Куникидзуши никогда бы не подумал, что кто-то вроде Кадзухи может настолько органично смотреться в ночном клубе. Возможно, это было связано с тем, как выглядел Кадзуха, возможно с его поведением, Куникидзуши не мог сказать наверняка, однако он был уверен, что лучше чем Кадзуха в этом месте не выглядел никто, даже он сам.
Когда Каэдехара сказал, что заедет за ним, Куникидзуши и представить не мог, что садясь в его охуительно дорогую машину он увидит Кадзуху не в привычных светлых брюках, а в кожаных чёрных. И такой же чёрной обтягивающей майке, позволяющей видеть татуировку на его плече. Куникидзуши плохо разбирался в этом, но ему показалось, что она могла что-то значить и на душе в тот момент стало как-то тревожно. Змея и кленовый лист... Кажется, в этом нет ничего такого, но в то же время Куникидзуши показалось, что сыну влиятельных родителей, коим Кадзуха безусловно является, просто так не позволили бы набить нечто подобное.
— Тебе не нравится здесь? — поинтересовался Кадзуха, сидящий напротив него за столиком. Когда он успел вернуться? Вроде только что отошёл за коктейлями, а теперь уже сидит напротив и потягивает через трубочку нечто зелёное в высоком бокале.
Куникидзуши опустил взгляд, увидел перед собой тоже какой-то коктейль и понял, что Кадзуха успел сходить туда и обратно, пока он выпал из реальности и думал о чём-то постороннем.
— Пока что не знаю, — ответил он, взял коктейль в руку и, придирчиво осмотрев, попробовал. Не сладко, в целом, даже вкусно. Кадзуха сам выбирал?
Судя по лицу Каэдехары, выбирал он и правда сам. Он довольно прищурился, когда понял, что, кажется, угодил Куникидзуши, и тот вдруг осознал, что у Кадзухи подведены глаза. Его образ сейчас очень отличался от того, что привык видеть Куникидзуши и не сказать, что такой внешний вид нравился ему меньше.
Пытаясь не думать лишнего, он буквально вцепился в свой коктейль, сосредотачиваясь только на нём, когда услышал тихий смешок Кадзухи.
— Просто расслабься, — посоветовал Каэдехара, откидываясь на спинку стула и упираясь рукой в стол. Татуировка на плече так и притягивала взгляд и Куникидзуши очень старался не думать о ней, правда.
— Так... почему ты вдруг решил позвать меня в клуб? — спросил Куникидзуши, перекрикивая музыку. Здесь слишком шумно, и он почувствовал, что у него скоро начнёт болеть голова.
— А почему ты согласился? — поинтересовался в ответ Кадзуха. Судя по весёлым искоркам в его глазах, ситуация его забавляла.
Ещё бы, Куникидзуши только в начале недели ударил его, потому что ему не понравилось как Кадзуха сидит, а сейчас он поехал с ним в клуб, ещё и на его же машине. Наверное, Куникидзуши настоящий идиот, потому что совсем не подумал о безопасности, соглашаясь на это. Он ехал с малознакомым человеком, в его машине, перед этим сказав ему свой собственный адрес, и не сообщив никому куда он едет. Но... Кадзухе ведь можно доверять?
— Мне было скучно, вот и согласился. Чего пристал? — Куникидзуши нахмурился и Кадзуха снова засмеялся. Смех тихий, но всё равно различимый, такой приятный и мелодичный...
Это Куникидзуши такой смешной или Кадзуху вынесло после половины выпитого коктейля? Он не выглядит как человек, который умеет пить, так что вполне возможно, что и второе.
— Мы только приехали, а ты уже напился, — недовольно цыкнул Куникидзуши, — что с тобой такое?
Кадзуха вдруг погрустнел и задумчиво уставился на свой бокал. Нет, у него определённо что-то произошло.
— Просто... Так уж выходит, — сказал он.
Куникидзуши внимательно всматривался в его лицо, подсвеченное бликами неоновых ламп. Выглядел Кадзуха поистине привлекательно, и хорошо, что Куникидзуши это не волнует. Да и он достаточно контролирует себя, ведь так?
— Тебе грустно? — наконец догадался он.
Ну, что сказать, гений мысли, будто бы это сразу было неясно.
— Возможно, — согласился Кадзуха, — но разве мы здесь не для того, чтобы развлечься? Допивай быстрее, я хочу танцевать.
О, нет... Нет, нет, нет! Куникидзуши совершенно не умел танцевать и не любил это дело, так что он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. Цепочки на его футболке не давали нормально скрещивать руки, но он игнорировал это, потому что... Ему просто нужно выглядеть достаточно пафосно, понятно?
