«Тебе придётся остаться…» — эти слова с грохотом каждый раз раздавались в голове у Шурика. Они были сказаны мягко и почти незаметно, но почему-то отчётливо отпечатались в памяти у парня.
— Шур, ты снова в облаках витаешь? — послышался приглушённый голос девушки.
Парень чуть-чуть мотнул головой, приходя в себя, и повернул голову к ней, смотревшую на него обеспокоенно. Та, направив на него свой взгляд, кристально светлый, глаз цвета изумрудов, заставила его немного покраснеть.
— Прости, я немного задумался… Так не хочется уезжать отсюда, — проговорил он, переведя взор на реку, посередине которой находилось два небольших островка, заросших деревцами.
— Мне тоже, — девушка положила голову на плечо юноше и чуть сильнее прижалась к нему телом.
Парень то ли инстинктивно, то ли вполне осознанно положил руку девушке на талию.
— Мы же живём достаточно недалеко друг от друга, — произнесла девушка, продолжая смотреть на водную гладь, покрытую едва различимой рябью от слабого ветерка.
— Это да, там несколько часов на автобусе.
— Я думаю, что мама будет не против, если ты будешь иногда оставаться у нас с ночёвкой, — девушка подняла голову и с хитрой улыбкой проговорила, — ты же не будешь озорничать?
Её взгляд чем-то напоминал лисий.
— Это будет достаточно непросто, если кто-то будет дома, — румянец на щеках юноши стал ярче.
— Я же знаю, какой ты умный… Что-нибудь обязательно изобретёшь, — девушка поцеловала парня в щёку и вновь расположилась на его плече, — а потом и Нобелевскую привезёшь…
— Оль, ты слишком далеко смотришь. Мне ещё учиться и учиться, — парень посмотрел на свою собеседницу, а затем слегка зарылся носом в её длинные волосы красноватого оттенка, — а вот ты вполне можешь меня опередить.
— Хочешь сказать, мы сможем стать новыми Пьером и Марией Кюри? — произнесла Оля, слегка подвигав головой, явно получая наслаждение от того, что её собеседник прикасается к её голове.
— А ты бы хотела этого?
— Да… — прошептала она еле слышно.
На некоторое время повисло молчание, заполняемое лишь шелестом крон деревьев, колыхающихся под дуновениями ветра. Рябь на реке стала чуть больше, начали появляться маленькие волны. Потоки ветра были тёплыми, хотя свежесть, исходившая от водной глади, была ощутима.
— Шур, давай завтра в автобусе сядем вместе? — проговорила Оля, положив свою руку на ладонь парня.
— Хорошо, — парень в ответ слегка сжал ладонь своей собеседницы, чем заставил ту покраснеть.
— А можно я буду к тебе приезжать? — в её голосе прозвучала нотка надежды.
— Конечно, папа только будет рад тебе. Он очень гостеприимный, к сожалению, гости захаживают к нам редко…
Небольшой осиновый лист, разрезая воздушное пространство своими пируэтами, пролетел мимо пары. Его движения были изящны и стремительны. Эта мимолётность чем-то напоминала Шурику о прошедшей смене: такой же быстрой и стремительной.
Казалось, только вчера он приехал в лагерь и, лелея свою мечту, договорился с вожатой (по совместительству и медсестрой) об основании своего кружка. Кружок кибернетики был для своего времени новинкой, однако линия Партии только приветствовала подобные нововведения, поэтому вожатая с интересом восприняла эту идею. Тем более, отец помог Саше обустроить мастерскую, привезя ему списанное из НИИ оборудование и инструменты.
Однако записываться в новый кружок никто не спешил. Несмотря на громкость своего названия, все пионеры предпочитали более активные занятия. Многие проводили свободное время, участвуя в спортивных мероприятиях и тренировках, или пели в музыкальном кружке. Кто-то ходил в походы или занимался стенгазетами. Тем не менее, Шурик не горевал на это счёт: конечно, ему было в некоторой степени тоскливо от того, что его специфические увлечения радиотехникой и математикой мало кто разделял, но эмоции он полностью вносил в работу, порой, до глубокого вечера проводя время за паяльником и микросхемами. Вожатой в первые дни очень часто приходилось силком выволакивать парня из здания клубов, лишь бы тот принял участие в лагерных мероприятиях или пошёл спать. Но через некоторое время она оставила свои попытки вовлечь юношу в общественную жизнь. «Прирождённый Тесла или Яблочков», — думала она, наблюдая, как на утро блондин в очках идёт по направлению к кружкам, протирая глаза, под которыми «красовались» небольшие мешки от недосыпа.
