***
Она… Жива? Девочка со все ещё закрытыми глазами шевелит пальцами, на пробу приподнимает голову, поднимает руки полностью, заставляя теплое пуховое одеяло соскользнуть с верхней половины тела. Она вдыхает воздух, в котором витает аромат металла и чего-то сладкого. Совершенно не похоже на больницу, пусть в которой она и лежала один раз, но характерный запах идеальной чистоты ей запомнился на долго. Её сбили. Воспоминания о происшествии свежи как никогда. Хруст костей, надрывный визг шин… это легко всплывает в голове. Ещё одна странность — она совершенно не чувствует боли, спутанности сознания или слабости в теле. У неё уже был опыт с обезболивающими, когда после операции она проснулась и — это было точно — совершенно не понимала, что происходит. Лера вдыхает ещё раз, как в последний, и наконец решается открыть глаза. Яркий свет из окна бьет по глазам, а взгляд упирается в темно-синий потолок со светлыми брызгами, имитирующими звезды. О нетнетнет. Какого черта? Она подрывается на кровати, цепляясь за красно-сине-желтое одеяло и натыкаясь на тело. Полноватая женщина лежит на пороге в комнату, облокачиваясь на стену, по которой расползаются подозрительные капли, которые медленно кап-кап вниз из-под затылка женщины. Девочка вскакивает, подбегает к женщине и ощупывает чужой затылок, окрашивая свои пальцы красным. Её сначала пробивает дрожь, а потом неуверенными движениями, вспоминая уроки ОБЖ, Лера пытается нащупать пульс. Либо она ничего не понимает в этом, либо лыжи и впрямь не едут. Нужно найти аптечку и телефон. И ванну. В глазах противно темнеет от переизбытка эмоций, но она упрямо перешагивает женщину и движется по коридору, заглядывая в комнаты. В одной из них она находит телефон, а после нее сразу же находится ванна. Планировка, как для неё не удобная, но, ладно, не ей судить. В ванне она находит и аптечку. Странная уверенность в том, что она там, подтверждается. Задумается об этом Лера позже — у неё тут, видимо, человек подыхает. Испуганная мысль: «Только если не умерший». Она набирает 911, не обращая внимание на английскую раскладку, но с ужасом понимает, что гудок не идет. Разблокировав телефон, девочка видит, что все обозначено иероглифами. ОГосподибоже… Слабыми пальцами она пытается сменить язык на русский, и только через пять минут это у неё выходит. После, через приложение, меняет раскладку и на клавиатуре, набирая в каком-то азиатском браузере «Как проверить пульс?» Она быстро идёт к женщине и пытается следовать совету — кладет палец на внутреннюю сторону руки, сосредотачиваясь на малейшем колебании. К её ужасу его нет. Как и на шее. Вердикт: Пациент скорее мертв, чем жив. Истерический смешок вырывается сам собой. Только вот… Он не такой, как должен быть. Голос намного выше, чем она когда-либо могла сделать, и мозг, который последние несколько месяцев подкармливался историями о попаданцах, делает неутешительные выводы, так что она бежит обратно в ванну, едва не спотыкаясь о труп. В зеркале, которое она раньше не заметила, отражается осоловело моргающая ланьими глазами девочка, с не сошедшим детским жирком на щеках и созвездиями веснушек на них, аккуратным носиком и трогательно приоткрытыми губами, кучерявой копной волос на голове, спускающейся немного ниже лопаток, заплетенная в слабую косу. Сердце делает кульбит. Это… не может быть правдой. Сознание, и до этого находившееся в стрессовом состоянии от обилия информации, коротит и решает перезагрузиться. В простонародье: Лера падает в обморок.***
