Пари

Когда Игорь переступил порог собственной квартиры, в голове всё ещё гремели выстрелы. Страх и осознание собственной вины не давали расслабиться и забыть о том, что случилось. Если бы не он… — Одежду в стирку, сам — в душ, — бросил из-за спины отец. Игорь весь сжался от того, как строго прозвучал его обычно спокойный хрипловатый голос. — Я после тебя. Игорь не стал спорить. Смотреть на отца ему было сложно. Особенно после того, как того чуть не застрелили. Что было бы, если бы он не появился вовремя и не отвлёк дядю Юру на себя? Отцу могло не хватить украденной пули, чтобы защититься. Каким же он был дураком, когда думал, что пропажа одного патрона останется незамеченной. И ради чего только крал? Ради детской шалости, которая тоже чуть не закончилась его смертью. Повезло, что тот громила сжалился и подвесил их на забор. Мог бы прибить и в реку сбросить. Через пару дней, глядишь, трупы бы и нашли. Всё-таки хорошо, что отец не растерялся и среагировал быстро — набросился на дядю Юру, отобрал пистолеты и скрутил так ловко, что тот и пискнуть не успел. А там уже и дядя Федя подоспел — помог остолбеневшего Игоря в себя привести, вывел на улицу и даже умудрился отругать их с Игнатом за то, что сунулись, куда не следует. Игорь в тот момент хотел только одного — чтобы папа вышел к нему и сказал, что всё будет хорошо. Пусть бы даже сам отругал, но не прятался от него, прикрываясь работой. У дяди Феди тоже работа, но он от Игоря не отходил. Взглянув на себя в зеркало, Игорь удивился. Царапина от пули, потревоженная горячей водой, вновь кровоточила, глаза опухли от слёз, недавний фингал превратился в противное жёлтое пятно. Выглядел он в общем и целом паршиво, но папе сейчас было в десять раз хуже. Игорь и думать не хотел о том, сколько раз того задели в драке. Смыв с себя всю грязь и строительную пыль, Игорь переоделся в домашнюю безрукавку и трусы. Вряд ли они с папой сейчас будут сидеть за столом и обсуждать, как прошёл день. Скорее всего, они лягут спать и поговорят уже утром. Нечего наряжаться. — Пап? Выйдя из ванной, Игорь совсем не ожидал увидеть отца, склонившимся над шахматной доской. Фигуры никто из них не трогал с тех пор, как оба отправились по своим делам, но сейчас отец переставлял их с места на место и тут же убирал обратно. Просчитывал ходы. Вид у него при этом был сосредоточенный и хмурый. — Сядь. Разговор есть. Игорь неуверенно отодвинул стул и присел на краюшек. Отец на него не смотрел, хотя лучше бы взглянул этим своим фирменным страшным взглядом, которым смотрел, когда они с Игнатом вытворяли «чёрт-те что». — Что вы там делали? — наконец спросил он, так и не оторвав взгляда от доски. Игорь виновато смотрел на него из-под мокрой чёлки и не мог выговорить и слова. Что ему сказать? Что они с Игнатом в очередной раз ввязались в сомнительную авантюру? Тогда они оба трупы. Отец убьёт сначала его, Игоря, а потом и Игната — просто за компанию, потому что достал уже. Убитые в Диснейленд не ездят. Не дождавшись ответа, отец всё же поднял на него взгляд, и Игорь тут же опустил голову, уставившись в зажатые между коленей руки. — Ты следил за мной? — принялся гадать Гром-старший. — Сколько раз говорить, что моя работа слишком опасна для ваших любопытных носов? Если бы вас там подстрелили, думаешь, было бы также интересно и весело? — Нам не было весело, и мы не следили, мы… случайно там оказались. — Как это понимать «случайно»? Об этом мероприятии не знали даже в отделе, а вы, два маленьких авантюриста, случайно там оказались? Игорь пожал плечами, осторожно взглянул исподлобья. Отец всё ещё хмурился. Была не была. — Ну… нам предложили работу. — Какую ещё работу? Кто? — Ну, журналист. Из телика, — для пущей убедительности Игорь ткнул пальцем в сторону телевизора, будто это тот был виноват во всех его бедах. Отец не изменился в лице и даже голову не повернул. Пришлось снова уткнуться взглядом в собственные колени и продолжить уже не так уверенно. — Мы ему сюжет снимали. Он