теплый ветерок играл травой и накидками солдат. Мои волосы уже хорошо отросли и их приятно колыхало. Около пяти суток мы шли по прекрасным полям, пока снова не начался лес. Прошла ночь, и на утро разведчики доложили о дыме на горизонте. Капитаны приняли решение ускорить темп, и солдаты очень быстро шли по дороге. Бали сказал мне сесть на край повозки, чтобы не отстать. К полудню дым уже был над дорогой. Впереди горела небольшая деревня. Ворота были выбиты и полыхали. Капитаны отдали приказ тушить ближайшие к дороге дома, искать жителей. Дорога идет через центр деревни. Пока одни тушили огонь, остальные обследовали деревню.       Я тоже слезла с повозки, оставив щит, и пошла по тлеющей деревне. На земле лежали тела, а под ними темная от крови земля. Иногда попадались обнаженные, зарезанные, сожженные женщины и дети. Мне хотелось плакать от их вида. Здесь прошелся кто-то хуже, чем звери и хуже, чем самые жуткие монстры. Я заметила колодец и пошла по кровавому следу к нему. Здесь кого-то тащили. Рядом с каменным основанием лежало тело. Я открыла перепачканную кровью крышку. Покрутила ручку, поднимая ведро со дна. Вода была красноватого цвета. Я увидела еще следы возле колодца. Они тянулись к лесу. Я пошла по ним, находя новые. Люди собирались в группу и убегали в лес, к пролому в белой стене. Может, это жители? Я вошла под тень леса за проломом. В деревне раздались крики, я обернулась. Капитаны отдают новые приказы.       Сломанные ветви кустов, примятая трава. Я "видела", как кто-то уходил через лес, и их группа постоянно принимала больше людей. Появились тяжелые следы, и я остановилась. Они сильнее прижали траву к земле, а на корнях, вылезших из земли, остались царапины, и болтался содранный мох. У меня появились сомнения. Я шла дальше по следам медленнее и оборачивалась на сгоревшую деревню. Я нашла место привала. Было очень много следов. От ног и от еще чего-то. Похоже, они что-то уносили. Думаю, что это не жители, а те, кто на них напал. Разбойники.       Подул ветер, неся воздух с гарью. Я подняла голову к шелестящим кронам и увидела в ветвях перо. Оно... Такое большое. И почти знакомое. Я залезла на дерево и сняла перо. Белое и длинное. Я сразу подумала на того летуна, на мосту. Похоже, это следы не выживших, а следы головорезов. Я побежала назад к Бэну. Выбегая из пролома стены и устремившись по улицам к солдатам, заметила движение в траве у одного из домов. При приближении к дому что-то нырнуло под черное от сажи крыльцо. Я достала нож и нагнулась. Там оказался ребенок. Он сверкал мокрыми глазами в тени крыльца, пальчиками вцепился в землю. Кожа его в саже и земле. Две дорожки от слез на пухлых щеках и искаженное страхом лицо. Подбородок его задрожал, пока он смотрел на меня, и из глаз новым потоком полились слезы, по уже прочерченным путям.       - Выходи. Я не обижу, - тихо сказала я, убирая кинжал и достав бурдюк. - Может, ты хочешь пить? - он молчал. Я показала ему белое перо. - Смотри малыш, я их прогнал. Они больше не придут, - силуэт медленно и нерешительно задвигался и вылез из-под крыльца. Мальчик лет трех. На нем длинная рубаха, завязанная поясом, штанов нет и обуви тоже нет. Каштановые кудряшки в сухой грязи и копоти висят волнистыми сосулями. Я взяла его маленькую ручку, сказав "идем", повела к солдатам. На голенях и коленях кровь. Бедный, пока убегал поранился. На предплечьях тоже синяки и кровоподтеки. Под ногтями земля и тоже кровь.       - Бэн! - громко позвала я. Ответом был шум пожаров. - Бэээн! Бааааали!       Из-за дома показался солдат в красном и пошел к нам. Я напряглась и загородила мальчика собой. Мы медленно двигались вперед к нему. Появился еще солдат в красном и один из красных капитанов.       - Ты что-то нашел, парень? - спросил он, подходя.       - Да. Выжившего, - нехотя ответила я. Из-за другого здания показался белый капитан и Карли. Ох, Карли. Какое облегчение. Карли сразу поспешил ко мне.       - Я нашел мальчика, - сказала я, когда он приблизился. - Он был под сгоревшим крыльцом, - сказала я и показала в сторону, где его нашла.       - Молодец, Хар, - сказал Карли и, наклонившись к мальчику, стал успокаивать. Подошли еще красные солдаты.       - Еще я нашел следы. Они ведут в лес. Я пошел по ним и нашел это, - показала я им перо. - Это по-любому тот летун оставил. Там много следов. Они уносили награбленное. Там следы от тяжелых сапог.       - Где? - спросил красный капитан. Я показала им направление.       - Покажи им место, - неожиданно сказал Карли.       - Я? - удивилась я. Мне не хотелось никуда идти с "ними". - А ты?       - Я уведу бедного мальчика отсюда. Иди, Хар, не теряйте время.       Ладно. Я побежала в направлении леса. За мной бежало пять солдат с их капитаном. Я вывела их на место и показала, где было перо. Они прошлись, немного осматриваясь, и один из солдат пошел дальше по следу. А я?! Мне можно назад или рядом стоять?       - Идемте, - сказал капитан и посмотрел на меня. И они двинулись дальше по следу. Пришлось идти с ними. Мы шли по лесу и нашли место привала среди деревьев. Следы от маленькой повозки и копыт. Потушенный костер. Я стояла и наблюдала, как солдаты рассматривают следы. Потом один доложил что-то капитану, и я узнала его имя. Капитан Стив. Из под его шлема, в темноте, ветер колыхал рыжие волнистые пряди. Он был чуть ниже своих солдат. Я думала, что высокие посты занимаю только всякие амбалы, как злой капитан. Тот просто огромный. И в длину, и в ширину. Доспехи поражают размерами. Глаза карие, но мне показалось, что кровавые. Он как воплощение войны. "Капитан война". Огромный и злобный урод. Зыркает повсюду хищными глазами и ищет жертв.       Мы двинулись по следам, и этот самый капитан неожиданно вырулил из-за деревьев с частью своего отряда. Помянешь черта, вот и он. Меня пробрала дрожь. Мы бежали вслед за разбойниками во тьме, и я бежала как можно дальше от Капитана войны, всеми силами пытаясь слиться с тенями от солдат и ночи, чтобы он как бы не уделил мне внимание. Зачем я пошла с ними?! Зачем?! надо было привести к следам и бежать назад к ребятам!       Солдаты замедлились. Впереди стало видно свет. Костры. Наш отряд пригнулся и тихо крался к стоянке бандитов.       Они разгрузились на колее на какой-то старой дороге, поросшей травой и сорняками. Три костра, рядом с которыми сидят мужики. Справа маякнул один из наших, сняв одного часового, и покрался дальше обходить. В повозке награбленное... И два тела в рваной одежде. Две молодые девушки скрючились в позах эмбриона и тихо лежали. Уроды! Какие же уроды! У костров смеялись и кричали. Их было много. Человек тридцать. А нас всего ничего. Эдрик привел с собой четверых, и теперь здесь семь красных солдат, двое режут часовых, и два капитана. И я.       Солдаты подняли щиты и с мечами рванули в бой. Расслабившихся бандитов застали врасплох, и полетели первые головы. Серьезно полетели! Эдрик влетел в разбойников, как скала. Страшный взмах огромным мечом без труда отделил головы. Солдаты быстро порубили несчастных на первом костре и так же быстро влетели в разбойников, прибежавших с других костров. Полетели стрелы от бандитов, но тут же отлетели от огромного щита Эдрика, защитившего солдат. Капитан сразу же развернулся и всек подбежавшему мерзавцу гранью этого же щита. Бедолага повалился и схватился за отбитое горло. Его голова вместе с пальцами тут же отлетела от взмаха страшного меча. Эдрик время зря не тратил и бросался на врагов, как бешенный.       