Торт

      Джон Рокстон, глава хирургического отделения одной из крупнейших лондонских больниц, возвращался домой после тяжёлого дня и размышлял о том, что следующий день будет ещё тяжелее. Сегодня как-никак лишь канун праздника, завтра – сам праздник, а в праздничные дни количество пациентов увеличивается многократно. Проходя мимо пекарни «Добрый кот», Рокстон сначала подумал: «Какое забавное название», потом удивился, что в относительно поздний час пекарня ещё открыта, а потом сообразил, что у него дома нет ничего вкусного. Продуктов на обычный холостяцкий ужин он ещё наскребёт, бутылка вина, кажется, тоже где-то завалялась, но ни пирога, ни захудалого пирожного точно не найдётся. Рокстон не питал страсти к выпечке, да захотелось, чтобы в доме сегодня хоть отдалённо повеяло духом Рождества.       Он зашёл в пекарню, собираясь купить небольшой десерт. Выяснилось, что выбирать по размеру не придётся, по остальным параметрам тоже – не осталось ничего, кроме одного-единственного торта, сиротливо стоящего в витрине. Торт был обыкновенный - круглый, с банальным кремовым декором. Продавец (он же пекарь, он же владелец пекарни) уже смирился с тем, что торт не удастся реализовать, и готовился закрыть двери для посетителей; ещё нужно было прибраться, а дома ждала семья. Он обрадовался появлению покупателя.       И растерялся, когда практически сразу появился второй покупатель – молодая женщина. Видимо, её тоже задержали дела, а теперь она жаждала приобрести праздничное лакомство.       Женщина была стройная, светлокожая, с большими зелёными глазами; одетая в синее зимнее пальто. Шею изящно обвивал пушистый фиолетовый шарф, а отсутствие шапки позволяло беспрепятственно любоваться длинными тёмными кудрями, обрамляющими привлекательное лицо, ниспадающими на спину и плечи.       Мигом осмыслив ситуацию – их двое, а торт один, - Маргарит обаятельно улыбнулась конкуренту и с элегантным, не приторным кокетством промолвила:       - Простите за нескромность, но могу ли я попросить Вас уступить этот торт мне? - «Я ведь женщина, а Вы наверняка джентльмен», - добавил её милый взгляд.       В другой день Рокстон бы не менее обаятельно улыбнулся в ответ со словами: «Конечно, разве можно отказать такой красавице? Берите на здоровье. Счастливого Рождества!» Ещё и попытался бы узнать её номер телефона; по части отношений с женщинами Рокстон был отнюдь не промах. Однако сейчас у него не имелось ни малейшего желания уступать, никому и ни в чём. И дело не в торте, а в принципе!       Сегодня его попытались прямо с операции выдернуть на встречу с начальством и представителями городской администрации. Рокстон послал выдёргивающих к дьяволу, но, когда операция завершилась – кстати, успешно, - на встречу таки пришлось отправиться. Без неожиданностей – начались уговоры прекратить или хотя бы прервать на праздники забастовку сотрудников. Уговоры быстро перетекли в завуалированные угрозы и попытки давить на совесть. Как вам не стыдно! Вы в первую очередь врач, а уже потом руководитель профсоюза. Вы давали клятву Гиппократа! Как вы, вы все, можете подвергать опасности жизни ни в чём не повинных пациентов, лишать их медицинской помощи ради своих личных амбиций?! И это в один из самых напряжённых периодов года, когда возрастает количество несчастных случаев, драк, попыток суицида и так далее! Вдобавок бастует в основном младший и средний медицинский персонал, а Вы-то – целый врач, разве лично Вам так уж плохо живётся? Не повышая голос, Рокстон напомнил, что экстренная медицинская помощь продолжает оказываться, а называть личными амбициями стремление получать достойную зарплату за тяжёлый труд не очень-то корректно. Пациентам же лучше, если их принимают не уставшие до полувменяемого состояния медики, вынужденные брать кучу дополнительных смен, а нормально высыпающиеся специалисты, у которых есть время следить за новостями медицины, изучать специальную литературу, проходить курсы повышения