В один день эта учёная идиллия закончилась. Парень возвышался над столом, на котором была разложена обширная схема прибора, а рядом с ним лежала микросхема. В стороне паяльник испускал тонкую струйку дыма, оставшуюся после прикосновения с припоем.
Он не заметил, как в помещении стало на одного человека больше. В неопределённый момент времени незваная гостья мягким голосом спросила:
— Не работает?
— Да, я, наверное, где-то не там припаял, — сказал Шурик, не осознав в этот момент, что он разговаривает с кем-то другим, а не с самим собой.
Следом он слегка вздрогнул и повернулся: рядом с ним стояла девушка с лучезарными зелёными глазами, смотревшая на него с добродушной улыбкой.
— Прости, если напугала, вожатая просто попросила зайти и сказать, что сегодня будет концерт музыкального кружка, надо всем присутствовать.
— Да, конечно, — парень достаточно быстро пришёл в чувства, — а во сколько он?
— Сразу после ужина.
— Хорошо, я приду.
Улыбнувшись в ответ, девушка собралась уходить, однако парень, чувствуя некоторую недосказанность, произнёс чуть приглушённо:
— Меня Сашей зовут, если что… А тебя?
— М? Меня Олей, — девушка остановилась и бросила взгляд в глаза парня, который постарался спрятать их за своими окулярами, — У тебя тут очень уютно.
— Спасибо, — слегка смутившись, произнёс юноша. — Я не думал, что когда-нибудь скажу это… Не хочешь вступить в мой кружок?
— Хм… — девушка посмотрела в потолок, а затем провела взглядом по помещению, — а что у тебя тут есть кроме микросхем и приборов?
— В кладовке телевизор старый есть с видеомагнитофоном.
— Интересно… — она слегка наигранно задумалась, а затем с улыбкой произнесла — Я подумаю над твоим предложением.
— Хорошо.
— М, кстати, пока не ушла. Я вспомнила, у тебя там к резисторам и предохранителю не так соединения проведены. На схеме по-другому, — внезапно произнесла она вполне серьёзной интонацией.
— Вот же… Точно! — спохватился Саша, — спасибо, я наверное немного перегрелся уже.
— Хи-хи, гулять почаще надо. Ладно, увидимся, — посмеялась девушка по-доброму и, помахав Саше рукой, вышла из клуба.
После этого жизнь Шурика в лагере разделилась ровно на две половины: до и после встречи с Ней. Первое время он не понимал, что с ним происходит. Ошибки в расчётах и паянии начали совершаться чаще. Иногда он с явной злостью бросал инструменты на стол, пытаясь понять, почему его рассеянность увеличилась. «Неужели я влюбился? Да быть такого не может», — думал юноша про себя в эти минуты. Однако это влияние на него возымело и дополнительный эффект. Теперь он стал чаще появляться на лагерных мероприятиях и пару раз даже поучаствовал в нескольких конкурсах. Конечно, во все эти мгновения он старался заметить Её и пересечься с Ней, что ему и удавалось. По её постоянной улыбке и лёгкому смеху, он чувствовал, как его грудь наполнялась теплом и спокойствием. При этом разум прояснялся и позволял юному Глушкову допоздна засиживаться в клубе за своими занятиями и выполнять их безукоризненно, что на утро приводило его в некоторое замешательство. «Нежели эффективность работы зависит от эмоций? Это надо изучить», — думал он про себя.
В один из дней вожатая вновь зашла в клуб к Шурику, чтобы попросить его помочь наладить звуковое оборудование, так как вечером намечаются танцы. Будучи единственным в лагере, кто более-менее дружил с данной техникой (по неотложным делам инженер лагеря уехал в райцентр на несколько дней), ему пришлось согласиться. Подтащив на площадь к статуе японского революционера колонки и аппаратуру, Шурик после обеда потихоньку ковырялся в коммутаторах.
— Как тут у тебя дела? Получается? — уже знакомый голос послышался со спины, когда парень, сидя на поверхности площади, пытался разобраться со слегка разболтавшимися штекерами к колонкам.
— Ой, я тебя не заметил, да так потихоньку ковыряюсь, — Шурик повернулся к пионерке, которая расслабленно облокотилась на стол с аппаратурой.
