Пешка в стоге сена

Пробуждение сложно было назвать приятным. Трель нынче модной новинки − мобильного телефона, или проще говоря трубки, как его любили называть ребята в этой стране теперь далеко не последние, бесновато тараторила, отражаясь до ужаса противным трезвоном от голых стен. Долбила по ушам, по нервам и, кажется, ещё и прямиком транслировалась в мозг. Сработав получше любого будильника, трубка плавно подъехала к краю прикроватной тумбы на вибросигнале и сиганула вниз. Разбиться навороченному гаджету не дала лишь своевременная реакция хозяина устройства. Подхватив телефон, он привычным жестом вытянул антенну и приложил телефон к уху.  − Да? − твёрдо спросил парень слегка охрипшим ото сна голосом. − Через час на Авиации. Разговор есть. Не опаздывай, − не менее убедительно прозвучал и голос на том конце невидимого провода. − Понял. Нажав кнопку отмены вызова, Жила на автомате заткнул ладонью антенну обратно в паз и отложил трубу на подушку. Тупо уставился в одну точку в белые, уже местами пожелтевшие от времени, обои. Мозг, ошарашенный внезапным пробуждением, только начинал запускать мыслительные механизмы, однако инстинкты и интуиция сработали быстрее. Как будто и не отключались они никогда. Возможно уходили в режим энергосбережения, но в сложные и опасные моменты без промедления включались в работу, словно по щелчку. Как впрочем и сейчас, сигнализируя о чём-то совсем неприятно непонятном, подозрительном и сомнительном. А своему нутру Жила привык доверять. Просто не имел права этого не делать, неосознанно подчиняясь долбанному инстинкту самосохранения. Просто сидеть и пялиться в стену становилось невыносимо. Появилось жгучее желание дёрнуть рукой, ногой, да хоть чем угодно, только занять мозг чем-нибудь, любым механическим действием, чтобы прогнать это противное чувство, каждую секунду пихающее в спину, стекающее дрожью по ребрам. Противно щекочущее изнутри, как будто стоит кто-то над душой, пристально пялится прямиком меж лопаток, как дуло пистолета тычется в затылок, заставляя капли пота выступить на лбу.  Парень поморщился и подошёл к окну, подскочив с кровати. В пару шлепков босыми стопами преодолев расстояние, он выглянул на улицу, пристально осматривая припаркованные автомобили. Погода была почти отвратительная. Серые однотонные тучи затянули небо вплоть до горизонта, чуть ли не падая на крыши многоэтажек. Издалека действительно казалось, что мрачные бетонные коробки упёрлись острыми антеннами в тяжёлые облака, протыкая их насквозь. Всё это депрессивное настроение разбавлял своей сыростью мелкий дождь. Несмотря на то, что был он похож больше на морось или даже мокрый туман, радости это природного явления нисколько не прибавляло. Свою типичную бандитскую иномарку Жила пропустил мимо глаз, обращая внимание на соседнюю, попроще, цвета мокрого асфальта. Белый жигуль тоже особого подозрения не вызывал, как и полусгнивший опель, который только одним своим видом олицетворял известное словосочетание «ведро с болтами». Так гляди и развалится прямо на дороге, раскидывая запчасти в стороны и в проезжающие мимо автомобили.  Соседняя тачка, мало того, что была явно припаркована наспех, на боковом крыле имела определенного вида отметены, зашпаклёванные, но всё ещё не закрашенные. Такие следы обычно оставались на автомобилях после попадания в них пуль небольшого калибра, и кто-то явно хотел это скрыть, но не успел. Правда все подозрения рассеялись, когда из подъезда вышла дама. К ней тут же подскочил её, видимо, кавалер и открыл перед ней дверь. Жилу эта картина только позабавила, в частности соотношения безобразного в виде потасканой нелёгкой жизнью иномарки, неказистого лысого паренька и роскошной женщины, которую он как самый настоящий джентльмен, усадил в свой автомобиль.  