— Я не танцую, — ответил он угрюмо, — это без меня.
Кадзуха, услышав это, расплылся в улыбке. Куникидзуши такой милый... Он протянул руку через стол и потрепал его по волосам, чем возмутил едва ли не до покрасневших щёк.
— Что за херня, Кадзуха?! — воскликнул Куникидзуши, пока тот хихкал, явно довольный своей выходкой.
— Пойдём, — позвал он, поднимаясь из-за стола и у Куникидзуши не было иного выбора, кроме как сдаться.
Кадзуха двигался очень хорошо и Куникидзуши понимал, что больше он наблюдает за Каэдехарой, чем танцует сам, но он, правда, тоже пытался. Казалось, его короткие шорты, которые он решил надеть сегодня, были созданы для танцев, но Куникидзуши для них был совершенно не создан. Даже почти стыдно, хотя всем вокруг вообще было плевать.
Кадзуха подошёл к нему ближе, уложил руки на плечи Куникидзуши и улыбнулся, как умеет улыбаться только он.
— Просто расслабься, — попросил он, — никому нет дела до того, как ты выглядишь, главное, чтобы тебе было хорошо.
— Мне было бы хорошо и дальше сидеть за столиком, — проворчал Куникидзуши.
И почему у Кадзухи так хорошо получается понимать его?
Кадзуха же только засмеялся в ответ на его ворчание. Куникидзуши всегда такой, пусть они знакомы и недолго, Кадзуха уже успел выучить его характер. К счастью, в этом не было ничего трудного для него.
Он обхватил Куникидзуши за талию во время танца, тот выглядел явно растерянным, что тоже вызывало смех. Наверное, Кадзухе не стоило пить, его всегда легко развозило после того, как чуть выпьет, и он начинал творить ерунду. С другой стороны, это помогало забыться. Вот как сейчас — не нужно было думать об отце, долге, семье и прочем. Только он, музыка и растерянный Куникидзуши рядом. Всё это кажется таким правильным, будто так и должно быть.
Куникидзуши обнимать Кадзуху в ответ не стал. Такая поза была для него неловкой и смущающей, и он был уверен, что всё дело лишь в алкоголе. Будь Кадзуха трезвым, он наверняка не стал бы делать с ним этого без спроса, Куникидзуши успел запомнить эту его черту. Так что, Каэдехара просто пьян, вот и всё. Ведь так?
***
Они выпали из клуба только к двум часам ночи. Кадзухе захотелось покурить, Куникидзуши просто хотелось на свежий воздух, так что он не возражал. Небо было затянуто токийским смогом и подсвечено сотнями тысяч неоновых вывесок, звёзды были совсем не видны. Куникидзуши поэтому больше нравилось где-то за городом, где небо чистое, видна каждая звезда и не так шумно. Он не любил городского шума.
— Тебе домой не пора? — словно между делом поинтересовался Кадзуха, выдыхая сизый дым в ночное небо. Куникидзуши потребовалась почти минута, чтобы отвлечься от его губ и пальцев, державших сигарету.
— Не знаю, — пожал он плечами, — я не говорил матери, что куда-то поеду.
Кадзуха усмехнулся, стряхивая пепел в урну.
— Значит, ты типа бунтарь? — поинтересовался он. — И как тебе? Нравится?
Куникидзуши нахмурился, скрещивая руки на груди. Кадзуха над ним потешается? Вот же!..
— Говоришь так, будто сам у мамочки с папочкой разрешения спрашивал, — буркнул он.
Взгляд Кадзухи потемнел после этих слов. Он отвернулся, затушил сигарету и спрятал руки в карманы, будто нарочно красуясь при этом своей татуировкой, чтобы Куникидзуши залип. И он же, мать твою, действительно залип! Кадзуха хитрый жук и провокатор, вот он кто...
— Я вызову нам такси, — предложил Кадзуха и этот его уход от темы был таким резким и внезапным, что вызвал у Куникидзуши только злость. Чувство было такое, словно он ребёнок, которого лишили конфеты, но при этом он её не очень-то и хотел.
— Я сам себе могу вызвать, — фыркнул Куникидзуши, лишь бы не соглашаться. Нечего уходить от разговора!
Кадзуха же лишь пожал плечами. По-видимому, ему было абсолютно всё равно, чем займётся Куникидзуши после того, как они попрощаются. Он получил что хотел и теперь собирался спокойно уехать домой и лечь спать. И Куникидзуши это тоже ужасно бесило, будто его просто использовали для развлечения, хотя ему самому подобного времяпровождения тоже жутко не хватало.
***
В следующий раз они встретились снова в университете. Куникидзуши весь день искал Кадзуху в толпе, обошёл все места, где видел его, но повстречал, неожиданно, у автомата с напитками. Кадзуха как раз оплачивал горький чай, который так нравился Куникидзуши. Надеется на встречу?
