Оборотень

От оборотня пахло кровью, порохом и псиной. Ох, как от него воняло псиной! Ташиги устроилась в круге света от костра так, чтобы одновременно краем глаза следить за монстром и не слишком его обонять. Оставить его совсем без присмотра она не могла: даже в клетке из метеоритного железа оборотень оставался опасен. Нет хуже чудовищ, чем те, что обладают человеческим разумом и всем, что к нему прилагается: хитростью, подлостью и вероломством. Оборотень заворочался, и Ташиги на секунду оторвалась от чистки ружья. Она знала, что рано или поздно он очнётся: сколько бы пуль в него ни всадили, ни одна из них не была серебряной — а значит, не могла всерьёз навредить чудовищу. Измотать достаточно, чтобы Ташиги удачно смогла загрузить бесчувственное тело в клетку, но не более того. — Эй, — негромко позвал оборотень. Тишина, подчёркнутая стрекотом сверчков и потрескиванием костра, показалась густой, словно мёд. Ташиги очень осторожным и плавным движением отложила недочищенное ружьё в сторону. — Эй, ты, — повторил оборотень. Ташиги обернулась к нему и тут же отвела взгляд: оборотень принял человеческую форму, но единственным, что покрывало его тело, по-прежнему оставалась только чужая кровь. Спешно сорвав с плеч плащ, Ташиги скомкала его и швырнула в сторону клетки, коротко скомандовав: — Прикройся. Прозвучало бы наверняка убедительнее, если бы её щеки не пылали. Сквозь прутья резко выпросталась рука, ловко поймала брошенный плащ и втянула его внутрь. Ташиги едва заметно поёжилась от того, каким обманчиво плавным и необычайно чётким было это движение. Оборотень повозился в клетке и вновь прильнул к прутьям. Плащ Ташиги он обмотал вокруг бёдер, изобразив нечто, напоминающее древнеегипетский шендит, — не бог весть, но лучше, чем ничего. На мгновение Ташиги задумалась о том, не холодно ли ему ночью в лесу в таком скудном одеянии, но тут же отогнала эту мысль прочь. Оборотень не вызывал у неё жалости. И вообще, он всегда может перекинуться обратно в волка. — Ты меня поймала? — поинтересовался оборотень. Он стоял, выпрямившись в полный рост, почти касаясь макушкой потолка клетки. Руки, сжимающие прутья, ощутимо напряглись, чётко обрисовав каждую мышцу, но метеоритное железо не поддавалось монстрам. — Поймала, — лаконично согласилась Ташиги. — И что дальше? — уточнил оборотень. — Отвезу тебя в город на суд, — не было причин скрывать правду. — Там решат, виновен ли ты, и если да — казнят. «А потом разберут на... Компоненты. Потому что клыки и кровь оборотня используются в приготовлении множества зелий, а из твоей шкуры выйдет отличная шуба. Но это меня уже не касается». Оборотень поскрёб затылок и удивительно спокойно спросил: — Как по-твоему, признают виновным? — Разумеется! — Ташиги не удержала горький смешок. — Скольких людей ты убил?! — А ты знаешь, что они хотели сделать? — ответил оборотень вопросом на вопрос. Ташиги знала. Добродушные селяне из пасторальной деревушки дружно вознамерились сжечь совсем юную сиротку, якобы ведьму. Скорее всего бедная девочка слишком уж кому-то взгляд мозолила, а то и отказала слишком настойчивым ухаживаниям. И всё же. — Тебя ждёт суд, — твёрдо напомнила Ташиги. — Всё решится там. «Если они вообще будут слушать монстра. К тому же каждая унция твоей крови стоит так дорого, что на какие-то обстоятельства можно закрыть глаза...» Ей всегда не нравились такие мысли, но избавиться от них не удавалось. — Чего ж ты сразу меня не пристрелила? — полюбопытствовал оборотень. — Я не убийца, — хоть в чём-то в этой странной беседе Ташиги была уверена безоговорочно. — Если бы я случайно убила тебя в честном сражении — это одно, а вот так, оглушённого... — Можешь меня выпустить и честно сразимся, — предложил оборотень. — А ещё я не дура, — поджала губы Ташиги. Она знала, что ей с ним не справиться. Поймала оборотня она по чистой случайности, и играть