Боюсь тебя потерять

Тебе, все тебе. Лишь бы ты улыбался, мой господин, - Тадаши Кикучи стоит под кабинетом, нервно чуть сжимая свежераспечатанные договора и слушая крики и быстрые шаги господина Шиндо, который мечется в своём кабинете, как лев в клетке. После последней гонки он сам не свой. И совсем отказался от скейта. Тадаши ненавидел себя за то, что хотел забрать у своего господина последнюю радость. Но был ли он виноват? Ведь Адам сам ничего не хотел, кроме... А впрочем, кто знает, почему обстоятельства наложились одно на другое и теперь во всем стоит винить только себя. Но другого выхода нет. Но нельзя говорить правду. И врать нельзя. А уйти, даже просто отойти от двери не получается. -Ах ты ж лицемерная змея! Неужто ты решил уйти к конкурентам? Неужели я тебе мало плачу? Да как ты вообще смеешь?! Господин все не так понял и гневается. Опять я все испортил. И как только можно было так глупо попасться, но очень уж сладок был расставленый капкан. И слишком интересной стала игра. Но он далеко зашёл. Очень далеко. Стоит заметить, что Тадаши никогда не был сведущ во флирте, разжигании ревности и прочих штучках. Но очень уж хотелось разжечь в Адаме ревность. Да так, как полыхала ревность в его, казалось бы холодном и равнодушном сердце, когда Айноске высказывал я в адрес мальчишки с синими волосами. Во — первых, это в принципе ненормально и не здорово, господин может скомпроментировать себя, а во — вторых зачем ему этот ребёнок, если есть он, идеальный помощник. Тот, кто пойдёт за своим господином в огонь и в воду, станет и на скейт и на лёд, да даже в тюрьму сядет вместо него, если господина посмеют скомпроментировать. А что же для себя? Можно ли узнать, есть ли хоть на грамм в холодном и пустом, сверкающем словно елочный шар, сердце господина, хоть малая толика ответных чувств? Или все чувства прошли, когда господин учился в старшей школе с красавцем Сакураяшики? А потом и этот мальчишка, Ланга Хасегава. Мальчишка конечно хорош, но он же ребёнок! Эх, господин. Ты думаешь, что я уйду в другую фирму? Я от тебя никуда не уйду. Разве что убьёшь и закопаешь на своём участке… -Тадаши! Я знаю, ты стоишь за дверью! Зайди немедленно в кабинет! — Тадаши вздрогнул. Он не любил, когда господин повышал голос. Но ему не разрешено было иметь права голоса. -Закрой за собой плотно дверь. — Господин сидел на краешке стола, закинув ногу на ногу, сложив руки на груди. Весь его вид выдавал напряжение и не предвкушал ничего хорошего. Хотя костюм, как всегда сидел безупречно и волосы идеально уложены. Совершенство. Мой злой гений, — подумал Тадаши. -Садись на моё кресло, Тадаши, — мягко начал издалека господин Шиндо. -Но… Это ведь ваше место, господин… -Это приказ. Тадаши сел напротив своего господина. -Оставь в покое договора. Скажи мне одну вещь, Тадаши. Ты скрывал от меня, что хочешь уйти? А может я стал противен тебе? Или ты устал от меня? Признайся! Но врать не получится. Хотя ты и не умеешь, во вяком случае мной во вранье ты не был замечен. -Нет, мой господин. Это не то, что вы подумали. Меня периодически приглашают в разные компании, они хотят чтобы я вел их дела. Я слишком тактичен, чтобы им отказать. Но я всегда честен с вами. И заверяю вас, что никогда не оставлю вас в одиночестве. -Никогда… Да что ты знаешь об одиночестве?! — Адам поднялся со стола и снова стал мерить шагами комнату. Когда холод разрывает изнутри и ты не можешь с этим справится?! Когда строишь панцирь из брони, но все рассыпается, как карточный домик, наталкиваясь на непонимание с другой стороны? Когда засыпая обнимаешь подушку, а хочется обнимать живое и тёплое чужое тело, вдыхать и ощущать чужое тепло… Когда хочется кричать, но в ответ тишина… Ты испытывал когда — либо такие чувства, Тадаши? -Конечно испытывал. Скажу вам больше. Испытываю все время. -Не думал, что ты способен на сильные чувства. У тебя всегда очень спокойное выражение лица. Даже если мир будет рушится, мне кажется ты все равно останешься на месте, и когда все рухнет, ты встанешь, отряхнешь с костюма пыль и пойдёшь дальше. Такой же холодный и надёжный, как скала! -Мой господин, у вас трудный день выдался. Вам налить виски? -Да, виски в шкафу. Возьми два стакана, и себе тоже налей.