— М, а ты сам танцевать будешь? — её голос звучал слегка заискивающе, хотя на тот момент Шурик этого не понял.
— Не знаю… Учитывая, что кроме меня следить за этой машиной некому… — он потёр макушку рукой.
— Думаю, с парой песен они способны сами справиться, — улыбнулась девушка, подмигнув юноше. — Мне ещё надо в хозблок сбегать, вечером увидимся.
— Хорошо, — кивнул парень, вновь обратив взгляд на аппаратуру.
«К чему бы это? Непонятно», — подумал про себя парень, пытаясь обмануть себя.
Вечером же значение фразы Оли для него более-менее прояснилось: стоило медленной мелодии начаться, Шурик заметил, как откуда-то стороны его кто-то сверлит взглядом.
Оля. Стоит у дерева с краю площади и не сводит с него глаз. Что делать? Он, будучи достаточно сдержанным юношей, не имел практики танцев, разве что на каких-то постановках в школе, где его как одного из самый «умных» по виду выставляли в костюме с одноклассницей в первые ряды. Особо он запомнил постановку по «Войне и миру», где ему и его партнёрше достались эпизодические роли, но танец был столь изящен, что был одним из лучших моментов, оставшихся в памяти зрителей.
Здесь было совсем иначе: очень мало людей кружились в медленном танце на площади. Некоторые девочки даже пригласили друг друга, озорно косясь на юношей, робко оставшихся в стороне. «Что ж, наука порой требует решительных открытий», — подумал Шурик и смелым шагом направился к Той, которая его явно ждала. Приближаясь к цели, он чувствовал, как с её стороны исходит аура таинственности, всколыхнувшая его внутренний мир. Он словно воспрянул и взмыл в высоты, оставив сомнения на земле, которые, тем не менее, всё ещё удерживали его свободные движения как якорь, пусть и достаточно слабо.
— Оль, давай потанцуем? — спокойно и чуть приглушённо спросил юноша, ощущая, как взгляды окружающих начинаются останавливаться на нём.
— Давай. Я надеюсь, что ты поставил песни с запасом на воспроизведение, потому что после этого танца я тебя сразу отпускать не собираюсь, — хитро улыбнулась она.
Она была в фиолетовом платье, украшенном орнаментом из светлых весенних цветов, контрастировавших с фоном и придающим одеянию необычный шарм. В это же самое время Шурик оставался в своей обычной пионерской форме.
— Ты так заработался, что даже забыл переодеться? — спросила Оля, уже кружась в медленном танце с Сашей.
— Да, там некоторые неисправности были… Пока их исправлял, уже люди собираться начали, — парень отвёл взгляд смущённо.
— Ничего… Ты и в этом выглядишь симпатично, хи-хи.
— А твоё платье будто весь цвет и красоту весны собрало… Тебе так оно к лицу, —
из уст Шурика вдруг вылетел литературный оборот.
— Спасибо… — на сей раз взгляд пришлось отводить Оле, которая явно пыталась спрятать своё лицо от взгляда партнёра по танцу.
Внезапно они слегка столкнулись с другой парой, незаметно отступившей с орбиты своего вращения. От этого Шурик и Оля оказались вплотную прижатыми к друг другу. Вначале не поняв, что произошло, они по инерции продолжили своё движение, однако спустя несколько мгновений на их лицах появились розовые пятна, отчего стало ясно, что до них дошла неловкость ситуации. Тем не менее, отдаляться друг от друга они не спешили.
— У тебя так часто бьётся сердце… — произнесла Оля шёпотом. — Волнуешься?
— Есть немного… А ты?
— Дурак… — девушка положила голову на плечо парня, дабы тот не увидел её смущения.
Вскоре танец закончился, а мелодии звучащие из колонок стали более быстрыми. Шурик с Олей ещё некоторое время потанцевали вместе, к ним присоединилась ещё одна девушка, которая, поначалу, удивила юношу собственными разноцветными глазами. Как оказалось потом, это была лучшая подруга Оли, Виола, которая приехала в лагерь вместе с ней.
После нескольких песен Шурик вернулся за пульт, и весь остаток вечера провёл за ним, несколько раз уходя на медленные танцы к Оле. В конце вечера они пересеклись взглядами и распрощались. Но юноша понял, что теперь явно для него дорога была открыта, дорога к опыту, который ему только предстояло познать.
