Walk a Little Lighter

Мэтт с Нилом неспешно идут от тренажерного зала к научному корпусу, как вдруг прямо перед ними возникает нервный паренёк с вытащенным ножом. Под палящим солнцем Южной Каролины опасно сверкает лезвие – смертельное оружие – которое ни с чем не спутать. — Гоните деньги. Мэтт быстро поднимает руки вверх в знак капитуляции. — Эй, эй, спокойно. Я отдам все, что хочешь. Нил тихо, издевательски мычит. — Ты же даже держишь его неправильно. Мэтт окидывает его взбешенным и гневным взглядом. — Нил, – шипит он. — Поверить не могу, что мне приходится это говорить, но не провоцируй парня, у которого грёбаный нож. Предполагаемый грабитель моргает, переводя взгляд с Мэтта на Нила, его зрачки расширены от того, под чем он был – причина по которой он решил, что наброситься средь бела дня на двух спортсменов D1 – отличная идея. — Впервые грабишь? – спрашивает Нил. — Я в шесть лучше держал ножи. Знаком того, что парню надоедает слушать Нила, становится то, как он на него бросается. Он повторяет выпад, который, скорее всего, увидел по телевизору; он не скоординирован и не отработан, больше похож на размахивание руками, чем на продуманную атаку, так что Нил легко уклоняется. Будь он настолько невнимательным, Лола изрезала бы его уже вдоль и поперек. Одной рукой он с лёгкостью впивается в предплечья грабителя, а другой – скручивает запястья, одним резким движением ослабив его хватку. Нож отлетает в сторону и безвредно приземляется у ближайшего куста, а быстрый удар по колену заставляет парня рухнуть на тротуар. Скорее всего, он слишком под кайфом, чтобы пытаться встать, поэтому смирно сидит на земле. Нил дает Мэтту пару минут, чтобы прийти в себя и подобрать с земли челюсть. — Я опаздываю, – говорит Нил, закинув рюкзак на плечо. Он шагает в сторону нападавшего, на всякий случай врезает ногой почкам парня и идёт дальше. — Нил, стой! Бля, подожди, нужно вызвать полицию. Нил пожимает плечами и машет Мэтту. — Вызови, если хочешь. У меня тест. Он оставляет все ещё ругающегося Мэтта позади и, где-то за тридцать секунд до официального начала занятий, садится на свое обычное место. Он хорошо справился с тестом. - Вторая тренировка за день подходит к концу, Нил сдал два промежуточных экзамена, завтра у него третий, и практически всю неделю ему было некогда даже взглянуть на Эндрю. Он редко дает себе уставать до такой степени, как теперь, а Джек не затыкается. Вообще, слова для Нила мало что значили. Чтобы поднять уровень адреналина в его крови, пустых угроз мало, даже самые грубые оскорбления – ничто, по сравнению с воспоминаниями об его отце. Осторожные «да» или «нет» Эндрю и крупицы правды, которыми они обменивались, ещё давно убедили его в том, что слова могут значить столько же, сколько и действия, но во всех остальных случаях он сомневался, что они на что-то влияют. Так что высказывания по поводу его внешности, навыках в экси, да и личности в целом, которыми Джек любит бросаться, обычно отскакивают от Нила, словно маленькие камешки, плавно брошенные на водную гладь. Но сегодня он усталый. — Может, если б ты поменьше стоял на коленях перед своим психованным питомцем, то и правда забил бы пару голов. Нил резко останавливается посреди поля, все вокруг него замирает. Он потный и от упражнений, через которые Дэн с Ваймаком последние два часа прогоняли их, тяжело дышит, но выражение его лица быстро становится знакомо пустым. Кроме его статистики экси, Нил мало что знал о Джеке, но прелесть Лисов в том, как быстро они находят болевые точки других. — Короче, – начинает Нил и слышит, как на другом конце поля застонала Дэн, — не удивительно, что тебя не любят родители. Я бы тоже, наверное, спускал все свои деньги на то, чтобы напиваться до отключки, в попытках забыть, что мне нужно сосуществовать с настолько никчемным ребенком, как ты. Нил на несколько шагов приближается к Джеку, понижая голос настолько, что тому приходится слегка наклониться, так, что