Сон рядом

Путешествие с Люмин проходило не без проблем. Не то, чтобы Карма ожидал иного, но то, что она в прямом смысле не сможет рядом с ним спать оказалось весьма раздражающим препятствием. Он сразу сказал, что не чувствует за это своей вины, Люмин заверила его, что и не думала предъявлять ему никаких претензий, но факт оставался фактом: пока она бодрствовала, её опыт и характер позволяли им мирно, а порой даже весело, общаться, но когда Люмин засыпала и на первый план выходили её инстинкты… Стоило Карме пошевелиться, как она мгновенно просыпалась, даже если он просто пытался потереть лицо или поправить волосы. Когда он скрывался из её поля зрения, Люмин вовсе не могла сомкнуть глаз, жалуясь, что постоянно ожидает нападения. В конце концов они пришли к выводу, что будет лучше расставаться за пару часов до привала, выбрав заранее ориентир, где встретятся утром. Затем Люмин мастерски скрывалась где-то в окрестностях, и Карма, сколько бы времени на это не тратил, ни разу не смог найти её лагеря. Не то, чтобы её недоверие задевало, напротив, оно демонстрировало, что кое-какие мозги у неё есть и она не склонна бросаться с распростёртыми объятиями на первого встречного, но, Бездна подери, Карма ведь спас её в храме Сурастаны! Да, до этого разок пытался её убить, да, бросил на заводе в Индазуме, да, раз сто пытался раздавить как букашку в Сумеру, но он ведь доказал, что не отступает от своего слова! Если он сказал, что больше не опасен для неё, значит так и есть! Карма цокнул языком, обрывая свои мысли и заставляя сосредоточиться на местности вокруг. Он часто бывал в Мондштадте — ещё бы, тут был активный проход в Бездну! — но только сейчас мог по-настоящему насладиться видами. Одного у этой жалкой земли было не отнять — красоты. Поля, покрытые шёлковой травой, так отличающейся от трав Инадзумы и зарослей Сумеру, тенистые прогалины и солнечные опушки, одуванчики, к которым так и тянулись руки, а ночью — сонмы светлячков и шепчущий в соснах ветер. Не спать посреди всего этого казалось наградой, а не наказанием. — Карма! — Люмин появилась из-за пригорка, поманив его к себе. — Давай сюда! Надо подняться до главного лагеря пока не разыгралась снежная буря! Он прищурился, оглядывая её наряд. Она заметно утеплилась, пододев под платье свитер и колготки, а сверху запахнув плащ с глубоким меховым воротником. — Ты не купил себе никакой тёплой одежды? — Люмин озадаченно посмотрела на его голые колени и выглядывающие из прорезей кимоно плечи. — Я понимаю, ты привык к погоде в Снежной, но… — Снежная тут ни при чём, — оборвал он её, ловя себя на том, что не хочет слышать и слова про Предвестников: рана, нанесённая Дотторе, была ещё слишком свежа. — Я не чувствую холода, забыла? Я не человек. — Но у тебя есть кровеносная система… или как там называется жидкость, которая у тебя заменяет кровь, — ничуть не смутившись, продолжила Люмин. — И определённая температура тела. И наверняка есть пороговые значения окружающей среды, за которые тебе не надо выходить, чтобы не заболеть… вернее, кхм, не сломаться? Карма ухмыльнулся, заставляя её нервничать ещё сильнее. Что и говорить, опыта в общении со всякими нечеловеческими формами жизни у Люмин хватало, а вот терминов — нет. — Я могу выдерживать критически высокие температуры, прежде чем «сломаюсь», — передразнил он, с удовольствием услышав недовольное фырканье. — Но обычный холод просто заставит меня тратить энергии больше, чем всегда, и худшее, что случится — я стану язвить медленнее обычного. — О, ну это благо, а не проблема, — подкатила глаза Люмин. — Ладно, делай как знаешь, всё равно времени искать тебе вещи нет, но!.. — она ткнула его пальцем в грудь, — если вдруг начнёшь… замедляться не по плану, сразу скажи мне. Драконий Хребет не любит самонадеянность. — Я был на нём уже раз пять, так что сам разберусь, — Карма увернулся от её руки, в качестве благодарности за беспокойство об его персоне не пытаясь по этой самой руке врезать. И всё