глаза

каждые два дня, в перерыв на обед в пять часов вечера, юта закрывал на время свой маленький продуктовый магазинчик, в котором всем заправлял, клал ключи в рабочий фартук, выходил почти на безлюдную улицу; делал шагов тридцать вперед, поворачивал налево, шел еще минуты две и останавливался около небольшого зеленого островка среди каменных джунглей — рядом с каким-то заколоченным зданием в два этажа находилась старенькая деревянная скамейка, окруженная пышными кустами. под одним из таких стояли несколько мисок, в которые юта накладывал влажный корм. в блюдце чуть в сторонке он наливал воду из бутылки. потом садился на скамейку. и мгновенно становился окруженным котами. всего тремя, но непременно довольными и в меру упитанными. они уличные, судя по всему, но милые и не боятся людей. ну или не боятся одного только юту, потому что тут же начинают мяукать при виде него, забираться ему на ноги, тереться об него и очень громко мурлыкать, прям на всю округу, где по улице вниз за час максимум проходила пара человек. так было бы и сейчас, но на этот раз юта встал, как вкопанный и будто даже забыл, как дышать. он сжал в руках три маленьких пакетика с кормом, пошуршал ими и, будучи не особо заметным из-за угла, приоткрыл рот в удивлении и восхищении одновременно. на скамейке, которая, как ему думалось до этого момента, обычно была занята только им, сидел не виданный доселе парень. тот сдержанно, но мягко улыбался, пока вокруг него вертелась вся стайка котов с составе троих четвероногих. вау. они не боялись к нему подходить, ровно как и к юте, и, казалось, любили его общество даже чуточку больше. — ну что? что-о? почему ты мяукаешь? я же тебя покормил, — маленькая кошка с блестящей шерстью, та, которую юта назвал кокоро, коротко пропищала, когда по ее округлой спине провели ладонью. — не понравилось? в следующий раз принесу рыбу. она спрыгнула на троутар и засеменила в сторону. незнакомец проследил за ней взглядом, хмыкнув, и, когда кокоро остановилась, отчего-то улыбнулся еще шире. животное уселось прямо перед ютой, заметив его. а он никогда раньше не видел, чтобы у другого человека были настолько большие глаза. и настолько черные. будто бездонные, по цвету похожие скорее не на крепкий-крепкий чай, а на небо теплой летней ночью — такие красивые, как у пушистых кошек, что постоянно тыкались лбами о ноги в свободных брюках. вдруг отчаянно захотелось лежать в мягкой постели вместе с этим незнакомым парнем, ласково гладить его по щеке и лепетать какую-то влюбленную бессмыслицу на японском. не смотря куда-то в сторону, скользить по очертаниям бледного лица, губ, бровей и глаз. особенно глаз. таких… таких завораживающих, что ли, и притягательных (неудивительно, почему вся мурлычущая ватага здесь собралась). глубокий взгляд их откликнулся чем-то горячим прямо в самом сердце, заставив вмиг забыть о цели визита в это богом забытое место; кокоро требовательно мяукнула, на что юта просто развернулся на пятках и ушел. потом он об этом пожалел, потому что понял, как наглупил. упустил. прозевал. такого симпатичного парня одарил лишь царским молчанием и не удосужился сказать хотя бы банальное «привет», да и еще, наверное, от смущения скорчил какую-нибудь донельзя глупую рожу. какой мрак, а ведь тот так улыбался! теребил пальцами края рукавов серой мастерки, заискивающе глядел в глаза с надеждой на знакомство, интересом и той самой нежной теплотой, обволакивающей похлеще самого приятного на ощупь пухового одеяла. оно так не греет, это уж точно. вечером, закрыв магазин, юта вернулся к скамейке, но никого там не обнаружил. даже троицы хвостатых не наблюдалось — похоже, спят, от души наевшись того, что им принес их другой волшебный опекун. ночью юта заснуть смог с большим трудом и весь следующий день работал, будучи очень сонным. как только он закрывал глаза после ухода очередного редкого посетителя, перед ними вместо черноты из-за верхних век каждый раз появлялся тот прелестный любимец кошек. и просто смотрел. ждал первого шага, но получал только стук кулаком по кассе и разочарованное «да сколько можно», немного приводящее в себя. затем на часах пробило пять, и юта по обыкновению взял с собой пару пакетиков кошачьей еды и бутылку воды, закрыл входную дверь, припрятал ключ в карман; дошел до кустов и присел на одно колено около мисок: — мику, кокоро, рина, идите сюда! кс-кс-кс! листва зашелестела, и его сразу же обступили три кошки. привычно замурлыкали, готовые к очередному празднику живота. — о, и ты здесь? юта вздрогнул, обернулся и не поверил увиденному. сердце ошпарило тем самым нежно-романтичным ощущением; солнце в небе словно стало ярче светить, очертив контуры того, кого он уже не надеялся больше встретить. яркие желтые лучи путались в волосах и прятались в модных дырках рваных джинс, но глаза их почти не отражали: они слишком черные. слишком красивые. — да. — тэен. — а? — тэен. это мое имя, — парень коротко рассмеялся, прикрыв рот ладонью, и прищурился. — я… я… я юта. — кокоро забралась ему на спину, заставив охнуть. тэен оперативно снял ее и взял на руки. та не сопротивлялась. — почему ты ушел в тот раз? кажется, дыхание сперло. или макушку припекло, ибо жарко до невозможности и губы пересохли. рина уселась тэену на кроссовок, но он даже смотреть на нее не стал, решив добить юту окончательно. чтобы он прямо здесь, на тротуаре, с концами растаял. — сам не знаю. я просто… просто, м-м, смутился и не знал, что сделать. я таких как ты никогда не встречал. — каких таких? — расскажу, если сходишь со мной поесть. — о, вот оно как? я не против, — и снова этот невозможный взгляд. теперь уже с хитринкой меж пушистых ресниц, но в голосе, тем не менее, была слышна не слишком скрываемая доброта, дополненная неозвученным «вот бы этот день никогда не заканчивался, потому что я только что познакомился с парнем, от которого без ума».

***

юта исполнил как минимум три своих желания. во-первых, некоторое время назад они с тэеном начали встречаться. во-вторых, они с ним только что занялись сексом. в-третьих, юта смотрит на него, как и хотел. тэен еще не до конца пришел в себя после оргазма: лежал рядом, близко, разморенный и взмокший, но счастливый. пытался подавить в себе желание улыбнуться, но ничего не получалось, и влажные от недавних поцелуев губы то и дело искривлялись в подобие довольной ухмылки. кокоро расположилась где-то в ногах. она зашла в комнату как только услышала последний несдержанный стон, и приняла это за приглашение, посему и решила подремать в постели своих новых хозяев. мику и рина сопели где-то на полу, вероятно, на разбросанных вещах. — я в тебя влюбился, когда увидел твои глаза, — юта потянулся и едва не задел висящие у изголовья кровати распечатанные снимки из фотобудки. пусть и смазанные, но они сделали серую комнату ярче, похожей на ту, в которой действительно люди живут, а не просто ночуют; да и вещей в самой квартире заметно прибавилось. к примеру, в стаканчике в ванной образовалась еще одна зубная щетка, а около входной двери нарисовались тапочки. уже не чужие. — правда? — да. они очень красивые, — юта коснулся рукой розовой тэеновой щеки и погладил нежную кожу большим пальцем. — у тебя тоже. — не чета твоим.