Запреты

— Ну, и… вот. Острая бровь Чу Ваньнина дёрнулась — если честно, она впервые повела себя так из-за Сюэ Мэна. Чаще всего мимика учителя вспоминала о том, что она есть, только благодаря Мо Жаню. Но сегодня Сюэ Мэн стал исключением. Он мог бы даже порадоваться этому, если бы не тяжёлый взгляд феникса и не менее тяжелый груз, который Сюэ Мэн был вынужден прижимать к себе. Почему-то он был уверен, что если попытается опустить его на пол кабинета преподавателя животворящей магии, то сделает только хуже. А хуже, по мнению Сюэ Мэна, уже было некуда. — Сюэ Цзымин, — голос Чу Ваньнина был холодным, — то есть ты хочешь сказать, что ты, один из лучших учеников Академии, случайно превратил другого ученика, при чём старшекурсника, в… пятилетнего ребёнка? Упомянутый ребёнок, тот самый тяжкий груз на руках и совести Сюэ Мэна, важно кивнул. Сюэ Мэн детей не бил, но сегодня очень уж хотелось. — Именно так, учитель, — подтвердили непривычно детским голосом. — Я же не специально, — буркнул Сюэ Мэн, в отместку за ябедничество сжав руки поперёк чужой груди сильнее. В ответ в его «объятиях» истошно забились и зарядили светлой макушкой по подбородку. — Сначала ты хотел превратить меня в жабу! И уж тут Сюэ Мэн ничего не смог возразить. — Прекратите, — Чу Ваньнин, у которого в преддверии сессии и так работы было выше крыши их Академии, приложил пальцы к виску. — Мэй Ханьсюэ, — он посмотрел на ребёнка, тот посмотрел на него, — как ты себя чувствуешь? Тот призадумался и честно ответил: — Кушать хочу. Чу Ваньнин вздохнул. — Сюэ Цзымин, не знаю, чем он тебя так обидел, но ты, как староста, знаешь правила Академии даже лучше меня. — Нельзя использовать магию на студентах и преподавателях вне занятий. Но, учитель… — Никаких но, — припечатал Чу Ваньнин. — У старшекурсников завтра важный экзамен, а Мэй Ханьсюэ в таком виде. Более того, ты превратил в ребёнка не только его тело, но и разум, и, если это в ближайшее время не исправить, он останется таким и будет расти, как обычный малыш. Мэй Ханьсюэ, очевидно, ничего не понял, но нахмурился. — Я снова хочу быть большим. У меня вечером свидание с красивой тётей. Сюэ Мэн раздражённо сунул его себе под мышку, придерживая одной рукой. — Учитель, но Вы же дадите мне заклинание на обратное превращение? — У меня его нет. Сюэ Мэн оцепенел. — Но… — Но, как и любое другое глупое заклинание на преображение человека, оно снимается одним способом, — прервал его Чу Ваньнин, и кончики его ушей еле заметно поалели. Рот Сюэ Мэна против воли открылся, лицо тоже запылало. — Надо прямо в?.. — Не думаю, что это будет гуманно с его нынешней формой, поэтому можно в щёку. Сюэ Мэн наклонил голову и озадачено посмотрел на надувшего губы Мэй Ханьсюэ, глядящего на него в ответ. В образе ребёнка его голубые глаза были ещё больше, чем обычно. Сюэ Мэн нашёл их даже красивыми, но быстро отогнал от себя эту мысль. Несмотря на пухлые щёчки и невинный взгляд, это был всё тот же наглый, самоуверенный индюк, который не пропускал ни одной юбки что среди учениц, что среди преподавателей. Имея хорошо сложенное тело и одарённость в астрологии и таро помимо своей основной направленности медиума, тот буквально притягивал к себе женщин, вливая в их уши сладкую чушь и попутно распуская руки — конечно же, с позволения. Что он забыл среди толпы интересующих Мэй Ханьсюэ дам, Сюэ Мэн не знал и никогда особо узнать не стремился. Скорее всего, медиум просто был обыкновенным животным с большим эго и вечно чешущимся другом между ног. Сюэ Мэн как-то предложил помочь его отрезать, но нервно улыбнувшийся Мэй Ханьсюэ только промямлил «Ну зачем же так радикально, Мэн-Мэн» и смылся. Но подбивать клинья не перестал. То дверь в столовую придержит, хотя его уже давно ждут пассии за столом. То книжку по травоведенью с самой высокой полки достанет (это злило Сюэ Мэна больше всего), то единственный заметит, что у Сюэ Мэна новые серёжки — при чём сделает это в коридоре среди