Убийца всё знает

«До чего же меня все задолбало…» Эта мысль вдруг бесцеремонно проскакивает в голове, отвлекая от происходящего. Она поднимает взгляд на зеркало над раковиной умывальника. На лице у нее не похоть или даже просто желание — лишь скука. Чистая, ничем не разбавленная скука. Она склоняется над кранами с горячей и холодной водой: прямо перед ней диспенсер с жидким мылом, слева — электрическая сушилка для рук. В зеркале ей видно мужчину у нее за спиной. Тот довольно бесхитростно, без всяких затей трахает ее в общественном туалете районного культурного центра, всего через каких-то пятнадцать минут после того, как они оба забросили своих детей в школу. Ее трусики спущены до лодыжек, юбка задрана до талии. Он засунул ей руку под лифчик, мнет грудь, словно сырое тесто, а другой вцепился ей в бедро, долбя ее сзади. Итан? Иван? Да без разницы, думает она. Помнится только, что его сына зовут Хейден. Он сказал, что тот учится в одном классе с Элис, неопределенно ткнув рукой в сторону детишек, беспорядочной гурьбой вбегающих в школу под треск звонка. Этот мужчина держался в сторонке от толпы юных аппетитных мамаш в тесных спортивных костюмах и нетерпеливо переминающихся с ноги на ногу бизнес-леди, явно спешащих поскорей двинуть в свои офисы. Короткие каштановые волосы, малость худоват, на ее вкус, но так вполне себе ничего. Без обручального кольца. Это был единственный знак, который ей требовался, чтобы принять решение. Ее собственное колечко — платиновое, пускающее сейчас яркие лучики в резком свете люминесцентных трубок над головой — его, как видно, ничуть не смутило. Она неловко приседает, когда мужчина судорожно содрогается, испустив сдавленный стон, и наваливается ей на спину. Вывернувшись из-под него, выпрямляется и одергивает юбку, пытаясь сохранять хоть какое-то подобие приличия. Он уже повернулся к ней спиной, приводит себя в порядок возле раковины. Бросает скомканный обрывок туалетной бумаги и презерватив в унитаз, спускает воду. Застегивает ремень, после чего открывает дверь и нервно выглядывает в коридор. — Э-э, Джессика, верно? Ты не хочешь… — начинает он. — Просто уходи, — перебивает его она. Мужчина тянется к ней губами, чтобы поцеловать, но она резко отстраняется. — Спасибо, — неловко бормочет он, закрывая дверь. Она запирает ее за ним, садится на крышку унитаза. Недоверчиво качая головой, натягивает обратно колготки. «До чего же меня все задолбало…» — мелькает в голове все та же мысль. *** Добравшись до дому, Джесс принимает душ, смывая все следы Итана-Ивана. Наливает себе чашку кофе и выносит ее в сад. Дождь перестал, и студеный зимний воздух покусывает кожу даже через одежду. Она садится на краешек одной из бетонных ступенек крыльца, лишь в джемпере и джинсах, босиком, со все еще сырыми после душа волосами. Джесс понимает, что не стоит тут засиживаться, но ей нравится, как холодный воздух освежает тело. Сад у них большой и бестолковый. Трава вымахала чуть ли не по колено, из щелей между плитками дорожки вовсю пробиваются сорняки, кусты — не более чем разномастные пучки голых веток. Ее муж время от времени отпускает замечания по поводу «всего этого бардака», но она всегда говорит ему, что так ей больше по душе — когда природа идет своей собственной дорогой, не обращая внимания на закон и порядок. Допив кофе, Джесс опускает взгляд на свои ноги. Кожа побелела, ногти уже попросту синие. Она начинает поеживаться. Самое время вернуться в дом, и она задумывается над тем, чем бы заняться до того, как надо будет ехать забирать Элис из школы. Некогда Джесс работала, но с постоянными школьными разъездами это был натуральный кошмар. По работе она ничуть не скучает — это была такая же тоска, как и сейчас, — но хоть на что-то можно было отвлечься. Теперь же сосредоточиться абсолютно не на чем. Абсолютно нечем себя занять. *** У школы она нервно оглядывает толпу, но, к счастью, Итана-Ивана нигде не видать. Джесс держится на самом краю детской площадки, не обращая внимания на болтовню других мамаш, — она терпеть не может изрекаемые ими банальности. Дверь открывается, и из-за нее один за другим начинают появляться дети, подталкиваемые