слов говорящего невозможно не услышать. — Как думаешь, твой папочка ушел, потому что ему надоело смотреть, как ты портишь все, к чему прикасаешься? Или ему просто было тошно смотреть на твое уродливое личико, которое досталось тебе от матери? К концу монолога Нила Джек был ярко-малиновый. В то время как Нил оставался совершенно собранным, тому хватает мгновения, чтобы разойтись, становясь все злее, и злее. Эмоции – вот что делает Джека предсказуемым; от первого удара Нил уклоняется, чтобы избежать второго, он наклоняется, а третьему позволяет врезаться в челюсть, разворачиваясь так, что место удара едва ли ноет. — Теперь это будет считаться за самооборону, да? – спрашивает Нил. Эндрю безразлично пожимает плечами. Он до сих пор стоит в воротах, лениво вертя в руках клюшку и полузакрытыми глазами наблюдая за стычкой. — Какая разница? Нил жестоко ухмыляется. Он врезает Джеку прямо по голове, а затем и по бедру, опираясь на внутреннюю часть его ноги, в похожую позицию вставал его отец, когда ему наскучивали игры с жертвами, и главной задачей становилась расправа. А ещё, относительно Джека, у Нила был идеальный рост для того, чтобы зарядить коленом тому по яйцам, это было необязательно, но приятно – вишенка на торте. Джек от боли сгибается пополам, и на поле врывается Ваймак. — Что, черт побери, вы здесь творите? Господи, мне уже и на пять минут отойти нельзя, как вы, придурки, вечно во что-то вляпаетесь? — Все в порядке, тренер. Ваймак переводит взгляд с чересчур невинного выражения лица Нила на свернувшегося на полу калачиком Джека. — То есть, ты хочешь сказать, что он сделал это сам с собой? Нил скрещивает руки на груди. — Вполне возможно. Никто не возражает – доказательство того, как сильно остальная команда недолюбливает Джека. Хоть Ваймак и громко ворчит, пока идет за Эбби, ему не остается ничего, кроме как оставить все как есть, так как Джек не в том состоянии, чтобы оправдываться. Нил вытирает пот со лба, и их взгляды с Эндрю пересекаются. Лицо вратаря, как и всегда, выражает безучастность, но у Нила по коже пробегают мурашки от того, настолько тёмными казались его глаза. Может быть, позже они смогут выкроить часок-другой наедине на крыше, если он пораньше закончит готовиться к промежуточным и пропустит ужин. Достаточно хорошая мотивация, чтобы заставить Нила снова пахать, а силы – внезапно восстановиться. - Тот бар, который в ночь сплочения команды выбрали старшекурсники, спокойнее Райских сумерек и принимает у себя совершенно другой тип людей. Да, полы там такие же липкие, а напитки – дешевые, но на этом сходства заканчиваются; в то время, как Райские сумерки наполнены извивающимися телами в темной кожаной одежде, это место состоит из неровных деревянных панелек и музыкальных автоматов с кантри музыкой. Хоть атмосфера и не та, для Лисов это погоды не меняет, они достанут бухло откуда угодно и как угодно. Сидя с краю сиденья, Нил оказался зажат с одной стороны пьяным и приставучим Кевином, а с другой – пустым стулом Эндрю, приставленным вплотную. Он наблюдает, как тот со следующим раундом шотов ловко пробирается обратно к их столику, и не упускает возможности восхититься тем, как мастерски тот петляет между толпой. У Эндрю так небрежно болтаются волосы, что Нилу хочется запустить в них пальцы – секс-прическа, так называет это Элисон. Бессовестно пялиться Нилу долго не приходится, потому что какой-то великан врезается в Миньярда, не извинившись после. У Эндрю была привычка ступать так, словно он ждёт, что на него нападут, так что от удара его не сильно шатает, но на его перед проливается пара рюмок. Не то, чтобы на его черной футболке останутся следы от водки, но Нил все равно раздражен. Он не упускает того, как свободная рука Эндрю дергается к повязкам (не с намерением, а для того, чтобы напомнить себе, что они на месте), неприятно видеть, как грубо ворвались в его старательно защищаемое личное пространство. Нил дожидается, пока Эндрю