Затмение

— Я не пойму одного, почему ты называешь меня просто Гармадоном, а себя так вообще каким-то Шэньяном? - голос Гармадона приобрел некую озадаченность, а брови нахмурились куда больше. — Шэньян мое настоящее имя, так как Ллойд умер ещё в шесть, то ли семь лет. А что насчёт тебя... А как ещё я должен тебя называть? - хмуриться блондин, посмотрев в красные глаза. — Ну я не знаю. Может отец? Папа? Люди вроде так и называют своих родителей. - голос красноглазого становится тише, и какое-то странное чувство заполняет грудь о́ни. Шэньян на это громко рассмеялся, вытерев несуществующие слезы: — Гармадон, не неси ерунды. Я такой же о́ни как и ты, хоть лишь наполовину. Мои приступы агрессии и жажда плоти всё чаще и чаще появляются, и после этого ты утверждаешь, что я - человек? Ты же о́ни в конце-то концов, разве тебе важны чувства и эмоции, которые я испытываю? - голос в конце стал более серьезным, а улыбка вовсе спала с лица Монтгомери. — Нет, меня вообще это не волнует. Мне главное, чтобы мы наконец взяли Ниндзяго под контроль. - видимо Лорд Гармадон больше не хотел об этом разговаривать. — Только не забывай условия, Гармадон: мы правим, а не разрушаем. Мы подчиняем волю людей, а не убиваем их. Отыграться можно будет и на ниндзя и остальных мастерах стихий, а обычные граждане могут стать нашими покорными слугами. - широко улыбается Ллойд, направляясь с Гармадоном в зал, где он обычно что-то обсуждал с наблюдателями высоких рангов. Когда они зашли в зале было пусто. Когда лорд заметил трупы за главным стулом, он озадаченно выгнул бровь. — О-ох, ты об этом.. Это император и императрица. Мои приспешники успешно избавились от этих ничтожеств. Мне так понравилась их перекошенные в агонии лица, что я захотел запечатлить это на веки, поместив их в формалин. Не правда ли прекрасно? - спрашивает блондин, повернувшись к своему отцу. Гармадон не показал этого, но его что-то тревожило. Что-то непонятное в груди зашевелилось, похожее на страх и тревогу. — Что такое, Гармадон? Зрелище не для таких слабонервных вроде тебя? - насмехается над ним Ллойд, коварно улыбнувшись. — Нет конечно, я же Лорд Гармадон! Я подобные картины наблюдал как минимум сотню раз! - чуть дрогнувшим голосом произнес Гармадон, что не ускользнуло от Всевидящего. — Тогда почему же ты весь дрожишь, Гармадон? - теперь стеклянные, фиолетового цвета глаза смотрели в красные, прожигая в них дыру. Голос был ровным, не разу не дрогнувшим. Он - безумец! Промелькнуло в голове у о́ни, а Ллойд лишь усмехается. — Я знаю. Даже собственная мать считала меня монстром. - с неким разочарованием вздыхает юноша, подойдя к телам. — По тебе и видно. - недовольно фыркает лорд, скрестив свои руки. Кажется Всевидящий никак на это не отреагировал, а лишь сел на свое место за столом. — Присаживайся, Гармадон. - быстро говорит Монтгомери, попутно надев на себя свою маску, в которой он каждый день появлялся на публике. Гармадон ничего не ответил и сразу сел подле своего сына, равнодушно уставившись в одну точку. К этому времени пришли наблюдатели высших рангов и сели за широкий стол. Окинув взглядом присутствующих и не найдя одного из самых своих прислуг, Всевидящий резко бьёт кулаком по столу, угрожающе рыкнув: — Где молчаливый?! - все наблюдатели встрепенулись, и лишь один правая рука тихо шепчет себе под нос: — ..К сожалению он сбежал, и мы не знаем, где он сейчас находится. - услышав это блондин приходит в неконтролируемое бешенство, но вспомнив одну вещь быстро успокаивается и коварно начинает улыбаться. — Ничего страшного, я кажется знаю, где можно найти предателя. - уверенно говорит Ллойд, все ещё продолжив улыбаться. — Кто такой этот ваш молчаливый? - Гармадон был явно смелее наблюдателей, поэтому сразу спросил напрямую. — Узнаешь об этом позже, Гармадон. - фыркает юноша, продолжив сидеть неподвижно. Ллойд знал, чем сегодня займётся... *** — Ш-Шэньян? - испуганно спрашивает мальчик, держась за холодную, толстую цепь. Повернувшись на писклявый голос, Всевидящий замечает в далеке мальчика семи лет. На нем была лишь кровавая майка и шорты, кожа была нездорового бледного оттенка, а толстые, железные цепи сковывали его шею. Зрелище было жалкое: мальчишка так исхудал, что, кажется, тот стал скелетом, так как его кожа была еле как натянута на кости. — Что тебе нужно? Зачем ты мне