сказал, что сам в здание никак не пролезет — кто-то поменьше нужен. Денег много предложил, аж на Диснейленд хватит. Ну, мы и согласились. Вроде, несложно ведь. А потом я тебя увидел… и кассету выронил. Собственный голос показался предательски дрожащим. Хоть Игорь и говорил чистую правду, но отчего-то ему всё равно казалось, будто он папе нагло врёт. Тот вон как замолчал сразу. Если прислушаться, даже слышно, как пыхтит, словно рассерженный бык при виде красной тряпки. В голову, как назло, полезли нелепые картинки, в которых папа, наряженный в дурацкую одежду для корриды бегает за ним, согнувшись в три погибели. Игорь не смог сдержать нервный смешок. — Тебе всё-таки весело? — строгий голос мгновенно вернул в реальность. Игорь поспешно замотал головой. — Кто этот журналист? Где вы его встретили? Сколько он вам заплатил? — На Диснейленд хватит. — Думаешь, мы после всего этого поедем в Диснейленд?! Игорь вскинулся. Нет… только не Диснейленд! Он ведь ради него всё это… да если бы не… да он… — Пап, пожалуйста! — глаза всё же наполнились слезами. Он был готов упасть на пол и умолять, лишь бы не лишаться того, на что так сильно надеялся. Он ведь так хотел, так мечтал съездить туда с папой. И денег уже заработал, осталось только поехать! — Не так… — Что «не так», Игорь? Я тебе много раз говорил, что, во-первых, никаких больше авантюр Игнатика. Во-вторых, чтобы носа твоего на моей работе не было. В-третьих, чтобы ночью один не шатался. Три простых правила — и все нарушены. Деньги пойдут на стиралку, разговор на сегодня окончен. — Пап! — Спать. Отец резко поднялся. Так резко, что шахматная доска подскочила, и на ней опрокинулись все фигуры. Игорь не смог больше сдерживать слёзы — они покатились ручьём, и он начал всхлипывать. Казалось, что день не мог стать ещё хуже. — Пап, — позвал он и с облегчением заметил, что родитель остановился. — Я же… мы бы хоть раз в жизни вместе куда-нибудь съездили. Игорь утёр слёзы и с надеждой смотрел на напряжённую спину. Наконец отец убрал руку с дверной ручки ванной и обернулся к нему. — Давай пари, — жалобно предложил Игорь, видя, что не дожал. Отец так и смотрел на него хмуро, ни капли не разжалобился. — Если я тебе мат поставлю… — Не поставишь. У Игоря вновь затряслись губы, но отец заговорил раньше, чем он успел снова разрыдаться. — Хорошо, я изменю наказание. Хочешь, называй это пари. — На какое? Месяц мыть посуду? Он и так её целый год моет — не страшно. Не гулять с Игнатом? Папа уже через неделю остынет. Год без телика? Ну и ладно, будет больше времени на шахматы. Он на всё согласен, лишь бы не отбирали Диснейленд. — Да вот думаю ремня тебе дать. Самое оно за то, что натворил. Наверное, отец понадеялся, что Игорь испугается… и он оказался прав. «Ремня» он никогда в жизни не получал, но рассказы отца о подобной процедуре и периодические шутливые угрозы в свою сторону частенько слышал. Один раз даже опробовал поджопники, когда они с Игнатом не успевали до десяти вернуться. Первую его задержку отец ещё простил, но вот на вторую перепугался так, что поднял на уши весь участок, и когда за шкирку притащил домой, раз десять крепко приложил тяжёлой ладонью по продрогшей заднице. Игорь после того случая позже десяти ни разу не приходил. — Никакого Диснейленда. Уяснил? Отец вновь развернулся и открыл дверь в ванную. Игорь раздумывал недолго. — Нет, стой! — глядя в решительные глаза отца он на секунду засомневался, но страх потерять то, ради чего он пошёл на риск, оказался сильнее. — Можно… можно второе? Вместо ответа отец захлопнул дверь, тут же зашумела вода. Игорь остался сидеть в недоумении. Так Диснейленд или ремень? Не в силах гадать, он попытался отвлечь себя уборкой. Собрал разбросанные по полу карандаши, выстроил все фигуры по клеткам, убрал брошенную кучей одежду. На всякий случай вытянул из шлёвок отцовский ремень. Тяжёлый… Отец не выходил долго — наверное, обрабатывал раны. Игорь вновь почувствовал себя виноватым в том, что с ним приключилось. Возможно, останься