ставит поднос с рюмками, а затем выходит из-за стола. Миньярд считает это подозрительным, но, не сказав ни слова, позволяет ему уйти и кажется, расслабляется, когда видит, что тот идёт в сторону уборной. По пути обратно Нил останавливается у мишеней для дартса, молча наблюдая, как парень, врезавшийся в Эндрю, выпендривается перед громкой толпой друзей. Спустя несколько партий он приближается к происходящему. — У тебя и правда хорошо получается. Парень останавливается и окидывает Нила наглым взглядом, его ухмылка становится хищной. — Хочешь попробовать? Я с удовольствием дам тебе парочку советов, милашка. Нил отказывается, но в итоге тот уговаривает его сделать одну попытку. Своему первому броску он даёт уйти в аут настолько, что дротик еле попадает в край мишени, и он слегка застенчиво смеется. — Думаю, это сложнее, чем кажется. — Давай покажу как надо, – предлагает парень, и Нил серьёзно наблюдает, как тот показывает, как правильно держать дротик, и помогает выстроить траекторию броска. Второй бросок попадает в одно из внешних колец, а третий и четвертый – ближе к центру. Спустя ещё несколько попыток Нил смелеет, обмениваясь с тем откровенно кокетливыми фразочками. — Ребят, вы когда-нибудь играли на деньги? Уговорить его поставить ставку легко, а эффектно проиграть – ещё легче. Нил хмурится, и парень спешит разубедить его. — Эй, ты ж только новичок. А знаешь что, мы играем или с удвоением, или никак. Достаточное количество времени Нил мычит, а затем наконец уступает. Он пропускает парня вперед, а затем неожиданно мастерски берет свои дротики. Быстрой серией уверенных бросков он запускает их один за другим, каждый раз попадая точно в центр. — Что ж, – говорит он, выиграв. — Думаю, сказки про то, что новичкам всегда везёт, правдивы. Впервые с начала их общения на лице Нила проскальзывает его настоящая улыбка, острая, словно лезвие ножа, и достаточно опасная, чтобы убедить парня без возражений отдать его выигрыш. Нил возвращается к столику Лисов и ловит на себе взгляд Эндрю; даже после того, как он садится на свое место, тот не сводит с него глаз. Нил вытаскивает мятые купюры. — На то, чтобы почистить футболку, которую он испортил, или купить новую, – объясняет он. Эндрю берет кучку денег и быстро пересчитывает. — И что прикажешь делать с остальными двумястами долларами? Нил пожимает плечами. — Купишь мороженого? — Сколько по-твоему оно стоит? — Ты ешь много мороженого. Дэн наклоняется через стол, чтобы вмешаться в их разговор. — Ты хочешь сказать, что содрал с того парня двести баксов за то, что он врезался в Эндрю? — Нет, – отвечает Нил, — я содрал с него двести пятьдесят баксов за то, что он врезался в Эндрю, и потому что это весело. — Придурок, – с теплотой говорит Дэн. — Следующий раунд за вами, – невнятно произносит Кевин, опрокидывая последний шот. Эндрю не утруждается возражать, и к бару Нил идёт за ним, готовый толкать локтем любого, кто подойдёт слишком близко. - — Почему мы должны туда переться? – за обедом спрашивает Мэтт, уже жалуясь на перспективу потратить несколько часов на пустую болтовню с богачами и напыщенными индюками. — Это первый выход Элисон, она попросила нас быть там, – спокойно отвечает Рене, будто ей не приходиться последние два дня повторять одно и тоже по двадцать раз. У нее железное терпение, с этим соглашаются все. — Да, но почему именно мы? Мы точно опозорим ее. Элисон подходит к столу как раз во время, чтобы уловить последние слова нытья Мэтта. — Вы состоите в команде экси номер один в стране, и у всех вас очень трогательное и трагичное прошлое. Вы – лакомый кусочек для моей аудитории. — Кто эта ебанутая аудитория? — Артистичные хипстеры-активисты с чувством вины за других и богатым наследством, – легко говорит Элисон. — Ещё я пригласила родителей, будет забавно наблюдать, как они будут негодовать из-за Нила с Эндрю. Без обид, Нил. Нил отмахивается от нее, и Мэтт драматично опускает голову на стол. — Посмотрите