же он слегка покривил душой — каждый раз на Хребет его сопровождала целая экспедиция, и как бы не раздражали идиоты-Фатуи, но иметь под рукой услужливых носильщиков, готовых принести лишнее пальто или разбить лагерь, было весьма удобно. Оказаться на Хребте в компании одной Люмин оказалось до странного тревожно. Гора встретила их мрачным молчанием, предвещающим скорую снежную бурю и медленно ползущими с вершины облаками. В воздухе звенело ощущение опасности, и казалось, что они двое — две крохотные фигурки, бредущие в снегах среди звенящих льдом елей и вбитых в мёрзлую землю руин, — будут поглощены окружающей белизной. — Удивительное место, — пробормотал Карма, касаясь веточки куста, который уже никогда не увидит весны. — Это земля, которая столь ревностно хранит память о своих старых хозяевах, что не даст обжить себя новым. — Думаю, Селестию это полностью устраивает, — в голосе Люмин звучала неприкрытая неприязнь. — Законсервировать прошлое, уничтожить будущее и приставить нож к горлу настоящего — звучит как их формула успеха. Карма усмехнулся: ему нравилось чувство юмора Люмин. — Немножко тебя напоминает. А иногда оно ужасно раздражало. — Долго нам ещё? — оборвал её Карма, призывая силу анемо и вырываясь вперёд. В полёте холодный ветер ощущался сильнее, и он подумал, что ради покрасоваться больше силу лучше не использовать. — Нет. Видишь — уже началась старая железная дорога? Теперь нам до обрыва, а там и лагерь Альбедо. Кто этот «Альбедо» и чем он качественно отличается от других людей, из-за чего с ним просто обязательно надо было встретиться, Карма так и не понял. Люмин нагоняла тайны, отделываясь намёками и метафорами, а Карма ещё не настолько хорошо её знал, чтобы понимать с полуслова. Вместо этого он потратил все дни их путешествия чтобы доказать Люмин, как она не права, решив, что сможет заинтересовать его этим Альбедо, и кажется довёл её этим до белого каления. «Когда вы встретитесь, ты поймёшь, как ты мне теперь должен» — пригрозила она, и Карма на это только скорчил рожу. Они начали восхождение, и тут раздался оглушительный грохот. Люмин прыгнула в сторону, Карма — снова взлетел, пытаясь понять, что это — небольшой обвал или лавина. И тут из-за скалы появился юноша его роста, белокурый и худощавый, одетый в белоснежный плащ. Он обернулся на бегу, широко махнув рукой, и россыпь гео-цветов возникла в воздухе, отталкивая прочь несколько камней. — Люмин? — юноша остановился перед ними, сосредоточенно нахмурив брови и переводя взгляд с одного на другого. — Что ты здесь делаешь? И это… — Мой знакомый, — Люмин с беспокойством огляделась по сторонам, наверняка подмечая, как дрожат деревья и вибрирует земля. — Я хотела вас познакомить, вот и привела его сюда. Что происходит, Альбедо? О, так значит, это и есть таинственный Альбедо. Карма окинул его оценивающим взглядом — человек как человек, пускай и симпатичнее большинства тех, кого он видел. Альбедо ответил ему дружелюбным непроницаемым взглядом, и всего опыта Кармы не хватило, чтобы заглянуть под его маску благородства и радушия. Что ж, это становилось всё более интересно. — Альбедо. Место и время выбраны неудачно, но я рад знакомству. — Карма, — он пожал ему руку без всякого лживого «взаимно». — Присоединюсь к вопросу Люмин: что здесь происходит? — Прошлой зимой на этой горе случилось много событий, которые повлияли на артерии земли и хранящуюся здесь силу Дурина, — Альбедо замялся, очевидно причислив Карму к несведущим людям, и тот сердито мотнул головой. — Я знаю историю Дурина. Дальше. — Неожиданно встретить ещё одного специалиста по истории Хребта, — Альбедо мягко улыбнулся, но его улыбка была отнюдь не беспечна, так, очередная пыль в глаза. — Я пытался вернуть всё на круги своя и был уверен, что у меня получилось, но я ошибся. Сейчас ниже по горе стоит экспедиция Искателей Приключений, которые откликнулись на мой запрос расставить маячки, и если мы не придумаем, как отклонить в сторону от них