Гиперестезия

Неожиданный стук в дверь в одну секунду разрушил тишину похоронного бюро. Легендарный поднял голову и задумчиво посмотрел на дверь, пытаясь понять, кого к нему занесло в такой поздний час. Внезапно, седовласый жнец усмехнулся и тихо хихикнул, вспомнив, что к нему обещали прислать кого-нибудь из Департамента, дабы забрать Книги Жизни. А то их накопилось уже не меньше десяти, а нести было лень. Однако хозяин похоронного бюро оправдывался очень просто: - Я уже стар, - говорил он. - И такие тяжести таскать не могу. А ведь жизнь – очень тяжёлая штука, особенно чужая… По одному только стуку в дверь, да по шагам ещё, Гробовщик мог определить, кто решился на посещение его конторы. Фантомхайв обычно даже не стучал – он резко раскрывал дверь, пару секунд стоял на пороге, осматриваясь и прислушиваясь, после чего уверенно заходил, стуча по деревянному полу каблуками и тростью. За ним по-кошачьи бесшумно входил его дворецкий. После всего этого явно показательного выступления похоронное бюро прорезал негромкий, но властный оклик, призывающий Гробовщика явиться за новой порцией шуток в обмен на необходимую информацию… Но это было несколько сотен лет назад, а потому прихода этой парочки можно было не ожидать. Клиенты обычно стучали негромко, скорбно, сам их стук будто передавал чувства его обладателей – отчаяние, тоска, безысходность… Но не так давно Гробовщик решил уйти от дел, а потому про его контору почти никто не знал, настолько она была запрятана среди лондонских поворотов и переулков. Лишь знающие жнецы могли теперь добраться до Легендарного. И кроме них никто не тревожил его покой. И каждый из тех же знающих жнецов, коих было всего пятеро, заходил по-разному. По-разному стучал, по-разному приближался к конторе, даже запах от каждого оставался разный, помимо характерного запаха смерти. Уильям не стучал, не заходил через дверь. Он спокойно и бесшумно, с одним тихим хлопком, телепортировал, экономя своё время. А после его исчезновения оставался едва уловимый запах бумаг и чернил. Грелль либо телепортировал с ярко-алой вспышкой и резким запахом духов и крови, либо влетал через дверь точно таким же ураганом, едва не срывая её с петель, и прямо с ходу громко требовал чая и печенья, так как "леди устала после тяжелого рабочего дня, а потому о ней должен хоть кто-нибудь позаботиться!" Греллевского стажёра, Рональда, было слышно почти за километр от конторы. Вернее, не его, а его газонокосилку, на которой он ехал по всем поворотам и переулкам, распугивая собак и кошек и едва не врезаясь в стены. Однако, перед входом в контору Нокс обязательно глушил свою Косу Смерти, поправлял костюм и, громко постучав, со счастливой улыбкой уверенно входил, принося с собой запах свободы и ветра. Эрик всегда открывал дверь пинком, зачастую чем-то недовольный. Молча заходил, садился на первый попавшийся свободный гроб и некоторое время так сидел с мензуркой чая, заботливо подсунутой Легендарным, в руках. А потом, вдоволь надумавшись, переглядывался с Легендарным, ставил мензурку на гроб и уходил. То ли атмосфера похоронного бюро его успокаивала, то ли одного взгляда ему было достаточно, чтобы получить ответ на все вопросы…Только когда это было? Ещё в те времена, когда напарник Слингби носил в себе Шип Смерти. А когда эта история закончилась, Эрик почти перестал заходить. Разве что тогда, когда оказывался рядом. Молча заходил, усмехаясь, ставил перед Легендарным коробку с чаем или пакет с печеньем – вроде как в благодарность за то время – и так же молча уходил, оставляя после себя никак не вяжущийся с его образом запах тепла и заботы. Алан же всегда робко стучал перед тем, как войти, выжидал минуту, пытаясь услышать из-за двери скрип пола, после чего осторожно открывал дверь и заходил почти как дворецкий Фантомхайва, по-кошачьи бесшумно, разве что менее уверенно. Раньше он заходил редко, во всём его поведении ясно читалось желание как можно скорее закончить дела и уйти из этого жутковатого места, но в последнее время визиты его стали более частыми и затяжными. И хотя разговоров во время этих визитов было много, Легендарный всегда мысленно отмечал, что все они были не теми, а поговорить шатен хотел совсем о другом, но никак не решался. Вот и сейчас. Робкий стук в дверь и минута тишины. Хозяин похоронного бюро уже заранее сменяет ухмылку на приветливую улыбку, отработанную специально для этого гостя, с которым приятно не только говорить, но и молчать… Так и не услышавший скрипа пола Алан осторожно открыл дверь и всё же вошёл, неуверенно остановившись возле двери. - Добрый вечер, - тихо, неуверенно выдал Хамфриз, рассматривая пол. - Мне сказали, что Вы должны отдать Книги… Я могу их забрать прямо сейчас и сразу уйти? - Нет, Хамфриз, не можете, - всё же не удержавшись, Гробовщик усмехнулся и, достав из воздуха заколку, убрал чёлку. – Посидите немного со мной. Не представляете, как мне здесь скучно одному! Надеюсь, Вы не торопитесь? - Нет, не