на это с другой стороны, Эли платит за наши новые прикиды! – щебечет Ники. — Это ещё хуже, как ты не понимаешь? — Мне очень идут костюмы. И мы увидим нашу крошку Нила при полном параде! Как бы это ни было ужасно, у Мэтта и правда немного поднимается настроение. — Ни за что, – говорит Нил. — Еще как да, – возражает Элисон. — Мы все идём с тобой, чтобы убедиться, что ты не выберешь что-нибудь ужасное, так что на субботу можешь ничего не планировать. Нил думает оспорить это, но они с Лисами уже это проходили (в частности с Элисон), так что субботним утром он с большей частью своих сокомандников оказывается в мужском отделе универмага. От яркого, искусственного света и быстрой поп-музыки у Нила уже раскалывается голова. Ники здесь, как рыба в воде, с характерным энтузиазмом тут же бросается к вешалкам с яркими костюмами. Мэтт колеблется чуть больше, тыкая в одежду, словно боится, что она кусается, а на лицах Аарона и Кевина от похмелья одинаковый хмурый взгляд. Нил бросает взгляд на Эндрю, который с едва скрываемым отвращением рассматривает отдел. Наверное, впервые за все время Элисон, кажется, согласна с ним; она хмурится, глядя на готовые костюмы так, будто ее лично оскорбили. Нилу настолько плевать, что ещё безразличней он, в буквальном смысле, стать не может, но, ладно. Из-за него случайно убили ее парня. За ним должок. Нил вынужденно вздыхает и берет модный телефон Ники, чтобы набрать номер, который раньше ему приходилось запоминать. — Я знаю одно место, – говорит он остальным Лисам и ведёт их обратно к парковке. До того городка в Вирджинии, который вбивает в их навигатор Нил, ехать четыре с половиной часа, и первой, к невзрачному дому на тихой, жилой, усаженной деревьями улице подъезжает машина Эндрю. Когда прибывает остальная часть команды, они всей толпой поднимаются по парадным ступенькам, Нил ведет их за собой, как какая-то странная мама утка. Миколай выглядит именно так, каким его запомнил Нил: высокий, но слегка сутулый, с глубокими морщинками от того, что постоянно щурится, вглядываясь в стежки, и большими руками, которые делают его ловкое обращение с иглой еще более впечатляющим. — Натаниэль, – здоровается он. За спиной Нила раздаются приглушенные вздохи. — Dzień dobry, Mikołaj. Спасибо, что нашел время. — Конечно, witam. Миколай жестом приглашает их в дом, который служит ему и мастерской, и выставочным залом, старая гостиная переделана под элегантную зону отдыха, а на безголовых манекенах в ней красуются изысканные работы портного. Если Миколай и беспокоится по поводу того, что целая команда экси ютится в его ателье, он этого не показывает. Нил не помнит, видел ли он вообще, чтобы тот хоть раз выражал какие-то эмоции, кроме вежливого любопытства, он даже не боялся находиться рядом с его отцом, что делало большинство умных людей. Он всегда думал, что Миколай просто не до конца понимал, кем был Натан, но сейчас он полагает, что портного защищают куда более серьезные люди. Тем не менее, в мире Натаниэля все знали, что ателье Миколая – нейтральная территория; это единственное место, которое осталось незатронутым мелкими стычками и полномасштабными войнами разных банд. Ателье Миколая процветало ещё за долго до того, как родился Натаниэль Абрам Веснински, и даже после того, как он умрет, и его похоронят, оно будет ещё долго работать. В то время, как портной ловким движением открывает свой скетчбук, с бокалами шампанского появляется его помощник, и Лисы устраиваются на плюшевом диване. — Это официальное мероприятие, но без смокингов, все верно? — Да, – подтверждает Нил. — Открытие нового модного бренда. По большей части уличная одежда, так что ничего слишком консервативного. Порой он правда слушает, когда Элисон болтает о своей работе. Миколай умело начинает делать наброски ряда костюмов. — Крой и ткань? — На твой вкус. Хотя ткань от низкой до средней плотности, это всё-таки Южная Каролина весной. — Твой отец предпочитал смесь