Отчаяние

Курильщик нехотя открывает ослабленные глаза и мгновенно морщится, не ожидая увидеть столь сверкающий белый снег прямо под ногами. Он неуклюже дëргается, мучимый ещë и головной болью, и чувствует, как на ресницах и волосах уже подтаивают снежки. Морозный ветер треплет его по голове, зверски обветривая голые лицо и руки. А замëрзший тяжëлый воздух щекочет нос так, что даже дышать становится трудно. Курильщик судорожно моргает, пытаясь прийти в себя и, что важнее, сфокусировать зрение. – Не можешь понять, где находишься? – сладко шепчет Слепой, показавшись откуда-то с глухим хрустом снега и веток. – Запомни, – он делает небольшую паузу, предавая фразе серьëзность, – от Стервятника – только сюда. – «Сюда» это куда? – шипит Курильщик, немощно растирая глаза, которые уже начали болезненно краснеть и слезиться. – «Сюда» – это здесь, – Слепой подходит ближе и опускается перед Курильщиком на полусогнутые ноги. – На другой стороне. – Загробный мир что ли? – Курильщик уже звучит раздражëнно, но при этом голос чуть дрожит, выдавая нервозность и лëгкий испуг. Глаза у него тем временем болят, как будто в них попало множество тонких иголок, но при этом начинают видеть. – Близко, но не то, – Слепой улыбается и в невинном жесте разводит руки перед собой, намекая на что-то вроде «не знаю, как тебе объяснить». Курильщик страдальчески выдыхает и опускает взгляд вниз. Слепой чувствует: он не верит, но боится. Ветер в тот момент успокаивается, и даже солнце кажется начинает светить ярче, однако напряжённую обстановку это не спасает. Спустя несколько секунд молчания Курильщик всë-таки осторожно, на пробу, берëт в ладонь немного снега и сжимает в кулак, формируя что-то вроде снежка. – Никогда прежде не видел снега? – усмехается Слепой, удивившись столь необычной реакции. А не собирается ли сейчас Курильщик кинуть снег ему прямо в лицо. – Он такой же, – заключает Курильщик, выпуская из рук сформировавшийся комок. – Ты представлял его горячим? – не унимается Слепой, сделавшись каким-то непривычно разговорчивым. Даже пугающе разговорчивым. – Я вообще ничего не думал, – злится Курильщик, вытирая руку о край собственной рубашки. – Не знаю. Если снег и здесь, и там одинаковый, то какой во всëм этом смысл? – И всë-таки это обычный снег, – Слепой еле заметно улыбается, неужели для Курильщика смысл может быть только в физических свойствах какого-то там снега. – Холодный, – снисходительно подчëркивает он. – Так что вставай. – Ты сейчас шутишь? – Курильщик одаривает Слепого оскорблëнным взглядом, таким серьëзно-отчитывающим, какой может быть только у Фазанов. Выглядит это то ли забавно, то ли даже откровенно убого. – Ты можешь заставить себя думать, что снег бывает горячим, но не можешь представить себя ходячим? – Слепой встаëт в полный рост и любезно протягивает руку. – Давай, я помогу. Курильщик решается не сразу, однако под пристальным изучением чужих глаз, ëжится и нерешительно тянет руку вверх. Слепой сжимает пальцы на запястье Курильщика, второй рукой придерживая его за плечо. Руки Курильщика тëплые и нежные, с аккуратно подстриженными ногтями и пятнами от простого карандаша и чернил. Руки Слепого совсем ледяные, а пальцы неестественно длинные и худощавые. Курильщик на секунду задумывается, что именно такие пальцы принято называть "пальцами пианиста", хоть и совсем не уверен. Слепой поднимает Курильщика плавно и кажется осторожно, тот в свою очередь лихорадочно хватается за костлявые плечи и длинные спутанные волосы, словно его поднимают насильно. – Не бойся, – Слепой говорит в своей обычной безэмоциональной манере, которую в данной обстановке Курильщик отчего-то принимает за грубость. Подняв его на ноги, Слепой встаëт сбоку и переплетает их пальцы в левой руке, придерживая самого Курильщика правой. Примерно так пауки водят домовцев, проходящих реабилитацию после тяжëлой операции. – Непривычно быть так далеко от земли, – оправдывается Курильщик, испугано вцепившись в Слепого мëртвой хваткой. – Шагай, я не собираюсь тебя тащить, – Слепой чуть толкает Курильщика вперёд. Он, на удивление, слушается, шаг первый, второй, третий... Странно осознавать, что ноги снова слушаются. – Тебе часто снятся сны? – отвлекает его Слепой. – На самом деле, совсем не часто. Но последнюю ночь снилось, – Курильщик чуть расслабляется, но взгляд его по-прежнему прикован к собственным ногам. Шаги становятся увереннее. – Про что там было? – Слепой медленно убирает руки, но идëт всë ещё почти вплотную. Курильщик не скажет, но ему от этого и