Цокнув в след уезжающей теперь не подозрительной иномарке, Жила провёл рукой по волосам и обернулся, рассеянно окидывая взглядом комнату. До так называемой Авиации, она же улица Авиационная, ехать минут сорок. По времени он вполне укладывался, даже с небольшим запасом, но проклятое чувство тревоги никак не хотело уходить. И дело было совсем не в теме разговора, которую, давно испечённый бандит не знал, хоть и догадывался, что могло послужить внезапному утреннему звонку. Всё это время его не покидало чувство, что делает он что-то неправильно, противоестественное. Что это нечто что-то очень мерзкое и ужасное, противное до тошноты, и трогать эту гадость не стоит, иначе проблем не огребёшь до самой старости.  С другой стороны проигнорировать приглашение не последнего в банде человека он тоже не мог, иначе можно было нарваться на ненужные подозрения и, соответственно, проблемы, что в своей противности почти не уступали вышеупомянутому варианту. В его случае может даже и большими. Жизнь двойного агента несла в себе двойную ответственность, и, соответственно, двойную осторожность. Всё остальное тоже можно было смело умножать на два. Воевать на два фронта было порой невыносимо тяжело, и сколько это могло продолжаться, одному богу только было известно.  Жила подхватил висящие на спинке стула чёрные джинсы и натянул их, звеня ремнём. Следом накинул тёмно-серую толстовку со шнурками, от чего волосы на затылке встали торчком, играя внезапному пробуждению только на руку. Отчего-то резко захотелось по нужде, как только хвост ремня вошёл в последнюю шлёвку. Видимо Жила успел отвлечься на рой мыслей, бурлящий в голове, и полностью проигнорировал этот факт, но природа взяла своё. В туалете всегда пахло сыростью. Вроде и хибара была, хоть и советской постройки, но ремонт имела более менее сносный и современный. Похоже соседи гады постоянно подтапливали сверху, отчего в итоге могла и плесень завестись. Только сейчас Лёху этот нездоровый факт волновал меньше всего. Справив нужду, он подошёл к умывальнику и, оперевшись на белый бортик, уставился в заляпанное зеркало.  Видок у него конечно был ещё тот. Тёмные мешки под глазами, залёгшие морщины на лбу и общая потрёпанность говорили о том, что пару часов сна, а может и больше, парень частенько игнорировал. Иногда правда совсем не по своей воле. Криминальный мир, как известно, не спит, как и его обители, коим Жила являлся уже очень давно. Поэтому давно привык к внезапным побудкам ранним утром или посреди ночи. Обычно просыпался под трель телефона, который благодаря этому факту давно служил будильником, и, получив указания, тащился в своей забугорной бричке куда-нибудь на другой конец города, чтобы забрать очередную посылку. Работка была вполне себе не пыльной. Пару раз правда, пришлось замарать руки о чужую наглую рожу и пальнуть в придачу, но Лёха жаловаться не привык. Особенно учитывая обстоятельства благодаря успешному стечению которых он и оказался сейчас у белого умывальника, разглядывая свою потрёпанную бороду. Месяца два наверное к ней не прикасался. С тех пор как и начался весь этот движ с курьерской деятельностью.  Жила коснулся кончиками пальцев щеки, спускаясь ниже. Прошёлся по жёстким волоскам, которые, уже начинали завиваться, что тем не менее не мешало им торчать в разные стороны. Что-то делать с этим он вовсе не собирался. Просто впадлу было, да и не по-пацански это как-то усы закручивать да бороды расчёсывать. Пидором ещё посчитают.    