Чудовище и цветок

Давным-давно жил-был принц. Он был красив и высокомерен, как это часто бывает у принцев. Его самой большой любовью были битвы, поэтому он отправился во главе армии своего отца на поиски завоеваний и вскоре присоединил к своему собственному несколько близлежащих королевств. Однако в своём высокомерии он оскорбил ведьму — или, возможно, богиню — и поэтому был проклят. Она сказала, что он был чудовищем внутри, поэтому он будет чудовищем снаружи и будет жить один, пока не настанет день, когда он смягчит свои воинственные замашки настолько, чтобы найти того, кто согласится выйти за него замуж. Итак, он был превращен в зверя и заперт с помощью магии в замке своего отца. Что стало с его отцом и другими живущими там людьми, неведомо, но когда воинственный принц исчез, его королевство вскоре было завоёвано по частям теми, кто его окружал, и по прошествии лет, десятилетий и столетий оно было забыто всеми. Ныне случилось так, что в деревне, ближайшей к забытому замку, жила женщина по имени Никта, которая жила одна со своими тремя сыновьями. Старший, Харон, управлял паромом, который соединял их маленький городок с близлежащими поселками. Поскольку он был главной опорой своей матери и братьев, он был очень озабочен денежными вопросами и каждый день усердно работал на своей работе. Средний сын, Танатос, помогал пожилому деревенскому священнику ухаживать за церковной территорией, и ему было поручено, в частности, кладбище и рытье могил, поскольку священник был слишком слаб для такой работы. Он был прилежным и старательным, и многие думали, что он сам присоединится к священству и, возможно, заменит старого священника, когда тот уйдет из жизни. Младшего сына — всего на час, потому что он и Танатос были близнецами — звали Гипнос, и если у него и было призвание в жизни, то ему ещё предстояло его найти. Он помогал матери по хозяйству и делал всё, что мог, но считался праздным и легкомысленным, часто бродил по лесу вокруг деревни, собирая цветы. Маки были его особыми и любимыми, и в летние месяцы его часто можно было увидеть с венком из них вокруг головы или с одним кроваво-красным цветком, заправленным за ухо. Однажды зимним днём Никта возвращалась из соседнего города, и хотя её собственный сын видел, как она благополучно переправилась через реку, только когда она сошла с берега, пошёл снег. Вскоре завыла метель, и дорога стала невидимой под сугробами. Она блуждала, потерявшись и боясь замерзнуть, пока внезапно не обнаружила, что стоит перед великолепными коваными железными воротами. Ворота распахнулись перед ней, и внутри не было никаких признаков снега. Вместо этого там был сад, зелёный от жизни, как будто было лето, а за ним маячил величественный замок. Никта, никогда не испытывающая недостатка в смелости, отважилась войти внутрь и нашла комнату, где горел огонь и для неё была приготовлена еда. Она поблагодарила ту силу, которая могла бы дать ей это, и поела, а затем уснула у огня. Утром она также нашла прекрасный завтрак и сумку, набитую всем, что могло ей понадобиться в дороге, хотя, конечно, она должна была быть совсем недалеко от своего дома. Она поблагодарила духа этого места и ушла. Однако, прогуливаясь по саду, она увидела клумбу, засаженную маками, и подумала о своём младшем сыне, у которого не было маков во время зимних холодов. Она не смогла удержаться, чтобы не протянуть руку и не сорвать один из них. В этот момент раздался оглушительный рев, и перед ней появился зверь с оскаленными в гневе клыками. — Я спас твою жизнь от шторма, а ты отплатила мне воровством? — Прости меня, пожалуйста. Просто мой младший сын так любит маки, — сказала Никта, собравшись с духом. Тогда зверь остановился и выпрямился. Никта увидела, что он был одет как мужчина, и что его осанка была царственной. — Тогда, пускай твой сын, который так любит эти цветы, заплатит за твою кражу. Когда вернёшься домой, пришли его ко мне. — Какая мать променяла бы жизнь своего ребенка на свою собственную? Я этого не сделаю. Убей меня, если должен. Зверь фыркнул. — У меня нет никакого интереса убивать тебя, женщина. Ни в убийстве вашего сына. Я поклянусь любой клятвой, какую ты пожелаешь, что мне нужна только его компания, и оставлю его невредимым. Итак, зверь поклялся, и чём он поклялся, не было сказано. И всё же, когда Никта вернулась домой с маком в руках, она пожалела о своём обещании отправить своего младшего сына. Однако они трое знали, что что-то пошло не так, и в конце концов узнали от неё эту историю. Харон и Танатос также сказали, что Гипнос не должен уходить, и сказали, что они будут сражаться со зверем, чтобы спасти своего брата. Сам Гипнос, однако, заправил мак за ухо и улыбнулся. — Я думаю, ему, должно быть, одиноко. Он поклялся, что мне не причинят вреда, поэтому я пойду. — И хотя вся его семья умоляла его передумать, он не сдвинулся с места. Таким образом, на следующее утро он отправился в путь, мак — чудесным образом такой же свежий, как всегда, — всё ещё был засунут за ухо. В итоге он легко нашёл замок, хотя годами бродил по этим лесам и никогда его не видел. Внутри всё было так, как говорила его мать. Было