лавину, зарождающуюся на горе, то, полагаю, своей ошибкой я обрёк их на смерть. — Так, прекрати, никто не умрёт! — Люмин уверенно взяла его за руку, и Карма впервые за весь разговор увидел искренность в улыбке Альбедо. — Лавина не самое страшное, чем мы тут занимались. Сразу стало интересно, чем же они тут занимались. — Давай я выставлю стену из гео-кристаллов, а ты разобьёшь наиболее опасные пласты снега своими цветками абиогенеза? — Согласен, — Альбедо по-деловому кивнул, сразу выдавая то, что с Люмин они и вправду не в первый раз работают вместе, и обернулся к Карме. — А вы… — Я подстрахую, чтобы никто из вас не упал в пропасть, — отрезал он, демонстративно поигрывая глазом бога в оправе. Взгляд Альбедо задержался на его пальцах, затем скользнул выше, на грудь, и — Карма был готов в этом поклясться! — различил под тонкой тканью безрукавки тёмные полосы силовых линий. Сразу же захотелось прикрыться и огрызнуться, но Карма заставил себя не шевелиться. — Вижу, что Люмин верна себе, выбирая в спутники необычных личностей, — Альбедо положил руку на сердце, кивая ему. — Я ценю вашу храбрость. — А скоро оценишь и мои умения, — красуясь, откликнулся Карма, сам не понимая, зачем пытается его впечатлить. Люмин душераздирающе вздохнула, огибая его и направляясь к краю открытой площадки. Приближение лавины становилось всё ощутимее, потянуло холодом, воздух становился плотнее. Времени на разговоры больше не осталось. Люмин и Альбедо заняли свои позиции по разные стороны от дороги, накапливая элементальную силу. Карма увидел, как кристалл на платье Люмин мигнул и сменил цвет с зелёного на золотой, и взлетел в воздух, борясь с нарастающим ураганным ветром. Наконец шум настиг их: оглушающий рёв снега, несущего с собой камни и сломанные стволы деревьев, появился раньше самой лавины, но и она уже клубилась на горизонте, закрывая всю вершину горы белоснежной гневной пеленой. — Давай! — крикнул Альбедо, и Люмин, приподняв полы платья, топнула каблуком по земле. Та отозвалась глубинным гулом, покрываясь золотистыми трещинами, которые словные молнии рванули от ноги девушки вперёд, в самом конце взвившись вверх и превращаясь в кристальную стену. В ту же секунду сам Альбедо выскочил из-под защиты скалы, поднявшись в воздух на странном железном цветке, и уже знакомым жестом махнул рукой. На мгновение воздух зазвенел, пока в нём расцветали сияющие звёзды чистой гео энергии, и эти звёзды рвали пласты снега, взрывали их, бросая россыпью во все стороны. Перед этой брызжущей во все стороны льдом белоснежной волной стоял Альбедо, похожий на алебастровую статую, и только его волосы крутыми кольцами бились по ветру. Карма замер, поглощённый этим зрелищем и опомнился, только когда снизу завизжала Люмин: — Альбедо, беги! Лавина, сменившая своё направление, неслась прямо на него. Альбедо пошатнулся на своём цветке, теряя опору, и Карма метнулся к нему, в последний момент успев подхватить на руки как невесту. Снег тут же ударил по ним, рассекая кожу, но Карма яростным усилием взлетел выше, игнорируя как жжётся задетая щека и ноги, и развернулся, закрывая Альбедо своим телом. Рёв стихии стал оглушающим, ветер сёк по глазам и едва не сбивал на землю, но он смог увидеть небольшое укрытие — так, сущий пустяк, всего лишь крохотный навес под скалой, но сейчас уже было не до жиру. Карма понёсся к нему, до боли сжимая зубы и из последних сил борясь с ветром. Вес Альбедо с каждым мгновением ощущался всё сильнее, но мысли бросить его и спасаться самому даже не возникло. Скала оказалась перед ними как раз в тот момент, когда лавина почти настигла их. Карма влетел под навес, проехавшись обеими коленками по земле, и пихнул было Альбедо ближе к стене, но тот как волчок провернулся в его руках, прижал к себе в крепком объятии, практически целиком затаскивая на себя, и сильно толкнулся пяткой, призывая очередной цветок, который закрыл их обоих. Карма понял, что лежит на чужой груди, удобно устроившись между шеей и