Они стали видеться чаще, Оля стала заходить в кружок к юному светилу науки, помогая ему в некоторых манипуляциях над аппаратами, а иногда, чтобы посмотреть кино, пока вожатая не знает. Сам Шурик стал более активен в общественной жизни и меньше проводить времени в затворничестве на своём отшибе. Вожатая явно понимала из-за чего произошли перемены, но не хотела препятствовать перерождению души пионера. Так бы эта жизнь и продолжалась вечно, но только лагерные смены, как, впрочем, и всё в этой жизни, ограничено временем. Последний день приближался неумолимо, с каждым мгновением заставляя тревожиться пару чуть больше. Радовало их то, что они жили в соседних областях и встречи были лишь вопросом времени путешествия между городами. Шурик уже представлял, как будут выглядеть эти кочевания из города в город на каникулах.
В один день для него всё изменилось.
— Саш… Уже поздно, я, наверное, пойду, — сказала Оля, зевнув. — Нам завтра на костёр идти, а вожатая попросила меня пораньше встать, чтобы помочь ей собрать вещи.
— Может, мне тебе помочь? — поинтересовался Шурик, перестав собирать таинственный агрегат, который ещё не имел отчётливых очертаний.
— Ты поможешь. Будешь нести всё это, — посмеялась девушка, отчего на лицо Саши опустилась наигранная тень подавленности.
— Ла-адно, — протянув вторую гласную, ответил юноша.
— Да не дрейфь, там не пудовые гири же, — Оля обняла своего возлюбленного.
— Понял-понял, — улыбнулся парень смущённо, — там уже темнеет, я тебя провожу?
— Нет-нет, ты лучше доделай хотя бы центральный узел, а то потом снова уйдёшь в сторону. Я тебя ж знаю. Назавтра решишь делать накопитель памяти, а про это забудешь.
— Твоя правда… — парень покосился на разбросанные по столу компоненты агрегата и инструменты.
— Вот и всё, поработай и спать. Ты мне нужен завтра бодрым, — девушка поцеловала юношу в щёку и словно птица выпорхнула из клубов, направившись к себе.
— Так… Продолжим… — сказал сам себе Шурик и продолжил копаться в аппарате.
Через некоторое время сумрак уже окончательно опустился на лагерь. Шурик уже собирался заканчивать свои манипуляции, но вдруг под открытым окном он услышал шорох. Насторожившись, парень проследовал к нему, но кроме кустов снаружи он ничего не увидел. «Показалось», — он пожал плечами и закрыл окно. Но только он развернулся к двери, он чуть не подпрыгнул от испуга: около его стола стояла Виола и пристальным взглядом рассматривала его.
Взгляд её разноцветных глаз пугающе настораживал, а в некоторой степени даже пробирал. Молчание лишь повышало напряжение, царящее внутри помещения, но Шурик решился прервать его:
— Виол, ты что-то поздно, Олю ищешь? — спросил он спокойно, пытаясь сделать вид, что не видит в поведении девушки чего-то необычного.
— Нет, я пришла к тебе, — ответила она достаточно колко, словно подготавливаясь к чему-то.
— Ой, чем могу помочь?
— Отстань от Оли, — проговорила она жёстко, — иначе будущее для тебя будет весьма плачевным.
— В смысле? — Шурик слегка опешил от подобного выпада в свой адрес.
— В прямом. Я разрушу твоё будущее, если ты продолжишь донимать её. Хватит это делать, — продолжала Виола, у которой в голосе уже чувствовалась откровенная злоба.
— Почему? Она сама идёт со мной на контакт, тебе-то что с этого? Ты вообще я посторонняя в этом вопросе, — неожиданно сухо ответил Шурик.
— Я?! Посторонняя?! — Виола чуть не сорвалась на крик, — Да знал бы сколько я с ней общаюсь! Сколько я пыталась… — она осеклась.
— Что-что?
— Ничего. Я так полагаю, ты не последуешь моему совету? — девушка переменилась в лице.
— Нет.
— Что ж, тебе же хуже. Надо было раньше тебе это сказать, на танцах… А то теперь и ей будет грустно, — Виола развернулась и, махнув своими синеватыми волосами, направилась к выходу.
— Ей? Оле?! Что ты сделаешь? — Шурик в этот момент готов был наброситься на незваную гостью, однако невидимая сила словно удерживала его на месте и не давала его врождённому спокойствию потерять контроль над телом.