тороплюсь, - негромко вздохнув, шатен опустился на ближайший гроб. Подумал немного и, посмотрев Легендарному в глаза, едва заметно улыбнулся. – Вы же знаете, что с Вами я всегда рад посидеть. Через некоторое время оба жнеца уже сидели с кружками и пили чай. С печеньем, которое притащил откуда-то Хамфриз. А свой могильный юмор с мензурками седовласый жнец уже в который раз оставил на случай прихода менее желанных гостей. - Ну так что? – Гробовщик усмехнулся и ехидно посмотрел на Алана. – Сегодня я наконец услышу то, о чём молчит мой друг? Хамфриз вздрогнул, тяжело вздохнул и устремил взгляд в кружку. - А для чего Вам это знать? – глухо спросил он, не поднимая взгляда. – Разве это что-то изменит? - О, Вы даже не представляете насколько сильно изменит! – Легендарный не сдержал ехидного хихиканья. – Знаете, Хамфриз, Вы такой забавный! Вы до сих пор не доверяете мне, даже несмотря на то, что приходите ко мне чуть ли не через день, радуетесь встречам со мной точно так же, как встречам с Вашим напарником, и, что самое интересное, Вы даже научились печь печенье, чтобы не приходить с пустыми руками! – на этом месте Алан смущённо покраснел, а Гробовщик, не сдержавшись, откровенно заржал. – У магазинного печенья вкус иной, нежели у приготовленного дома и своими руками. Да и пахнет второе не машинами этими, которые смертные навыдумывали, дабы себе жизнь облегчить, а живым теплом. А Вы не знали? Мне казалось, Вы должны чувствовать такие нюансы… - Я чувствую! - совсем краснея и резко поднимая голову, а после снова, смутившись, опуская её к кружке, громко выдал Хамфриз. Некоторое время помолчав, он тяжело, даже несколько тоскливо вздохнул и повторил, поставив кружку рядом с собой. – Я чувствую… - Да? – тут же седовласый жнец отбросил всю свою придурочность. Он наконец добился своего, теперь можно было и серьёзным стать. – И что же Вы чувствуете? Пара минут прошли в полной тишине, после чего шатен негромко, неуверенно заговорил, словно боясь того, что неправильно изложит свои мысли или скажет какую-нибудь чушь. - Смертные… Больше не пахнут жизнью… Вернее, их души не пахнут… - Души смертных могут пахнуть только жизнью, это их характерный запах, разве нет? - Они пахнут падалью! – невольно истерично закричал Хамфриз, вскочив. – Падалью, гнилью и плесенью! Смертные гниют изнутри! Их плёнки больше не защищают своих хозяев, они сгнили, истёрлись, засветились, да что угодно! Они мёртвые! Да, это наверняка звучит как бред, но… - Не возражаете, если я продолжу? – усмехаясь, Легендарный подошёл к Алану и, надавив ему на плечи, насильно усадил обратно на гроб. – Шип, конечно, исчез, но оставил после себя небольшой подарок, не так ли? Вы стали слышать лучше других жнецов, лучше чувствовать запахи и вкусы, любые неосторожные прикосновения причиняют Вам боль, а слишком откровенные… Ну, это опустим. От слишком ярких цветов или просто большого количества света у Вас начинают болеть глаза… Я всё расписал? - Практически да… - шатен мрачно кивнул, ожидая продолжения. - И Вы знаете, что это такое. Самая обычная болезнь смертных, называемая гиперестезией. Повреждение нервной системы, в результате повышенная чувствительность к раздражителям. Не думаю, что ошибусь, если добавлю, что переданная Вам тысяча душ, якобы излечившая Вас от Шипа, сыграла в этом не самую последнюю роль. Так? На этот раз Алан только кивнул, промолчав. - И всё бы ничего, - Легендарный снова усмехнулся. – Но Вас мучает то, что души стали пахнуть падалью. А чему Вы удивляетесь, друг мой? Идёт век технологий, смертные упрощают себе жизнь. Лезут в науку, исследуют то, что исследовать не стоило бы… И перестают верить в Бога, в Дьявола и в Смерть. От их неверия, от лени, от тупых животных желаний и потребностей, от привычки идти за стадом души их зарастают жиром и в жире этом сгнивают. Вскоре Вы не сможете найти ни одной живой души. Вернее, сможете, но таких будет одна на тысячу. - Хоть не на миллион, и то ладно… - тихо произнёс Хамфриз, бессмысленно смотря в пол. – Но меня беспокоит ещё кое-что… Я ведь очень хорошо слышу… И я слышу сердцебиение любого, кто находится на расстоянии десяти метров от меня… Ну, то есть, идеально слышу, а дальше всё становится тише. И… Перебил шатена внезапный громкий стук в дверь. Легендарный застыл в растерянности, явно не понимая, кто так может стучать. А Алан же тоскливо улыбнулся и встал. - Принесите, пожалуйста, книги. Это Эрик. Я обещал вернуться не позже десяти, а мы с Вами немного засиделись… Хмыкнув, Гробовщик всё же принёс то, зачем Хамфриз приходил. Уже когда тот собирался открыть дверь, Легендарный не удержался от вопроса: - И как же Вы поняли, что это он? Неужели… - Да, по стуку сердца, - улыбка стала ещё тоскливее. – У всех оно бьётся по-разному. У кого-то быстро, у кого-то медленно. С разной интонацией, с разными эмоциями… - И как же оно бьётся у диспетчера Слингби? - После того, как он передал мне души… Оно не бьётся совсем.