***
Икер уселся в отцовское кресло в своих старых домашних штанах и футболке, ещё со времён игр за Мадрид, и в серых носках с пальцами — одна из немногих маминых вещей, которую он без зазрения совести надевал в холода. Хосе подошёл к сыну сзади и накинул сшитый из лоскутков плед. — Пап, я думал ты его выкинул, — со смущённой улыбкой протянул младший Касильяс, щупая край с бахромой. — Ну как можно? Это же наше с тобой произведение искусства, прямиком из детства, — усмехнулся тот, — сейчас мама принесет нам горячий шоколад и устроим марафон фильмов. Ты же можешь себе позволить слегка полакомиться? Ты в отличной форме, сынок, — улыбнулся старший Касильяс, хлопнув сына по плечу. Икер довольно закивал, глубже проваливаясь в кресло и кутаясь в плед. Сейчас он чувствовал, что все правильно: занесенный снегом город, они с родителями вместе против всех проблем, как это было раньше. Когда Мария вложила в руку сына большую кружку какао, с плавающими там разноцветными маршмеллоу, мужчина окончательно расслабился, внутри разлилось тепло вместе со стойким вкусом шоколада. Глаза начали слипаться, когда какао было почти допито; и несмотря на сильное желание досмотреть финал одного из любимых рождественских фильмов, он не стал бороться и провалился в сон. Сеньора Касильяс приглушила звук телевизора, тихо встала с дивана, утягивая за собой мужа, попутно забирая чашку с недопитым напитком из подножья кресла, заранее зная, что в иной ситуации, проснувшись, Икер непременно рискует влезть туда ногой.***
— Икер, дорогой, тебе звонили, — Мария нежно треплет сына по плечу, посчитав, что полтора часа — оптимальное время для обеденного сна. Мужчина ещё не полностью проснувшись, заглянул в журнал пропущенных вызовов, где два последних были от абонента "Сесе". Остатки сна покинули его, и он важно уселся в кресло, набирая Рамоса. Тот почти сразу ответил: — Икер-Сан! Ты же дома? Прости, что без предупреждения, скоро буду у тебя, — радостно вещал защитник. Младший Касильяс напрягся, но говорить о том, что он у родителей, не стал. Знал наверняка, что Рамос решит не беспокоить того, перенося встречу, возможно, ещё на несколько недель, а то и месяцев. Удосужившись узнать время прибытия, попрощаться с родителями, он спешил переодеться, попутно вызывая такси.***
— Прости, что как снег на голову, — шмыгнул носом Рамос, бросив взгляд на улицу, довольный своим каламбуром. Икер, который буквально восемь минут назад влетел в дом, скинул с себя верхнюю одежду и едва успел поставить чайник, лишь отмахнулся. — Мальчишки просто в восторге, уже успели поиграть в снежки... Просили передать тебе привет... и Пилар тоже. Сказала, чтобы ты почаще заходил. — Пилар и ребятам передавай огромный привет и крепкие объятия, — счастливо проговорил Касильяс, закрывая дверь и по-хозяйски поправляя рождественский венок. — Обязательно... И Икер, прости, что я не навестил раньше... —Да брось. Пришёл же в итоге. И я рад, — перебил ненужные оправдания Касильяс, приглашая гостя в дом. — И не с пустыми руками, — довольно пряча улыбку в бороду, ответил Серхио, похлопав себя по карманам брюк и стремительно проследовал в сторону своей авиаторки, наспех выуживая что-то из нее и возвращаясь назад. Также резво и абсолютно безмолвно он взял руку своего капитана, поворачивая её ладонью вверх. Не отвечая на расспросы, просто вложил синюю продолговатую коробочку в широкую ладонь бывшего голкипера. Тот бережно снял крышку, и перед его взором предстала золотая заколка для галстука. Икер с нежностью посмотрел на кусочек драгоценного металла, где на обратной стороне красовалась микроскопическая гравировка «Сейверу моей души от защитника твоего сердца». — Ты же теперь такой серьёзный — бизнесмен. У тебя их конечно же много... Ну, знаешь, лишним не будет... — Сесе... — Да, ну... может быть кажется, что на отвали... — Серхио... — Знаю, весьма банально, конечно. Но я... — Рамос! — давясь смехом, воскликнул Икер и прижался ближе к желанному телу. Без спешки накрыл чужие губы своими, густая борода Рамоса колется, но он продолжил углублять поцелуй. Серхио с напором ответил, укладывая руку на затылок Касильяса. Икер забрался под одежду, нашаривая прохладной рукой четверку на горячем теле. Оставив ещё несколько уже невесомых поцелуев на распухших губах, Серхио прикрыл глаза, обнимая Касильяса крепче. Тот заключил пальцы в замок на пояснице защитника, и они замерли так на несколько минут, думая о своём. Икер очнулся первым, точнее его гостеприимство: он засуетился, предлагая чай и усаживая Рамоса на диван. Тот почти сразу встал и следом пустился за ним на кухню, попутно рассказывая о сложностях вызова такси и необходимости надевать несколько слоев одежды с искренним восторгом. Икер заваривает чай, посмеиваясь от шуток защитника, периодически одаривая его теплым взглядом. Смех, поцелуи и секс при дневном свете плавно перетекли в разговоры, объятия и ласки при неярком освещении светильников. К вечеру метель усилилась и все новостные каналы наперебой рекомендовали лишний раз не выходить на улицу и не пользоваться транспортными средствами. Рамос уже давно сменил свой стильный лук на домашнюю кофту и спортивные штаны, поверх натянув подаренную им футболку со своим номером из прошлого сезона. Этот комфорт и единение дались им не так просто. Рамосу пришлось попотеть, задабривая и умолял Пилар не злиться, приводя всевозможные доводы и заверяя её, что завтра, как проснётся, первым делом отправится домой — если понадобится своим ходом. Та осталась недовольна, но спорить перестала, при этом демонстративно повесила трубку после слов Рамоса о том, что тот любит её. Серхио немного погрустил, но в окружении Икера не мог предаваться унынию слишком долго. Касильяс старался сделать этот день особенным, готовя самую вкусную еду, подливая чай, заманивая в тёплую уютную кровать, раскидывая подушки перед телевизором, покупая какие-угодно игры для PS5. Но защитнику хватало того, что Икер был рядом, смеялся с его шуток и дарил ему тот самый взгляд. — Можно вопрос? — поглаживая макушку Рамоса, Касильяс нарушает молчание. — Валяй, — лениво отвечает расплавившийся от ласк Серхио. — Что бы ты мне ответил, если я прямо сейчас предложил бы тебе расстаться? — Рамос напрягается, вскакивая с места. Бывший голкипер примирительно поднимает обе руки вверх, поясняя, что это просто интерес. Защитник сначала недоверчиво смотрит и, нахохлившись, садится обратно на диван, недовольно бурча: — Если это будет значить, что ты вновь свободен от отношений, то я просто скажу: «Привет! меня зовут Серхио Рамос, будешь со мной встречаться?» — И я бы непременно ответил «да», — Икер улыбается во все тридцать два, притягивая ближе все ещё хмурого Сесе, целуя в висок. Впереди у них ещё целая ночь, спокойная и по-снежному тихая. *(исп.) Малыш