Какаши вечно караулил его, будил еще с подросткового изощренным способом странно преданным, если в шутку. Но по любому выходки и рвение в личную жизнь, бесило: — Обито, вставай.
Тваю-же... — С сильной раздражительностью мужчина вскрикивает зарывшись в угол кровати. И уже готовый к новой пытке, чертового назойливого голоса сокомандника с каждым звуком разжигая волны раздражимости нервной системы.
— Пойми, я не с добрым намерением это делаю, задерживая себя ты, задерживаешь – нас ...из-за тебя миссия станет провальной и тогда...
— ... — вместо понимающего и должного ответа исходит сладкое сопение Обито, и слушая храп, Какаши и сам приходит к тому что самый раздраженный здесь не он один.
— ...И! Я не пойму. — Подходит, хватаясь за концы рывком сдергивает одеяло. — Почему я должен разъяснять, тебе, – стоеросовой дубине, который мне уже по голову выше, что так делать – не надо?
— Да понял Я! — Обито от такого едва шевелит конечностями и рычание снова безвольно уже встает под пристальным взглядом личного трубадура.
— Ну и славно, я уже подумал что придется повторять. Макаоби, все разумный и разумней...
— Пошел к черту.
— ... — Задумавшись смотрит на чужие потрепанные вещи, поднимает майку едва удерживая перед ним чтобы не зажать нос. Шмыгает себе в рукав. — Вообще-то...можно было и вчера постирать...Ну серьезно. Чем ты, занимался в выходной день? — Обито резко перехватывает из чужих рук свое белье.
— Вон.
Какаши уставился так же надменно только еще с невысказанными вопросами дерзко приподнимая одну бровь, на раздраженного в таком же расположение духа Обито.
— Мне... Уйти?
— Да! Вон!
Какаши стойко двинулся и ухвативши плече наклонился к самому уху,
— Командир здесь я. Если Я захочу. Ты, будешь щеголять в трусах, ползти следом, жрать песок и давиться. Еще раз не ослушаешься, мое письмо дойдет до штаба и Райкаге, об усмотрение твоего, – полного отстранения и я испишу ВСЁ так что дойдет до увольнения! А дорогу таким, как ты, ни кто заново не проложит! И куда пойдешь и сам понимаешь, дружок.
Обито напрягала изменившаяся напряженная атмосфера между ними, и этого хватило понять – Какаши не шутит, не стебёт и самого это уже не веселит.
Честно для Обито ситуация стала шоком, слишком жестко.
Какаши соблюдает порядок во всем, а таких как он избавляются.
Какаши видел, очень часто после миссии как Обито блядуя у него на глазах с какой шлюхой. Он видел. Ни чего не говорил. И честно вроде как и волновать не должно, но он-то все ждет с чужой стороны неприятных осуждений. Они у него точно припасены. Заикаясь сейчас об его отстранение.
— Нц. Понял я... Секунду помыться и выходим.
— Нц, недолго.
Сокомандник повторно цокнул передразнивая Учиху или возвращая все просто к шутки, по-простому с утра не усугублять ситуацию. Часто Какаши выруливал незаметно своей харизмой этим же и подавить мог.
Уселся на балконе, поджал ноги ближе свесив одну и почитывал ленивым взглядом книжку в ожидании...
Входит полуобнажённый мужчина, вытирая волосы полотенцем.
— С легким паром, или мы еще какую нибудь шлюху ждем?
— Вот как мне может говорить такое, человек, который с самого утра – порнуху читает. — Достает из тумбочки кофту. Натягивает на полу матовое кусками тело, хмыкнул: — Готов поклясться, ты, с этой мыслью только глаза и открываешь.
— Ради чего, же?!— Наконец повернувшись лицом, не меняя удобную позу, Какаши с интересом даже спрашивает.
— А то ты, не знаешь.
— Нет. — Сморгнув пялится, молчит, как и... Всегда – это молчание добивает саркастичным взглядом, жестами, неприятными словами отторгает за пределы понимание нормальности в отношениях как к человеку.
Раздражение было с самого утра в язвенном Какаши, от чего ни куда, не делось. Видеть раздраженного с утра старшего было начало дня - хреново, хотелось пнуть пока они шли и как вел с собой монолог Хатакэ не церемонясь в речи. И правильно...перед кем. Над человеком который нарушает распорядок дня, дисциплину, мешает рабочую жизнь с личной... Ну правда с кем. Его просто выпрут и на этом всё.