квалификации. Хорошо-хорошо, будем реалистами, брать дополнительные смены, вероятно, всё равно придётся. Но если их оплачивать должным образом, работник сможет обойтись меньшим количеством смен и не столь сильно уставать. А если он ярый трудоголик или есть иные причины, заставляющие его взваливать на себя особенно высокую нагрузку, у него хотя бы будет больше финансовых возможностей поддерживать-восстанавливать силы и здоровье. И без разницы, о ком идёт речь – врачах, медсёстрах, санитарах. Нужны и важны все. (А мысленно Рокстон добавил: «Дай вам волю, вы закабалите младший и средний персонал, вконец обнаглеете от безнаказанности и приметесь за врачей».) Во всех этих доводах не было чего-то нового, чиновники как не проникались ими раньше, так не прониклись и теперь. С задубелым упрямством они требовали от Рокстона повлиять на подчинённых и прервать забастовку, а под конец прямым текстом пригрозили уволить его. На что Рокстон сказал, что они, конечно, могут это сделать, но молчать о причинах своего увольнения он не станет и поделится оными через все доступные ресурсы, от личных бесед до соцсетей и СМИ. В общем, расстались вежливо, но с желанием поубивать друг друга.       Возвращаясь после смены домой, Рокстон представлял, как беседы, подобные сегодняшней, проводили с его коллегами. Как их убеждали и запугивали, как выворачивали всё наизнанку, выставляя виноватыми тех, кто борется за свои законные права. Чиновники кого угодно сожрут живьём, если что-то угрожает их достатку и выгоде, а других готовы использовать – экономить на них, выжимать из них максимум, а когда выжимать уже нечего, выбросить, словно отработанный материал. Таких надо останавливать, сами они не остановятся, будут хотеть забрать ради наживы всё больше и больше чужих прав, чужого труда, чужого времени, чужого благополучия.       А теперь какая-то дамочка хочет забрать чужой торт! Его торт! Рокстон пришёл первым, увидел первым, попросил первым, уже достал деньги, чтобы расплатиться! И вдруг: будьте любезны, отдайте мне то, что Ваше по праву. Чёрта с два!       - Вы можете попросить о чём угодно, - прохладно сказал Рокстон, - но уступать Вам этот торт я не собираюсь.       Ответ неприятно её удивил, и всё же Маргарит сделала ещё попытку решить проблему с помощью своего женского очарования:       - Отчего же? Это ведь всего лишь торт, такая мелочь, да ещё в предпраздничный вечер. Совсем скоро наступит Рождество, когда ещё, если не сейчас, быть добрее к ближнему?       - Вот и будьте: идите дальше искать себе другой десерт, а не покушайтесь на мой.       Ясно, женское очарование не поможет. Маргарит повернулась к продавцу и предложила:       - Я заплачу за торт в два раза больше.       Соперник не собирался играть в аукцион.       - Попробуете купить торт таким путём, я заберу его у Вас и швырну на пол.       - Я вызову полицию!       - И что скажете? Что кто-то угрожает расправой торту?       Маргарит преспокойно сложила руки на груди.       - Нет, что кто-то ведёт себя неадекватно и я опасаюсь за свою безопасность.       Рокстон и глазом не моргнул.       - Если у Вас в сочельник нет более интересных занятий, чем ждать приезда полиции, что ж, давайте развлекаться так.       - У меня есть занятия поинтереснее, - вмешался пекарь. – Немедленно определяйтесь, кто из вас купит торт, или уходите оба. Только не подеритесь. Медики бастуют, лечить после драки вас никто не будет.       - К Вашему сведению, экстренная медицинская помощь продолжает оказываться, так что не занимайтесь распространением ложной информации.       Как ни странно, изрёк это не Рокстон.       - Вы медик? – Он поглядел на незнакомку по-новому, с возросшим интересом.       - Не совсем. – Маргарит недоверчиво сузила глаза. Хотела сказать: «Это не Ваше дело», но субъект и так взвинчен, неизвестно, на что его спровоцирует даже маленькая грубость. – Больничный юрист.       - В какой больнице работаете?       Маргарит осторожно ответила.       