Маленький мальчик лет двух максимум с ярко-красными глазами и блондинистой непослушной шевелюрой весело улыбается и тянет к ней руки. — Зу-нее! Будто движение фотопленки, меняется воспоминание. ~~ Тот же ребенок, только взрослее. У него на руках расцветают яркие вспышки. — Изуку-нее! Когда я стану героем, то точно-точно буду защищать тебя! Сердце щемит от нежности. ~~ Другой мальчик — уже с необычными отростками в виде рогов, заливисто, но зло смеется. — Деку-Деку… Ты правда думаешь, что хоть чего-то стоишь в этой жизни? Без причуды? Да тебя даже отец бросил! Глаза наполняются слезами. ~~ Она входит в класс под тихие смешки других учеников и, не поднимая головы, проходит к своему месту, у самой парты натыкаясь на изящную вазу с ужасными в своем смысле цветами — ликорисами. Изуку — девять лет. Девочка пусто улыбается и ставит вазу на пол, намереваясь потом отнести её в свой шкафчик для обуви, а в конце занятий забрать цветы вместе с вазой. Она уже привыкла. ~~ — Зу-нее, они просто чертовы идиоты! Из ладоней мальчика будто в подтверждение его слов вырываются яркие искры. Девочка обнимает его и судорожно всхлипывает. ~~ Её загоняют в угол, как какое-то животное, и что-то в ней на это хочет огрызнуться, но… Плечо больно ударяется о шкафчик. — Да когда же ты сдохнешь, а, ничтожество?! Мальчик фыркает, а потом насильно всовывает ей что-то в руки. — В помощь. В руке лежат новенькие лезвия. ~~ Изуку слабо улыбается, а потом укладывается на кровать, закатывает рукава и делает подаренными лезвиями глубокие и длинные порезы от самого начала локтя. Она накрывается одеялом, не заботясь о его сохранности, и засыпает. Кто-то говорит: — Спи, дитя. — Больше никто тебя не потревожит. И: — Отдыхай. Изуку — одиннадцать. ~~ Оно говорит: — Мне так жаль что ты не узнала ни о своей причуде, ни о своем предназначении. Бессмертие было бы наказанием для тебя, верно? — Люди слишком жестоки… И: — Прости за слишком сложные испытания, милая. Оно роняет несуществующие слезы: — Мне правда, правда жаль…***
Лера просыпается с криком на губах и путаницей в голове, не понимая, как различить, где начинается Изуку, а где она — девочка-пришелец, девочка-не-та-которая-должна-быть. Она слабыми руками проводит по лицу, а потом захлебывается в слезах. Ей больно, ведь***
На утро воспоминания все ещё не устаканившиеся, но будто бы затертые. Они больше не всплывают от любого мало-мальского триггера. Она медленно поглощает пищу, которую Инко собиралась скормить ей вчера. Во время еды глаза цепляются за плитку — только она, увы, не электрическая, а газовая. Мозг сразу же подкидывает картинку с аромасвечами, которые нестройной гурьбой в качестве ароматизаторов стояли в… её? комнате Изуку? Лера точно знает, что происходит, когда оставляешь включенный газ рядом с открытым огнем. Что-то в ней противно скрежечет, когда мысли останавливаются именно на этой идее, но чувству, которое подгоняет её все дальше и дальше от этого места и Японии в общем, невозможно сопротивляться. На глаза набегают слезы, когда та часть, оставшаяся от прошлой владелицы тела, представляет это, но как это происходило и раньше, она отступает, прогибаясь перед более сильной личностью. «Возможно, — думает она, — с этим ей поможет медитация». Это начинает походить на раздвоение личности. Девочка тихо выдыхает, отставляя тарелку и подхватывая потрепанный годами, но на удивление вместительный и крепкий рюкзак. Она берет спичечный коробок, который до этого технически был спрятан, хотя фактически лежал на вытяжке, зажигает свечку — малиновую, если верно понимает запах, — и проворачивает вентиль, быстро убегая из дома. Подождать пару дней на улице, а потом с помощью денег, вытащенных из заначки, можно и отправиться в родную страну. Узнать бы еще, каким образом туда можно попасть...***