Некого ждать

Ты без ума был влюблен в корабли

Волны морские роднее земли

Волны морские манили к себе

Так в их объятиях остался на дне.

Green Apelsin — Жду тебя.

Дом опустел в один миг. Чжун Ли наливает чай в пиалу; каждое действие плавное и медленное — но не из уверенного спокойствия, нет — по привычке. Взгляд падает на вторую чашку, сиротливо стоящую на столе рядом. Он, подумав, наливает чай и в неё. И больше не трогает. Пусть будет хотя бы ощущение того, что она здесь. Что сейчас забежит в дом, громко что-то рассказывая о том плавании, из которого вернулась. Пусть будет ощущение того, что она... просто отлучилась. Ненадолго, лишь на время. А не лежит на дне моря со своими верными людьми и любимым кораблём. Чжун Ли с тяжёлым, горьким вздохом опускается за столик, берёт пиалу. Руки — каменные, не дрогнувшие ни при заточении Аждахи, ни при смерти Гуй Чжун — трясутся. Почему он не настоял на том, чтобы отправиться с ней в этот раз? Он бы смог защитить их — её — от того, с чем они столкнулись. Он мог бы... но не сделал ничего. О том, что произошло, Чжун Ли узнал от капитана одного из вернувшихся кораблей. Они застали момент гибели монстра, сраженного ударом клеймора Бэй Доу. Момент, когда чудовище рухнуло в воду. И когда в агонии с размаху ударило по палубе Алькора хвостом, раскалывая и так потрепанный корабль напополам. И судно, и люди ушли под воду. Не уцелел никто. И хоронить тоже было нечего — тел не достать. «Я бы хотела быть похороненной в море, по морскому обычаю», — как-то поделилась с ним Бэй Доу. Её желание исполнилось — пусть и не так, как они оба хотели. Чжун Ли надеется, что Бэй Доу, как бы это ни звучало, не успела понять, что произошло. Что ушла, не захлебываясь водой, что не мучилась, будучи не в силах всплыть. По щеке ползёт слеза. Чжун Ли смахивает её почему-то одеревеневшими пальцами, жмурится. Совсем не каменное сердце сжимается от боли. Они знали, оба знали, что всё, что между ними было — не вечно и даже не надолго (по меркам бессмертного). Чжун Ли никогда не забывал, что переживёт Бэй Доу. Только не хотел переживать её так... трагически. «Да ну, Чжун Ли, всё в порядке будет. Не переживай так. Всегда же возвращалась и в этот раз вернусь!» Не вернулась. Чай горчит, слёзы расплываются по нему кругами. Чжун Ли ставит пиалу на стол, закрывает лицо руками. Он должен, должен был настоять. Он обещал быть рядом. Но слова не сдержал. Всё бы закончилось иначе, если бы... Если бы он оказался там в этот раз. Но история не знает сослагательных наклонений, кому, как не Чжун Ли, знать об этом лучше всех? Знать и нести бремя этого знания осознания больше шести тысяч лет. А теперь дома ещё тише, чем до появления Бэй Доу. И ещё пустыннее, чем было до того, как она перенесла часть своих вещей из каюты Алькора к нему. Чжун Ли не нашёл в себе сил их убрать. И не уверен, что в ближайшие годы вообще сможет. Прошло две недели, а он всё ещё по привычке зовёт её завтракать по утрам. И понимает, когда слышит в ответ тишину, что зря. Иногда ему кажется, что это лишь затянувшийся кошмар. Что его в итоге поглотила эрозия и он сошёл с ума. Но всякий раз просыпается в одиночестве. Без Бэй Доу в объятиях, без её тепла, без сонного и ласкового «проснулся, дракон каменный?», без игривых поцелуев в щёки, нос и губы, без лёгких поглаживаний по груди и без весёлого «а терпение у тебя совсем не каменное, да?». Без Бэй Доу дом... перестаёт быть домом. И Чжун Ли всё чаще уходит бродить по Ли Юэ в одиночестве. Ху Тао, как назло, выдала ему отпуск, и против решения хозяйки ритуального бюро он сделать ничего не мог. Отпуск, который они с Бэй Доу хотели провести вместе, шепчет внутри что-то тоскливо. Она бы вернулась из плавания, он бы встретил её, как всегда встречал... ...только некого теперь и ждать, и встречать. Наступает вечер, и Чжун Ли с трудом поднимается из-за стола, выходя на террасу. Ветер обдает заплаканное лицо прохладой, когда он запрокидывает голову к небу, вглядываясь в медленно загорающиеся звёзды. Белые огоньки словно издевательски подмигивают, складываясь в созвездие Дракона Морей. Чжун Ли смаргивает ещё одну непрошеную слезу. Он обещает себе, что Бэй Доу будет жить и на небе, и в его памяти, и в мыслях всех, кто с ней был связан. В его сердце она не умрёт до конца. И самой последней звездой, будто в знак того, что он был услышан, в небе вспыхивает Алькор.