Если бы Обито достался шанс выпустить пар и возможность ударить без ответно, наверное остается желанием большим чем трахнуть какую нибудь красотку или съесть сладенькое-ого.
И он не поймет...Как... ...Сейчас. Прыгает перед Какаши и отражает атаки. Они опять повздорили: Тот его толкнул, тот ему ответил и сейчас они прыгают по улочкам Конохи и дерутся. Расходуя терпение не начать использовать приемы. Взлетел на крышу, в погоне за Какаши, хватает тело и не отпуская они летят вниз, меж двумя домами прям в щель. Падают больно, сшибая урны. И в этой грязи Обито замахивается для удара.
— Победа за мной. Получай! — Поднимая кулак над клубами дыма и думая что это Какаши, он не бьет... Слишком странно. Он взмахивает ладонью убирая дымку и вместо Какаши - бревно. Он недовольно кривится. Осматриваясь в темной трущобном переулке мрачно, сыро и вонь. Сплевывая и засовывая руки в карман, пинает мусорку.
— Чертов - Бакаши! — Когда клубы дыма испарились на совсем. На грязном темном асфальте валялась красная маленькая книжка.
— А? — Обито в удивление нагнулся, рассматривая странную книжку, оглядевшись по сторонам поднял, сдунул пыль, отряхнул свое присвоенное и прищурившись одним глазом, считал длинное названия иероглифов книги.
— ...Как заставить делать что угодно, кого угодно... Э-э. —
Потупил взглядом смахнув прилипший комок грязи к иероглифам названия, с большим интересом зачитывая, замерев в душе – тревога.
— ...сильнейшие типы гипнотического влияния для, – Победы!?
После замолчав Обито прислонил в смешанности и небольшого шока ладонь прикрывая рот:
«Шаринган у меня в сто раз лучше этого гипноза будет» Подумав если он просто откажется от такой возможности, будет жалеть: «А... вот победы...»
Не дочитал до конца название подозрительной книжечке, сунул в жилет внутренних карманов, уже быстрым шагом зашагал понимая как не прилично для их менталитета опаздывает. Вот только теперь горд и счастлив, что подвернулась такая интересная книга. Позабыв как с досадой слушался клона. Ведь, Обито находился в предвкушение как обязательно должен узнать – в чем секрет победы. Побуждало злорадствовать...
«...в предвкушение врыть в саму грязь, самого невероятно - великого шиноби деревни - Листа. Припустить идеальный статус самого доставшего человек, который портил мне жизнь на протяжение долгово времени и обладатель шарингана – Хатакэ Какаши»
***
— Почему так долго, Обито! — Недовольно спрашивает сокомандник, так как имеет право на это. Рин тут же подходит успокаивая, лелеет, – любит Хатаке.
— Ну же, мальчики. — Посматривая на юношей. Обито внутри себя вскипает, напоминая себе, во что превратился Хатаке.
Самый самодовольный! Виданный! Ух, просто – не выносимый юноша, который младше тебя, а ведет с тобой как больнее повидавший, бывалый. И даже не придраться, есть на то причины: Стал выдающимся амбу больше тысячи миссий, и пока Обито догоняет ровняясь едва по силам, Какаши уже Сенсей... И так всю жизнь, опережая. Учиха, не может смерить свой пыл, сколько бы он не старался, всегда во всем позади. Какая здесь зависть... Это уже чернёная ненависть!
— Я клона не просто так послал.
— М, он упал с лестницы и испарился. Вот. — Юлит от ответа Учиха, куда же подевался клон
, а так и хочется сказать, «какой он слабый был, что, даже я смог победить, только вот, загонит он себя самого таким ответом»
— Да я скорее поверю в то, что ты, его скинул или еще что варварское вытворил. — Раздраженно отчитывая.
— Ну, если так считаешь... — Не стал спорить было небольшое затишье в душе, как притаившаяся хищная натура всё дремлет, подлянка с нетерпением готов был познать опробовать. Злорадство брало еще больше вверх, чуть ли не ухмыляясь своей наглой ухмылкой когда ему едва светит победа в спарринге с Какаши, «нельзя выдавать себя» с этой мыслью сдерживает позывы злорадства стискивая как можно больше челюсть при ухмылке.