снишься? - шипит Шэньян, попытавшись уйти от надоедливого мальчика. — Мама плачет.. - тихо говорит Монтгомери, глядя на удаляющуюся фигуру. — Что? - останавливается блондин, медленно повернувшись к Ллойду. — Мама плачет. Ты сделал ему больно. - здрасьте, приплыли. Что он имел ввиду под словом "ему"? — Ты что, совсем идиот? Про кого ты вообще? - начинает злиться юноша, сжав руки в кулаки. — Мама, которая о тебе больше всего заботилась. Ты разве не помнишь? - монотонно, в тоже время безэмоционально отвечает мальчик, крепче сжав свою цепь. Медленными шагами подойдя к Всевидящему и коснувшись его руки, в голове быстро проскальзывают воспоминания. Когда это прекратилось, блондин хватается за свою голову и, пошатываясь, отходит назад. — Видишь? Это то, чего вы хотели, Шэньян Нефрит. Вы упустили свой последний, и в тоже время идеальный шанс. Теперь вы обречены на поражение вновь, как и тогда. Вы не прошли испытание, ваше высочество. Каждый раз перерождаясь, вы, или если быть точнее мы, совершали одну и ту же ошибку: мы стремились к власти, силе, насилию и подчинению, утопая в многочисленных грехах. Твоей миссией здесь уже давно не является быть злодеем, убивать зелёного ниндзя или захватывать миры. Она уже давно совсем другая. Вы должны были наконец обрести счастье в виде семьи, Шэньян Нефрит. К сожалению вам придется вновь возродиться, чтобы исправить ошибки, которые вы сделали. - голос становился все громче и громче, из-за чего появился некий шум и гул в голове Шэньяна. — Ты...! Глупый мальчишка! Никто не знает моего истинного предназначения, никто не знает моих истинных целей, никто не понимает меня уже на протяжении тысячи лет! - громко кричит бывший принц, попытавшись замахнуться на него. Руку тут же сильно обжигает, и блондин в легком страхе отходит. — Ты думаешь, что я не знаю тебя? Я с тобой на протяжении всей твоей жизни, от начала до самого конца. Я - есть жизнь, я - есть смерть, я - есть ещё одно божество, я - есть ты. Ты всегда принимал неверные решения, и если бы я мог стать тобой, я бы несомненно это сделал, но Шинджу заточила меня на тёмном острове ещё тысячелетие назад, поэтому я ничего не могу сделать. Если бы истинный я не оказался бы на темном острове, и не гнил бы там, а сразу получил бы тело, то вряд-ли я бы оставил тебя. Да, ты - это я, только в другом понимании, но я не желаю мириться с бесчеловечной формой, которая является одним из представителем о́ни. — Постой, ты сказал, что ты - божество. Значит ли это, что и я могу им быть? — Вот и снова ты обращаешь внимание не на то, что нужно. Мы всегда были ими. Ты никогда не замечал, как быстро подчиняются тебе люди? Ты же делаешь это. Если бы мы раньше исправились, а не попытались поглатить столь большое количество силы, мы бы сейчас были счастливы. Мы бы не оказались на том острове, ты бы не появился, а моя сестра не захотела бы лишать себя жизни, слившись с Ниндзяго и отдав большую часть золотой силы нескольким мастерам стихий. — Слившись с Ниндзяго...? Это как? - недоумевает блондин, вопросительно выгнув бровь. — Когда ты сливаешься с Ниндзяго, ты становишься фактически ее частью. Для этого ты должен обладать неимоверной силой, а именно золотой. Ты начинаешь чувствовать и знать всё, что происходит здесь. Ты становишься фактически божеством. Когда ты всё-таки решаешься на это, ты становишься полностью золотым и прозрачным, и остаёшься ещё в такой форме около пяти минут, после чего ты рассыпаешься на мелкие золотые частицы, и те, на кого они попадают - становятся обладателями малой части золотой силы, которая навсегда остаётся в ДНК, не пропадая и через сотни лет. Чаще всего это делают либо от бессмысленной жизни, либо от отчаяния. Но таких случаев было всего два: Шинджу и Первый Мастер Кружитцу. Но жить они все же остались: Первый живёт где-то далеко, а Шинджу больше всего повезло: ей удалось возродиться, что было практически невозможно для нее, ведь она как ни как стала частью Ниндзяго. Если у нее это удалось, значит битва со злом не избежна. - мальчик прекратил говорить, и тяжело вздохнув произнёс: — Решай сам, Шэньян. Ты мог бы измениться, и ты бы стал счастливее. — Как слиться с Ниндзяго? - неожиданно спрашивает блондин, хмуро посмотрев на него. — Я уже не отвечу тебе на этот вопрос, но дам подсказку: когда ты наконец всё осознаешь, ты сможешь уйти спокойно. Больше