кашемира. — Мой отец мертв, – ровным тоном говорит Нил. Миколай невозмутимо кивает. — Сначала я сниму мерки. Мистер Хэммик, прошу. — Как он узнал мою фамилию? – шепчет Ники Нилу, но, не дожидаясь ответа, следует за Миколаем в примерочную. Нил обратно усаживается на диван и лениво меж пальцев вертит свой фужер. Он высокого качества и выполнен в винтажном стиле – знак почтения его прежнему положению и семейным узам. — Какого черта, Нил, – шипит Элисон, как только Миколай оказывается вне зоны слышимости. — Что это вообще за место? — Пока мы с мамой не сбежали, почти все, во что я одевался, было от Миколая. Для такого типа работы, какой занимался мой отец, было важно поддерживать хороший внешний вид, Миколай в этом лучший. Хотя их ноги едва ли соприкасаются, Нил ощущает, как рядом с ним напрягается Эндрю. — Теперь мы говорим по-польски, – категорично заявляет Эндрю. — Откуда, по-твоему, пришла фамилия типа Веснински? — Секунду, – перебивает их Элисон. — Ты хочешь сказать, что твоя ужасная одежда – не просто отсутствие вкуса? Ты решил так одеваться? — У нас особо не было времени ходить к частным портным, пока мы бегством спасали свои шкуры. — А какие сейчас причины? — Сейчас мне просто плевать. Элисон выглядит так, будто ее вот-вот схватит аневризма, и к ним присоединяется Рене, чтобы перенаправить разговор в безопасное русло. Миколай, как всегда, оперативен, и остальные быстро заканчивают свои консультации. Когда портной зовет Эндрю, Нил без спроса выхватывает его мерную ленту. — Я сниму с него мерки. Оставь нас. Несомненно за все время своей работы Миколай уже выполнял странные просьбы незнакомцев, так что он с легкостью соглашается, оставляя Нила с Эндрю в маленькой примерочной. — Я могу измерить ширину плеч? – спрашивает Нил, жестом показывая, где ему нужно будет расположить мерную ленту. — Да. Пока Нил, едва задевая ткань одежды Эндрю, умело измеряет ширину плеч, длину рукава и обхват талии, он не даёт своим отстраненным прикосновениям выйти за рамки профессионализма. Он чувствует учащенный пульс, когда оборачивает мерную ленту вокруг его шеи, чтобы определить размер воротника. В итоге, чтобы измерить длину ноги, Нилу приходится опуститься на колени. Он поднимает на Эндрю глаза и ухмыляется, видя, что у того расширенные зрачки. — Измерить внутренний шов, да или нет? — Да, – цедит тот. Нил не позволяет рукам задержаться на паху Эндрю или его сильных бедрах, но просто невозможно сделать эту ситуацию менее интимной, не тогда, когда Нил знает, что именно находится под тонкой, отделяющей его от обнаженной кожи, тканью. — Готово, – как только заканчивает делать последние измерения, заявляет он. Эндрю тянет его за волосы вверх и втягивает в грубый поцелуй. — Когда вернемся, – обещает он. Ещё секунда у Нила уходит на то, чтобы собраться, прежде чем последовать за Эндрю обратно в зону отдыха. Элисон берет на себя предоплату, Миколай прощается с ними и обещает отправить костюмы в Пальметто, как только они будут готовы. — Я же не одна думаю, что это было пиздец как жутко, да? – спрашивает Дэн, как только за ними закрывается дверь. — Это была какая-то мафиозная хуйня, – ругается Аарон. — Чертов Джостен. Элисон определенно в восторге. — На следующий показ я найму его. — Миколай работает только для семьи. — И кто он, крестный? — Вообще, да. — Ты вел себя там как очень модный мафиози, Нил. Это было довольно горячо, – говорит Мэтт. Нил закатывает глаза на громкое отвращение Аарона. Иногда он забывает, что Лисы, за исключением Эндрю, не так уж и много знают о его прошлом. Они знают все в общих чертах и основные моменты, но не мельчайшие детали ежедневной жизни в качестве единственного ребенка самого опасного мафиози и богатейшего человека в Балтиморе. Натаниэль был блудным сыном и прямым наследником, или, по крайней мере, представлен таковым публике. В перерывах между ужасом и кровью его детство было наполнено костюмами, сшитыми на заказ, итальянской обувью