Кукловод

Сосновый лес стоял у озера, которое зарастало водорослями, кувшинами, постепенно превращаясь в болото. В лесу стояла душная сырость, грудь при вдохе будто вязла в тягучем воздухе, смешавший в себя споры папоротников, пыль и пыльцу диких растений. Каждый шаг раздавался хрустом веток, и звук пробегался меж высоких деревьев, нарушая их вечный покой, отчего старые вороны вскрикивали и создавали новую волну шума, а после всё стихало и засыпало. По ночам лес погружался в густой туман, а днём - неохотно принимал солнце, отчего лучи редко могли коснуться холодной земли. В какое время не придёшь - лес не менялся. Ни снега, ни ветра, ни весенние дожди не могли пробить ветви сосен, которые словно рыцари стояли, защищая полумертвую землю. Находились смельчаки, что могли пробиться вглубь леса, но по неизвестным причинам пропадали там навсегда. Сосны манили, пленяли в свои сети, а после – проглатывали без возможности сбежать, без звука, без писка. Что же так хотят найти в глубине темного лабиринта? Замок. Его можно увидеть на горе, где открывается вид на сосновый лес. Торчащий носик черной крыши интересовал людей. Одни говорят, что это замок семьи вампиров, другие – семьи чародеев, чьему потомку предрешено найти философский камень. Простолюдины в тавернах пугаются, охают, бранятся и смеются, но лишь одна фигура в углу, - темненькая, хиленькая, будто пылью осевшая, - усмехается. Допивает сидр, оставляет на столе три серебряных и уходит. Поправляет серую накидку, опускает рукава и с корзинкой выходит из города. Полная луна освещает горную тропу. Темная фигура слышит вопли молодёжи, что рассказывают истории про лес и замок. Фигура спускается, заворачивая прямо в туманную чащу. Женский визг эхом раздается по всей округе. «Туда кто-то зашёл! Я видела! Видела!» - но в ответ все смеются, дразнят, дурят и вновь заливаются хохотом. Тем временем фигура становится у входа в замок. Дубовая дверь хрипит, пропуская хозяина в дом. Тот сбрасывает накидку, корзинку ставит на стол и глядит в зеркало, но оно больше не понадобится. Хозяин поправляет белый фрак, нащупав давно поблекшие золотые пуговицы; выражение бледного молодого лица становится раздраженным. Он идёт вдоль красного коридора, окна закрывают бархатные шторы, под ногами стелется ковёр, поражающий своей чистотой, по потолкам и стенам небрежно повисли красные нити. Хозяин проходит в зал, на стене висит огромный портрет молодого господина – Аргуса Винсенте. Окаймленный красным деревом холст выкрашен в бордовый цвет, краска грустно осыпается на краях картины, но силуэт хозяина остается свеж и нетронут годами. Кажется, будто он наблюдает блеклыми пустыми зрачками за комнатой; строгий белоснежный фрак сияет золотом, тёмно-зеленые пряди висят на плечах – исключительный знак будущего главы семейства; багровые веки грустно напоминают о болезни. Хозяин ухмыляется: вспоминает, что сегодня его сотый день рождения. Луна высоко взошла. Прыткие лучи касаются балкона, и Аргус делает шаг к свету. Тихий смех переходит в злобный, гогочущий, следом пробивается истерический смешок, и хозяин умолкает, подавляя порыв безумия холодной ладонью. Предвкушение веселья застывает на широкой улыбке. Серые зрачки сужаются и в нервном припадке подрагивают. Он встает у кукольного театра, достает фигуры: две женских и мужских, скрепляет тела красными нитями, концы которых свисали с потолка. Аргус с хихиканьем начинает представление, а нити как змеи расползаются, выходят на балкон, спускаются по виноградным увядшим лозам на землю и шустро достигают молодёжь, которые делают шаги вглубь леса. Аргус управляет куклами, смеется, чувствует страх и горечь, слышит крики и зовы о помощи. Самое наслаждение приносит смерть, ощущение полного контроля над молодыми людьми, что спьяну или со страстным порывом решили проверить себя на прочность. Сейчас в руках Аргуса они куклы в очередном спектакле, с которыми он дозволен сделать что угодно. Хозяин, как дитя, искренне хохочет, радостно вопит и шатается на месте, пытаясь выразить то восхищение и удовлетворение от процесса. Друзья избивают друг друга палками, бегут, прячутся в ямах, отрубают конечности, заливаются слезами и кровью, молятся богу в сумасшедшем бреду, топятся в вязкой слизи, а Аргус хохочет. В его слепых глазёнках блестят слезы счастья, тонкие ручки трясутся от возбуждения, и вскоре Аргус заканчивает представление. В лесу тихо. Ни единая душа не знает, что совсем недавно четыре подростка умирали в безумстве отчаяния. Но Аргус слышит, чувствует эмоции людей. Нити – его глаза, что стали красными от кровавых развлечений хозяина. Аргус закрывает кукольный театр, надевает ночное платье, выходит на балкон и предвкушает увидеть на соснах четыре повешенных головы. С мыслями о будущих игрушках он ложится на белоснежную постель и засыпает сладким сном.