зелено, как летом, сад был полон цветов, замок казался пустым. Хотя его уже ждал ланч, и дальнейшем он поел. После он бродил по пустым комнатам, освещёнными лампами и свечами, всё было чисто и ухожено, пока проходил день. Однако, когда наступила ночь, невидимая рука потащила его в спальню, где он обнаружил разложенную одежду. Он облачился в прекрасный костюм с накидкой, алой, как кровь, и красной, как маки, — и его провели в просторную столовую, где во главе стола ожидало чудовище. Для Гипноса было приготовлено место по правую руку от зверя, и он сел там и радостно приветствовал хозяина замка. Чудовище медлил с ответом, казалось, удивлённый речью Гипноса, но вскоре они заговорили так, как будто были давними товарищами, когда вместе ели сытную еду. Когда с ужином было покончено, зверь встал и, глядя сверху вниз на Гипноса, сказал, — Гипнос, ты выйдешь за меня замуж? — Ух ты, это как-то неожиданно! — сказал молодой человек. — Я думаю, что должен сказать «нет». — Но он улыбнулся, говоря это. Зверь спокойно принял его отказ и проводил его в спальню, наклонившись, чтобы поцеловать ему руку, прежде чем оставить его там у двери. Время текло в заколдованном замке, и поскольку всегда было лето, Гипнос не отмечал его прохождение. Он бродил по замку, развлекался, как хотел, и часто разговаривал с чудовищем, который составлял ему компанию большую часть дней. Каждый вечер он был одет в красивую одежду, чтобы они могли поужинать вместе, и каждый вечер зверь просил Гипноса выйти за него замуж. Каждый вечер Гипнос отказывался ему, но он, казалось, никогда не возражал. Однако в конце концов Гипнос затосковал по дому. Он попросил зверя позволить ему навестить свою семью, но чудовище разозлился и не захотел. Гипнос по этому не боялся, он сам был зол, поэтому они спорили, пока, наконец, зверь не смягчился. — Ладно, ты можешь уйти, но только на неделю, а потом ты должен вернуться, потому что я больше не смогу жить без тебя, — сказал зверь, и весь его гнев сменился нежностью. Гипнос пообещал и ушёл, нагруженный подарками для своей семьи. Они встретили его с радостью и в то же время с грустью, когда он сказал, что не может остаться. Поэтому Гипнос выбросил это возвращение из головы и наслаждался едой своей матери и сном в постели, которую он делил со своим близнецом, а в остальном возвращался к своей прежней жизни. Он не был лишён заботы или сострадания к зверю и не лгал, когда обещал вернуться, но всё же он всегда был рассеян и забывал отмечать проходящие дни. И только когда однажды утром он проснулся и обнаружил, что мак, который он все это время носил заправленным за ухо, завял, он понял, что опоздал. Гипнос бросился через лес к замку, и казалось, что тропинка там исчезла, или сам замок исчез, но он снова и снова звал чудовище, продвигаясь вперёд, кусты и ежевика рвала его кожу, и, наконец, он обнаружил, что ворота замка приоткрыты перед ним. Сады внутри были похожи на осень, бесплодные и умирающие, и хотя он обыскал каждую комнату в замке, он не смог найти его. Наконец он вернулся в сад и обнаружил чудовище, свернувшегося калачиком на клумбе с маками, а цветы вокруг него были вялыми и мёртвыми. Зверь тоже казался мёртвым, лежал неподвижно и холодно. Рыдая, Гипнос бросился на зверя со словами, — Ты не можешь умереть, ты глупое, паршивое существо, я-я люблю тебя! Зверь открыл глаза, обнимая Гипноса. — Ты вернулся. — Конечно, конечно я вернулся, — сказал Гипнос, всё ещё со слезами на глазах. — Извини, я опоздал. Зверь обнял его ещё крепче и сказал, — Ты выйдешь за меня замуж, любовь моя? — Ты действительно одержим этим браком, да? — сказал Гипнос. — Конечно, конечно, я выйду. Затем внезапно чудовище оказался не чудовищем, а принцем, хотя он был покрыт шрамами и уже немолод. — Вау, из тебя получается довольно горячий мальчик. Мило! — сказал Гипнос. Бывший зверь поднялся, засмеялся и снова обнял Гипноса. — Я не знаю, чему я должен был научиться из всего этого, потому что я думаю, что внутри я такой же зверь, каким был когда-либо. — Эх, меня не волнуют уроки морали, — был ответ Гипноса. — Я просто люблю тебя. Итак, эти двое поженились, и хотя на замке больше не было чар и по-прежнему не было королевства, в котором принц мог бы стать принцем, прекрасных вещей там было более чем достаточно, чтобы обеспечить Гипноса и его семью на всю жизнь. Тем не менее, не будучи склонным к праздности, принц назначил себя деревенским шерифом. Работа была скромной и не оплачивалась, но он гордился тем, что знал, что безопасность всех жителей деревни зависит от него. Харон и Танатос тоже продолжали свою работу, каждый хорошо подходил для своей работы, в то время как Никта наняла милую служанку присматривать за своим коттеджем и посвятила себя поэзии, не спала всю ночь при свете свечи, чтобы приложить перо к бумаге. Гипнос всё ещё бродил по лесам, но теперь он стал цветоводом и травником, и, как говорят, его букеты и зелья были благословлены особой богиней, которая, возможно, хотела не столько преподать урок, сколько найти способ для двух маловероятных влюблённых встретиться вместе. И так, вместе, они оба жили долго и счастливо.