Стеклянный снежный шарик

Игнорирование стола для обедов как такового стало традицией за те три дня, что они провели в Гетеборге. Хотя коттедж, который они снимали, так и пытался заставить их всех сесть за длинный деревянный стол, на котором стояли нетронутые свечи в красивых металлических подсвечниках медного цвета, от него веяло домашними традициями, без труда можно было вообразить семью, что ужинает за ним, смеясь и обсуждая свои прогулки по красивейшему городу. Но не для семейки из Найт-Сити, из которой только один ребенок сохранял такую традицию у себя дома. Ким одна единственная пару раз предложила сесть за стол, но встретилась с тремя парами непонимающих глаз. Потому что дома Тед избегал любых контактов с матерью, имея с ней не самые теплые отношения, так что ужинать с ней не садился. Ви в принципе никогда не имел такой привычки, с детства обедая на диване перед телеком или компьютером, а Керри… Он просто напрочь забыл, зачем нужны столы, кроме как закидывать на него ноги, пока сидишь за ноутом. Впрочем, Ким быстро понравилось ужинать вместе, удобно устроившись на диване рядом с отцом, пока двое других сидели на полу. Доставка из ресторана в Гетеборге была скоростной, если не сказать больше, дрон принес еду еще горячей. А бургеры у них были огромными и в несколько раз вкуснее тех, что кто-либо из них пробовал в штатах или Найт-Сити. Только Ким уплетала салат, думая, что никто не заметит, какие завистливые взгляды она кидает на ужин остальных. Камин — настоящий камин, с огнем и щепками — тихо трещал, словно поддерживая их разговор. Каждый день, что они проводили вместе в Швеции, был полон всевозможных развлечений, походов по городу, по магазинам, музеям, а весь сегодняшний день они провели в “Лисеберге”, крупнейшем парке развлечений, откуда вышли едва не обнулившиеся от усталости. Тед все еще смеялся с младшей сестры, которая побоялась громадных горок и осталась с отцом смотреть, как они с Ви разрывали криками легкие, скатываясь с огромных высот резко вниз. — Вообще-то, в две тысячи пятидесятом такая горка едва не убила тридцать человек, потому что открутился один винтик, — возмущенно сказала Ким, вытирая рот салфеткой и сверля Теда взглядом. — Ох блин, однажды горка чуть кого-то не убила, давайте на них теперь не кататься, — Тед усмехнулся, отрываясь от бургера. — А меня как-то чуть не похитили, давай я теперь на улицу выходить не буду. Ким прожгла его взглядом, пытаясь придумать, чем ответить. Об этом недопохищении знали немногие, точнее, знали они, и не знала Луиза. Даже несмотря на то, что Ким была близка с матерью, брата она очень любила, как и отца, и не хотела стать причиной, по которой мама не разрешит им больше видеться. Маленькая тайна, в которую ее посвятил брат, сделала их только ближе. И пускай они часто собачатся, как сейчас, когда они вдвоем поведение их менялось. Ви видел это своими глазами, когда утром, пока Керри укладывал волосы, он остановился у лестницы и наблюдал, как Тед чинит собачку на молнии Ким, стоя на коленях, пока та едва не плачет, что это была ее любимая куртка, а Тед спокойно (что дается ему нелегко) уверяет, что все он сейчас починит или костями ляжет, чтобы найти ей точно такую же. Ви запил последний кусок уже подостывшем глинтвейном и повернулся в сторону Керри, который сидел над ним. И, честное слово, он не знал, что Керри может выглядеть таким. Уставший, в вязаном свитере с красно-белыми черепками, с непередаваемой нежностью он наблюдал за перепалкой Теда и Ким, витая при этом в своих мыслях. Откровенно говоря, Ви вообще не сильно видел Керри в роли отца, даже теперь, когда на рождество они выбрались вчетвером далеко от дома, Керри не особо проявлял родительскую инициативу. Он просто веселился и ловил момент, иногда вставляя какие-то нелепые попытки командовать. Но сейчас было видно, что он обожает своих детей, что он их любит. Возможно, он никудышный родитель, но любви это не отменяет. После визита Теда, он сказал, что просто не умеет быть отцом, потому что его отец был мудаком, а потому он вообще не планировал детей иметь. Этого хотела Луиза, а он ссался. Но Ви также слышал, как Керри час разговаривал с Луизой по телефону, уговаривая ее отпустить