учительницей к своим мамам. А вот, наконец, и Элис. Тряся выбившимися из-под гребня кудряшками, мчится к Джесс с широченной улыбкой на своей симпатичной мордашке, школьный ранец все еще кажется слишком массивным по сравнению с ее хрупким тельцем. Джесс заключает ее в объятия, а потом поспешно подталкивает к машине, вполуха слушая ее болтовню о случившемся за день. За рулем она то и дело поглядывает на дочь в зеркале заднего вида. Просто удивительно, как ей удалось породить такое чудесное, уверенное в себе существо — общительное, раскованное, грациозное, полное энергии. Единственное, что по-настоящему удалось ей в жизни, уныло думает она. Элис без умолку рассказывает про какую-то Джорджию, про Изабель, про Неда… Про каких-то безликих детей, которых Джесс никогда не видела. — Ну а что Хейден? — бросает она дочери через плечо. Элис мотает головой. — Не знаю такого, — отзывается она, и Джесс чувствует облегчение. Меньше всего ей надо, чтобы дочь подружилась с этим мальцом, а то и пригласила его к ним домой. *** Вот наконец они и дома. Элис сразу кидается к своим игрушкам, а Джесс принимается за приготовление ужина. Сегодня вечером она готовит говядину в красном вине — тщательно шинкует овощи, обжаривает мясо… Слышит, как в дом входит муж и как Элис мчится поздороваться с ним. Едва ли поднимает взгляд от готовки, пока не чувствует, как Патрик прижимается к ней сзади и, целуя в шею, бормочет ей в волосы: — Вкусно пахнет… — Я или ужин? — спрашивает она, и он смеется. Обернувшись, Джесс смотрит, как муж выходит из кухни, на ходу снимая пиджак и стаскивая с шеи галстук. Беспристрастно оглядывает его. Патрик никогда не отличался стройностью, но в последнее время совсем уж раздался. Воротничок рубашки едва сходится на шее, живот нависает над брючным ремнем. Джесс вновь поворачивается к плите. Она несправедлива и знает это. Он любящий, отзывчивый, трудолюбивый… Полный набор определений идеального супруга. Следовало бы пользоваться этим на всю катушку, думает она, наливая себе бокал красного вина и отправляя остаток в бутылке на сковородку. Это с ним надо бы трахаться в общественных туалетах, а не неизвестно с кем. Джесс отходит от плиты, чтобы приложиться к бокалу, но рука мокрая после возни с мясом и овощами, и тот, выскользнув, разбивается вдребезги об пол. — Мамочка? — слышит она крик Элис из гостиной. — Все нормально, просто кое-что уронила. Не входи сюда. Джесс опускает взгляд и, насупившись, смотрит на острые осколки стекла на плитках, вокруг которых медленно расплывается красная лужа вина. Один осколок кривится на нее с пола, острый кончик его нацелен в потолок. По-прежнему босиком — сих дорогущим подогреваемым полом ни обувь, ни носки не нужны, — Джесс поднимает правую ногу и заносит ее прямо над осколком. Медленно переносит на нее свой вес. Слышит треск, когда осколок ломается, а потом тоже скорее слышит, чем чувствует, как лопается кожа и стекло вонзается в мягкие ткани. Хорошо! Смотрит, как из-под ноги медленно выползает небольшая — ярко-красная струйка крови, смешиваясь с более бледной и жидкой лужицей красного вина. — Джесс! Да что ты, блин, творишь?! Она чувствует, как руки Патрика обхватывают ее за плечи. Он оттаскивает ее от усыпанной осколками розовой дужи на полу, силой усаживает на стул. Джесс с размаху опускается на него. Патрик смотрит на нее, уперев руки в бока. — Могла бы сообразить, — говорит он, наклоняясь и осматривая рану. — Блин, — бормочет почти про себя, прищурившись и пытаясь вытащить осколок из передней части ее ступни. — Придется зашивать. — Я сэтим сама разберусь, — говорит она. Патрик встает и смотрит на нее. Явно собирается выпалить что-то резкое, но прикусывает язык. — Мясо я сам доделаю, — только и говорит он. Джесс поворачивает ступню к себе, чтобы тоже посмотреть. Края пореза ровные и чистые, но сильно разошлись, из образовавшегося «рта» безостановочно сочится кровь. Патрик передает ей рулон бумажных полотенец, и она, кое-как обмотав ногу бумагой, хромает в ванную. Запирает за собой дверь и садится на закрытую крышку унитаза. Достает из шкафчика аптечку и открывает ее, пристраивает на краю ванны.