— Я? Ничего, — пожала плечами Виола, бросив безразличный взгляд на парня. — Просто… Тебе придётся остаться здесь.
— В каком смысле? — Шурик не понял смысл последней фразы, однако прояснения он не получил: Виола вышла из кружков.
Только после этого юноша смог сдвинуться с места, словно незримые чары отпустили его. Он сразу же двинулся к двери, чтобы догнать Виолу, она не могла далеко уйти, но обнаружил себя запертым в помещении. «Так, ты решила таким образом остановить меня?» — усмехнулся парень. К его удивлению, ключ от помещения пропал из кармана его шорт, хотя он не помнил, чтобы его выкладывал. Он хотел было воспользоваться выходом через окно, но объятия Морфея начали постепенно захватывать пионера, и он бессильно опустился на стол, где и заснул.
На утро он проснулся тяжело. Не понимая, как он оказался в кружках. Он ничего не помнил со вчерашнего вечера. Одна фраза, возникшая в его голове из ниоткуда. Фраза «Тебе придётся остаться здесь…» больно колола его сердце. Он пытался понять, откуда подобная мысль появилась в его голове, но пока он решил избавиться от неё привычным образом: занявшись своими делами, а затем проведя время с той, которую любит.
Теперь же он сидел с Ней на берегу, мирно беседуя. Уже завтра утром они соберут свои вещи и начнут прощаться, разъезжаясь по своим городам. Уже завтра идиллии настанет конец. Но это откроет дорогу в будущее. Саша смотрел на воду и представлял, что уже скоро они встретятся вновь, он проведёт по центральным улицам города, покажет зелёные и цветущие парки и старые дореволюционные кварталы. Вечером они вместе отправятся в кино, а затем вернутся домой и ещё долго не будут засыпать, разговаривая обо всём на свете.
— Саш… А может не пойдём по домикам, а лучше в кружки?.. — тихо и еле слышно проговорила Оля, проведя кончиками пальцев по ноге юноши.
Внутри парня что-то ёкнуло, потому что он интуитивно понял к чему это приведёт. Его природная скромность и сейчас дала о себе знать, сжав его губы, не давая проронить ни слова. Но тем не менее он решился:
— Давай.
***
Автобусы уже стояли на стоянке, ожидая пионеров, собирающихся домой. Вожатые прощались со своими воспитанниками, некоторые даже роняли слёзы, так они привязались к своим ребятам. Все пребывали в каком-то печальном состоянии, выглядели печально. Только Шурик и Оля светились, держась за руки. Они ощущали, что это расставание лишь временное, что завтра в их жизни наступят кардинальные перемены, которые откроют новые горизонты.
Вот и посадка в автобус. Все речи уже сказаны, прощания совершены, Вожатые провожали взглядом своих подопечных. Наставала очередь Шурика и Оли заходить в автобус, но вдруг Вожатая сказала:
— Шур, прости, но тебе придётся поехать на следующем автобусе.
— Почему?
— В этом уже мест не осталось, только одно, увы.
— Я тоже могу поехать на следующем, — произнесла Оля, спускаясь со ступеньки, ведущей внутрь пространства Икаруса.
— Нет, Оль, ты поедешь на этом автобусе, — твёрдо и резко произнесла Вожатая, отчего Шурик и Оля на минуту опешили.
— Но почему? — Шурик почувствовал, как в его груди начинает разжигаться пламя, — Автобусы всё равно едут на одну конечную, какая разница?!
Его голос прозвучал несколько обиженно и злобно.
— Так положено по распределению. Такой порядок.
— А может пойдёте нам навстречу, мы может очень хотим побыть вместе?!
— Вы достаточно побыли вместе всю смену. Вам нужно немного отдохнуть друг от друга.
— Да как Вы… — хотел было сказать Шурик, но затем мягка ладонь Оли опустилась ему на плечо.
— Саш, не ругайся с Вожатой. Если так положено, встретимся в райцентре. Всё равно на одно место прибываем…
— Но…
— Если ты сильный, ты преодолеешь и горы. Мы преодолеем, — уверенно сказала она.
— Хорошо, Оль… — он печально улыбнулся.