он дома, ничего этого бы не произошло. Нет, перестрелки с дядей Юрой было не избежать. Что, если бы никто его не отвлёк? Папа не успел бы среагировать и… даже думать о таком не хотелось! Когда вода наконец-то выключилась, Игорь подскочил с дивана. В руках он всё ещё держал страшный кожаный ремень. — Как олень перед фарами, — прокомментировал отец, вытирая голову полотенцем. Игорь смутился и постарался выглядеть менее испуганным. — Определился? — Угу. — Не слышу. — А мы точно поедем в Диснейленд? Отец усмехнулся, но тут же снова стал серьёзным. Это слегка успокоило напрягшегося Игоря. В конце концов, сколько раз они ссорились так, что казалось, будто осталось только убить друг друга? Сейчас они оба держат себя под контролем. Как говорит дядя Федя — до свадьбы заживёт. — Ложись на подлокотник. Игорь положил ремень на диван и на негнущихся ногах подошёл к мягкому подлокотнику. Чувствовал он себя при этом ужасно неловко, но отступать или просить пощады не планировал. Лучше уж так. — Игнатику передай, чтобы тоже зашёл, — строго сказал отец, подталкивая его в спину. Игорь плюхнулся животом на подушку. Майка при этом задралась, зад нелепо оттопырился кверху. Игорь поспешно заёрзал, пытаясь спустить себя обратно, и понадеялся, что про Игната папа пошутил. Не будет же он и его ремнём… — Лежи спокойно. Мокрая рука коснулась его поясницы, и Игорь вопреки словам напрягся только сильнее. Отец не стал больше ничего говорить. Несколько раз звякнула пряжка. Игорь зажмурился. Вмиг вспомнились все истории о том, как дедушка порол отца «как сидорову козу». Это непонятное выражение вызывало в нём нутряной ужас. Представлялась кровь, синяки, крики… После первых же ударов Игорь понял, что погорячился. Звук выходил громкий, но вот сами удары — такими безболезненными, что он успел мысленно посмеяться с того, что нафантазировал себе жуткие пытки. Может главный кошмар наказания в стыде? Или папа решил пожалеть его? Ещё через пару ударов стало очевидно, что его вовсе не жалели, а лишь давали привыкнуть. Удары стали более резкими, с замахом. Прилетало не только по заднице, но и по бёдрам, что делало порку совсем уж невыносимой. Игорь то и дело норовил прикрыться руками, но вместо этого лишь дёргался и сжимал обивку дрожащими пальцами. Всё ради Диснейленда. Ради Диснейленда он потерпит. Главное, что они с папой покатаются на всех аттракционах. Главное, что они съедят кучу сладкой ваты и купят дурацкие кепки с Микки Маусом, которые никогда в жизни больше не будут носить. — М-м… может хватит? — решился спросить Игорь после особенно крепкого удара. Отец ничего не ответил и продолжил опускать ремень снова и снова, будто в голове у него был собственный метроном. Игорь и это представил, но если бык и тряпка его повеселили, то в этот раз воображение подкинуло ему картинку его самого — бедного и несчастного, бесконечно получающего по заднице в Диснейленде. Отстой. Порка продлилась ещё целую вечность. Игорь шмыгал носом, вертелся и всё же попробовал прикрыться руками, но отец только спокойно помог ему лечь, как следует, и продолжил. Когда терпеть уже стало совсем невмоготу, и печальные всхлипы переросли в плач, ремень наконец снова приземлился на диван. Отец молча ушёл на кухню, чиркнул там спичкой. Игорь в спешке вытер слёзы и аккуратно поднялся на ноги. Болел не только зад, но и от неудобной позы всё тело. Он пережил это. Выжил, как самый настоящий герой, который не обращает внимания на боль. Стоило сделать пару шагов в сторону кухни и о боли пришлось сразу же вспомнить. Пульсирующие полосы ощущались на каждом шагу и, конечно же, не обошлось без задетой гордости. Унизительнее наказания и не придумаешь. Только бы Игнат об этом не узнал. Засмеёт. Отец курил. Игорь тихо подкрался к нему со спины и молча обвил руками, уткнувшись лицом в его спину. Сигарета тут же отправилась в пепельницу. Отец развернулся и обнял его в ответ. — Съездим мы в твой Диснейленд, — раздалось сверху. Игорь с облегчением улыбнулся.