детей на рождество к нему. Все-таки как он завязал с безумной алкогольно-наркотической жизнью, ему стало проще управлять своими эмоциями и делами, и даже семьей. Наверное, он никогда не признает в себе хорошего отца, а никто и спорить не станет, но видит небо, он старается. — Ты бы в двенадцать тоже штаны обоссал со страху, — все-таки решил вступиться за Ким Ви. — Изобретут машину времени, мы и проверим, — сверкнул глазами Тед, глядя на Ви. — Да еб… — Керри устало вздохнул, и Ви снова посмотрел на него. На его глазах играл свет входящего вызова. — Я на минуту, окей? С этими словами он резко поднялся и вышел за дверь, ведущую на балкон. В комнату тут же ворвался холодный морозный воздух, приятно контрастирующий с жаром от камина. Снег уже перестал идти, но окна в комнатах все еще были залеплены снежком. Стоило Керри скрыться из вида, как Ким оглянулась на дверь, а потом, оставив салат на диване, скатилась вниз к Теду и Ви. — Ви, — она позвала его полушепотом, — можно тебя кое о чем попросить? Ви загорелся от интереса, что может хотеть от него Ким. Они познакомились только несколько дней назад и было удивительно, как легко та с ним сдружилась. В отличие от Теда, который в первую встречу мало того, что пытался постоянно задеть и унизить Ви, еще умудрился поприставать к нему, Ким была простой и открытой. Чем, кстати, очень напомнила Керри, который тоже сразу становился своим в доску. Евродинская харизма, так охарактеризовал это Ви, немножко даже завидуя, что ему такой от рождения не досталось. — Я же ничего папе так и не купила, — сказала она, потягиваясь ближе. Тед за ее спиной хмыкнул. — Что? — зло бросила Ким, оглядываясь на брата. — Ты-то что ему подаришь? — Я ему еще три месяца назад струны купил, ограниченная коллекция Ханнабах с люминесцентным свечением от прикосновения, — сказал он таким тоном, словно это было очевидно. Ви, кстати, ему ничего не купил. У них был уговор ничего не дарить друг другу на праздники, потому что Ви как-то неделю ходил за ним по пятам и пытался выпытать, что ему можно подарить на день рождения. Керри и сам не придумал что, поэтому возник такой уговор. Если придумает подарок — подарит в любой день года, но праздники не имеют особого веса. Главное провести их вместе, это, по словам Керри, для него дороже любых подарков. — Ну и гордись до смерти этим, — ответила Ким и отвернулась обратно. — Так вот, я хотела… — Я не знаю, что ему можно подарить, — испуганно выпалил Ви, опережая вопрос. — Да нет, — Ким махнула своей тоненькой ручкой, на которой уже красовалось три массивных кольца. — Я хочу ему что-нибудь приготовить. Даже придумала, что, но мне нужно будет съездить в магазин. Я не могла все это купить пока, потому что мы были с ним вместе, и не хотелось рушить сюрприз, а тут утром он проснется, а от меня будет клевый завтрак. Ему понравится? На душе даже потеплело. Такой простой, очевидный, но до безобразия заботливый подарок. Сам он до такого не додумался. Хотя и повар он неважный. — Конечно, — Ви улыбнулся. Все равно сердце было немного не на месте от общения с Ким, он все боялся ляпнуть что-нибудь, отчего она ощетинится, боялся потерять ее доверие. — Тогда мне нужно, чтобы ты поехал со мной в магазин и помог приготовить. Но… Это придется делать рано, до того, как он проснется. — Я планировал встать в десять и разбудить всех, чтобы подарки открыть, — напомнил Тед, устало прислоняясь к дивану. Он медленно моргнул, было видно, как сильно все устали за этот день, хотя времени было только половина восьмого. По этой причине все и согласились с тем, что подарки открывать будут утром, а не традиционно ночью. — Тогда надо успеть до десяти, — Ким испуганно снова посмотрела на Ви. — Тут почти все магазины круглосуточные, — он уже сканировал интернет на поиск ближайших супермаркетов. — Вижу два в нашем районе. — Ты поможешь? — на всякий случай уточнила Ким. — Конечно, — Ви заулыбался еще сильнее и еще сильнее заволновался. Ему придется провести время с ней один на один. Но это отличный шанс стать ближе и показать, что он, вроде как, достоин ее отца. — Я поставлю будильник на шесть, — Ким расслабилась, услышав ответ, и сама заулыбалась. У нее на щеках были ямочки, Керри сказал, что