Вскоре автобус с Ней двинулся с места, оставив Шурика в одиночестве. Он наблюдал, как остальные пионеры загружались в автобусы и уезжали, а он продолжал стоять со своей сумкой и ожидать, пока его позовут на посадку, однако этого момента всё ещё не наступало, отчего его сердце в груди сжималось ещё сильнее. Он заметил, как ещё одна девушка стоит с грустным видом в стороне и пустым взглядом смотрит на разъезжающуюся публику. Кажется… Её зовут Женя. Она сидела в библиотеке, когда он искал книги для своего кружка. Сейчас она также потерянно стояла посреди стоянки, видимо, ожидая своей очереди.
— Привет, Жень. — подошёл Саша к девушке, — тоже ждёшь отправления?
— Привет, Шур… — она смерила его печальным взглядом, в котором тоже сквозь её очки можно было прочитать нотку сочувствия.
— Да, меня почему-то в последний момент высадили.
— Меня тоже. — Шурик задумался.
Парень не особо следил за жизнью заведующей библиотекой, но, вроде бы, он видел, как она постоянно проводила время рядом с каким-то юношей с коричневыми волосами и яркими голубыми глазами. На танцах он видел, как они танцевали, привлекая завистливые взгляды девушек со всех сторон.
— Тебя не пустили с ним? — спросил он внезапно, посмотрев, как очередной автобус отходил от стоянки.
— Как ты узнал? — она удивлённо посмотрела на него.
— Меня тоже разлучили с Олей… А теперь я стою здесь, — задумчиво произнёс Шурик.
— Вот как… Такое ощущение, будто это кто-то подстроил… Я видела, сколько в автобусе было свободных мест, но вожатая словно была сама не своя… — сказала Женя.
— Да… А ещё есть одна фраза… — начал Шурик.
— Тебе придётся остаться здесь… — синхронно сказали они вдвоём и испуганно переглянулись, понимая, что спасти их уже некому: стоянка полностью опустела.
***
Бесконечные смены. Сменяли друг друга. Новые лица. Новые приключения, которые всё время заменяли скучные и довольно банальные занятия. Шурик продолжал жить в лагере, наблюдая, как новые пионеры проходили мимо здания кружков, направляясь в глубину лагеря.
Первое время он ощущал, как время проходит мимо, но он сам будто был ему не подвластен. Он смотрел на всё глазами простого наблюдателя, скрашивая свою скуку сбором агрегата, который он начал очень давно. Та смена стала для него таинственным воспоминанием, которое, тем не менее, он хранил в себе. Пусть оно отдалялось, но интуитивно он помнил. Он ждал. Он ждал, её возвращения… Пусть пески времени и размывали его воспоминания.
Стоит ли описывать то, что происходило всё это время? Эти бесконечные и нудные смены, сменявшие друг друга. Они затевались ради одного, ради кузницы, кузницы нового человека, который ранее потерял смысл жизни. Ради отшельника, потерявшего силу воли. Он должен переродиться. Только он. В мире марионеток и подделок. Сомнительно, но возможно… Оно сработает.
Шурик видел новых вожатых и медсестёр. Одни из низ задерживались надолго, другие исчезали на следующей смене, но его лишь заботил агрегат, с каждым днём приближавшейся к странному образу антропоморфной кошки. Есть странность среди гениев…
***
— Ребята, это была очень насыщенная смена, — сказала Вожатая, смахивая слёзы со своих глаз, а затем поправив свою белую панамку. — Я очень рада, что вы были моим отрядом, я многому научилась у вас, и, надеюсь, что вы унесете с собой из лагеря нечто новое и уникальное для себя.
Она осматривала пионеров, состав которых был весьма необычен и замечателен: одна девушка с рыжими хвостиками производила впечатление бунтарки, которая с вызовом смотрела на мир и ожидала от него препятствий для преодолевания, хотя в душе, вероятно, просто желала признания своих действий, самой себя; девушка с двумя лазурными и длинными хвостами, увлечённо рассматривавшая всё вокруг и, очевидно, витавшая в облаках. Она явно жила в своеобразном своём мире, который оставался сказкой и загадкой для многих, но от этого он не угасал и не становился тусклее. Девочка-ракета с красными волосами, собранными в два хвоста осматривала уходящих пионеров с детской печалью, словно мир игр уходил от неё, а за гранью лагеря её ожидало нечто иное. Помощница вожатой с двумя длинными косами цвета белоснежных пшеничных злаков выглядела довольно сдержанно и одаривала присутствующих спокойной улыбкой. Ей явно было грустно расставаться со всеми, но всеми силами она пыталась сдержать в себе этот порыв. И ещё одна девушка с фиолетовыми волосами, с торчащими по бокам хвостиками. Она явно держала всё в себе, хотя в такой грустный момент, нашла в себе силы улыбнуться и проводить друзей в путь, после которого они вряд ли увидятся вновь. Особый взгляд она направила в сторону ничем не примечательного парня, который внезапно стал объектом внимания для большинства обитателей лагеря в последнее время.