Открутив кран с холодной водой, он набрал немного в ладони и плеснул на лицо, окончательно прогоняя сонливость. Однако от противного чувства, которое уже успело спутешествовать куда-то вниз живота, примерно в кишечник, а теперь мерзко давило на горло, эта процедура его не избавила. Снова взглянув в зеркало, Лёха пригладил растрёпанные волосы мокрыми руками и выключил воду.  «Гадство...» Следующие действия выполнялись на автомате. Руки легко скользнули в рукава черной ветровки, а привычный ПМ во внутренний карман. Перед этим Жила проверил магазин и поставил оружие на предохранитель. Телефон отправился следом, в другой карман. Теперь на голом столе у окна остался один лишь предмет, который внезапно привлёк внимание временного хозяина квартиры. И почему-то показался очень уж нужным и необходимым. Без долгих раздумий Жила схватил гранату со стола и вложил в левый карман куртки, надеясь, что воспользоваться ей не придётся. Окинув взглядом незастеленную постель, поморщился и вышел к входной двери. Вскочил в кроссовки и натянул шапку, следом поспешно покидая квартиру. До автомобиля добрался быстро. Преодолев два пролёта, переступая через ступеньку, Лёха распахнул легко поддавшуюся дверь подъезда и, оглядываясь по сторонам, занял водительское сидение. Короткая пробежка помогла отодвинуть шальные мысли подальше, поэтому, едва повернув ключ зажигания, он вдавил на педали и рванул с места, стараясь запихнуть чёртово волнение куда подальше.  На первом же светофоре, правда, стал дёргать ногой в утомительном ожидании разрешающего сигнала. Пешеходы, казалось, двигались как черепахи, совершенно неторопливо пересекая зебру. Нервно постукивая пальцами по рулю, Жила уставился на водителя соседнего авто, но вскоре перевёл взгляд, не заметив в пенсионере на копейке никакой угрозы. «Паранойя какая-то, блять.» Наконец сигнал светофора сменился, и Жила смог отвлечься на дорогу, хорошенько газанув со стоп линии.  Дальше дорога пошла, что говорят, по маслу. Повернув на перекрестке, он попал в зелёную волну, но резкая натура на пару со сверлящим ощущением тревоги заставили криминального курьера поднажать, виляя между машинами. Правда потом он всё же сбавил скорость, чтобы не нарваться на каких-нибудь притаившийся в кустах гайцов. В гробу он их видал, вертел и всё такое. Не то, чтобы встреча с представителями органов правопорядка его напрягала. Жила был бандит опытный и давно пуганный, к тому же места не столь отдалённые своим визитом почтил. Откупился бы, даже с таким богатым багажом по карманам. Просто время терять не хотелось.  На счастье гаишники по пути не встретились. Подъезжая ближе к Авиационной, Лёха свернул с улицы и припарковался под развесистым деревом у дороги. Взглянул на часы − ещё немного времени в запасе оставалось. Затем посмотрел по зеркалам и перед собой. На удивление на улице было пусто, что только было на руку. Меньше народу − меньше свидетелей на допросе.  Ощущение тревоги куда-то затерялось и отошло на задний план, сменившись азартом, словно адреналинчик поигрывал перед очередным делом. Чему Жила ехидно ухмыльнулся, чувствуя как кровь потихоньку начинает бурлить, заряжая энергией. Он проверил пистолет и вышел из машины, ткнув кнопку сигнализации на брелоке. До места встречи оставалось пройти несколько сот метров вдоль промзоны. Мельком окинув взглядом видавший виды забор, Лёха вспомнил, как в детстве он с братом лазил по заброшенным стройкам, играя в казаки-разбойники. А потом они собирались всей гурьбой и жарили хлеб на костре. Хорошее было время. Бесхлопотное.  От накативших воспоминаний рот наполнился слюной. Жила поморщился и отогнал мешающие сейчас мысли подальше, взяв на заметку, что после разговора надо будет заехать куда-нибудь покушать, ведь завтрак он благополучно пропустил.  