Какаши все-таки заметил:
— Очень – больно уж, довольная у тебя морда...Макаоби.
— Пф. Прикрой рот, пока намордник не надел... — Отвернувшись уже с неприязнью смотрел в сторону леса.
— Слушай, я не твой психотерапевт, Малышь. Ты, не у себя перед зеркалом и точно не дома, чтобы так рот открывать перед дядями и тетями.
«... Блядь, опять закаркал...»
Обито понимает как тот ухищренно аргументирует его проблемы, это вызывали постоянный стыд и злость.
— И... Если у тебя, предвзятое отношение к собакам, обратись к психологу, за помощью. — Какаши так же не принужденно перелистнул страничку книги и замер в своей любимой позе нога на ногу.
«...если он еще что нибудь скажет то, его имя, будет очень оправдано, отпугивать в его роду тренировали или это знак почета? ...или ему самому так хренова что решил и других заставить взмокнуть»
Обито фыркнул и замолчал в обиде, на целый день. Дробление самого себя оказалось не долгое. А хотя. К черту сдерживаться, он что, терпила? На фоне происходящего возможно, - да. Когда на привале Рин пошла к реке и скрылась из поля зрение. Обито придвинулся ближе и чувствовал себя уверенней обычного. «Хах, даже, увереннее самого Хатаке»
— Отодвинься, дышать одним воздухом дурно. — Отшатнулся брезгливо сам.
Ожидаемо получая прилетающее недовольства сокомандника. Обито усмехнулся без какой-либо шутки посмотрел на непринуждённого сокомандника.
— Советую тебе поберечь свой голосок, потому что у меня большие планы на тебя, всего,
Ха-та-кэ. — Тембр низко проговорил, произнесенное значимо уверенно. Жестко. Холодно. В ярости Обито намеренно сам застилал себе глаза. И добавив в этом преимущество слов осмелился похлопать по чужому плечу, едва показалось приложенной руке, как тот задрожал. Показалось.
Когда Какаши молчал, и в правду подумал не здоровится? - слишком странная реакция что-то да юркое точно хочет и может выразить. Взглянуть захотелось и очень сильно, Какаши резко отвернулся и ушел в сторону реки, куда и Рин.
— Класс..! — Саркастично произнес Обито и уперся щекой на ладонь, недовольно посмотрев на ноги и цокнул.
Честно, не такой реакции ожидал. «Неужели...» Тут же, Обито в ужасе вскочил на ноги и начал оглядываться где они. Ведь первое о чем он сразу же понял всю ситуацию: «Какаши решил все рассказать Рин!?» Это будет самым большим провалом в его отмщение. С другой стороны, может испугаться... Отдернув сразу мысль: «пф, чтоб...Хатаке и страх..? Он кажется и не знает что это, когда на грани смерти... Испытывать страх...» Обито недовольно сгримасничал, и теплые бархатные пальцы коснулись кожи покрытую шрамами. И со всем как то стало тоскливо, за все... Что было, и помнится до сих пор. Как думал что, умрет под камнем. Как отдал свой подарок несносному, но все еще ставшему для него важным человеку..! Как, Обито выжил и вернулся в деревню.
И с этого дня он тоже герой, вот только, подвиги такие, уже не совершает, а всю славу Хатакэ тащит себе лавровую ветвь за ухо. И не только лавры, обидно ужасом во снах. Когда в один прекрасный день допер – Он спас и взрастил себе врага, свою учесть, – ведь, не только лавры все себе забирал, но, и женское внимание, а Обито... А что, Обито? Как пустое место по сравнению с...
— Блядь! — не выдержав поток нагнетающих и загоняющих мыслей, ругнувшись стало более мени сносно жить. Видно как он растерялся, общее состояние встревожило, выступил крупный пот, и разжать кулаки не мог при одном только упоминание, как пост Хокагэ нынешнем положением отдаляется он значимо, отстает и не в силе дело, и понимает что еще немного и не светит... И прекрасно все видят люди болей стоящий его, авторитет, Минато-сенсей, Рин, поэтому и восхваляют выдвигая бедующем Ракудайме из клана Хатакэ в собрании старшин. Ведь, легче заметить то, что уже на шаг пути к чужой мечте, зачем же обращать внимание на менее стадную из всего кандидатуру? Если это произойдёт... Обито готов от этой мысли похоронить себя под камнем, еще раз. Хоть местные уже шутили как только можно и нельзя. Даже кто-то из детей вылепил лицо Обито на кружке. – ну вы поняли, лицо в камне.