ручной работы и вечеринками с закусками европейской кухни; среди новоиспеченных богачей в переполненных бальных залах он учился искусству тонких оскорблений. Стиль, который он сейчас предпочитает, гораздо более грубоват, но, чтобы вывести родителей Элисон из себя, Нил готов воспользоваться своими хорошо развитыми способностями к пассивной агрессии. Это может быть даже весело. - Эндрю крепко держит сигарету в руках, когда рассказывает Нилу о звонке от окружного прокурора Аламиды. Однако, его выдает то, что он вообще курит; он бросил два года назад, после того, как Нил посреди игры, хрипя из-за пневмонии, которую неделями игнорировал, упал в обморок. Он не считает в уме, сколько было Эндрю, когда он жил именно с этим приемным отцом, не спрашивает, он ли тот, кто научил его ненавидеть слово «пожалуйста», или этот монстр до сих пор прячется под кроватями Калифорнии. — Если они звонили тебе, значит уже проводят разбирательство, да? Тебе не нужно давать им показания. Эндрю выдыхает облако дыма, и они оба наблюдают, как оно растворяется над краем крыши. Нил думает, хочет ли Эндрю последовать за ним. — У них достаточно, чтобы засадить его на года, – монотонным голосом, полным скуки, наконец-то говорит Эндрю. — Было бы лучше, если бы он был мертв? С тех пор как пять часов назад Эндрю поднял трубку, он впервые смотрит на Нила. — Нет такой вещи как «лучше». — Но если бы тебе дали выбрать, – давит Нил, — чего бы ты больше хотел: чтобы он был мертв или гнил в тюрьме? — Я бы хотел, чтобы он страдал. Нил кивает, поджигает свою сигарету и на сантиметр ближе пододвигается к теплоте, источаемой Эндрю. В эту ночь он делает один звонок. Бывший приемный отец Эндрю убит своим сокамерником на третий месяц пребывания в тюрьме – ровно столько времени, чтобы почувствовать себя в безопасности. Его медленно и болезненно убил мужчина, уже отбывающий пожизненное за убийство насильника своей дочери. Где-то через три недели после происшествия Эндрю через Би узнает эти новости. Она узнала это от прокурора, который ведет это дело, которому, в свою очередь, доложил начальник тюрьмы. Начальник нанимает охранника, которому после смерти давно забытого кузена в Англии внезапным и чудесным образом переходит наследство. Эндрю не знает о прокуроре, или о начальнике, или об охраннике, но в своей обычной манере смотрит на Нила. — Ты опять играешь в мафиози? — Я был Хэтфордом не меньше, чем Веснински. — А дорогой дядя Стюарт знает, что ты берешь его игрушки? О края улыбки Нила можно порезаться. — Он любит делиться. — Никто за бесплатно не делится, – говорит Эндрю, он как никогда близок к упреку. — Я заплатил. — Чем? — Воспоминаниями. Эндрю не просит о большем, а Нил большего и не даёт. Спустя пять месяцев семья Хэтфордов пересекает границу и перебирается в Балтимор. Они, словно термиты, разъедающие все изнутри, просачиваются в оставленные смертью Мясником трещины и постоянно укрывают по кускам территорию Мориям, пока не поглощают ее всю. В день, когда Хэтфорды публично разрушают наследие Натана Веснински и объявляют город своим, Нил подписывает первый профессиональный контракт экси. - Не успевает Нил полностью открыть глаза, как срывает с руки капельницу. От недомогания, запаха антисептика и всплеска адреналина ему хочется блевать. Он не знает, как здесь оказался. Он даже не знает, где «здесь». К тому времени, как в палату входит Эндрю-но-не-совсем, у него получается проковылять половину дороги к двери. Несколько драгоценных секунд Нил таращится, из-за замешательства он почти забывает о своей попытке побега; Аарон должен быть на другом конце страны в мединституте и играть с Кейтлин в семью. Аарон замечает резкие движения Нила. — Твою мать, Джостен, сядь, – приказывает он. — Ты не должен быть даже в состоянии ходить. Нил усмехается; он никогда не слушался младшего из Миньярдов и не собирается начинать сейчас. — Через пару минут вернётся Эндрю и, если ты будешь не в постели, видит бог, он