Шаг за шагом Лёха приближался к месту встречи. Собирались они обычно недалеко от местного ДК, на стоянке позади монолитного здания теперь уже уходящей эпохи. Вместе с эпохой ушло и финансирование, а так как и экономической ценности районный дом культуры не представлял, отжимать его не было смысла, да и особо не у кого. Поэтому обычно на стоянке машин не было, соответственно и лишних глаз. Отличное место на «перетереть» для местной братвы.   Дойдя до конца серого, как и погода, забора промзоны, Жила, не дожидаясь зелёного сигнала светофора, перебежал на другую сторону улицы и нырнул в парк, в котором и находился ДК. В такую рань он практически пустовал. По пути к месту встречи Лёха приметил только собачника. Какой-то дедок, как и его преклонного возраста такса, ели передвигал ногами, шаркая по асфальту, что в тишине этого кусочка дикой природы отчётливо было слышно.  Дальше по тропинке, Жила поднялся на холм, откуда просматривалась бетонная площадка парковки. Братки уже были на месте. Новенький крузак Тухлого он сразу узнал, а вот что за орешек рядом с ним тёрся оставалось загадкой. Разгадывать её было впадлу, да и нафиг нужны ему эти ребусы. Едрить профессор.  Жила вышел на парковку, оглядываясь по сторонам, и немного поёжился от нахлынувшего внезапно порыва ветра. Паренёк у тачки развернулся и как-то слишком нагло ухмыльнулся. Улыбочка эта Жиле совсем не понравилась. На вид орешек был тем ещё сосунком, хоть и плотноват. Залысина, конечно, предательски выдавала возраст, но видно было, что гонору пареньку не занимать. Стандартная практика новичков в этом грязном нелегальном мире. Только вот не на того напал, дядя. Гражданин бандит парень стреленный.  Однако, похоже, планы у Тухлого были на этого бандита немного другие, нежели он озвучил утром по телефону. Не успел Лёха поприветствовать этого крепкого орешка, как получил хороший такой апперкот в печень, от чего его сложило пополам. Он, кажется, забыл как дышать на секунду, а может и на все пять.  Очухался Лёха уже на заднем сиденье крузака, пытаясь вздохнуть полной грудью. Кашлянул и осипшим голосом смог выдать только: − Чё за беспредел? − Живи, Жила. Пока можешь, − пробасил знакомый голос с переднего сиденья. Лёха снова закашлял, хмурясь, но, после того как пассажир по-соседству встряхнул его за шкирку, затих. − Решил по беспределу пойти, браток? − Тухлый повернулся в пол оборота и выжидающе взглянул на Лёху сквозь стёкла тёмных очков.  − Предъяву кидаешь − поясняй, − тот злобно уставился исподлобья в ответ.  Пассажир сбоку только хмыкнул, переглянувшись с Тухлым.  Мужчина, широкий в плечах и не малого роста, был правой рукой главаря из банды, а также непосредственным начальником Жилы. Ни один мускул не дёрнулся на покрытом шрамами лице. Внимательный и в тоже время хищный взгляд полоснул по скрючившемуся телу бандита, словно плёткой по голой коже.  Подступивший ком к пересохшему горлу никак не сглатывался. Ладошки и лоб вспотели, и Жила почувствовал настойчивую потребность свалить. Рвануть с низкого старта, куда глаза глядят.  Однако демонстрация эмоций в его деле была чревата последствиями. Враг в мгновение мог получить преимущество, ухватившись за один лишь взгляд, взмах руки или неосознанно вызывающее выражение лица. В этом грязном мире каждый был сам за себя. Пытался выжить любой ценой, отчего организм перестраивался сам по себе, подавая сигналы при малейших признаках опасности. Уж очень сложная штука мозг.  − Поясню. Не кипишуй. Всё это похоже было на партию в покер, в который бандиты частенько рубились по вечерам. Только теперь на кону стояли их жизни. Тухлый внимательно наблюдал цепким взглядом за реакцией Лёхи. А тот в свою очередь молча пялился в ответ. Не без раздражения и злости в потемневших от адреналина глазах. Прокрутил уже с десяток вариантов, где мог проебаться, почему, а главное как им об этом стало известно. Жила всегда был крайне осторожен. Долго вглядывался в окружение, слушал, да даже нюхал. Любой повод, к примеру, едва уловимый в свете дня сигаретный дым из-за угла мог запросто свернуть всю операцию по передаче информации. Иначе встречи с информатором назвать было нельзя. Иного выхода, кроме как лично связываться с человеком на той стороне, не было. Каждый член банды мог находиться под пристальным вниманием в любой момент. Слушали тоже всех.  Жёсткая иерархия и дисциплина − всё это позволяло банде долго находиться на плаву и иметь огромный вес в городе. Порой Жиле казалось, что он прыгнул выше головы. Слишком много на себя взял, вписавший в такое рисковое дело. И что в любой момент дверь, на которую он так часто глазел, лёжа на кровати, с грохотом распахнётся, и пара стволов нашпигует его осунувшееся тело свинцом.  − Косой из Тюменских получил твою посылку и через два дня присел на нары, − начал Тухлый, всё также прожигая бандита взглядом. − Потом завалили Олежу. И Саню. Косой, он же бармен и мелкий барыга колёсами в одном из ночных клубов Нерезиновой. Сам он, конечно, дурь не толкал. Имел группу своих бегунков. С посылкой Тухлый, конечно, угадал. Вопрос только, какая птичка ему напела. А вот кто завалил Олежу и Саню Жила не знал. В такие неспокойные времена исполнителями могли легко оказаться парочка отморозков или оперившихся подростков, возомнивших себя почётными гражданами преступного мира. Тем более Олежу, насколько мог помнить Лёха, нашли в подъезде с пробитым черепом и перебитыми ногами. Неприятная смерть. Тухлый дёрнул бровью и придвинулся ближе. − Ты нахера Парамона замочил? А вот это уже действительно беспредел. Решили приписать ему всех жмуров, чтобы убрать наверняка. И чтоб никто не стал задавать вопросов. Жила был уверен, что Тухлый в курсе, как Парамон отправился на тот свет. И что Жила в этот момент опрокидывал уже не первую кружку пива, катая шары в бильярде. Парамон по своей дурости позволил себе больше, чем мог. Вызвал лишних подозрений и нарвался на случайный патруль. По ещё большей глупости стал шмалять. Знал же, что через пару часов оказался бы на свободе, дав на лапу голодным ментам.  − Ты что-то попутал, − возразил Лёха, хлопая глазами. − Не... Договорить Лёхе не дал резкий удар под дых.  «Вот сука.» Он захрипел и согнулся пополам, однако сосед вновь встряхнул его за шкирку и потянул на себя. − Граната! − закричал пассажир, заметив гранату без чеки у Лёхи в руке. Брови Тухлого на прежде каменном лице поползли вверх. Жила разжал кулак и, распахнув дверь автомобиля, вывалился наружу. Бандиты последовали его примеру, однако паренёк снаружи видимо принял происходящее за побег. Тут же подхватил, замешкавшегося Лёху и, заворчав, рванул за грудки вверх. Раздался оглушающий хлопок. Паренёк крякнул и замер. Разжал руки, попятившись назад, с недоумением разглядывая расползающееся бордовое пятно на майке.  − Стой! − процедил сквозь зубы водитель, подскачив сбоку. − Гнида... Последнее слово Жила уже не слышал. Как и ничего остального. Раздавшийся в нескольких метрах взрыв разорвал воздух, мазнув горячей волной пространство, поднимая в небо стаи птиц с ближайших деревьев. Мир вокруг словно замер на мгновение. Вязко выдохнув под тяжестью чужого тела, Лёха безмолвно открыл рот, слушая звон в ушах. Туша и не думала шевелиться, придавив бандита к земле.  