Голод

У Хэ Сюаня очень красивые руки. Длинные тонкие изящные пальцы, на которых можно заметить несколько золотых колец; бледные запястья с выступающей сетью голубых вен, словно лед над водной гладью; сильные предплечья, скрывающиеся под широкими рукавами ханьфу. Он тянется за очередной маньтоу через половину стола, а Ши Цинсюань ловит себя на мысли, что воспринимает демона произведением искусства. Узкие ладони выглядят так, будто их высекли из мрамора, — точеные, аккуратные. Ши Цинсюань обожает руки Хэ Сюаня. Особенно он любит его пальцы. Любит их, когда демон слишком трепетно ведет по высоким скулам, будто боится навредить, когда они спускаются ниже по выступающему кадыку к острым косточкам ключиц, все еще нежно и как-то не свойственно ему, когда позже сжимают шею до красных пятен, зарываются в густые каштановые локоны и до искр в глазах оттягивают назад, когда ритмично и даже грубо трахают его сзади, растягивая послушные влажные стенки. У Ши Цинсюаня очень мягкие бедра. Неважно, в женском он обличие или в своем истинном. Хэ Сюаню нравится смотреть на них, видеть, как по гладкой белоснежной коже с небольшими, едва заметными родинками скатывается шелк нижних одежд. Хэ Сюаню нравится сжимать их в руках, притягивая Повелителя Ветра к себе ближе, скользить удлинившимся языком от покатых колен выше и выше, мучительно медленно, наслаждаясь его запахом, вкусом кожи и тихими рваными вздохами. Хэ Сюаню нравится, когда, не сдерживаясь, младший Ши зажимает его голову между своих бедер, когда язык демона послушно обвивается вокруг пульсирующего члена, ласкает острым кончиком округлую головку, задевая уретру и слизывая предэякулят. Да и вообще, Цинсюань весь слишком мягкий, податливый и ласковый. Он чуть ли не лужей растекается под Хэ Сюанем, стоит тому, впиваясь пальцами, притянуть свое божество за бедра ближе, продолжая его жадно вылизывать. Вести языком вдоль истекающего и пульсирующего члена, заглатывать его полностью, обвиваясь языком у самого основания, опускаться до небольших аккуратных яиц и ниже по чувствительной нежной коже до аккуратной розовой дырочки, так судорожно сжимающейся, — все это до безумия нравится Хэ Сюаню. Но что действительно он любит, по-настоящему, так это ощущение стекающей спермы по горлу. У Ши Цинсюаня она не горькая или противная, сладкая, что удивительно. Демон голоден всегда, это чувство, сжигающее его изнутри, изничтожает его внутренности, скручивая их и словно взбивая маслобойкой. Но оно затихает, когда Хэ Сюань пробует Цинсюаня. И тогда он не может остановиться, потому как наконец может ощутить сытость. Повелитель Ветра громко стонет на его постели в Черных Водах, сжимает в подрагивающих ладонях простыни, цепляется за гладкие темные волосы демона, в мимолетной надежде оттянуть того, подарив себе хотя бы мгновение передышки. Но Хэ Сюань вновь игриво касается уретры — Ши Цинсюаня выгибает дугой, воздух выбивается из легких в одно мгновение, и яркие пятна плывут перед глазами. Он кончил в очередной раз, в какой именно точно не скажет, Цинсюань даже не уверен сколько времени они уже этим занимаются. Во всем теле невыносимая слабость, в голове туман, словно его недавно опоили вином, и лишь ощущение скользкого длинного языка на члене. -Хэ-сюн, пожалуйста… я больше… я больше не вынесу! Он мечется по кровати, словно в надежде избежать жестоких ласк. Но демон его будто и не слышит. Он в наслаждении прикрывает глаза, гулко сглатывая и облизывая влажные покрасневшие губы. Ёще. Этого мало. -Я больше не смогу! Но даже откровенная мольба с тихим хныканьем на него не действует. -Сможешь. Он вновь возвращается к вылизыванию, пальцами спускаясь ниже. Аккуратно оглаживает напряженных вход, который даже смачивать заново не приходится (слишком хорошо он поработал здесь до этого), и медленно вводит сразу два пальца. Ши Цинсюань, уже растраханный длинным языком, свободно принимает их. Хэ Сюаню и искать не нужно ту самую сладкую точку, пальцы будто сами помнят, где она находится. И младший Ши снова тонет в своих ощущениях, пытаясь не задохнуться от нахлынувших эмоций. -Дай мне ещё.