с судьбой не собиралась. — Раз не дура, значит, ты заметила тех боггартов, которые к тебе подкрадываются из кустов, и просто изображаешь, что тебе всё равно? — уточнил оборотень. Ташиги вскочила на ноги, прищурившись, всмотрелась в непроглядную черноту за пределами круга света и беззвучно выругалась. Минимум три пары светящихся глаз блестели среди веток, ещё двое боггартов уже подбирались к ней с обеих сторон, и неизвестно, сколько их скрывается в темноте... Плохо, очень плохо. — Оружие у тебя есть? — негромко поинтересовался оборотень. — Нет, — одними губами ответила Ташиги. — Всё в фургоне, я не успею добежать. — А ружьё? — Разряжено. Я как раз его чистила. А говорила, что не дура. Это ж надо было так глупо подставиться! Быстро наклонившись, Ташиги подняла ружьё и перехватила его за ствол на манер дубинки. Хоть что-то! Боггартов легко оглушить, главное — попасть по мелким гадёнышам. Лишь бы не навалились толпой! Конечно, они напали на неё сразу втроём. Первого боггарта Ташиги отшвырнула прикладом, второго тоже, но уже третий, истошно вереща, ловко поднырнул под ружьём и попытался атаковать её в живот. Чудом увернувшись от дерзкой твари, Ташиги попятилась. Шаг назад, второй... Она продолжала размахивать ружьём, как-то отстранённо осознавая, что врагов слишком много. Её поражение — лишь вопрос времени. Ещё один шаг назад — и спиной Ташиги ощутила спиной прутья клетки, а в нос ударил уже знакомый запах: кровь, порох и мокрая шерсть. — Кажется, дело плохо, — раздался голос оборотня у неё над ухом. «Кажется, слово "плохо" не описывает ситуацию и наполовину». Очередной боггарт уцепился за приклад, и на замахе Ташиги едва не потеряла равновесие, её повело. Пальцы разжались, ружьё улетело куда-то в темноту. В верещании боггартов ей послышалось ликование. — А нет, вот теперь — плохо, — заключил оборотень. Ташиги очень хотелось огрызнуться, но смерть с глупой руганью на устах казалась какой-то нелепой. Да и не было времени размышлять, боггарты сжимали круг. Она не успела понять, что произошло, только почувствовала сильное давление на рёбра, а затем взмыла в воздух. Мгновение спустя она осознала, что оборотень схватил её, просунув руки сквозь прутья клетки, и поднял вверх. Следом пришло ещё одно озарение — когда подкравшийся исподтишка боггарт с размаху впился зубами в днище клетки — аккурат туда, где секундой раньше была лодыжка Ташиги. Оборотень её спас. Едва взлетев вверх, Ташиги так же резко рухнула вниз — и ещё один боггарт с гулким металлическим звуком вписался лбом в крышу фургона. К следующему рывку вверх Ташиги уже была почти готова. Взмывая вверх и несколько беспорядочно размахивая ногами, она успешно распинала по сторонам ещё двоих боггартов прямо на подлёте. Пользуясь своим преимуществом видеть в темноте и отлично оценивая направление следующей атаки, оборотень дёргал её из стороны в сторону. Каждое движение было неслучайным, Ташиги снова и снова избегала острых когтей и зубов боггартов, а порой и выводила из строя пару-тройку противников. А ещё оборотень рычал, и от этого звука волосы на затылке у Ташиги вставали дыбом и по спине волной прокатывались мурашки, а особо впечатлительные боггарты улепётывали прочь или лишались чувств. Удивительно, но теперь уже победа казалась делом времени. Кажется, боггарты тоже осознали, что растеряли свои преимущества. Пострадавшие отползали в сторону кустов, намертво застрявший зубами в днище фургона тщетно пытался высвободиться, копошился под ногами Ташиги, несколько боггартов живописно раскинулись в траве — то ли мёртвые, то ли крепко оглушённые. Даже те, кто ещё не успел встретиться с тяжёлыми ботинками Ташиги, не спешили на это свидание. Оборотень, наконец, поставил Ташиги на ноги, и она смогла перевести дух. И даже слегка улыбнуться устало. Их разделяли прутья клетки, но оборотень по-прежнему стоял прямо за ней, очень