Однако, не успел он высвободиться из-под почившего коллеги, врезаясь ладонями в рифлёный бетон, водила, кажется, стал приходить в себя. Схватил Жилу за шею, впиваясь когтями в кожу, и что-то забормотал. Лёха не стал выяснять, что же всё-таки тот имел в виду. Просто ткнул стволом куда-то под рёбра и вдавил палец в спусковой крючок. Прокряхтев, сбросил барахтающееся тело и вскочил на ноги. Побежал.  Остальные братки, приходя в себя практически на ходу, рванули следом, достав пушки. Жила помчался той же дорогой, изо всех сил пытаясь оторваться от преследователей. Мотал головой и кое-как успевал подглядывать под ноги, чтобы не зацепиться. Иначе каюк. Нырнув всё в тот же парк, стал вилять между деревьев, не давая бандитам возможности нормально прицелиться и выстрелить. Эхом позади раздавались голоса и, казалось, что становились они всё ближе. Однако, судорожно оглянувшись в очередной раз, Лёха понимал, что предположение это ошибочно. Тем не менее пара братков отклонилась от маршрута, планируя зайти сбоку. И им почти удалось, когда Жила снова рванул в сторону, запутывая преследователей. Краем глаза засёк тёмное пятно, движение. На рефлексе выбросил руку и выстрелил, всадив пару пуль в сухое дерево. Помогло. Бешеный грохот сердца, собственное рваное дыхание, хлопки оружия, да такие, что глушили уши. Всё перемешалось в один громкий продолжительный шум. Тело, словно хорошенько заправилось энергетиками, несло вперёд обезумевшие от страха сознание. Порой даже сложно было с ним совладать, отчего Жила несколько раз не навернулся буквально на ровном месте.  Пожухлая трава сменилась мокрым асфальтом. Затем и небольшим заборчиком на обочине, который он с лёгкостью преодолел. На дороге чуть не попал под проезжающий автомобиль, получил от водилы в свой адрес пару ласковых. Правда тот резко заткнулся, усмотрев в руках бандита ствол. А следом и пару братков, вооруженных не хуже. Довольно шустро вернулся за руль и умчался, едва последний из пацанов пересёк промокший бордюр. Жила снова перемахнул через заборчик, нырнув в ближайший двор. Вариант, конечно, так себе, но выбора особого не было. На открытом пространстве улицы довольно сильно возрастала возможность получить пулю в спину. Спрятаться было негде. Правда во дворе вероятность встретить случайного прохожего была не ниже. Лишние жертвы Лёхе на душу были ни к чему. Он даже поймал себя на мысли, что очень бы ему этого не хотелось. Правда мысль эта оборвалась так же резко, как и прозвучал выстрел в тихом утреннем дворике.  Сердце замерло, но тут же отпустило, как только ухо зафиксировало попадание в ближайший автомобиль. Выдохнуть с облегчением Жила не успел, мысленно вздрогнув от второго выстрела, и резко дёрнулся в сторону, приметив достаточно просторный проход между гаражами.  Скользнув подошвой кроссовок по мокрому камню, больно шлёпнулся на колено, но рывком вскочил на ноги, цепляясь за железную стену покосившейся от времени постройки рукой. Голоса звучали всё громче и ближе. Или казалось так из-за отражающегося от намокшего металла эха. Ноги горели и гудели не меньше башки. Мысли и образы комом болтались внутри черепной коробки, больно постукивая о стенки. Разматывать этот запутанный клубок нейронов времени совершенно не было. Пришлось довериться чутью и рефлексам. Почти не оглядываться, чтобы не терять такие жизненно важные секунды.  Жила повёл бандитов по кругу, планируя снова выскочить во двор и вернуться к дороге, но уже с другой стороны. Там и до тачки рукой подать. Потом втопить газ в пол и умчаться с резким ревом под капотом прочь. Что делать дальше, он пока не знал. Совсем. Не до этого было.  