Второго пришествия, вспомнив как продолжает стараться ради себя, ради цели, скребут кошки и ком к горлу каменеет и не проходит, вставая застоем. И всей виной...
чертов Хатакэ.
Вот почему его зацепила такая вещь как книга, вот по этой причине цепляется за нее, стать не важно как: Только лучше Хатаке.
...в глубине души знает, не та правда которой хочет добиться, не такой корыстной, требующей и жертвоприношений жадности.
Возвращение Рин радует собирая сумки.
— Обито.
— Да. — Тревожит уже что наговорил Хатакэ.
— Ты правда нас приглашаешь..! Во сколько?
— Что? — Он реально не догоняет о чем она говорит своим красивым ротиком. И видит как Рин тревожится. — Э. Точно, да. Приглашаю! — смотрит на Рин потом беглым взглядом на Какаши, от которого так же ни чего не исходит, даже на смешки, — кх-м, только напомни-те. Пожалуйста, куда именно...приглашаю. Я много что обсуждал...с ним.
— Чайная лавка. С привозным раз в пол года необычным сортом. Я и сама хотела сходить, но так замечательно что пойдем теперь все вместе.
— А-а правда?! Вот так замечательно.
— Придурок, ты тупой или хорошо притворяешься!? — Вмешивается Хатакэ.
— Да что ты, пристал..!
— Карманы... Учиха. —
— А!
– У тебя, в карманах два купона, торчит.
— ... — Вытаскивает удивляясь.
— Вот что случается когда родственники трахаются. — Хатаке, подливает как вода в масло. И снова его мысли играют шутку с не предсказуемыми последствиями. С ним снова играют, треплют как дешевую без жалости игрушку, и так же наслаждаются и не думают о последствиях.
— Моему клану хотя бы есть с кем трахаться. Хатакэ! — фыркает Обито.
— А ты, в чужое белье, нос не суй.
— Кто бы говорил. Мои трусы в руках держал.
— Не помню такого.
Нервно отмахнулся:
«Вот так всегда – выставляет меня полным дураком – его хобби»
Хатаке о чем-то вспомнил и промямлил с самоиронией к себе, как участь двойственна:
— Бедный мой клон...
Обито потупил взгляд: «..а ну да, это же клон был, да и стоило бы пожаловаться на развязность его второго эго»
– Конфликт исчерпан!
Они команда. Всегда были вместе. И не будь таким Какаши, он в первую очередь должен стремиться к своей мечте! Он человек легкий даже малость простодушный и чтобы взбесить по настоящему, нужно многое вытворить для этого... Когда нахлынывают теплые мысли отдается полностью. Понимает:
— да... не нужна мне эта книга!
С этими мыслями рука отпускает не решительно задержавшись книга летит в мусорку.
Завтра их ждет веселая прогулка. И очень мило что, вполне сносный Хатакэ решил дать им с Рин купоны. Только вот интересно зачем ему идти на это. «Почему... Он просто не мог сам их дать? Неловко..? Низко предлагать самому?
Хочет сблизить меня с Рин?» «Какаши...сблизиться со мной» – нЕ-ет - неа. Нетушки. NO. Никогда в жизни. Нит. Нетки.
Возвращаясь к Рин, — ах если и свести нас...то, только... — Он нервно поморщился. – ...если и так, перепихан лишним не бывает.
***
— Поешь Обито, рыбки.
Юноша кивает и умиляется как, красивые женственные ручки Рин тянутся ему к открытому ротику и ехидничая смущенно удерживается не за ухмыляться. Юноша за одним столом сидит возле двух молодых людей и косится на лицо перекосившееся в сдержанно удовольствия улыбке.
— Да говорят полезно для мозгов.— Все портит Хатакэ встречая в разговор настрой как рукой стянул и встряхнул, Как оказалось юноша ни куда не девался, даже не рин повела, а сам пошел.
— У тебя плохой настроение, Хатакэ!? АХ – нет! – Ты просто злой по жизни. — Не обращая внимания два раза отпивая чай, благодарит Рин за угощенья.