Шурик и Женя вновь стояли в стороне. Они были уверены, что поедут со всеми. Но стояли в стороне. Непонятно почему, неизвестно. Почему они смотрят на это без интереса, словно видели это много раз? Странно. Вожатая, прощавшаяся до этого с пионерами, подошла к ним.
— Шур, Жень, а почему вы стоите здесь одиноко? Отряды же там, — она провела своим взглядом, исходящим из зеленых глаз, по лицам пионеров.
— Ольга Дмитриевна, мы особо с ними не общались всю смену… Да и неловко как-то… — сказал Шурик, потупив взгляд
— Брось, Саш, все тебя любят. Ты же, как никак танцы для всех организовал, а Женя, я знаю тайком помогала покрывать махинации с обходными…
— Это было всего один раз! — смутилась Женя.
— Ладно-ладно, я же шучу. Пойдёмте, посадка скоро, — улыбнулась женщина, поправив свои красноватые волосы.
Женя направилась к своему отряду, в то время как Шурик остался на своём месте.
— Шур, а ты чего ждёшь? — вожатая непонимающе посмотрела на него.
— Не знаю… У меня такое ощущение, что после лагеря ничего нет. Для меня точно.
Женщина посмотрела на него пристальнее.
— Извините, я может покажусь слегка сумасшедшим… Но я будто видел это много раз.
— Да нет. Почему? Я такого же мнения придерживаюсь… — загадочно произнесла она.
— Что?.. — Шурик округлил глаза, посмотрев на вожатую, а та в ответ улыбнулась.
— Ты вспомнил? Я пришла за тобой. Мой потеряшка.
— Я… Я не помню… — в голове Шурика словно произошёл взрыв, перемешавший все забытые и не очень образы.
— Виола очень ревниво отнеслась к нашим отношениям, но… Я смогла заставить её отпустить вас…
— Виола? Женя? Но как? — Шурик смотрел на вожатую как ошарашенный.
— Это большой эксперимент. Ради тех, кто потерялся в жизни. И потерял желание жить, но вы… Заложники.
— Оля…
— Шура…
Шурик подошёл к женщине и обнял её, отчего на её лице появились прозрачные капли, ручейками спускавшиеся от глаз. Многие пионеры вокруг посмотрели на них с явным недоумением.
— Я так ждала тебя… В райцентре… — Ольга Дмитриевна обняла Шурика руками, сдерживая всхлипы, которые так и норовили вырваться из неё. — А ты не приехал…
— Прости… — Шурик уткнулся в тело собеседницы, ощущая вину за то, в чём он явно не был виноват.
— Только потом… В институте. Виола мне рассказала, что запечатала тебя здесь… Я… Я не знала, что делать.
— …
— Но я нашла тебя, мой Пьер…
— Мари…
— Просто… Проснись… — Ольга Дмитриевна наклонилась и взяла за щёки готового расчувствоваться пионера. — Я обещаю, что мы встретимся.
Поцелуй.
***
Глаза открылись. Саша лежал в кровати, ощущая, как яркий солнечный свет, пронзая пространство комнаты, испепелял его кожу нещадными жаркими лучами. Он почувствовал, что рядом с ним лежит ещё что-то мягкое и тёплое. Он повернул голову.
Оля. Рядом. Спит спокойно, обняв его и положив голову на подушку.
Это всё был сон? Он посмотрел вокруг: это была его комната, завешанная портретами ученых и плакатами, которые отец притащил с работы. Такой он её помнил всегда, такой она была и сейчас. Он может быть спокоен. Он обрёл покой.
— Ты уже проснулся?.. Раньше меня? — заспанный голос Оли, заставил Шурика повернуться к ней.
— Да, солнце просто светит ярко.
— М… — та вяло потёрлась щекой о его плечо, — а что тебе снилось?
— Мне снилось… Что мы уже счастливы.
24.04.2022.