правда спокойнее. – Я ходил по длинной ветке какого-то неизвестного дерева, – безучастно отвечает он, после чего кладëт руку на плечо Слепого, держать равновесие ему пока сложно, а скорее и страшно. – Значит, всë-таки ходил, – подмечает Слепой, изобразив какую-то трудно узнаваемую эмоцию. Его лицо никогда не отличалось высокоразвитой мимикой, но видимо не здесь. Скорее это была серьëзная задумчивость. – Ну это только во сне, – акцентирует Курильщик, подумав, что сказал что-то не то. Слепой кивает и замолкает. Курильщику же становится неловко, он отрывает взгляд от земли и решается посмотреть вперёд. Закат. Солнце, такое близкое и большое, отсвечивает фантастически красивыми багряно-красными оттенками. Оно почти любовно и нежно сжирает всю недавнюю невинность и нежность неба. Облака гордо принимают прекрасно-таинственный вид, а деревья и птицы словно исчезают, не смея затронуть эту огненную картину своим тоскливым и серым видом. – А ты знаешь, что такое «красный»? – решается спросить Курильщик, кивая в сторону неба. – Не так хорошо, как ты, – Слепой поднимает голову. – Но да, знаю. Мне казалось, что ты это уже понял. – Я помню, что ты умеешь описывать серый. Что для тебя «красный»? – это был первый вопрос, который Курильщик задал не ради того, чтобы просто заполнить мучительную пустоту, а из чистого интереса. – Я не умею объяснять, – Слепой пожимает плечами, не отводя взгляд от красной линии горизонта. Сказать, что это «кровь» будет слишком банально. – Я всë равно не умею слушать, – и снова становится дико неловко, как после громко сказанной несмешной шутки. – А представь, если бы я был глухонемым? – Слепой и глухонемой, действительно интересно, – Слепой, наконец, приятно улыбается, как-то больше по-человечески. – Общались бы на ощупь. – А сейчас ты видишь? – Курильщик поворачивает голову и мельком заглядывает в глаза вожака. Пустые, как и прежде. – Вижу, – коротко отвечает Слепой, посмотрев на Курильщика в ответ, чем вызывает у последнего дрожь и мурашки. – Куда мы идëм? – Курильщик резко отводит взгляд и убирает руку с чужого плеча, он заметно меняется в лице. – Обратно, сам ты отсюда не выберешься, – Слепой также отворачивается, не понимая, что в нём могло так испугать Курильщика. – А ты здесь почему? – недоверчиво интересуется Курильщик, прижав руки к груди. – Я всегда здесь, – чëтко и серьёзно произносит Слепой. – Потому что здесь ты можешь видеть? – наивно предполагает Курильщик. – Потому что мне здесь спокойно, – эту фразу Слепой произносит даже с большей серьëзностью, чем до этого. – А обидно потом возвращаться и вспоминать про свою... – Курильщик мнëтся и окончательно теряет уверенность. – Особенность. – Нет, – твëрдо отвечает Слепой, раздражëнно хрустнув костяшками пальцев. – А мне сейчас будет обидно, – Курильщик вновь возвращается взглядом к Слепому, вдруг почувствовав себя виноватым. – Я после того сна-то в себя не сразу пришëл. – Ты можешь больше, чем тебе кажется, Курильщик, – мягко тянет Слепой. – Так что не бойся проснуться. – Так это был сон? – разочарованно шепчет Курильщик. – Пожалуй, для тебя будет безопаснее думать так. Вряд ли твой мозг готов осознать большее, – Слепой неожиданно замирает и встречается взглядом с Курильщиком. – Остановись. И Курильщик останавливается, подсознательно чувствуя, что делать этого явно не следовало. Слепой в свою очередь загадочно улыбается и настойчиво притягивает Курильщика ближе к себе, зарываясь пальцами в его волосы. Слепой запрокидывает ему голову и целует — сначала робко и нежно, затем со стремительно нарастающей похотью. Почувствовав беспомощность, Курильщик был больше не в силах стоять, земля начала уходить из-под ног. По телу пробежала приятная судорога, он и сам не понял, что тоже целует его, обнимая уверенно и крепко, сдаваясь и отдаваясь полностью и без остатка. – А я думал, тебе нравится Сфинкс, – выдыхает Курильщик, отстранившись. – Поверь, у вас с ним больше общего, чем тебе кажется, – Слепой проходится рукой по чужим волосам и немного стягивает их на затылке. – Попади ты сюда раньше, а он позже, – Слепой ухмыляется, чуть обнажив зубы. – Кто знает... Курильщик, как будто что-то наконец осознав, подаëтся вперëд и прижимает голову Слепого к груди. Выглядит так, словно Курильщик пытается его успокоить, а тот в свою очередь непременно должен вот-вот расплакаться. Однако оба они понимают, что вызывать жалость, а уж тем более плакать, Слепой и не собирался. Очнулся Курильщик уже в Могильнике, ни снега, ни Слепого рядом больше не было.