Сто занпакто на одного шинигами

Темно. Тихо. Тьма обступает со всех сторон. Обволакивает полностью. Не видно даже своих рук. Руки. Были ли у него руки. И что такое руки? Кто он? Где он? Спокойствие, оплетающее сознание, до этого тихо укачивающееся на мнимых, созданных воспаленной фантазией в этой темноте, волнах разбилось мириадами вопросов. Темно. Громко. Холодно. По эфемерно прозрачному разгоряченному телу ползут холодные липкие руки оставляя после себя чернильные следы. Они душат. Сковывают. Холодно. Страшно. Руки оплетают тело, лишая даже намека на сопротивление, липкие конечности смыкаются образуя плотное черное полотно, что покрывает все тело, образуя прохладный черный кокон. Внутри загорается маленькая искра, что быстро разгорается в легкий огонек и наполняет тело теплом. Прозрачные, практически невидимые руки обретают контур и начинают мерцать теплым светом, освещая окружающую материю. Она движется. Пульсирует. Она живая. И приятно прохладная. Она ластится к протянутой руке. Тепло. Тихо. Вопросы, так и оставшись безответными перестают бить набатом, пропадая вовсе. На смену им приходит странное гудение. Оно, то отдаляется почти пропадая, то приближается настолько, что можно ощутить вибрации проходящие через тело. Материя начинает волновать и пульсировать сильнее. Появляется странное желание успокоить черную субстанцию. Но вместо этого, прозрачная мерцающая рука вязнет в черной жиже. Кокон начинает сжиматься. Материя расползается по увязнувшей руке черными линиями. Больно. Мерцающая оболочка надрывается. И тело, оказавшееся на проверку полым, заполняет черная жижа. Кокон сжимающийся вокруг тела и наполняющий его собой, медленно обретает человеческую фигуру. По темной плоти зигзагами расходятся сияющие золотом трещины. Свет пробивается сквозь них и слегка освещает темное пространство. Мгновение и темная фигура взрывается. Черные пряди наливаются насыщенным рыжим цветом. Черная кожа с мерцающей пленкой выцветает, до приятного бронзового загара. Тело, все еще опутанное живой материей плывет в темном пространстве. Темно. Тихо. Тепло. Возвращается гудение. С ним возвращаются вопросы. Гудение нарастает и теперь можно не прислушиваясь можно понять, что это рой голосов зовущих кого-то. Кого-то важного и дорогого. Прислушаться все-таки приходится. -...го...И...го...чи...- они сливаются в какофонию и не позволяют разобрать и слова. Черная материя снова начинает волноваться и пульсировать, а вместе с ней и огонек внутри. Маленькая искорка стремительно разгорается в бушующее пламя. Оно согревает. Голоса окружают. Они требуют. Они кричат. Сливаются в бушующий поток. Темно. Громко. Материя сжимается, по коже вновь ползут черные линии. Голоса смолкают, на мгновение даруя сладкую тишину и вновь обрушиваясь бушующей волной. Вместе с ними загораются мерцающие блики разрывающие темное пространство. -Ичи...чи... И...го. - Голоса вновь пытаются перекричать друг друга, но в этот раз они более упорядочены. Синхронны. От бликов ползут трещины, они соединяются и расходятся. Разрезают пространство. Слепят несмотря на сомкнутые веки. -Ичи...го, Ичи-го...го, Ичиго... - Голоса окружают, обволакивают. Дышать становится трудно, материя в панике сжимается вокруг тела. Мгновение и тело дрейфующее в невидимых волнах падает в пропасть. Пропасть света, голосов и тьмы.Приходит осознание, что это сон, что надо проснуться. Но не получается, веки будто склеены. Они не хотят подниматься. Сложно, страшно, одиноко. Пламя внутри рвется из тела, будто дикая птица из клетки. И в противовес ему еще туже сжимается материя. Тело горит, будто в лихорадке. Голоса вновь начинают кричать и требовать. -Ичиго...открой глаза...