— Знаешь, если ты, выглядишь не очень... то, не стоит так себя вести. — Какаши как на зло отдергивает маску, показывая симпатичное лицо, и Обито видит в этом жесте чистую провокацию.
Хмурится - шрамы сильнее выделяются, физиономии все злей.
— Нашел кого учить манерам. Где там твои сопляки – ученички, разбежались все от такого... - Несносного Сенсея. — Обито уставился на сокамандника, постепенно остывая, но уже ждет с интересом, как же он, будет отнекиваться от неловкого вопроса. Может и наконец увидит подобие растерянности или, долгожданную совестность?
— Хах, правильно говоришь только не тому и не здесь, Учиха. Даже не перед зеркалом себе. Они самостоятельные взрослые люди. Сами разберутся. — Пожал два раза наигранно плечами и отпил не принужденно глоток чая, Рин молчала ей неловко встревать, все уже такое взрослые, да и у нее полно проблем да и... Видимо молчание знак согласия, да и особенно если это пофигичный Какаши со своим мнением это уже, как и её мнение. Хатакэ видимо тема тоже задела решив докопаться: — Вспомни свои годы в лет 14-ть мы уже воевали, каждый день видели как по пачкам привозили жмуриков, чтобы успеть только в яму общую кинут и это детство было ещё и, ценой победы...
Обито ошарашенно смотрел, как Какаши начал вести про самое больное и позволить так не принужденно говорить, честно выбивало из раза в раз пофигизм и отстраненность. – До жути бесило!
— Вспомнил, только это ни чего не меняет! Даже, смотря какое сейчас время они остаются – детьми! — С огорчением и молебностью вскрикнул Обито, не унимаясь, может именно сейчас Какаши сорвется и с совестью извинится перед ситуацией которую устроил, — А что если...даже сейчас! С ними что-то происходит. Что ты, будешь делать если не вернутся дет-и – Кх-м, Шиноби..!
— И что. Ничего. Так же ни чего...как Ты, был под камнем.
— Ах, ты! — Обито давиться воздухом задыхаюсь в бессилие, жадно хватай ртом воздух. — Да как ты, можешь так легко это говорить. Неужели ты, действительно ничего не чувствуешь!? Какаши, я тебя не понимаю... — Бессилие перед ним и перед самим собой... Задумываясь, может он действительно не правильно все понимает?
— Пф-
Ф! ХАХАХА... — Мужчину заставили эти слова раскрыть от шока и тут же не здорово от ситуации насмеяться как от очень смешного анекдота, продышавшись еще осталась улыбка, медленно переходящая в безразличие: — Конечно чувствую. Обито, какая же это – чистая бутафория на самоиронию... Предполагая из всего.
Ты, – мне завидуешь, я тебе, – сочувствую.
Это было последнее, что Обито мог выносить. Он не понимал совершенно из всего ни чего. Они на столько разные что не выносимо было хоть один пример охарактеризовать что их еще объединяет и удерживает начать драться до смерти. Он смотрит на Рин, тут же прячет глаза и замыкается.
Обито берет чашку. Подошел к Какаши. Выплеснув горячий чай на куда попадет. До последний капли держал стакан над головой сокомандника.
— Ты, хуже отброса.
Мужчина смотрит из под прилипших серебряных волос пробредшие более крысино грязный цвет, в безразличный взгляд пробирается по истине мрачное, мерзкое гнили, с противно обворожительной ухмылкой слизывая каплю сладкого чая, глаза с азартом зарятся в разозленные глаза Обито. И жаждут надломить уверенным взглядом пыл Обито, поставить на место. Пожирают с интересом и темными намерениями обидчика.
— Тогда...
Ты, просто идиот.
Обито швыряет в него от обиды чашку, пролетая мимо. Встают со стола. Какаши тут же увернувшись от агрессия товарища хватается за чайник и кидает в Обито, тяжелая керамическая посуда. Выплескивает обжигающий из сосуда чай. Рин даже вскрикнула от шока. Обито прикрылся матовой имитированной рукой. Где одернутые рукава стекала по коже каплями и шел не большой пар, на что Обито хмыкнул, довольно и нагло безразличному ко всему Какаши, с шагом вперед.
Дерутся, И как хозяева выгоняют из чайного заведения, кричат чтобы прекратили.
Они разбили посуду, пролили чай, испортили мебель, распугали посетителей.
