Rondo

      Элен бросает взгляд на часы: без пятнадцати четыре. Усталость можно было оценить на шесть из десяти, а значит, еще есть силы для занятий. Вид собственной комнаты вызывал тошноту, ведь большую часть времени она проводила в ней.       Регламентированный сон, время для чтения, выполнения домашних заданий - все это проходило в достаточно большой комнате со светло-желтыми стенами. На полках и шкафах кубков, медалей и грамот было больше, чем старых игрушек. "Не пристало аристократке так плебейски проводить время". Именно так говорил отец, давая ей очередной сборник произведений на изучение.       Висящая у кровати, на почетном месте, скрипка была одновременно кнутом и пряником. Почему-то, когда музыкальный инструмент попадал в руки, на душе у лисицы становилось спокойнее. Будто бы вместо дорогого дерева ее за руку держал кто-то очень-очень близкий. Однако, она никогда не могла понять кто, ведь мать она не помнила, брат умер слишком рано, да и неясные воспоминания из детства не показывали ей тёплых братско-сестринских отношений, а отец, хоть и был ею горячо любим, но вызывал уважение и страх, а не чувство защищенности и спокойствия.       Сейчас можно было немного сменить обстановку. Пришло время занятий по каллиграфии. Именно их Элен обожала, ведь их проводил отец, да и во время этих уроков он был непривычно спокоен. Даже не бил ее за ошибки, хотя в остальное время позволял себе физически указывать на оплошности. По-крайней мере так было лет до пятнадцати, пока у лисицы не пошел переходный возраст. Несвойственные ее отцу ум и хитрость проснулись в юной Уайт, которая научилась очень ловко обходить запреты и ушла почти во все тяжкие.       Множественные однодневные связи с разными людьми в Пилтовере могли бы привести к проблемам, но отец о них не догадывался, а Армитаж молчал. Наверное, это было очень бесчестно по отношению к нему, но использовать лучшего друга для мести отцу она не осмелилась, просто не перенесла бы муки совести. К шестнадцати годам Элен уже была очень похожа на отца внешне: вьющиеся золотые волосы, ярко фиолетовые глаза и бледная, как мел, кожа. Семейство Уайт были воплощением аристократизма и хорошо вписывались в высшее общество Пилтовера, хоть и были родом из Ионии, сбежавшие оттуда во время войны с Ноксусом. Единственное, что сильно отличало отца и дочь - это рост. Высокий Винсент был главной причиной комплексов миниатюрной Элен. Но, несмотря на этот мелкий недостаток, лисица не имела проблем с вниманием и от мужчин, и от женщин. Уайты действительно были красивы и достаточно богаты из-за чего и Винсенту, как вдовцу, часто поступали предложения женитьбы, однако он сохранял верность уже покойной жене и подобные письма сжигал. Элен же вовсю пользовалась тем, чем одарил её отец, чтобы потопить себя в свободе и, чего уж скрывать, в разврате на незначительные отрезки времени.       Уайт тряхнула головой и остановилась прямо перед дверью в кабинет отца, выдохнула, чуть пригладила одежду и волосы и вошла. Кабинет не отличался шикарностью или дороговизной, нет. На самом деле Винсент был приверженцем минимализма, наверное, это следствие его военной подготовки. По редким рассказам отца дед Элен был жутким садистом и тираном, однако больше выяснить не получалось, так как отец после таких разговоров становился еще более замкнутым и злым. А его гнев выливался в тотальное внимание к деталям и более сильным наказаниям. В младшем возрасте могло достаться даже плетью, однако на двадцатилетнюю девушку Винсент уже не поднимал руку. Лишь ругался и кричал, но не бил, не смотря на то, что даже взрослой Элен не пришло бы в голову обороняться или, тем более, ударить в ответ.       -Наконец-то, это было последнее опоздание без штрафа. Быстрее садись и бери кисть.-Лаконично, как впрочем и всегда. При звуке его голоса Элен всегда инстинктивно сжималась, но старалась с этим бороться, пока безуспешно.       -Да, отец.-В его же манере ответила девушка, садясь в кресло напротив отца.       Тихий шорох бумаги, запах чернил и размеренное дыхание папы успокаивало. Интересно, как давно из ее уст не вылетало простое слово "папа"? Наверное, сразу же после первой порки Элен запретила себе его произносить. Будучи преданной самым близким и единственным человеком в ее жизни она замкнулась. Именно тогда появился первый надлом в маленькой девочке. Смерть мамы и брата еще можно было как-то пережить благодаря любви отца, но его жестокость пробила в ней дыру, которая навряд ли когда-либо зарастет. От того, что разум занимали совершенно другие мысли, пальцы потеряли концентрацию, из-за чего кисть упала и оставила большую кляксу на бумаге. Винсент медленно поднял голову и отрешенным взглядом окинул беспорядок и паникующую дочь.       -Я бы попросил тебя сосредоточиться, Элен. Тебе стоит лучше расходовать свое время на отдых.-Он встал и нежно взял ее испачканную руку в свою ладонь, вытирая чернила, окрасившие бледную кожу нагрудным платком.       В такие моменты его фиолетовые глаза казались затуманенными любовью и печалью. И это было бы лучиком надежды для молодой вастайи, если бы она не знала, почему он грустит. Точнее, по кому. Однако моменты любви и нежности были драгоценными настолько, что на свою обиду Элен закрывала покрасневшие глаза.       -Но ничего, скоро у тебя будет небольшой перерыв. Нужно поднажать с подготовкой...-Винсент, немного задумавшись, начал нежно поглаживать костяшки пальцев дочери.       -Подготовкой?-Непонимающе переспросила Элен.       -Да, вашей свадьбы с Армитажем. Я планирую провести ее через неделю, уже почти все подготовил. Платье тебе заказал, кольца у него, хм... зал, вроде, тоже подготовлен. Тебе нужно будет только прийти.-Он спокойно говорил это, смотря на свою дочь со вселенским спокойствием. Его светлые ресницы были припущены, уши стояли абсолютно ровно, а хвосты висели неподвижно.       -Что?! Я.. я не соглашалась, да и предложение он еще не делал!       Элен была в шоке, если мягко выражаться. Сапфировые глаза были широко распахнуты, большие уши прижались к затылку, а два хвоста прижимались к ноге. Свадьба вообще не входила в планы девушки. По телу пробежал озноб, а на плечи навалилась тяжесть, словно бы кто-то положил на них свои руки. Внутри головы звучала лишь одна мысль, сказанная очень тихим и приятным мужским голосом:       "И ты просто позволишь этому произойти?"       На окне за спиной отца сидел ворон "Тацуки", как он сам и представился при их первой встрече. Очень умная птица, прилетающая в самые тяжелые моменты жизни маленького лисенка. Первая их встреча была немного страшной, ибо не каждый день встречаешься с магией, хоть она сама ею обладала. Он её слушал часами, заставляя рассуждать на порой слишком недетские темы. И с годами Элен привязалась к своему товарищу, который ничегошеньки о себе не рассказывал. Но зато никогда и ни за что ее не осуждал.       -Разве я спрашивал? Ты умная девочка и, наверняка, сама знала, что однажды выйдешь за него замуж. Харвус хорошая партия для тебя. Он никогда тебя не обидит и сможет обеспечивать вашу семью.-Низкий голос отца наполнился холодом от крика дочери.       -Но я не хочу замуж за Армитажа! Я отучусь и буду работать! У меня есть потенциал и связи, я могу работать в совете!-От возмущения брови нахмурились а губы исказил оскал, обнажающий длинные клыки.       -Я. Тебя. Не. Спрашивал. Я сам знаю, что для тебя лучше.-широкие плечи выпрямились, и он полностью навис над девушкой.       -Но...       -Или ты хочешь кончить как твой брат?!-Длинные уши от злости прижались, а большая ладонь попыталась ухватить дочь за скулы, но она попыталась увернуться и мужчина схватил ее за горло.       -Я не Алан! Я устала тебе это доказывать! У меня есть свои мечты, которые я хочу воплотить в жизнь. И это не семейная жизнь с Армитажем!-Гнев притупил страх, отчего несмотря на отцовскую руку на шее она продолжала кричать и рычать.       -Не смей со мной так разговаривать, я забочусь о твоём будущем. Ты наследница Уайт, веди себя соответствующе своему статусу. Был бы жив твой брат...       -Он мёртв! Умер четырнадцать лет назад, а ты до сих пор его не похоронил, до сих пор видишь его во...       Она не успела договорить, сильная ладонь занеслась и в комнате раздался громкий хлопок. Голова по инерции дернулась, а щеку будто обдало огнём. На глазах навернулись слезы обиды. Одно дело порки и удары указкой, да даже лишение еды она могла оправдывать, но пощёчина это чересчур унизительно. Элен резко вырвалась из хватки отца, который будто бы сам не ожидал от себя такого, он замер, обеспокоенно смотря на дочь. Его уши прижались к затылку, а губы от напряжения побелели, казалось, что он даже не дышал. Лисица развернулась и почти бегом отправилась в свою комнату. Дверь хлопнула, хотя бы на время предоставляя ей иллюзию защиту, ведь замка не было.       -Что ты собираешься делать?-Тацуки уже сидел на окне её комнаты.       -Я не знаю, но не могу ничего не сделать.-Элен судорожно выхватил из под кровати сумку, заготовленную на этот случай. И начала кидать в неё вещи, чуть задумавшись, кинула кошелёк с небольшими накоплениями.       -Бежишь? Но куда?       -В Заун. Ему потребуется время, чтобы меня там найти, а к тому времени я что-нибудь придумаю.       -И что ты собираешься там делать? Заун - жестокое место, особенно для Пилтоверцев.       -Да хоть в бордель! Но я не пойду у него на поводу.       -Хм, интересно.       -Есть идеи получше? Ах да, ты же отказываешься мне что-то советовать, я забыла.       Ворон взлетел, оставляя ее одну. Элен вздрогнула всем телом и продолжила собираться. На стене висел, подаренный каким-то послом, кинжал из Ионии. Вакидзаси, так его назвал отец, постоянно любующийся искусной работой опытного мастера. Уайт уверенно протянула руку и взяла в руки кинжал, закрепляя его на поясе, кто знает, с чем ей придётся столкнуться в Зауне. Оставалось придумать, как выйти из дома, учитывая то, что комната отца находилась напротив её, а скрип двери наверняка привлечёт внимание Винсента.       Элен выглянула из окна, примеряясь. Третий этаж особняка был действительно высок, отчего прыгать с него не хотелось от слова совсем. Она посмотрела вниз и с радостью отметила, что окно под ней открыто, а если память её не подводила, то комната под ней - это класс рисования. Отец специально выделял для занятий дочери разные комнаты в поместье, чтобы вносить разнообразие и для того, чтобы у девочки не возникало чувство замкнутости, словно у птицы в клетке. Лисица схватила простынь, проверила её на прочность и закрепила за ножку кровати. Закинула рюкзак на плечи и начала спускаться. Забравшись в окно, она дёрнула импровизированную верёвку и поняла, что так легко порвать её не получится и решила воспользоваться хитростью и магией. Небольшая ладошка взметнулась и ткань начала быстро разгораться. Подождав две минуты она отозвала огонь и довольная побежала из дома, так и не узнав о запах гари и саже на ножке кровати, не укрывшиеся от внимания бывшего генерала Ионской армии.