За очередным поворотом он неожиданно для себя врезался в одного из братков. Такой же неожиданностью эта встреча была и для бандита. Оба успели только рвано выдохнуть и разбежаться в разные стороны, вслепую паля куда-то за спину. Однако в этот раз Лёхе повезло. Патроны у бывшего коллеги закончились раньше, а на перезарядку всё-таки требовалось время. Хоть и немного. Такой момент Жила упустить никак не мог. Бандит тоже был не дурак и дал дёру. Почти успел нырнуть за гараж, однако пуля оказалась быстрее. Прошла сквозь кожу и мышцы под лопатку, как нож сквозь масло. Мужчина сдавленно вскрикнул, и этого Жиле было достаточно, чтобы продолжить рвать когти.  Даже если браток и выживет, сейчас он мало на что был способен. Особенно на хоть какое-нибудь сопротивление.  Но нельзя было сбрасывать со счетов оставшихся. И поскорее сматываться, пока на горизонте не замаячил кто-нибудь ещё. Кто в такой ситуации был большей проблемой, менты или братки, вопрос весьма философский. Крутил Жила эту философию. Поворот налево. Поворот направо. Внезапное препятствие в виде бочки, обод которой больно врезался в живот, сбивая тем самым дыхание и спесь. Лёха выругнулся и чуть не выронил пистолет.  Над головой засвистели пули. Одна прошла в нескольких сантиметрах от щеки, обжигая щетинистую кожу. Или так во всяком случае Жиле показалось, когда лицо бросило в жар, от прилившей крови. Он выстрелил несколько раз в ответ и в два шага оказался по другую сторону железного укрытия. Благо бочка полностью была наполнена водой, и вполне могла служить защитой от пистолетных пуль.  Едва он выглянул, чтобы оценить обстановку, в нос ударил приторный запах ржавчины и мокрой земли. Прямо как в том подвале, где последний раз Жила вместе с братками выбивал дурь из пары пацанчиков − членов соседней, но совсем не по-соседски осточертевшей группировки.  В поле зрения оказались двое. Оба стремительно приближались. Мысли ворохом покатились, сменяя одна одну, подкидывая всё больше изощрённых идей расправы и побега. Однако, исходя из ситуации, вариантов оставалось не так уж и много, как и патронов.  Тяжело дыша, Жила с трудом заставил трясущиеся пальцы подцепить край обоймы, и пять бронзовых насечек блеснули в лучах дневного света. Нехитрым расчётом прибавил ещё обойму. Вышло недурно. Достаточно, чтобы завалить ещё несколько человек, если потребуется.  Пули над головой свистеть перестали. Правда перед этим пара из них влетела на полной скорости в бочку, сминая перед собой кусок толстого, но ржавого железа. Вода окончательно гасила убойную силу, замедляя разгорячённый кусок свинца почти полностью, от чего слышны были лишь глухие удары о противоположную стенку, прежде чем пуля осядет на дно.  «Ну ладно.» Оба, видимо, ушли на перезарядку. Не хорошо у них вышло. Одновременно. Это давало Жиле преимущество и тем самым шанс на спасение. В надежде первым подстрелить высунувшегося противника, Лёха, держа пистолет наготове, потянулся в сторону, приоткрыв рот.  Так, один действительно перезаряжался, поглядывая из-за угла, а вот где... Резкая сковывающая боль пронзила правое плечо, словно раскаленным копьём пригвоздила к бочке. В немом крике Жила дёрнулся телом, оглушенный внезапным выстрелом. Пальцы сами разжались, выпуская оружие из ладони. Холодные капли шлёпнулись за воротник, ледяным касанием обдавая разгорячённую беготней за выживанием кожу.  Время замедлялось. Каждая секунда становилась длиннее предыдущей. Каждому вдоху аккомпанировал приступ тупой боли из-за грудины, всё сильнее и сильнее вгрызающийся в лёгкие. Тащил в свои объятия, сжимая почти у самого горла.  Жила с трудом повернул голову и стоило это, казалось, каких-то невероятных усилий. Лицо его скривила гримаса отвращения, как только он мельком взглянул на окроплённую рваную дыру чуть ниже ключицы, отчётливо зияющую на светлых просторах белой футболки.  − Добегался, фраерок.  Жила взглянул перед собой. Впереди, похоже, стоял третий браток. Откуда он только тут взялся. Сумел таки перехитрить опытного бандита, зараза. Переиграл, как мальчишку и продырявил насквозь.  Тонкая тёплая струйка мучительно медленно стекала по спине, задевала чувствительные волоски. Катилась и щекотала где-то под лопаткой, что заставило Лёху непроизвольно дернуться и сжаться от очередного приступа острой боли. Любое движение моментально откликалось в плече. Оголённые нервы улавливали мельчайшие колебания, тут же посылая сигналы в гудящий от напряжения мозг.  Браток фыркнул, переменувшись с ноги на ногу. Ему определенно нравилось зрелище. Зная нрав некоторых бывших коллег, даже медленная смерть от такого ранения могла заслуженно считаться лёгкой. Жиле даже доводилось видеть этот исключительно животный нрав в действии. Последнее, что бы он хотел испытать в своей и без того не самой сладкой жизни.  Разговаривать с братком Жила не стал. Да и нечего было сказать этому гандону. Мазнул только уставшим взглядом по пятнам на ботинках, потёртым штанам и упёрся в небольшой чёрный кружок. Ствол был направлен ему аккурат в лоб.  Лицо Лёхи стало серьёзным и совсем безразличным. Смерти он не боялся. Костлявая спутница давно преследовала по пятам. Порой почти успевала коснуться плеча тощей фалангой, но каждый раз промахивались. Похоже, удача, наконец, ей улыбнулась.  − Молись, сука! − выдал сквозь зубы браток и перехватил пистолет.  Не дождёшься.  Жилу это только развеселило. Он негромко захохотал, жмурясь от боли в плече, которое уже начинало неметь. Сполз немного ниже, чтобы расслабить руки и хоть как-то облегчить своё печальное состояние.  А вот братка подобная наглость привела в ярость. Под аккомпанемент филигранных матов, он отвёл ствол в сторону и замахнулся ногой, скривив рожу.  Жила крепко зажмурился и замер в ожидании удара. Секунда тянулась неумолимо долго. Казалось, время и вовсе остановилось. Специально, чтобы поиздеваться. Нагадить напоследок, добивая невыносимым ожиданием кончины.  Однако, к сожалению или счастью, сбыться этому было не суждено. Вместо тупого удара в грудь Лёха не получил ничего. В который раз оглох от неожиданного выстрела и почти пропустил грохот падающего тела. Признаться, скучать он едва ли будет.  Жила медленно открыл глаза. Браток действительно откинул копыта. В буквальном смысле. Распластался на боку, невидящим взглядом уставившись в никуда. Остатки уха и отколовшихся осколков кости черепа свисали с подбородка, рука была вывернута в неестественном положении, а рядом в луже покоился ствол, всё так же направленный дулом в его сторону. Стало даже как-то смешно. Браток всё ещё тщетно пытался угрожать даже с того света. Однако угрозы его теперь были совершенно пустыми и напрасными, как и его внезапно оборвавшаяся жизнь.  Позади послышались крики. Всё-таки новоприбывшими оказались доблестные сотрудники всяких там органов. Вместе с этим пришло облегчение и внезапно навалившаяся усталость. Жила с трудом мог держать глаза открытыми. Потёр задубевшими пальцами переносицу, пропустив мимо ушей приближающиеся шаги.   Незнакомец остановился неподалеку. Вздохнул. Присел, шурша тканью штанов.  И всё молчал.  Неизвестность раздражала, но едва ли у Жилы оставались силы, чтобы эту неизвестность развеять. Раненое плечо тянуло к земле, холодные капли валились за шиворот, а промозглый ветер противно пробирался под одежду. Крики и возня постепенно утихли. Остался лишь далёкий шум машин и звонкое щебетание пролетающего воробья.  И спокойный, знакомый с детства голос. − Опять за тобой приберать, братец. Жила слабо улыбнулся.