И они не обращая внимания все так же надрываются. И это кажется на много легче, чем их нее общение. Все превратить в хаус, чем оставлять не досказанную мысль унося в себе бурю эмоций.
Не учитывающийся поединок, со стороны Какаши не честный. С Обито, попытка хитрить не особа спасала перед тем кто тебя знает к тому же у кого смекалка более наточена в подобном случае...
Люди еще шепчутся: —... о смотри это тот пацан при обвале на мосту – Канабэ.
Обито ужасно стыдно и противно слышать об этом.
И видят оба, не принужденно, торговец чайной выводит быстрым шагом за руку как оплошавшего ребенко – Рин, и ведут её даже не замечая как она еле поспевает за ним, как в этой юкате спотыкается и гребет лаптями самые лужи и сырую почву с травой. И повинуется.
Потому-то ни как. Есть совесть и она слишком еще не очерствела будучи девушкой легкой и доброй. Поэтому ее продолжают тащить, по этой причине она еще не вскрикнула и сказала отпустить руку, по этой причине Обито хочется сорваться раскричаться от мини-хауса и уйти... И бесит ужасно что он продолжает драться с Какаши, как народ все теребит шаткую психику и все так же, на стороне более сильного, и уже ни кажется - в Обито томится не только злоба а, что-то большее...: Обволакивающееся в ненависть и порабощается в форму единого целого формируя силу, там и власть просто еще не понимая как управлять. Вспоминает как ему говорил об ненависти седой старик который его спас, но это не важно, важно то, что Рин не хватает этой горделивой частички, чуть-чуть Хатакэ, а ему... – Всего – в Рин – да отвалу, Обито даже готов поделиться своей..! Поймав себя на мысли что, это уже как любовь будет, – Всего. Себя. И перед кем..!
В такой момент. Обито не понимает, как в этой драке, когда, этим же кулаком замахивался на мужчину который волок и ужасно обращался с Рин,
сейчас этим же замызганным в крови - кулаком – Какаши лежит с кровавыми соплями и затуманенно бездыханно смотрит в небо. Он выглядит с точности как жертва без сомнения пошевелиться и иногда редко и глубоко вздыхая. Потому что, Обито сидел на мечевидного отростки и давил мышечной массой, вырываясь из рук Какаши, удерживая слился с ним, закрывая - в единый ком, чтобы не усугубить куда хуже ситуацию.
Останавливается в замахе и целая толпа осуждающее косится на Обито.
И сейчас только беспокоит одно: «Какаши высмеял, опозорил, унизил при целой толпе. При Рин.»
— Зачем ты. Дал мне купоны, ТЫ, выставил нас с Рин посмешищем!
— Да не собирался я выставлять тебя посмешищем. Ты, и так справляешься!
— Знаешь что...я не понимаю. Арх! Да пошел, ты..!
Обито отталкивают люди от Какаши который хочет снова ударить. Перед ним... Испытывают животный страх, сторонятся. На что он замолк.
— Зачем ты, пристал к юноше, посмотри что ты, сделал с Шиноби! Он всего лишь хотел защитить старика из чайной лавки! — Мужчина молебна высказал в сторону Обито и поднимает обеспокоенно за подмышки лежащего юношу. — Вставай, сынок. Ты, не заслуживаешь такого... — Когда Какаши встал на ноги, отряхнувшись шмыгая носом все еще капала кровь собираясь на кончике хряща.
— Да... ни чего, — шмыгнул носом и вытирая ладонью, зыркнул с презрением на сидящего в развалочке Обито. — ...это мой долг, я в порядке.
Все стали ликовать в восторге. Обито пялился в спину Хатакэ. Он ведь просто...хотел спасти Рин. Какаши сам видел как тот старик волок Рин! Обито видел гримасу омерзения в Какаши он реально был зол и тоже не мог смотреть сложа руки в такой ситуации сдерживался, почти что впервые почувствовал - связь, между Какаши и ним. Незнающее странно промелькнуло в сильных чувствах образовалась картинка прожектором другого сознания. Он видел глазами Какаши. И это пугало, связь была куда страннее и что так сложится между ними.
Обито сбежал. Всегда хотелось так сделать, и из-за стойких принципов не мог, а сейчас когда осмелился ослушаться Какаши, который сказал ему: Обито останься, надо поговорить.
