Ens causa sui // Быть причиной себя

*** Недомолвки, приказы, запреты, секреты, требования. Немо тяжело вздохнул. Голова с глухим стуком ударилась о металлический шкаф в архиве, и многолетний слой пыли взмыл в воздух, защипал глаза и защекотал в носу. В еще большем раздражении Немо прикрыл глаза и упёрся локтями в согнутые колени, незатейливо отгораживаясь от странного, жестокого мира. Он устал. Причинно-следственные связи путались, мысли давили на череп изнутри. Ганс прав: он не имеет права злиться, не может их осуждать. Тогда почему на душе так паршиво? Почему не уходит чувство того, что он не всплывает, а лишь глубже тонет в чёрном болоте? Немо отогнал секундный образ виноватого Якова, будто бы отпечатавшийся на обратной стороне век. Ему нужен холодный и выверенный, как механизм, разум, а не подверженный эмоциям и панике бесполезный кусок плоти. Может, скоротечная при любом исходе войны жизнь лучше долгих блужданий во тьме? Знать, кто твой Создатель и Генерал, знать, что представляешь собой ты, и кто на самом деле твой враг… звучит ли это предпочтительнее нового, ослепительно чистого листа? «Воспоминания…» Откуда взялась эта навязчивая идея, что за вторым экспериментом стоит другая история? Он что-то знает? Но смерть ни разу не касалась его, и кровь все еще оставалась живуче красной. Значит, он не может быть очередным участником? Но тогда кто? Связан ли он с организаторами? Был ли с ними заодно? Бежал ли от них? Почему дезертировал? Почему искренне раскаивался перед врагами? Зачем изливал им душу? Негодующий рык резонировал в горле. Сейчас важнее настоящее. Может ли он отречься от командира и вверить жизнь в руки отряда? Не просто ли по глупости сменит своего кукловода? Ребята назывались друзьями. Правда ли считают его таковым? Но они приняли его. Друзьям можно доверять. «Мои друзья. Мои самые лучшие друзья». Голова гудела, сердце набатом забило по венам. Больно. Внутренний, незнакомый голос лезвием прошёлся по ушам, слова осколками вонзились внутрь, кровоточа. Немо с силой зажмурился, пряча выступившие слёзы в трясущихся ладонях. «Что это?» Расплывчатый силуэт темноволосого юноши улыбался — Немо не видел, чувствовал чужое злорадство. Под заразительный смех сотни раскалённых игл впились в воспалённые глаза. Больно. Немо вскрикнул. Юноша подошёл ближе. Голос сочился ласковой, любовной издёвкой: — Ты чересчур медлишь. Решай: прошлое или будущее. Какие связи крепче? Какой путь выберешь и кого все же предашь? Он вновь засмеялся. С каждым последующим мгновением невыносимой агонии призрак словно креп: его очертания обретали резкость, весомость. Юноша машинальным движением заправил за правое ухо прядь иссиня-чёрных волос и умилительно прищурился. — Кто ты? — голос Немо был слабым, хриплым. Контроль над телом стремительно ускользал, и он не был уверен, что не произнес вопрос вслух. Юноша склонил голову набок. — Разве не очевидно? — парень вкрадчиво зашептал. Не в силах противиться чарам, Немо, игнорируя сковывающий внутренности страх, придвинулся ближе, внимательно следя за едва различимым шевелением губ. — я это ты. Твои страхи, твои надежды, твои идеалы в форме кого-то знакомого. Прошлое такое загадочное и неуловимое, а? Он лениво, по-кошачьи потянулся и демонстративно зевнул, будто бы непродолжительный диалог успел его измотать. — Почему ты появился? В темных глазах зажглись неподдельные, озорные огоньки. — Ты сам меня пригласил, — юноша широко улыбнулся и распростёр свои руки для крепких, вечных объятий. — Вальтер.