плечом, на его талии лежит одна рука, а на спине между лопаток — другая. Это было первое что-то, похожее на объятие, случившееся с ним за последние триста лет. Несуществующее и не полагающееся ему сердце, которое заменял обычный клапан с несколькими трубками, гулко бухнуло в груди, а в висках стало горячо. Он тут же вывернулся из рук Альбедо, отползая в сторону, и прижался спиной к скале, подтягивая ноги к груди и лишь потом понимая, какую детскую позу принял. Ну, пытаться что-то изменить было уже поздно, поэтому Карма мудро выбрал путь отрицания. — Твой план едва не провалился, — бросил он, наблюдая за тем, как света в их укрытии становится всё меньше: лавина строила между ними и остальным миром непроницаемую стену. — К сожалению, у меня не было времени разработать лучшую стратегию, — вздохнул Альбедо, совершенно не обидевшись на его пренебрежительный тон. — И без… тебя, — он всё-таки перешёл на «ты» по примеру Кармы, — пришлось бы совсем тяжело. Хорошо, что Люмин решила нас познакомить. Карма фыркнул, не собираясь отвешивать комплименты тому, кто не смог предугадать настолько очевидный поворот в плане. — У тебя идёт… хм, кровь, я полагаю, — озадаченно произнёс Альбедо. Карма быстро поднял руку, касаясь щеки, — пальцы тут же испачкались в фиолетовом. Беглый осмотр подсказал, что на коленях расцветали синие пятна от содранной кожи, а ещё несколько царапин от льда были на икрах. Если и был более очевидный способ сказать, что он не является человеком, то его не получалось придумать. — Это не кровь, — буркнул он, вытирая пальцы о снег. — И заражение мне не грозит. Можно просто подождать, когда активируются заживляющие верхние покровы протоколы. — Ты механизм? — будничным тоном поинтересовался Альбедо, и Карма уставился на него с недоверием, близким к шоковому. — И это всё, что тебя волнует? — просипел он, запоздало откашлявшись и вернув голосу звонкость. Альбедо кивнул. — Нет, я марионетка. Кукла, если ещё проще. — Значит, можно не переживать о стерильности бинтов? — уточнил Альбедо и, прежде чем Карма успел спросить, откуда тот собирается достать бинты, собрал немного лишайника со скалы, добавил к нему горку снега и кусок угля, который вытащил из кармана, прикрыл глаза, щёлкнул пальцами и… обзавёлся двумя узкими рулонами ткани. Карма безмолвно уставился на это чудо, перевёл взгляд на непроницаемое лицо Альбедо, чьи глаза подозрительно лукаво поблёскивали, снова посмотрел на бинты, и наконец нашёл где-то внутри себя умение говорить. — И что это было?! — Алхимия, — Альбедо наконец улыбнулся, и оказалось, что улыбка у него бывает не только дружелюбной, но и плутоватой. — Преобразование одних веществ в другие. — Я в курсе, что такое алхимия, — огрызнулся Карма, взяв в руки один из бинтов. Тот оказался предельно реальным. — Но я что-то не вижу рядом верстака. — Мне он не нужен, — пожал плечами Альбедо. — Учитывая, что ты уже раскрыл передо мной свою сущность, то, полагаю, я могу раскрыть тебе свою. — Для протокола — я тебя об этом не просил, — оборвал его Карма, разматывая бинт и прикидывая, как бы его так половчее обернуть вокруг левой икры, чтобы сразу закрыть две царапины. — Я не даю обещаний хранить тайны, не гарантирую уважительное обращение и отсутствие видизма со своей стороны, и не собираюсь образовывать с тобой никакого клуба особенных существ. — Ого, — охнул Альбедо, неловко улыбаясь. — Жестоко. — Зато честно. — Этого не отнять, — Альбедо мягко отобрал у него бинт, взявшись затем за щиколотку и пододвинув ногу к себе. — Но твоя честность делает тебя куда более надёжным хранителем тайны, чем тем, кто обещают никогда никому не рассказать, а в качестве гаранта дают лишь своё слово. — Я могу забинтовать себя сам, — невпопад откликнулся Карма, проглатывая неожиданный комплимент и усилием воли хороня его в себе. От слов Альбедо тянулась приятная горечь, как от чая, вызывающая желание продолжить разговор, узнать больше, глотнуть ещё. Возможно, всё дело в том, что сам Карма