... Сбежал, и так легко на душе. Так думал в первые минуты побега...
Обито врывается в свою комнату, устало ложится на постель, лежит обычно и только, скрючивает душу самым мерзким способом.
— Почему он так поступает. Я знаю что, ему противен. Но, нельзя же так...поступать..в серьез - с другом...
Привставая с кровати смотрит на общую фотографию. Команды номер семь.
— Что в детстве - что сейчас, только жестче реалии и мы - взрослей.
Рассматривает фотографию, Какаши отвернувшись недовольно смотрел да... так же смотрит...
А сейчас.
«Даже подняв свой кулак я понимаю что он всегда будет возвышаться. - Надо мной» Эти кулаки бесполезны как тряпкой по лицу. Пока другие руки, как железным молотком вышибает.
Его маска. – Говорит о надменности, в состояние безразличия говорит жест, что ни кто не будит видеть лицо, – вы не достойны, бессильны – перед моей силой, и рабы — в моей речи.
Что добивает Обито, как реально верил как блядь, что ей заплатят... Что Какаши изменился... и чувства задевают так больно. Что сподвигает на то, дело...От чего он отказался.
Не обдуманные порывы. Думал не в серьёз, решался на черное дело и не думал что, застанет себя за тем, как вытаскивает из мусорки книжку сподвигающую на манипуляционными действиями.
Убеждал себя – давно не ребенок. Совершать проступки свойственно для людей взрослых. Право взрослого. Сейчас... Перелистывая книженку с сомнительными печатями... — Сейчас...
— ...допустив может и... ошибку...больше которую, не повторю. Пусть я буду оправдывать себя всю жизнь... Это станет в порыве... На эмоциях.
Я – оправдано сорвусь.
***
Прошло больше месяца...
Обито вел себя сдержанно, и только выдает изменчивость, что он не тот, более леденеющий взгляд приобретал при активирование шарингана с тремя томоэ, естественно похваставшись новой силе. Все подумали что, стал взрослей, пробудив на конец новую форму шарингана как все разошлось в дурной слух и видел наконец-то недовольство от Хатакэ.
Другие Шиноби обнимали и праздновали, Хатакэ фыркнул и естественно не поздравив ушел.
Хотелось многое спросить, например: Второй дареный глаз твой/мой тоже активировался? Но, Хатаке не послушал бы, без интересно скорее высказал на сколько будет в этот момент - раздражен:
«...как и говорил - барахло...я им, и не пользуюсь; ...пф не твое дело, Учиха; М, собакам скормил; Обменял на похабные книженки.
Да...у Обито уже не тот интерес чтобы действительно спрашивать, думая что раз Какаши главная шишка и спаситель деревни разлетится обязательно сплетнями если что, как и всегда узнает.
Сегодня решился взять миссию. Не серьезная, предполагая как уложится за день, находясь с сильными товарищами. И теперь он сильней и может тоже стать их защитой, овладев Камуи сильней самого карканья – Райкири...
Раньше взгляд оберегал товарищей. Сейчас, - непонятое сокрытое ото всех с тремя томоэ шаринган томил тягучую тишину, ожидание в мыслях в час расплаты. Ни как не описать, рассказать и сейчас он на столько порой мрачен и опасен что, если бы не форма шиноби из которой не вылезает, соотносили бы к амбу.
Единственным глазом взгляд нацеленно смотрел на спокойно поедающий лапшу «смазливый красавчик» сокомандник. Взгляд его мрачнел с целью, высматривал с прищуром как рыская слабость, хищным настроем...
...И кажется где-то... в глубине души... внутри Хатаке – должно было вздрогнуть, затрепетать от напряжения, так хотел Обито, он даже душей млел чтоб тот подал знак, – опасение и видел все такой же надменный превозносящей себя - выше других провоцирующий Обито, и недовольно ругнулся: «Сомодовольная псина», и когда серый глаз Какаши цеплялся за Учиху, а красным за душу.
Недовольство и холодность мимики наливалась натянутой улыбкой, смехом и глаза полные счастья. Обращенные на друзей. Лепеча о том как все изменились, сколько предстоит им пережить будучи Шиноби...
И мысли в предвкушение тревожили, ворошили на изнанку, оставаясь так же при себе с этими мыслями:
План он готовил долго. Из этого не выкрутиться. А месть... Будет жестока.