не будет войн, больше не будет бессмысленных и огромных смертей, больше не будет страха. - после этих слов мальчишка начинает растворяться прямо на глазах Монтгомери. — Хей! Не уходи, ты еще не ответил на все мои вопросы! - Шэньян пытается схватить мальчика, но остаются лишь цепи, которые с громким лязгом падают на пол. Даже несмотря на то, что он испарился, блондин все ещё мог услышать его голос: — Отыскав свой истинный смысл жизни, ты только тогда наконец станешь свободным.. *** И когда он успел заснуть? Ему было не понятно. Очнулся Шэньян в своей комнате, а возле него сидел на удивление спокойный Гармадон и пил что-то из чашки. — Что у тебя в чашке? - первое, что решил спросить блондин. Ни то, как он уснул, ни то, как тут оказался, а именно первым делом решил спросить, что тот пьет. — Какой-то чай, который отлично успокаивает нервы. Этот, как там его... Молчаливый мне заварил. - отвечает Гармадон, продолжив пить напиток. — Молчаливый? Его нашли? И кто вообще разрешил предателю тут что-либо делать?! - резко встаёт Всевидящий, пытаясь найти свою маску. — Даже не смотря на то, что этот ваш молчаливый - предатель, он всё ещё остаётся слишком добрым к своим врагам. - с этими словами Гармадон ставит чашку на стол, где лежало множество бумаг. Заметив фотографию, где Шэньян стоял вместе с сестрой, императором и императрицей, тот ненадолго хмурится. Видимо, что-то знакомое. — Эти люди. Их тела были там в зале, не так ли? - красные глаза теперь пристально смотрели не на фотографию, а на бывшего принца, который уже стоял в своей излюбленной маске. — Да, ты прав. Они были моими приемными родителями. Сначала я думал, что они подарят мне любовь и свободу, но этого так не произошло. Забрали они меня с Даркли только из-за моей миловидной внешности. - фыркает блондин, подойдя к столу. Теперь Гармадон наблюдал за тем, как Всевидящий перебирал документы, пытаясь что-то отыскать. Не найдя нужного документа, Монтгомери тяжело вздыхает и бросает это дело. — Ладно, это сейчас не важно. Гармадон, ты идёшь со мной. Мы направляемся во дворец, который отныне принадлежит мне. - быстро говорит юноша, уже выходя из комнаты. — Зачем нам туда идти? — Потому что ниндзя знают, где наша база, поэтому мы вынуждены на время переехать. Если мне удастся, то вот-вот нам будет принадлежать башня Борга. - сказав это блондин находит правую руку и оповещает того, чтобы все начали собираться, так как они на время уходят во дворец тайн. Правая рука лишь поклонился, быстро побежав всем об этом говорить. *** — Кай? Кай, что с тобой? - обеспокоенным голосом спрашивает Харуми, схватив того за плечи и став его трясти. Дело в том, что до этого Смит сидел на диване, около пяти минут уставившись в одну точку. В один момент красный ниндзя сильно заплакал, и стал чуть ли не давиться и захлёбываться собственными следами. Когда девушка перестала трясти парня то обнаружила, что он сам по себе уже трясётся, при этом каждый раз громко всхлипывая. Обняв себя Кай почти согнулся пополам, не переставая плакать. — Кай, прошу, ответь мне! - кажется, зелёный ниндзя была на грани, так как она никогда не видела, чтобы Смит так плакал. — Э-это всё... Это всё Л-Ллойд! Я-я скучаю по нему, но он... Он не вернётся! Он не любит меня! - слезы не переставали падать на пол, а всхлипы все ещё были громкими. — Кай, я отлично тебя понимаю, но к сожалению мы ничего не можем поделать. — Да что ты понимаешь?! Мы с ним знакомы дольше! Ещё совсем недавно мы были вместе, обнимались, целовались, но с твоим появлением все рухнуло! - уже со злобой в голосе стал кричать шатен, встав с дивана и быстро уйдя к себе в комнату. Застыв на месте, пытаясь осмыслить всё то, что сейчас ей сказал Кай, Харуми медленно садится на диван. Посмотрев на своим руки, беловолосая задумывается: а разве она в этом виновата? Разве из-за нее Ллойд стал злодеем? В тот роковой день Ллойд ушел из-за того, что окончательно перестал получать внимание от родителей? Кажется, теперь Харуми немного заплакала. Вытерев быстро слезы она встаёт и направляется к Смиту, решаясь выяснить, почему он считает именно так. Когда девушка дошла до его комнаты, она сначала прислушивается: было тихо, значит Кай успокоился. Постучав в дверь, она лишь только спустя минуту слышит тихое "входите". Войдя в комнату Харуми видит, как Кай сидит на краю