тоже не стал бы доверять чужим красивым обещаниям. Спасибо, уже надоверялся. — Если не любишь бескорыстную помощь, то считай это благодарностью за спасение, — пожал плечами Альбедо, заканчивая бинтовать царапины. Затем он резко наклонился вперёд, приближая лицо к ноге и заставляя Карму задохнуться от странного чувства смущения, и перекусил край бинта, разрывая его затем на две части и завязывая узел. От его дыхания по икре побежали мурашки, которые никак не могли укрыться от чужого внимания. Карма уже приготовился огрызнуться, но Альбедо только соскрёб немного снега со снежной стены, образовавшейся от лавины, и растопил его дыханием в ладони. — Нужно стереть кровь с ссадин, — объяснил он, намочив край бинта. — Даже если твоему процессу заживления не мешает инфекция, но чистые раны в любом случае затянутся быстрее. Из какого бы материала ни были сделаны твои верхние покровы. Никто, кроме Дотторе, не говорил об его теле так спокойно, вот только если в голосе этого чокнутого урода отчётливо слышалось пренебрежение самим Кармой, то Альбедо говорил с ним как с обычным человеком. Его голос был тихим, тон — уважительным, движения — бережными и осторожными. Он снял свои перчатки, поддерживая одной рукой ногу Кармы под коленом, и теперь их кожа соприкасалась. Карма сжал зубы, низко опуская голову, чтобы скрыть, как тяжело ему даётся спокойное выражение лица. Он чувствовал, как от каждого нежного касания Альбедо в теле как будто расцветают цветы, оставаясь благоухающими садами на каждой точке, где проходились его пальцы. Словно бы все эти годы, миновавшие с Татарасуны, половина функций марионетки были в спячке, а теперь просыпались с каждым новым вздохом, оседавшим на коже, когда Альбедо слишком низко наклонялся, с каждым щекотным мазком белокурых волос, выпавших из нетугой косы, с каждым коротким взглядом, оценивающим, не больно ли. — Так кто ты такой? — пробормотал Карма, отвернувшись к снежной стене. — Ты же говорил, что ты не просил меня открывать мою сущность, — фыркнул Альбедо, и Карма сердито пихнул его коленом в плечо. — Прекрасно, тогда можешь не отвечать. — Но я хочу ответить, — Альбедо удержал его ногу, стирая последний фиолетовый развод с кожи и оглядывая результат своих трудов. — К тому же я сам первым предложил это, — он отбросил грязный бинт и буднично продолжил. — Я гомункул. Карма перебрал все знания, которые у него только были по гомункулам. Повезло, что он столько времени провёл в поисках знаний Бездны, потому что все заметки о создании неживой жизни, полностью повторяющей живую, а не копирующую ей в виде марионетки, отсылали к искусству кхемии Каэнрии. Но не мог же Альбедо быть… оттуда? — Покажи мне свои глаза, — скомандовал Карма, не дожидаясь согласия и хватая Альбедо за подбородок. Касаться его лица оказалось не менее оглушительно приятно, чем самому ощущать на себе его руки, и этот факт выбил из головы все мысли о павшем королевстве. Как давно кто-то был не против, чтобы Карма трогал его? Сколько лет прошло с того момента, когда кто-то прямо смотрел в его глаза без страха или отвращения? Он невольно смягчил свою хватку, опустив ладонь на щеку Альбедо и удерживая на подбородке лишь большой палец, чтобы не давать вертеться. Глаза Альбедо имели обычный зрачок, хотя узор радужки напоминал что-то знакомое, совершенно нечеловеческое, но Карма никак не мог вспомнить что. — Как я понимаю, ты знаком с отличительной чертой народа Каэнрии, — подвёл итог Альбедо, отводя его руку от своего лица и вновь берясь за бинты. Он был подозрительно сговорчивыми и спокойным, словно каждый раз при первой встрече незнакомцы бесцеремонно разглядывали его и хватали без спросу. Карма нахмурился, чувствуя укол вины — жизнь в кругу Фатуи наложила на него свой отпечаток даже сквозь время и реальность. — Да. Я многое читал об этой нации. А ты всем даёшь так собой вертеть? Альбедо поморщился, и Карма запоздало спохватился, что, хотя бы иногда, стоит выбирать выражения. — Только