будет в ярости. Нил садится на самый край больничной койки, которую он только что покинул, все ещё с намерением бежать. — Ты хоть знаешь, что с тобой случилось? – Нил бросает на него взгляд, и Аарон вздыхает, листая его карточку, будто это не грубое нарушение конфиденциальности медицинских данных. — Ты попал в аварию. Какой-то придурок рванул на красный. — Мои ноги? – хрипло и слабо говорит Нил. На краю сознания он чувствует боль от острого покалывания, единственное, что он знает, это то, что она исходит от нижней части туловища, но слишком сильно накачан препаратами, чтобы понять, чем она вызвана. — Если продолжишь физиотерапию и не будешь, как всегда, лезть на рожон, то где-то через шесть месяцев сможешь выйти на поле. Нил подальше садится на матрас. Шесть месяцев – это весь оставшийся сезон и ещё чуть-чуть. Мориямы не будут в восторге, но, по крайней мере, в следующем году он выплатит контракт. У Нила учащается пульс, от перспективы жить пол года без экси его охватывает паника, и в палату угрюмо входит Эндрю. — Дыши, идиот. Как и всегда, рука Эндрю у него на шее успокаивает Нила. — Шесть месяцев, – говорит он, в его голосе проскальзывает отчаяние. Эндрю слегка толкает его. — Заткнись, блять. — Эндрю… — Закрой рот. Они дважды перезапускали твое сердце. В тот момент Нил слышит хорошо скрытый страх. — Прости. — Честное слово, я сам тебя прикончу. — Это, конечно, все очень трогательно, – с презрением протягивает Аарон, — но последние два дня я провел в приемной больницы. Я скажу остальным, что он пришел в себя и поеду, блять, домой. — Остальным? За те сорок восемь часов, которые Нил пробыл без сознания, видимо, почти целая команда с его первого года бросила все, чтобы сидеть в больнице и ждать, пока он проснется. Охотно игнорируя правила посещения, они врываются в его палату, нетерпеливо перебивая один одного. — Никогда так больше не делай, – говорит Мэтт со слезами на глазах. — Я забираю твои ключи от машины. Мы наймем тебе водителя или что-нибудь еще. Рене безмятежно улыбается ему, держа в руке телефон, чтобы Ники через фейстайм смог к ним присоединиться. — Ты все ещё горяч, Нил! Больница идет тебе на пользу. — Я разработал для тебя новую схему тренировок и восстановления, – любезно предлагает Кевин. Нил смотрит на каждого из них, на тех, кто видел его худшие стороны, и по-прежнему оставил все свои дела, потому что думал, что он может быть ему нужен. — Спасибо, – говорит он, и этого будто крайне недостаточно. Однако они все равно с пониманием, с каким могут только Лисы, улыбаются ему в ответ. — Мы всегда с тобой, Нил, – говорит Дэн. Они остаются с ним на несколько часов дольше, чем технически им положено, но в конце концов один за одним ретируются, чтобы поспать пару часов в ближайшей гостинице, довольные тем, что смогли убедиться, что Нил, как и всегда, упрямо продолжает жить. — Мне нужно позвонить тренеру, – говорит он Эндрю, когда они одни лежат в обнимку на его койке. — Он уже знает. — Но он не знает, сколько я был в отключке. Мне нужно сказать, чтобы, если Андерсон займет моё место, он переставил Картера в нападающие. — Я уже сказал ему. Нил поворачивает голову, и их носы почти соприкасаются. — Что? — Андерсон встаёт со скамейки запасных, и это ставит Уон на замену, но, она не такая быстрая, как ты или Андерсон. Картер быстрей, но очень большой, поэтому тренера заставляют его быть на защите, даже если Уон в качестве защитника лучше, все слишком стереотипны, чтобы поменять их местами. Нил несколько раз моргает. — Это самое горячее, что ты когда-либо мне говорил. — Тебе никогда не нравились наркоманы. — Ты сам настолько изучил мою команду, что сделал замену в составе. — Ты днями был в отключке, мне было скучно. — Конечно, – мягко улыбаясь, говорит Нил. — Все равно спасибо. Эндрю хмыкает. — Ложись спать. Нил отворачивается и шевелит ногами, накрытыми ногами Эндрю. Они не всегда спят в одной кровати, но это знакомо; это они. Это не сон.