Смерть грифона

      Зыбкий полумрак таверны еле разгоняли лучи солнца, проникающие сквозь небольшие замусоленные оконца. В это утро людей здесь было не особенно много, всего-то трактирщик, парочка кметков, да купец и его охрана, состоящая из почти десятка наёмников, рассевшихся за столиками. Была, однако, здесь и ещё одна фигура, мрачная и вызывающая, при взгляде на неё, чувство смутной тревоги. Трактирщик нет-нет, да бросал на эту фигуру беглый взгляд, смешанный с каким то глубинным ужасом, презрением и смутным предчувствием чего то нехорошего. Все знали, что ведьмаки приносят несчастье. Занесло же одного из этой братии сюда, в Большие Сучья, будто и без него хлопот было мало. Слоняются такие по дорогам, донимают людей, портят всё…       Наёмники же посматривали на одинокую фигуру за столиком с интересом, как бы оценивая, что за фрукт сидит в углу, куда не достаёт свет солнца, и что скажет хозяин корчмы, если они выпрут отсюда этого «приблуду» сапогами. Сам же «приблуда» сидел спокойно, укутавшись в тёмный дорожный плащ, и прихлёбывал пиво из потемневшей деревянной кружки, обитой кольцами металла. Внезапно тихий говор таверны нарушился громким возгласом:       - Эй, чужак, ты чё в углу там зажался, аки крыса какая? – прозвучал бас одного из наёмников. Ему вторил голос другого, более звучный и хриплый.       - Так крыса ж и есть, да? Поглянь на него, молчит, паскуда. Видать портки обделал, хе-хе. Эй, крыса, давай позабавимся?       Тёмная фигура в плаще молча сносила насмешки и оскорбления. В травле чужака участвовал почти весь трактир, даже кметы, осмелев, вставляли слово. Лишь трактирщик смотрел на ведьмака в углу настороженно и тревожно. На сердце было неспокойно.       Внезапно за окнами трактира раздался дробный перестук копыт, грозный окрик всадника и конское ржание. Кто-то заехал прямо во двор, жёстко осадив коня у самого крыльца. В наступившей внезапно тишине были слышны тяжёлые шаги и скрип досок, затем распахнулась дверь. В таверну зашёл странный человек. Высокий, худощавый, с тёмными, слегка побитыми сединой волосами, зачёсанными назад, не шибко длинными и неопрятными усами, свисающими с верхней губы. И очень неприятным взглядом бесцветных глаз, напоминающих рыбьи.       Человек немного постоял в проходе, окинув всех внимательным и цепким взглядом, затем, не спеша, тяжёлым шагом направился к столику в углу. На его поясе висел длинный клинок в кожаных ножнах, а на бедре не особо длинный кинжал. Ведьмак, сидевший в углу внезапно поднял взгляд на вошедшего и замер. От резкого, еле уловимого глазу движения качнулся практически невидимый в полумраке плоский круглый медальон, с искусно вырезанной на нём мордой грифона. Трактирщик отступил к входу на кухню, весь трактир накрыла напряжённая тишина. Звеня шпорами, тощий незнакомец остановился у столика ведьмака.       - Чего тебе надо. – первым прервал тишину ведьмак, прищурив жёлтые глаза с вертикальными зрачками, которые сейчас были расширены. Он откинул широкий капюшон плаща назад и стали видны рукояти двух клинков, торчащие из-за его левого плеча. Худой некоторое время внимательно разглядывал ведьмака и его медальон, а затем медленно вытянул из ножен клинок, с неживой усмешкой обронив лишь одно слово:       - Тебя.       В следующую секунду весь трактир встал на дыбы. Вскочил из-за стола ведьмак, свистнул выхваченный из ножен на спине меч, со звоном ударившись о сталь меча худощавого охотника за ведьмачьей головой. Трактирщик мигом нырнул на кухню, закрыв за собой дверь и прижавшись к ней спиной. Нечто мощное с грохотом потрясло весь трактир, качнув его, словно при землетрясении. С потолка и балок на голову трактирщика посыпались пыль, паутина и мусор. Он слышал дробный топот множества ног – это наёмники покидали трактир в спешке, с удивлёнными и полными ужаса возгласами, которые перекрывал резкий звук звенящей стали. Клинки двух противников сталкивались с умопомрачительной скоростью, скрежеща и не прерываясь ни на минуту. Внезапно до трактирщика донёсся дикий вскрик и странный шум. Такой шум обычно издавало пламя в горне, когда его раздували мехами. Крик сменился звериным рёвом и отборной руганью. Клинки зазвенели снова и, спустя секунду, раздался ещё один крик, но уже другой, удивлённый, полный неверия.       Кричал ведьмак.       Спустя ещё несколько секунд всё стихло. Трактирщик мелко задрожал, когда из зала донёсся окрик:       - Эй, кто там есть? Быстро сюда!       Было в этом грозном призыве что-то такое, что заставило бедного трактирщика мгновенно оказаться в зале. И он тут же вжался в стену. Его бледное лицо выражало потрясение.       Весь зал был разворочен, в воздухе витала поднятая из щелей пола и сбитая с потолка и балок пыль. Большая часть столов и стульев была перевёрнута и раскидана, некоторые были расколоты на куски. Полки с алкоголем за барной стойкой были раскурочены, осколки бутылок разлетелись по всему трактиру, пол за стойкой и около неё был сплошной лужей, остро пахнущей спиртом. В одном месте на полу был виден обугленный след, почти такой же частично наблюдался и на одном из столбов, подпирающих потолочные балки. Ведьмак лежал неподалёку, слегка дёргаясь в агонии. Вытянутая вперёд рука царапала ногтями доски пола, силясь добраться до лежащего слишком далеко меча. По щелям и мелким неровностям досок медленно растекалась лужа крови.       По телу ведьмака прошла последняя волна агонии, и он вдруг обмяк, медленно расслабив пальцы с обломанными ногтями. Худой, стоявший рядом, спиной к обмершему от ужаса трактирщику, наклонился, сорвав с шеи мертвеца медальон с мордой грифона. Затем медленно повернулся. Трактирщик невольно вжался в стенку рядом с дверью на кухню ещё сильнее. Волосы на голове у худого, как скелет, человека слегка тлели, как и остатки усов на верхней губе. Лицо было словно опалено огнём, а в некоторых местах виднелись волдыри ожогов. Ресницы же на глазах исчезли вовсе, сделав неприятный взгляд бесцветных глаз ещё жутче. Худой устремил на трактирщика страшный, не мигающий, как у рыб, взгляд и громко произнёс:       - Принеси мне пилу. И спирта побольше.