Сегодня она снова умерла

Ее разбудил звон будильника, ставший привычным где-то на пятой попытке жить, и начавший раздражать на восьмой. В этот раз была годовщина ее сотой смерти — круглая дата, грех не отметить. Ино умерла красиво, даже особый яд по этому случаю подготовила, чтобы было без боли и без всякой мерзости, присущей лишь смерти. — Ино, я знаю, что ты уже проснулась. В академию не собираешься? Раздался голос отца с первого этажа, Ино решила в этот раз не отвечать, как и не ходить на уроки. Она еще от вчерашнего праздника, посвященного ее сотой смерти, не отошла. Было сакэ, было жареное мясо, были приглашенные на вечер друзья и близкие родные, которые пришли, невзирая на то, что понятия не имели, чему посвящена вечеринка. — Ками, я тебя ненавижу, — произнесла Ино, вытянув перед собой руки и смотря на свои маленькие детские пальчики. Снова шесть лет, снова та же история, прокрученная уже сотню раз, снова Четвертая Мировая война, которую ей уже не хочется ни предотвращать, ни переживать заново, и снова вся эта канитель с играми в семью и прочее. После пятнадцати попыток жить как человек и завести семью Ино сдалась, потому что это оказалось очень сложно, а снова возвращаться в прошлое, полностью стирая существование собственных детей, ужасно больно и горько. — Ино, вставай, ты опоздаешь, — отец распахнул дверь ее комнаты, и взглянув на нее, о чем-то усиленно думающую, тепло улыбнулся. — Я не пойду, — произнесла Ино, даже не повернув в его сторону свою голову, продолжая все так же лежать на постели. — Почему? — Иноичи подошел к кровати и сел на самый край, посмотрел на нее, ожидая объяснений. — Голова болит. Ночью кровь из носа шла, кажется, мне не стоило допоздна тренироваться, — устало ответила Ино. Врать она умела отлично, но это повторялось слишком много раз, и каждый раз одно и то же. Сейчас отец уйдет, днем все-таки заставит встать и даст ей красиво оформленный букет, который попросит отнести в квартал Учиха. Она придет к дядюшке Гоку, потому что он хотел сделать сюрприз своей жене, но пойдет обратно домой, потому что Учиха Шисуи за день до ее возвращения в прошлое покончит с собой, и эта ужасная трагедия волной пронесется по всей деревне. Еще через некоторое время клан Учиха будет почти полностью уничтожен. Скука. — Мое солнышко, — Иноичи наклонился и поцеловал Ино в лоб, и прежде чем встать и уйти, произнес: — Отдыхай. Думаю, один пропуск ни на что особо не повлияет. — Спасибо.

***

Отец все же заставил ее встать и отправиться к Учиха Гоку с букетом роз. Ино добавила в творение отца немного зелени из сада и полевых цветов, гармонично вплетая их в общую композицию. Ей нравилось возиться с цветами, делать замысловатые икебаны и красивые букеты с глубокими смыслами, скрытыми в них, почему-то именно это занятие скрашивало ее унылые будни, никогда не надоедало и приводило в дичайший восторг, когда в порыве вдохновения она делала что-то по настоящему новое и оригинальное, чего не делала в своих прошлых жизнях. — Дядюшка Гоку, я пришла! — крикнула она, подойдя к ларьку, за которым, обмахиваясь веером, сидел Учиха Гоку. Он выглядел задумчивым, как и множество раз, когда она приходила к нему в этот день, но была странность, сразу бросившаяся Ино в глаза. Веер. Во все прошлые разы, когда она приходила с букетом, он никогда не обмахивался им. — О, Ино-чан! Наконец-то ты пришла, и принесла букет. Какой красивый! Моя Мико будет просто в восторге от него, — Гоку широко улыбнулся, встал и начал торопливо рыскать в карманах своих штанов. — Ой, да куда ж я их дел… ты поставь цветы на прилавок, Ино-чан, я сейчас заплачу. Ино медленно поставила букет на прилавок, не отрывая взгляда от Гоку, смотря на то, как он суетится в поисках денег, и не могла понять, из-за чего произошли изменения в уже знакомом сценарии. И не сразу заметила, как к ларьку подошел очередной голодный покупатель. — Привет, дядя Гоку. — О, Шисуи-чан, ты редко сюда приходишь… — Да вот как-то дел в последнее время много стало. Со всем сразу и не разберешься. Можешь мне лепешек с собой завернуть? Мне снова на задание надо. — Ты бы отдохнул, что-ли, а то бегаешь постоянно как белка в колесе… Ино застыла на месте, не понимая, что сейчас происходит. Гоку, который не убит горем и с улыбкой рыскает по своим карманам в поисках денег, живой Шисуи, в сторону которого ей как-то даже страшно оборачиваться. На языке вертелся вопрос, который она так и не решилась задать, думая, что спит. «Что, черт возьми, происходит?!» — Нашел! Вот, Ино-чан, держи, — Гоку протянул ей деньги, но она так и продолжала стоять, погруженная в собственные мысли. — А, ты же дочурка Иноичи-сана, — Шисуи наклонился и внимательно посмотрел на нее, задумчиво нахмурил брови и пару раз помахал перед ее лицом оттопыренной пятерней. — Коноха вызывает Ино-чан, прием… Прием, Ино-чан, ты слушаешь? Громче спросил Шисуи, и Ино, выбравшись из своих мыслей, посмотрела на него удивленно, а потом наклонилась в поклоне: — П-простите, я пойду. Мне… мне надо идти, я спешу… А потом она круто развернулась и побежала, игнорируя крики дядюшки Гоку о позабытой плате за букет. Что-то странное происходило в ее сто первой жизни. Учиха Шисуи был жив, и это резко выбивалось из привычного порядка вещей, которые она была не в силах изменить вот уже многие, многие годы…