тем, чьё внимание боюсь потерять. Как ты понимаешь, я не слишком часто встречаю особей, подобных тебе или мне, особенно если эти особи имеют сходное, но не идентичное происхождение, поэтому решил, что могу закрыть глаза на грубость. Это был заслуженный укол, и Карма принял его с честью. Он тяжело вздохнул, откидываясь на холодную скалу, и взъерошил волосы на затылке. — Я не всегда такой грубый, — неловко пробормотал он, выуживая из себя откровенность как глубинную рыбу, и та лезла, цепляясь острыми плавниками за горло. — Я начал это подозревать с тех пор, как ты предупредил меня, что не гарантируешь уважительного обращения, — Альбедо вдруг встал на одно колено, нависая над ним, и Карма совсем забыл, как дышать, глядя ему прямо в глаза и теряясь в них. — По-настоящему грубый человек никогда не будет задумываться о тех, кого может зацепить его грубость. — Что ты делаешь? — пробормотал Карма, с запоздалой яростью понимая, как жалобно звучит его голос. Ну точь-в-точь невинный ребёнок, впервые оказавшийся во взрослом мире! — Собираюсь обработать царапину на щеке, — пояснил Альбедо, недоумённо подняв брови. Ну разумеется! Если бы у Кармы нормально работала голова, он бы и сам это понял, а не вёл себя как идиот! Он не стал закрывать глаза, чтобы ещё сильнее не дать слабины, но это отнюдь не облегчило задачу. У Альбедо оказалось привычка хмуриться, когда он сосредотачивался, и идеально ровная кожа, едва-едва тронутая румянцем. Карма опустил взгляд на его губы, чувствуя чужие пальцы на своей щеке, и поддался вперёд — тёплое дыхание стало ощущаться сильнее. Интересно, что будет, если он сейчас чуть наклонит голову в сторону, чтобы они не столкнулись носами, как дети, впервые пробующие поцелуи, и коснулись губ друг друга? Что это будет за опыт — целовать кого-то, кто так с тобой осторожен? Поймёт ли Альбедо, что Карма ещё ни разу никого не целовал по собственному желанию, из любопытства, без цели укрепить превосходство или унизить? Сможет ли Карма поцеловать его так, чтобы им обоим понравилось? Каким на вкус будет этот поцелуй? Карма опомнился быстрее, чем инстинкты взяли над ним вверх, и отстранился, для надёжности упираясь коленом в грудь Альбедо. Эта минутная заминка не могла остаться без внимания, и судя по тому, как окаменело лицо Альбедо, мысли, метавшиеся в голове Кармы, были слишком очевидны. Он хмыкнул, скрещивая руки на груди. — Ты очень красив, — честно признался он. — И я не привык к хорошему обращению. Это был секундный порыв и только. Альбедо тяжело сглотнул, тоже отстраняясь и садясь в свой угол укрытия. Не сказать, что это слишком помогло — навес был такой маленький, что даже пытаясь изобрести хоть какое-то расстояние между ними, они всё равно упирались коленями и были друг для друга как на ладони. Особенно чётко был заметен яркий румянец, заливший Альбедо щёки и лоб. — Я понимаю, — умудрился ответить он ровным голосом, хотя Карма с лёгким злорадством ожидал другого и теперь почувствовал себя совсем неловко. — Ничего страшного. Полагаю, мы оба слишком увлечены нашим знакомством. О, это было ещё мягко сказано! Карма коротко хмыкнул, съёживаясь сильнее и утыкаясь подбородком в плечо. В укрытии становилось всё темнее — солнце заходило, а у них не было ни шанса выбраться отсюда самостоятельно. Последнее, чего ему хотелось — это оставаться с Альбедо и дальше наедине, пока голову забивают странные мысли и неуместная тоска по Татарасуне, но кто бы дал ему выбор. — Нужно ложиться спать, — пришёл ему на помощь Альбедо. — Я уверен, что Люмин вернётся за нами завтра, но до этого времени лучше экономить силы. — Людям тяжело спать рядом со мной, — косо глянул на него Карма. Альбедо, снимающий с плеч пальто, кротко улыбнулся. — Нам повезло, что я не человек. — И я не нуждаюсь во сне в течении нескольких суток. — К сожалению, я похвастаться тем же не могу, но твои способности нам только на руку — не нужно решать, кто будет в дозоре. Карма не удержался от смешка, но