Я смотрела из кустов с открытым ртом и шевельнуться не могла. Настолько меня поразило, как страшен это маньяк. Он как смерч крутится в этом хаосе. Кровь врагов летает в воздухе вместе с его кровавой накидкой и, наверное, собирает души бедолаг. По другому и быть не может. С одной стороны страшно, а с другой... этот оскал возбуждает. Ой, тьфу. Забудь! Гадость! Я вспомнила, как он взялся за меч на мосту, держа черную стрелу. Он бы сразу отрубил голову или в капусту порубил меня!? Но, слава богам, сейчас он развлекается не со мной. А то, что он развлекается, было видно невооруженным глазом. Слишком радостный оскал и эти его горящие яростью глаза.       Справа заметила вражеского лучника и вышла из оцепенения. Он на пригорке вскинул лук в тени деревьев, и его стрела отлетела от доспеха, блестящего от крови врагов злого Капитана. Я тут же пустила в крысеныша стрелу, и та угодила в плечо. Жаль, что не в голову, прозвучал в голове мой расстроенный голос. Опять эта страшная безжалостность, подумала я, выпустив в него еще стрелу и бросаясь на него, высвободив клинок. Он увернулся от стрелы и попытался защитится от клинка, но нечем. Острый клинок разрубил его лук, и я махнула еще раз, ранив руку, которой тот закрылся. Его рука обвисла, и еще один удар перерезал ему горло. Побежали мурашки. Холод полоснул по спине как плеть. Я обернулась и пригнулась, присев. Надо мной пролетел топор, а подбежавший мерзавец пнул в лицо.       В глазах полетели искры, а я скатилась из тени пригорка к кострам. Я приподнялась, оборачиваясь на напавшего. На правом веке "собралось тепло". Мерзавец прыгнул на меня с пригорка. Я откатилась к костру. Он быстро подобрал топор, но ему пришлось отбиваться от вмешавшегося солдата. Я обернулась. Вокруг трупы врагов, а те, что живы, из последних сил безуспешно отбиваются от солдат. Мерзавца с топором тоже убили. Капитан Эдрик рубит бедных бандитов, как тростник. Без труда. Еще никто не выдержал его удар. По спине пробежал холодок, словно вылили ведро ледяной воды, которая моментально куда-то стекла, не оставив и следа. Я вскинула голову и увидела белые крылья.       - Летун прилетел! - заорала я.       Белой кометой он упал на солдата позади меня и разрубил того надвое. Он быстро уперся ногой в свежий, но еще стоящий труп, и пнул его с силой, вынимая меч из плоти, которая удерживала своим весом смертоносный кусок стали. Летун быстро повернулся в мою сторону. Я вскинула лук с черной стрелой. Хочу добить урода! Он резко хлопнул крылом, и меня буквально сдуло, повалив на землю. Я выронила лук, черная стрела улетела куда-то. Я вскочила и бросилась в сторону от взмаха меча. Он снова занес меч, но в него влетел Эдрик. Он молча опустил замахом тяжелый меч, но летун отбил. Они сцепились в жесткой битве. Один из солдат попытался ударить летуна со спины, но, получив крылом в голову, улетел к деревьям. Больше никто не решился вмешаться. Казалось, что Эдрик выше и больше летуна, но крылатый противник, похоже, сильнее. Капитан яростно наносил удары, но летун отбивал. Летун бил мечом, а от его ударов крылом, Эдрику часто приходилось закрываться щитом. Крылатый бандит ударил с огромным грохотом обоими крыльями, Эдрик хоть и закрылся щитом, встав на колено, но все равно сразу же поднялся. К сожалению, этого мгновения летуну хватило, чтобы наброситься на другого солдата и отрубить ему руку с мечом. Они снова сцепились в схватке, а крик раненного солдата вывел меня из оцепенения. Ему бросились останавливать кровь и оттащили от секущихся.       Я опомнилась и бросилась искать черную стрелу. Последняя! Куда-то сюда отлетела! В траве увидела черную полоску оперения. Вот она! Я подбежала и, наклонившись, аккуратно взяла ее. Снова послышался грохот, и по спине снова побежал холод. Я обернулась и отпрыгнула назад. Меч летуна полоснул по груди вертикально, а взмах крыла порывом воздуха уронил на землю. Я вскрикнула. Стрела выпала рядом. Разрезанные рубашка и тряпки скатились по телу, оголив титьки, между которыми из разреза потекла кровь. Острие прошло вскользь и крови относительно мало, но зато боли было достаточно.       - Допрыгалась, сука!? - проревел он, занося меч, но тут же развернувшись, отбил атаку Эдрика. На моих глазах выступили слезы и полились по щекам. Порез жгло, и голому торсу было холодно. А еще жгла злость. Я быстро поймала черную стрелу на земле. Та резанула руку. Я зарядила ее в тетиву, стараясь игнорировать боль. Стрела вошла по оперение уроду в спину. Летун дернулся и бешено заорал. Он хотел убить меня сейчас же, но Эдрик начал сильнее бить, почувствовав преимущество в раненном враге. Я отползала от них, а летун начал отступать от врага за мной. Он поднял крыло и ударил по мне, но промахнулся. Я перекатилась. В груди боль. На животе неприятное ощущение от липкой крови, стекающей с раны. Он снова занес крыло, отбиваясь от капитана, а я пустила ему под колено обычную стрелу.       Летун качнулся, а меч Эдрика выбил меч летуна. Крылатый бандит поднял крылья, собираясь ими отбить атаку занесенного меча Капитана войны, но я вскочила и, ухватив оперение черной стрелы в спине врага, дернула. Летун заорал, теряя контроль, сбиваясь с намеренного, и его крылья не выдержали удара. Меч вонзился ему в плечо, отрубленная часть крыла упала на землю. Грубые перья шаркнули по затоптанной грязи, подняв пыль. Я отпустила оперение, испугавшись меча, застрявшего в теле врага недалеко от моей головы, и снова осела на землю. Слабеющий, теряющий стремительно кровь летун взялся за застрявший у него в плече меч. Эдрик яростно зарычал и рванул оружие вниз. Меч с хрустом пошел через кости вниз, выходя из тела. Летун упал на колени в уже мокрую от крови землю. Я отползла назад с луком к деревьям и, цепляясь за кору, встала. Когда я стянула шарф, чтобы закрыть рану и оголившуюся грудь, Эдрик бешено заревел и еще раз опустил меч на своего врага. Тот вошел в макушку и вышел где-то в районе задницы летуна.       Страшный капитан стоял, блестя на своей броне чужой кровью в отсверках костра, над разрубленным противником и шумно дышал, оскалившись. От него вверх уносило пар. Глаза блестят огнем в темноте.       - Девочка, - неожиданно подал голос капитан Стив. Он и его солдаты смотрели на меня. И тут как ледяной водой окатило. На меня посмотрел Капитан война. Его зрачки блеснули бешенством исподлобья. Ужас сжал душу, и я, как напуганный зайчонок, побежала прочь.       Я рванула в лес, как лань бегущая от злых охотников или зверей. Я бежала через холодный лес, подстегиваемая страхом, сжимая лук. Мороз сошел с кожи. Меня не преследовали, но остановиться я не могла и бежала по темному и холодному лесу. Что если, этот кровавый маньяк бежит за мной с мечом! Может, ему не хватило крови! Они знают, что я девчонка. Поймают и воспользуются как захотят, пока ярость и злоба в их крови. А что подумают Бэн с отрядом, когда тем расскажут обо мне?       Ветер налетел и высушил слезы. Я не знаю сколько бежала, но когда устала и остановилась, ноги гудели от напряжения. Я вглядывалась назад, но погони не видела. Я села и, вытащив, бурдюк, мох и повязки, стала заматывать рану на груди. Где меч скользнул по кости, болело сильнее всего. Я поднялась и шла вперед в темноте, не зная куда. Когда забрезжил свет, я нашла дерево, в которое когда-то ударила молния. Его ствол сгорел, и осталась только кора и ветви наверху. Я еле как залезла. Дедушкины ремни были перерублены спереди и не могли мне помочь. Я улеглась на переплетенные мертвые ветки. Вытащила из сумки иглу и свою старую нить. Будет больно. Я сняла повязки. Кровь все еще шла. Я плеснула вина на рану и, сжав зубы, начала сшивать края раны жильной нитью. Получалось не так хорошо, как у лекаря. Намучившись, я обмоталась мхом и повязками, закрыла все это шарфом. Дул ветер, солнце бросило свои лучи мне на раненную грудь. Шов болел, и казалось, что теплый свет протекает сквозь него внутрь. Слезы, выжатые болью от сшивания, снова высушило. Я пила вино, смотрела сверху вдаль и отходила от произошедшего.