- Айноске сел опять на стол, рядом с Тадаши, отодвинув кучу бумаг. Тадаши достал бутылку из настенного шкафчика, плеснул в стаканы. -Я хочу, чтобы ты знал, Тадаши. Ты — мой дар и моё проклятье. Ты даровал мне радость, научив меня кататься на скейте. Ты вырастил мою кампанию, практически с нуля. Ты всегда выручал меня в любых ситуациях. И я не переживу твоего ухода к другому хозяину или в другую компанию. Я убью тебя и себя. Вот это откровение… Так вот какая ревность сжигала холодное сердце господина. И кто знает, какой величины чувства полыхнули на старом пепелище. Так вот значит какой ты собственник, мой господин. Не отдам никому… Как же красиво слетела эта фраза с красивого изгиба губ Айноске. Тадаши молчал. Он даже не знал, что ответить. В трудных ситуациях на деловых переговорах он всегда знал, что нужно ответить. Но ему было приятно. Последние слова господина горячим медом разливаясь в груди, заполняя все пустоты, заставляя сердце трепыхаться, мешая дышать. Тадаши словно все слова забыл разом. -Так вот значит как… — Тадаши распахнул глаза, когда господин наклонился над ним, благоухая дорогим парфюмом и повторил в самое ухо: -Ты мне нужен. Я тебя никому не отдам. Все это время я был слеп. Я не замечал тебя, потому что ты все время был рядом. -Господин, я никуда не… -Тссс… Молчи! — не перебивай меня, когда я говорю! — ладонь Айноске зажала рот верного слуги. Отчего тот чуть не впал в панику. Господин был очень близко. Он мог и ударить, и придушить, да и… Вообще много чего того, о чем Тадаши не хотелось даже думать и представлять. На виске запульсировала предательская жилка: нет, нет, пожалуйста, нет, только не надо… Только не это. Ох только бы не сорваться. Господин ненавидит истерики. Достаточно вспомнить его любезных тетушек. Тадаши должен быть спокоен. Эту ситуацию срочно нужно разруливать. — Прости меня, моя Ева. Нет, ты не ослышался, и не делай такие глаза! Любовь — это страх потери. А я очень боюсь тебя потерять. Ты ведь тоже всегда действовал из любви ко мне? — Адам нависал над ним, требуя ответа. Верный слуга вдохнул, выдохнул, стараясь успокоить колотящееся сердце. А теперь без истерик. Хватит одного истеричного господина: -Хозяин, вы много выпили. Вам нужно на свежий воздух. Давайте я вас отвезу в одно очень красивое место? Вы там ещё не были. Главное чтобы он не прицепился к неотвеченному вопросу, или не сказал нет. Если откажет, то одним богам известно, что он захочет потом сделать с ним и с собой прямо в этом кабинете. Звукоизоляция здесь очень хорошая, а у хозяина очень изощренный ум. Не думай об этом, не думай об этом…- Тадаши закрыл глаза и в который раз приготовился к самому худшему, ощущая пальцы господина на своём подбородке. -Почему бы и не покататься? Действительно, поехали. Я думаю, смена обстановки это как раз то, что нам обоим нужно сейчас. Адам накинул черную кожаную куртку поверх костюма. Тадаши выдохнул и засобирался тоже. Ехали в молчании. Каждый думал о своём. Тадаши следил за петляющей дорогой и проклинал тот день, когда ему пришла в голову идея вызвать в хозяине ревность. Адам думал о смысле жизни, о звездах в ночном небе и о початой