осёкся, когда Альбедо придвинулся обратно к нему, с намёком надавив рукой на одно колено. — Если ты не против, мы могли бы лечь рядом, — робко произнёс Альбедо. — Моё тело не умеет автономно сохранять тепло. — Ты переоцениваешь мои возможности, если думаешь, что моё умеет, — пробурчал Карма, послушно раздвигая ноги. Сама мысль, что он раздвинет перед кем-то ноги да ещё и послушно, била прямо в голову как саке, но он заставил себя сохранять спокойствие. Даже приподнял руки, позволяя Альбедо устроиться головой на его груди. Теперь их поза напоминала ту, в которой они ввалились под навес, правда в зеркальном варианте. Альбедо натянул на них обоих своё пальто и замер, неловко сплетя руки в замок. Очевидно, пытался быть джентльменом. Карма вздохнул, призывая к себе всё своё самообладание, накопленное за столетия жизни, и обнял его за плечи, устраивая на себе удобнее. — Полагаю, — передразнил он спокойный голос и тон Альбедо, — после того, как я раздумывал, а не поцеловать ли мне тебя в качестве эксперимента, то ты не должен гадать, оскорбит ли моё достоинство, если ты обнимешь меня, или нет. — Я говорю совсем не таким голосом, — пробормотал Альбедо, но завозился, находя себе место, а затем обнял Карму на пояс. Теперь их тела были полностью сплетены, идеально сохраняя тепло и тонну неловких соприкосновений. Щека Альбедо прижималась к груди Кармы, его собственный подбородок — удобно устроился в чужих светлых волосах, а о том, насколько крепкие у них получились объятия, и говорить не стоило. — А ты всем даёшь так себя обнимать? — насмешливо прошептал Карма, стараясь не думать, как сочетается его ехидный тон и бешено бьющийся клапан в груди. Альбедо тяжело вздохнул. — У меня есть младшая сестра, — пробормотал он Карме в солнечное сплетение. — У неё были вопросы покаверзнее. Это слишком отчётливо звучало как «дай мне поспать». Карма смилостивился. Он сидел, слушая медленно выравнивающееся дыхание Альбедо и рёв бури за снежной стеной. Где-то далеко выли волки, но их вой ничуть не тревожил — Карма слышал вещи и пострашнее, — вместо этого напоминал, что жизнь есть, что это мёртвое, проклятое Селестией место всё равно плевать хотело на все небесные принципы и продолжает жить. Карма опустил взгляд на макушку Альбедо. Поразительно, что именно на Драконьем Хребте они встретились. Два подобия жизни, не имеющие аналогов среди людей. Люмин бы сказала из вредности менее поэтично — два доисторических кабана. Интересно, почему Альбедо не отстранился первым, когда Карма так глазел на его губы? Карма запихнул эти мысли куда подальше, ещё найдёт для них время, и вновь прислушался к буре, тихо водя рукой по спине Альбедо. К утру ветер стал утихать, а Альбедо перевернулся всего лишь дважды. Он ни разу не проснулся, ему не снились кошмары, и, хотя он разомкнул объятия, но очевидно сделал это лишь затем, чтобы с удобством свернуться калачиком на груди Кармы. Бездна его подери, он был слишком хорош, и никакой загадочный способ происхождения его ничуть не портил! По крайней мере в глазах Кармы. Вдруг раздались странные звуки, больше всего напоминающие звуки копания. Карма отвлёкся от созерцания лица Альбедо и посмотрел на снежную стену, которая постепенно становилась всё светлее и светлее в определённом месте. Наконец последний слой снега пал под натиском… его шляпы? — и он злобно сощурился. — Только не говори мне, — процедил он в лицо Люмин, заглянувшей в их укрытие, — что ты не нашла ничего лучше, чем копать моей шляпой? — Ты предлагаешь мне тащить на гору вместе с двумя рюкзаками ещё и лопату? — вопросительно подняла брови та, расширяя проход. Альбедо, лежащий в руках Кармы, поёжился, и Люмин замерла, только сейчас оценив их позу. — Ни слова, — ещё более зловеще, чем раньше, предупредил Карма. — Зачем слова, — ухмыльнулась Люмин, чувствуя своё превосходство, — если я могу рассказать об этом Венти, и он сложит целую балладу. Карма не знал, кто такой Венти, но надеялся, что доберётся до него первым.