тебе нечего бояться. - Сквозь какофонию прорывается до слез знакомый голос. Знакомый, родной голос, который невозможно вспомнить. Не в этом сне. Сознание охватывает паника, по телу проходит дрожь беспомощности. Появляется желание сжаться в маленький никому не заметный комок. Исчезнуть. Но больше не испытывать страха опутывающего своими противными сетями. Дрожащие руки вцепляются в волосы, а тело судорожно сжимается в позу зародыша. Страшно. Больно. Спасите. Не хочу. Спасите. Страшно. Отец. Темно. Холодно. Мокро. Мама. Страшно. Холодно. Спа-си-те. -Страх застилает твои глаза, страх закладывает твои уши, хватит бояться. Услышь и проснись Ичиго. Открой глаза и увидь. – Все тот же голос низкий знакомый голос. Голоса немного успокаиваются и сквозь них прорывается еще один не менее знакомый голос. -Король, соберись. Сейчас не время быть тряпкой. – До сознания доносится знакомый скрипучий голос. – Открой глаза король, если не хочешь стать лошадью. Страх сковывает не позволяя произнести и слова. Воздух густеет. Тело резко останавливается, прекращая свое падение в бездну. Сверху раздается голос перекрикивающий остальные. За ним появляется маленькая крупица света, притягивая к себе противящееся тело. Свет быстро приближается заполняя собой все пространство и изгоняя тьму. Голос продолжает звать. Но теперь он не вызывает страх, лишь...Раздражение? Кофейно-молочные глаза распахиваются. Тело действует на автомате и парень не успев подумать уже уходит в перекат и валится с кровати, над ним с криком проносится мужчина. – С добрым утром И-чи-го! - Кричит Иссин откуда-то с улицы. Парень вскакивает на шатающиеся спросонья ноги и подлетает к окну. Там зацепившись за карниз и улыбаясь во все 32 висит Куросаки старший, решивший как всегда, чтоб жизнь медом не казалась, разбудить свою кровиночку. Мнение самой кровиночки не учитывалось априори. -Ичиго, ты смог увернуться от папенькиного удара. – Торжественно начинает Иссин – А теперь помоги папочке забраться обратно в дом. Ичиго же так и не приобретя иммунитет к утренним пробудкам стиле Куросаки, не испытывал к родителю ни одной положительной эмоции, и кошмары мучающие его вот уже на протяжение месяца явно не добавляли очков положительного настроения. Парень раздраженно смотрел на отца, с отвращения чувствуя как осенний ветерок морозит влажную от пота кожу и прилипающую к ней же влажную футболку. Иссина начала напрягать заминка и отсутствующий взгляд сына. -Ичиго? -Да я лучше помогу тебе упасть. – Ичиго мгновенно возвращается к реальности и отцепляет отцовскую руку от подоконника. -Ичиго, ты же любишь папочку. – Заныл Ишин. -Не сегодня. - Мрачно отбривает родителя парень. - Падай уже. Иссин с криком достойным амазонки падает на растущий под окном куст и жалуется о несправедливо жестоком сыне пробегающей мимо черной кошке. Кошка шугается, шипит и убегает. Иссин признав тленность бытия, замолкает и бодренько бежит в дом жаловаться плакату покойной жены. Та осталась идеальной женщиной умеющей выслушать, даже после своей смерти. Ичиго, зевает, тянется, представляя очередной унылый день, без ничего. Его взгляд устремляется в небо и застывает на плывущих по небу облаках. Имя: Ичиго Куросаки. Возраст: 17 лет. Род занятий: Школьник. Особые способности: Отсутствуют. Путь к школе Ичиго проделывает в одиночку, погрузившись в свои мысли. Проходя мимо парка, парень остановился и осмотрелся. Смутное ощущение легким перышком проскальзывало по так и не уснувшим инстинктам война. И как в ответ со стороны парка налетел порыв ветра принеся с собой запах и лепестки сакуры. Ичиго закрыл глаза и прислушался к себе. Странное томление и предвкушение чего то невероятного внезапно охватило его, томно шепча, что это последний "скучный" день. И как в подтверждение сему, с очередным порывом, ветер принес чей-то оглушающий вой. Этот вой Ичиго мог бы узнать из тысячи. Так выли только голодные пустые нашедшие свою жертву. Ичиго открыл глаза и осмотрелся. Вой стих, и на смену ему пришел детский плач. Очередной порыв вместе с лепестками поднял дорожную пыль и парень грустно усмехнувшись продолжил путь в обитель знаний. Так и не услышав тихий потонувший в детском плаче женский голос. «Успела».