близко, Ташиги шеей ощущала его дыхание. Было щекотно и как будто слегка волнительно. Каких-то пять минут назад она сидела подальше и с умным видом рассказывала про суд, а теперь рёбра слегка поднывали от крепкой хватки, обещая окраситься синяками, а опасение и страх сменились благодарностью и чем-то очень запутанным, но всё-таки приятным. Даже если всё очень сложно, с этим можно как-то разобраться. Только дух перевести и вернуть ясность мысли. — Кажется, это... — начала Ташиги, и тут же поперхнулась Оборотень схватил её за горло. Ташиги отчётливо чувствовала, как сжимаются его пальцы, как бьётся её пульс под чужой огрубевшей кожей, как не удаётся ухватить достаточно воздуха. Секунда растянулась, заставляя отметить мельчайшие детали происходящего, ощутить и осознать. Запомнить, как поверила монстру, какой беспечной оказалась, как глупо она подставилась — снова! — правда, ничему научиться на этой своей ошибке она уже не сможет... А в следующую секунду последний недобитый боггарт впился зубами оборотню в кисть. Тот отчётливо и очень грубо выругался над ухом Ташиги, отпустил её горло и от души шмякнул боггарта о клетку. Ташиги закашлялась и отпрянула в сторону, едва не рухнув в траву. — Тебя не задел? — буднично поинтересовался оборотень. Во все глаза Ташиги смотрела на его руку. Тыльная сторона ладони истекала кровью, располосованная острыми зубами боггарта. В неверном свете костра жидкость казалась очень густой и очень чёрной. Это могло быть её, Ташиги, горло. Оборотень дёрнул рукой, стряхивая текущую кровь словно та была обычной водой. Конечно, с его бешеной регенерацией этот укус не больше чем временное неудобство, но всё же, всё же... — Не задел, — ответила Ташиги чуть охрипшим голосом, трогая горло. А дальше она действовала очень быстро, чтобы разум за действиями не поспевал. Если она остановится и задумается, то может изменить свое решение, но она поступит правильно, именно так, как надо. Ташиги отперла замок клетки так судорожно, словно от этого зависела её жизнь. — Уходи, — скомандовала она. Оборотень высунул голову наружу, огляделся по сторонам: — Вот так просто? — Да, — Ташиги кивнула так уверенно, что почти все мышцы напряглись. — Уходи. Подальше, чтобы не попасться ни мне, ни другим охотникам. — А то что? — уточнил оборотень с некоторой долей издёвки, и Ташиги совершенно не знала, что ему ответить. А то что? Поймаю тебя снова? Мало вероятно. Одолею тебя в честной схватке? Абсурд. А то что? — Пожалуйста, — попросила Ташиги. Это подействовало. Оборотень сделал шаг, второй, выпрыгнул из клетки на сочную зелёную траву, покрывающую поляну, с наслаждением перебрал голыми ногами, вновь оказавшись на свободе. Ташиги внимательно наблюдала за тем, как он оглядывается по сторонам, нюхает воздух, оценивает окружающую обстановку. А затем он сбросил плащ, и Ташиги спешно отвела взгляд. Одно плавное, быстрое, но совершенно неестественное движение, и перед ней стоял не человек, а огромный волк. Шерсть его топорщилась на загривке. — Увидимся ещё, — каким-то образом произнёс волк вопреки здравому смыслу. Ташиги хотелось ответить нет, но она почему-то сказала: — В следующий раз всё будет иначе. Волк сорвался с места и моментально растворился в темноте; трава не зашуршала под его ногами, кусты не хрустнули. Ташиги смотрела в сторону, на пламя костра. Затем подобрала с земли свой плащ, испачканный чужой кровью и пахнущий псиной. Ох, как от него воняло псиной! Завернулась в него и залезла в фургон, заперла изнутри дверь — ночевать под открытом небом у костра ей больше совершенно не хотелось. Запахи, которыми щедро делился плащ, успокаивали достаточно, чтобы Ташиги уснула мгновенно. В ту ночь ей снились чёрные верхушки елей на фоне серого неба, дикие вересковые пустоши, мягкий пружинящий шаг ловких лап и свежий ветер. И она знала, что однажды испытает всё это — не одна.