лицом она вообще вылитая мать. — Тед, — Ким резко перестала улыбаться и повернула голову к брату. — Не смей трогать подарки раньше остальных, понял? — Да боже мой, — Тед закатил глаза и закрыл их окончательно. — Мне не семь, Ким, мне не горит их открывать. И вообще я просто хочу спать, я уже никаких подарков не хочу, просто спать. — И еще час будешь лежать залипать в сети. — Я бы поспорил, но у меня нет сил. — А я могла бы и полуночи дождаться, — как бы между делом сказала Ким. — Ну и открывай подарки одна после того, как всем прочитала мораль, что это надо делать всем вместе утром, — хмуро сказал Тед, все также не открывая глаза. — Я же не ты, я так не сделаю. — Это был один раз! И мне было девять, и я хотел новую гитару, и я знал, что она там лежит! — взвыл Тед. — Я просто хотел поиграть, ты теперь мне вечно будешь это напоминать? — Все, хватит, — Ви поднялся с пола, стряхивая крошки с колен. — Дуйте спать, пока кусать друг друга не начали. — Ага, пап, конечно, — фыркнул Тед, но тут же как-то испуганно посмотрел на Ви, видимо, побоявшись, что шутка прозвучало двузначно, а то и хуже. Ви только посмеялся и легко шлепнул его по макушке, проходя мимо. За его спиной Тед поднялся, оставив весь мусор на полу, и предложил Ким первой сходить в ванную. Ким тихонько пообещала, что не будет ее занимать надолго, и они пошли наверх по старой деревянной лестнице, скрипя ступеньками. Ощущения были волшебными. Никогда в жизни Ви не подумал бы, что будет проводить рождество вот так, в кругу семьи, которая вроде как и не его, а вроде и его. Что-то похожее было с Уэллсами, но все равно все слишком сильно отличалось. Он открыл дверь, за которую ушел Керри, и сам вышел на улицу. Запах снега был свежим и чувствовался на языке. Легкий ветер облизал руки и лицо, оставляя следы морозца. Керри стоял неподвижно, облокотившись на перила, и смотрел куда-то вперед: на лес, что стелился внизу, укутанный снежным шарфом, на светящийся город чуть дальше, на блестящую набережную в самой дали. Было видно целый город, а по ощущениям — абсолютное уединение и пустота. Приятная пустота, не кусающая сердце, а скорее нежно поющая колыбельную. Ви обнял парня со спины и провел носом от его шеи до макушки. — Они пошли спать, — сказал он, поражаясь, насколько по-домашнему это прозвучало. — Я сам с ног валюсь, — Керри развернулся в его руках, оказавшись лицом к лицу. Глаза полуприкрыты и светятся от счастья. — Хочу забраться к тебе под одеяло и морозить холодными ногами. — Если я снова проснусь от того, что ты суешь мне свои ледяные руки, выкину с кровати, — засмеялся Ви, приближаясь к его лицу. — Разве это не обязательная часть отношений? — Разве обязательная? — Я включу этот пункт в свадебную клятву. Твою. Чтобы ты всегда грел мои конечности. Ви хмыкнул и прижался к его губам своими. Сухие, прохладные, мягкие. Сердце сразу зашлось, не выдерживая всей красоты этого отпуска. И что-то подсказывало, что сердце Керри стучит так же, чувствует то же. Если можно было бы заключить этот момент, этот домик на склоне, в стеклянный шар, в котором идет снежное конфетти, если потрясти, то Ви сделал бы это. Потому что сейчас он влюбился в Керри снова, во второй раз, влюбился в его жизнь. Пока чужие губы мягко ловили его собственные, у него в голове билось тупое “спасибо, спасибо, спасибо”. Спасибо, что не отказался от того, что моя жизнь слишком ебанутая. Спасибо, что не оставил меня, когда я умирал. Спасибо, что показал своим детям. Спасибо, что сделал частью семьи. Эти спасибо сыпались, как снег с неба, и как каждая снежинка уникальна — так и уникальны были эти благодарности. — Пойдем тоже в кровать? — отодвинувшись на пару миллиметров от его рта, предложил Ви. — Мне рано вставать. — Зачем? — Керри нахмурился. — Не могу сказать, это тайна, — заговорчески ответил Ви. Керри прищурился, попытался придумать, что задумал Ви, но сдался. Только кивнул и толкнул его обратно к двери. Руки и него были холодными, и Ви знал, что даже после горячего душа они снова станут холодными. И что он обязательно положит их ему на живот, когда они рухнут в кровать без сил, и он ничего с этим не сделает, потому что как бы он не брыкался, ему безумно захочется согреть их.