кровати, вновь смотрев в одну точку. — Кай, извини если то, что ты сказал - правда. Я... Я не хотела этого всего. Моя нездоровая одержимость брата сыграла со мной плохую шутку... — Харуми, всё хорошо, я нечаянно вспылил. Ты не виновата. Это всё Ллойд.. - Смит заметно поежился, вновь обняв себя. По его поведению и глазам можно было понять, что Кай чего-то или что-то боится. Вопросительно посмотрев на своего друга, девушка осторожно подходит и встаёт прямо перед товарищем по команде. — Кай, ты можешь мне довериться, если тебя что-то тревожит! - убеждает принцесса, наблюдая за нерешительностью парня. Сначала тот открывает рот, чтобы что-то сказать, затем вновь закрывает, отведя свой взгляд. Слезы вновь показались на глазах, норовясь скатиться по щекам. Он не хотел об этом говорить. Ему было так стыдно, но проглотив появившийся ком всё же решается: — Ллойд, он.. Он о-обесчестил меня.. - тихий голос Кая дрожит, а голова от стыда вовсе опускается и стыдливо смотрит на пол. — Что? - не понимает девушка, вопросительно посмотрев на красного ниндзя. — Что тут непонятного? Я же сказал, что Ллойд изнасиловал меня! - теперь Кай рыдал пуще прежнего, стыдливо закрыв свои глаза руками. Харуми от шока медленно садится на пол перед рыдающим Смитом. Открыв рот, чтобы что-то сказать, Харуми не находить ничего лучше, чем резко обнять красного ниндзя, все ещё сидя перед ним. Додумавшись встать, принцесса обнимает Кая ещё крепче, поглаживая его спину, тихо шепча "тише". — Кай, о боже, я... Я не знала! Мне жаль, что с тобой так поступили! - Смит ничего не ответил, а лишь прижался к принцессе ещё сильнее, рыдая ей уже в плечо. — Не волнуйся, мы обязательно отомстим! Я... Я обещаю! - успокаивает девушка своего товарища по команде, замечая, как Кай стал постепенно успокаиваться. — Он.. Он сказал мне, что... Что я т-еперь грязный, и что.. Что я никому не нужен. - громко всхлипывает Смит, начав дрожать. Кай постепенно начал засыпать, а Харуми все также продолжала гладить его по спине, успокаивая до того момента, пока он заснул. *** — Здравствуй, Гармадон. - тихо говорит мужчина, закованный в цепи. Маска на нем всё также была. Лорд стоял прямо перед ним с пустой чашкой, молча стоя и смотря на предателя. — Сделай мне ещё этого чая. Он был довольно-таки приятным. - сухо просит красноглазый, протянув тому чашку. — Я не могу, Гармадон. Ты разве не видишь цепей, которые сковывают меня? - грустно усмехается бывший наблюдатель. Камеры дворца тайн были куда холоднее и ужаснее, нежели той базы. Было сыро и одиноко, света не было, и даже других заключённых. Раздумывая об этом молчаливый почувствовал, как что-то железное с характерным лязгом падает на пол. С удивлением посмотрев на Гармадона, тот неожиданно протягивает ему руку, чтобы тот встал. — Но... Зачем ты меня освободил? Ты же в курсе, что тебя накажет Всевидящий если узнает, что ты отпустил меня? - немного испуганно говорит мужчина, глядя на равнодушное лицо красноглазого. — Не волнуйся, он мне ничего не сделает. А теперь будь добр сделать мне ещё этот напиток. - Гармадон снова протягивает чашку, но уже в другой руке виднелась банка с чаем и в другой банке горячая вода. Тихо хихикнув молчаливый берет из рук чашку, чай, и горячую воду, став делать чай. — Готово! Приятного чаепития. - все ещё смеётся с Гармадона мужчина, наблюдая, как тот с нескрываемым удовольствием пьет свежезаваренный чай. Удивлённо посмотрев на хихикающего молчаливого, Лорд начинает хмуриться. — Почему ты смеёшься? — Потому что ты так и не поменялся.. - перестает смеяться молчаливый. В его словах можно было уловить нотки нежности, отчего Гармадон скривился. — Мы разве с тобой знакомы? — Частично, - лаконичный, но полный разочарования ответ, из-за которого Гармадон немного задумывается. — Ты был моим хорошим знакомым? - на удивление Гармадон знал слово "хороший", что не как не ассоциировалось с его устрашающим внешним видом. Скорее всего Гармадон что-то помнил, когда был человеком, поэтому предположил. Гармадон, на его удивление протягивает ему чашку чая, где осталось половина чая. — Пей, а не то выглядишь измученным. - странная и спонтанная щедрость зажгла внутри молчаливого надежду на то, что тот Гармадон, которого он любил остался где-то глубоко внутри. Теперь появилось желание попробовать вернуть возлюбленного, во что бы то ни стало...