— Мог бы хотя бы написать, — хмыкнул Куникидзуши, подходя к нему и опираясь плечом о стенку автомата, — а то уехал и с концами, будто бы тебе на меня плевать.
Кадзуха поднял на него слегка обескураженный взгляд, всем своим видом давая понять, что претензия ему непонятна.
— Если ты хотел пообщаться, ты мог бы сам мне написать, — заметил он, отдавая Куникидзуши в руки банку с чаем. Знает чем подкупить, паршивец!
— Чего это я должен?! — возмутился Куникидзуши, чай тем не менее, принимая. — Ничего я не хотел!
Ещё чего! Что этот Кадзуха о себе возомнил?!
— Тогда я не понимаю в чём проблема, — пожал плечами Кадзуха и, не давая явно заводящемуся Куникидзуши ответить, предложил: — Давай пообедаем вместе? Я взял бенто сегодня, так что можем пообедать в парке неподалёку, а не в той раменной.
И Куникидзуши, по непонятной даже ему причине, лишь кивнул. Когда Каэдехара так мило предлагал что-либо, ему вообще не хотелось отказывать. Кадзуха в ответ на кивок улыбнулся и зашагал по дорожке в сторону парка, зная, что Куникидзуши пойдёт следом. Сам же согласился.
В этом месте Куникидзуши бывал всего-то раза два, парки его не слишком интересовали. Но сейчас цвела сакура, а в парке был пруд, у которого стояли столики и можно было пообедать под сенью опадающих с кружевных ветвей розовых лепестков. Сопливая романтика, но что-то в этом было, поэтому Куникидзуши не возражал, когда Кадзуха привёл его к озеру и занял свободный столик в отдалении, чтобы окружающие их люди не мешали им.
Он поделился едой с Куникидзуши, тот принял онигири из его рук, осторожно попробовал, и чуть нахмурился. По вкусу это было намного лучше чем еда, которую заказывала его мать, она сама никогда не умела готовить. Это домработница Кадзухи приготовила? Или может даже его мама?
— Не нравится? — поинтересовался Кадзуха, видя замешательство на лице Куникидзуши, но тот отрицательно мотнул головой.
— Вкусно. Это твоя мама готовила? — озвучил он свою мысль и получил в ответ утвердительный кивок.
— Она иногда готовит мне в университет, — поделился Кадзуха, — а твоя разве нет? Я слышал, она важная чиновница или депутатка... Наверное, у таких людей очень мало времени для готовки?
Куникидзуши ещё больше нахмурился и сделал вид, что очень занят онигири, но Кадзуха продолжал смотреть на него, явно дожидаясь ответа, пусть и не подталкивая к нему и Куникидзуши решил всё же поделиться:
— Она совсем не умеет готовить. Еду заказывает каждый день, вот и всё. Какая разница вообще?
Кадзуха лишь пожал плечами.
— Просто интересно стало, — пояснил он, — у тебя на макушке лепесток.
Куникидзуши тут же растерял весь свой настрой, принялся шарить по голове в поисках лепестка сакуры, чем вызвал у Кадзухи улыбку.
— Позволь мне, — предложил Каэдехара и, перегнувшись через весь стол, легко выпутал из тёмных волос лепесточек, — вот и всё.
Куникидзуши ощутил, как к щекам почему-то прилил жар, словно Кадзуха сделал что-то из ряда вон выходящее, хотя в этом не было ничего такого. Напротив, когда он обнимал Куникидзуши в клубе, тот не испытывал ничего подобного. Может дело в ситуации?
— Я ничего не слышал о твоих родителях, к слову, — решил вернуться к предыдущей теме Куникидзуши. Возможно, она не будет вызывать таких странных чувств в его душе.
— Мой отец бизнесмен, — спокойно и открыто ответил Кадзуха, по его лицу нельзя было сказать, что он лжёт, хотя это не было чистой правдой, — а мама помогает ему.
Его слова звучали правдиво, Куникидзуши даже не заподозрил, что на самом деле это может быть не так. Поэтому он лишь кивнул в ответ.
— Понятно.
Онигири закончилась как-то быстро и Кадзуха сунул ему в руки ещё одну. Куникидзуши благодарно кивнул, вскрыл банку чая и устремил взгляд к воде. Почему-то рядом с Кадзухой даже такое глупое занятие, как бездумно пялиться на озеро, на поверхность которого мягко, словно снежинки, опускаются лепестки сакуры, казалось приятным. Ах, наверное, Куникидзуши уже стареет, иначе с чего бы вдруг он сделался таким романтиком?