бутылке виски. Хотелось курить, но лучше было бы потерпеть. Тадаши не курит и не выносит сигаретный дым. Машину оставили на обочине, заросшей высокой травой. Тадаши захватил увесистую сумку с пледами, термосом и заранее прихваченной бутылкой, так же вытащил из багажника скейты. Адам шёл вперёд, плюя на красивый наглаженный костюм и раздвигая стебли высокой травы. Вскоре за травой показалась тропинка, выложенная белыми камушками. По бокам от неё цвели розовые кусты, а сама тропинка вела к реке. Тут же на маленьком клочке пляжа была небольшая тренировочная полусфера для катания. Почти такая, как у него во дворе. — Покатаемся? — Адам, словно ребёнок, засиял, выхватил скейт и прыгнул в сферу, разгоняясь и вылетая. Начал выписывать трюки, любуясь собой и вдруг осознал, что как мальчишка хочет произвести впечатление. Причём впечатление хочет воспроизвести на своего первого учителя. Одна эта мысль заставила его покарснеть. Черт! Да что ж это такое?! Айноске Шиндо, крупная шишка, краснеет как пятиклассница! Вот те раз! И выпрашивает одобрения у собственного слуги. А ну прекращай! Но не получалось. Хотелось ещё и ещё-кататься, и чтобы на него смотрел Тадаши и одобрительно улыбался. О мой господин... И зачем я только втянул вас в это? Зачем научил. Но... Он ведь само совершенство, а значит должен быть совершенством и в этом мастерстве. И ведь стал же. Не зря столько тренировался. Даже в офисной обуви и деловом костюме вон как гоняет. В груди верного слуги томились смешанные чувства. Он несомненно был горд и счастлив, что наконец-то господина удалось отвлечь. Он, подавшись порыву, тоже ступил на скейт и пронёсся рядом с Адамом. Тот подхватил его за руки. Вдох... Выдох... Главное держать равновесие, иначе оба убьёмся. Он гениальный... Он сумасшедший... Не смотри в его глаза... -Тадаши! Скейт опять приносит мне радость, как в далёком детстве! Хотя нет, это неверно. Ты приносишь мне радость! Ты подарил мне целый мир, а я не ценил это. Ты мой сенсэй, мой дар, мой проводник в чудный новый мир! - Айноске сжимал крепко талию и ладонь парня в своих руках. Это был безумный танец на скольких белых плитах. О Боги! Ну хорошо, что они выехали на дорожку, мощеную плитами. Не зря значит он постарался накануне. Главное не свалиться в реку в конце трека. Тадаши снова закрыл глаза. Но Адам резко затормозил и они упали, откатившись на белый песок. Тадаши оказался снизу, сразу стало тяжело дышать и все тело будто обдало кипятком. Господин был снова так близко. Он чувствовал его всем телом, даже через одежду. Его руки сжимали его тело в крепких объятиях, аромат его парфюма сводил с ума. Нет... Нет... Нет.... Это неправильно.... Так не должно быть... Умоляю... Адам оперся о песок, высвободив руки и снова нависая скалой: - Ты не слишком ушибся? - Нет-нет. Со мной все хорошо. Вы в порядке, мой господин? -Да. Я в полном порядке. Может кое-где костюм порвался, а так все хорошо. Но он и так трещал по швам. Пойдём, выпьем. Ты ведь захватил бутылку, мой предусмотрительный мальчик? О Боги! Господин назвал меня своим мальчиком! Какой кошмар! Но как приятно все же... - Тадаши расстелил пледы на песке, плеснул виски по стаканам. Они сидели и смотрели на реку, как ночной ветер полощет в её волнах ветви ивы и на звезды в небе. Августвовские звезды особо мохнатые и крупные. И каждый думал о своём. Тадаши о том, какой Адам все - таки ребёнок в душе. А Адам о том, что хорошо бы снова оказаться вдвоём в машине, но никуда не уезжать, а заночевать здесь, в маленьком полузаброшенном парке. Только как бы уговорить Тадаши не ехать домой и отключить телефон, чтобы тёти не звонили по поводу и без. А лето заканчивалось, даря им обоим тепло.