толпы и на полную громкость. Ну и сегодня Мэй Ханьсюэ как обычно подкрался незаметно, пока Сюэ Мэн упражнялся в заклинании на преображение жаб в эльфов, и, собственно, сначала получил смачную затрещину за то, что подышал младшему на ухо, а затем и сбивчивым, а от того и ошибочным заклинанием по темечку, когда обозвал его жаб неказистыми. В итоге они имели то, что имели — пятилетку, одежду для которого удалось наколдовать не совсем удачного размера, и задачку найти его искреннюю любовь. Потому что глупые заклинания снимались глупыми методами — только поцелуй настоящей любви мог спасти будущее Мэй Ханьсюэ и голову Сюэ Мэна. Потому что мало того, что он нарушил правило Академии, так ещё и экзаменатором у магов-старшеклассников завтра был не кто иной, как Цзян Си. А если Цзян Си узнает, что сделал Сюэ Мэн… Нет, лучше об этом не думать. — Поцелуй его. Старший Мэй Ханьсюэ, склонившийся над ветхим томом про оборотней, поднял голову и уставился на свою младшую копию, повисшую в воздухе на выставленных вперёд руках Сюэ Мэна. — Это ты с ним сделал? — старший близнец обеспокоенно всмотрелся в лицо брата. Тот разулыбался и замахал ногами. Сюэ Мэн сконфуженно повторил: — Поцелуй его. Старший Мэй Ханьсюэ не стал спорить и осторожно забрал близнеца из чужих рук, усаживая того к себе на колени. Остальные посетители библиотеки любопытно вытянули шеи, но Сюэ Мэну не было до них дела — ему просто нужно было своими глазами увидеть, как мелкая Казанова станет большой Казановой, и со спокойной душой вернуться к своим жабам. А в том, что братья искренне любили друг друга, Сюэ Мэн не сомневался. Но после нежного поцелуя в мягкую щёку ничего не произошло. — Нет, серьёзно, я не могу поверить, — выдавил из себя Мо Жань после несколькомитнуго истерического смеха и кучи фоток хмурого Сюэ Мэна с держащим его за руку Мэй Ханьсюэ, всё личико которого было раскрашено помадой в форме губ. В какой-то момент Сюэ Мэн настолько отчаялся, что встал посреди самого оживлённого коридора Академии и стал просить каждую мимо проходящую девушку поцеловать очаровательного карапуза, требующего свиных рёбрышек. Практически никто не был прочь чмокнуть красивого ребёнка, да и Мэй Ханьсюэ несмотря на всё своё нытьё был явно доволен оказываемым ему вниманием. Он даже получил поцелуй от Е Ванси под строгим надзором Наньгун Сы. И всё равно всё было без толку. — Я даже Ши Мэя попросил, — простонал Сюэ Мэн, утыкаясь лицом в подушку, пока Мэй Ханьсюэ ел всё-таки выклянченную булочку на кровати рядом с Мо Жанем. — Ого, кто же та роковая красотка, которая похитила твоё сердце? — хохотнул Мо Жань, не рассчитывая на ответ и давясь воздухом, когда его всё-таки получил. — Эй, Мэн-Мэн. — Чего тебе? — пробухтели из подушки. — Он на тебя показывает. Сюэ Мэн так резко поднял голову, что у него в ней что-то хрустнуло. Он поморщился и недовольно уставился на маленький палец, и впрямь указывающий на него. — Ты красивый, — прямолинейно заявил маленький сердцеед. У Сюэ Мэна внутри что-то завязалось. — Ну, оставлю вас, — Мо Жань выскользнул из комнаты общежития так, как не сбегал даже с занятий. Сюэ Мэн сел на кровати и с волнением уставился на подошедшего к нему Мэй Ханьсюэ. Тот смотрел на него снизу вверх (хоть когда-то!) и оттирал на щеке помаду, чтобы Сюэ Мэну было, куда целиться. Тот поморщился, как от зубной боли, но всё-таки нагнулся и, зажмурившись и мысленно призвав заколотившееся сердце к спокойствию, клюнул Мэй Ханьсюэ в тёплую щёку. Которая тут же исчезла. — Мне нравится, на каком уровне находится твоё лицо сейчас, но это немного опережает события, — прозвучало самодовольно сверху, а затем губ всё ещё жмурящегося Сюэ Мэна коснулась что-то мягкое и шероховатое. — В следующий раз точно в жабу превращу, — прошипел Сюэ Мэн прямо в чужие губы и, не зная, что творит, обвил руками шею засмеявшегося Мэй Ханьсюэ, утягивая того на себя и в новый поцелуй. Снимающий не заклинания, а собственные запреты.