S.U.H

Вечер почти февральского воскресенья выдался дождливым и холодным, поэтому Фрэнк и Джерард завалились домой к Уэям, набрали на кухне еды и скрылись наверху. Фрэнк никак не мог привыкнуть к климату Атланты. Он привык, что в его родном Нью-Джерси дождь жарким летом, снег холодной зимой, и поэтому он все еще пытался не удивляться дождю посреди холодного февраля. Они валялись на кровати Джерарда и читали заданные на дом параграфы, попутно таская чипсы. Фрэнк лениво повторял формулы по физике, которые уже знал наизусть, а Джерард пытался готовиться к завтрашнему тесту по биологии. Он бубнил про себя названия костей, разные эпифизы и диафизы, пытался запомнить, что к чему крепится, но у него мало что получалось, поэтому он только злился, ворочался и начинал все заново. Вообще-то Фрэнк прекрасно знал, что завтра просто даст ему списать этот несчастный тест, но недовольное лицо Джерарда так забавляло, что Фрэнк постоянно откладывал момент, когда сообщит ему об этом. Он смотрел на него, мило морщившего нос и тыкающего себя в разных местах, пытаясь запомнить, где какая кость, и улыбался. -Фрэнки! – вдруг воскликнул Джерард, вырывая Фрэнка из своих мыслей. – У меня ничего не получается! Фрэнк тяжело вздохнул и поднялся с кровати, чтобы достать учебник, который Джерард выбросил на пол. -Что у тебя не получается? – спросил он, открывая на нужной странице. - Давай, я помогу. Он снова лег рядом с Джерардом, держа учебник высоко над головой, и Джерард тут же сунул свой нос туда. -Ребра, – пробубнил он. – Объясни мне, что творится с этими дурацкими ребрами. -Окей, – протянул Фрэнк. – Для начала: сколько пар ребер у нас? -Четырнадцать, – смело ответил Джерард. -Вторая попытка? -Шестнадцать? -А если еще подумать? -Неужели двадцать?! – изумился Джерард. -Двенадцать вообще-то, – смеясь, ответил Фрэнк. – Итого двадцать четыре ребра. Ты понял? Джерард кивнул с умным видом. -Так, – продолжил Фрэнк, – первые семь пар называют истинными… ну что смешного? -Ну, – выдавил Джерард, улыбаясь, – что, блин, за название? Истинные? А какие они еще могут быть? Ложные? -Ну, вообще-то да, третья пара так и называется «ложные» ребра. Джерард громко засмеялся, запрокидывая голову назад, и Фрэнк тоже улыбнулся, потому что правда, ну кто так назвал ребра? -Давай дальше, – сказал он, стукнув Джерард в бок. – «Истинные» ребра называются так, потому что они присоединяются непосредственно к грудине, а «ложные» так называют, потому что они прикрепляются к хрящу предыдущего ребра, – Фрэнк посмотрел на Джерарда и, убедившись, что он слушает, продолжил, – одиннадцатая и двенадцатая называются «колеблющимися», потому что они не прикрепляются ни к грудине, ни к предыдущим ребрам. Проще говоря, это «свободные» ребра. Джи, ты понимаешь? Джерард неуверенно посмотрел на него, чуть мотая головой. -Примерно, – протянул он. – Я плохо себе все это представляю. -Ты же художник! -И что! Фрэнк только закатил глаза. Но тут ему в голову пришла замечательная идея, и он, откинув учебник в сторону, повернулся на бок, лицом к Джерарду, опираясь на локоть. -Повтори, сколько пар ребер у человека, – сказал он. -Двенадцать, – довольно улыбаясь, ответил Джерард. -Хорошо, – сказал Фрэнк, кладя руку ему на живот и забираясь под футболку, – чувствуешь? – спросил он, проводя пальцами по первой паре ребер. Джерард только коротко кивнул, не отрывая взгляда от Фрэнка, который продолжал скользить вниз, пока не коснулся ровно семи ребер. -Это и есть «истинные» ребра, – шепнул он. – А это, – он коснулся еще трех ребер, – это «ложные». Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, не разговаривая, не двигаясь, даже не моргая. Джерард, казалось, прекратил дышать, чувствуя, как теплые пальцы, касаются его кожи, а Фрэнк просто касался хрупких костей, и это было самое странное, ненормальное, неправильное и прекрасное из всего, что он когда-либо чувствовал. -Дальше, – Фрэнк коснулся последних двух ребер, – «свободные», видишь,– он осторожно провел пальцами вдоль двенадцатого ребра, – оно ни с чем не соединено. Он уже закончил рассказывать, но все равно не убирал свою руку, продолжая прикасаться к теплому впалому животу, чувствовать все двенадцать пар выпирающих ребер и почти невесомо проводить по ним пальцами. Фрэнк скользнул рукой вниз живота, и судорожно выдохнув, Джерард закрыл глаза, немного подаваясь вперед под нежные прикосновения. Двенадцать пар ребер сдавили легкие, лишая кислорода, мысли путались в голове от осознания того, как это неправильно, сердце дробило грудную клетку от нахлынувших чувств, и весь этот момент разрушил Майки, влетевший в комнату на всех парах, открывая дверь с ноги и вопя что-то о том, что все девки дуры. Но увидев Фрэнка и Джерарда, он замер в проходе, тупо глядя на руку Фрэнка на обнаженном животе его брата. -Что за херня?! – выпалил он, подходя ближе и пялясь на них еще внимательнее. Фрэнк быстро убрал свою руку и отодвинулся на другой конец кровати от покрасневшего Джерарда, который судорожно одергивал свою футболку. -Я там типа поесть принес, – недоверчиво глядя на них, произнес Майки, – и если вы тут закончили, то может спуститесь и перекусите? -Ой, пошел в жопу, Майк! – пробубнил Фрэнк и вылетел из комнаты. -Нет, серьезно, чем вы занимались? – широко улыбаясь, спросил Майки, когда они уже все трое были на кухне, и Джерард рылся в принесенных сумках, а Фрэнк сидел на стуле и разглядывал стол. -Ничего такого, о чем ты подумал, грязный извращенец! – ответил он. – У нас завтра тест по биологии, я помогал ему готовиться и показывал, где находятся ребра! -Ага, – с усмешкой ответил Майк, – сегодня ты показываешь ему, где находятся ребра, а завтра покажешь, где располагается простата. Громче всех засмеялся Джерард, будто бы сейчас говорили вовсе не про него. Фрэнк зло посмотрел на него, Майки снова лишь усмехнулся. -А что? – спросил Джерард. – Смешная же шутка. И они засмеялись все втроем, сначала над смешным Джерардом, а потом над просто ужасным смехом Майки, который еще пару раз случайно хрюкнул, совсем доводя Фрэнка и Джерарда до истерики. У этого тощего панка была одна удивительная способность – он мог разрушить любую неловкую ситуацию, только лишь выломав дверь и пару раз хрюкнув. Фрэнк снова остался у Уэев на ужин, потому что Джерард и Майки смогли его уговорить, к тому же Фрэнку совсем не хотелось домой. Они поужинали, конечно, какой-то гадостью, посмотрели ужастик, побегали за Апрельским, устроили бой подушками и заплели Джерарду косички, а потом поели еще раз, когда Донна вернулась домой. Эта женщина просто святая, думал Фрэнк, потому что разрешает ему так часто зависать здесь, к тому же никогда не оставляет голодным. Он был ей ужасно благодарен, но не знал, что она точно так же была благодарна ему за то, что он разглядел человека в ее старшем сыне и смог стать тем, кто заставляет ее всегда грустного мальчика улыбаться.