Рокстон знал и больницу, и руководителя, и то, что на руководителя этого тоже неслабо наседают.       - Как дела у Челленджера? Держится?       - Он крепкий орешек. - Маргарит сразу поняла, что имел в виду собеседник. Не понять было трудно, учитывая, что с начала месяца Челленджера осаждали чиновники разных мастей, требующие, чтобы он запретил своему персоналу присоединяться к забастовке. – Вы сами должны это знать, если знакомы с ним.       - Знаком. Я Джон Рокстон.       Брови Маргарит удивлённо изогнулись.       - Надо же. Будем знакомы. Я Маргарит Крукс.       - Что насчёт торта? – вклинился пекарь-продавец.       - Уступаю профсоюзным силам, - с необидной иронией произнесла Маргарит.       - Профсоюзные силы не могут принять такую жертву, - возразил Рокстон, - тем более от своих же.       Пекарь закатил глаза. Что ссорятся, что любезничают, итог один – время идёт, а торт не продан.       - Давайте так, - тон его недвусмысленно давал понять, что если от предложения откажутся, мужчина выставит обоих клиентов и позволит торту погибнуть зазря. – Я разрежу торт на две равные части, каждый из вас получит по одной и заплатит половину от общей суммы.       Три минуты спустя Рокстон и Маргарит, каждый в обнимку с непустой коробкой для выпечки, стояли на стремительно пустеющей вечерней улице. В воздухе плавно танцевали снежные хлопья.       - Вас проводить до дома? – Рокстон чувствовал вину за своё недавнее поведение.       - Боитесь, что беспринципные грабители нападут на меня ради торта?       - Очень боюсь. Я не прощу себе, что не предотвратил коварное преступление!       - Тогда идёмте. На Ваше счастье, я живу недалеко.       - Давайте возьму и Вашу коробку. Если доверите, конечно.       - Я рискну, - Маргарит передала ему свою половину торта. – Надеюсь, Вы не обманете бедную девушку и не сбежите прочь с обеими половинами.       - Искушение велико, но я его преодолею.       - Я в Вас верю.       - Польщён, но не слишком ли Вы доверчивы, особенно для юриста? Мы знакомы всего десять минут, а вы уже мне доверяете.       - Пока что не столько Вам, сколько Вашей репутации. Я наслышана о Вас, в том числе от Челленджера, на его мнение можно положиться.       Они шли, а снежный танец становился всё быстрее.       - Занятно, - рассуждала Маргарит, - ещё лет сто назад героями были путешественники, охотники, искатели приключений. А сегодня это те, кто борется за повышение зарплаты.       - Какие времена, такие и герои, - хмыкнул Рокстон. – Хотя лично я считаю, что это не героизм, а необходимая самооборона. Если позволять другим садиться тебе на шею, они не остановятся. Сначала сядут, потом запрягут, потом будут погонять, а потом заездят до смерти. Надо взбрыкивать, и чем раньше, тем лучше.       - Верная позиция, - одобрила Маргарит, сроду никому не позволявшая садиться ей на шею. – Хотела спросить, разделяет ли её Ваша вторая половинка, но, пожалуй, спрошу прямо: Вы женаты?       - Нет.       - Есть девушка?       - На данный момент нет. Что насчёт Вашего семейного положения?       - Я счастливо разведена.       - Значит, за Вас можно порадоваться?       - Да, а ещё можно пригласить меня на ужин.       - Когда?       - Хоть сейчас.       - Поужинаем?       - С удовольствием. Где?       - У тебя.       - Почему у меня?       - Потому что мы всё равно идём к тебе.       - Логично. Но учти, что мой холодильник пуст. Вряд ли получится организовать ужин из трёх блюд.       - Зато у нас есть десерт.       Они обменивались репликами энергично, в озорном запале, и теперь обоим понадобилась крохотная передышка. После маленькой паузы двое посмотрели друг на друга и рассмеялись.       - Всё-таки мне стоит извиниться, - вздохнул Рокстон. – За то, как я повёл себя в начале нашей встречи.       - Ну, если бы ты повёл себя иначе, мы бы просто разошлись в разные стороны. Я рада, что всё случилось так, как случилось. И потом, мне нравятся мужчины, которые не позволяют собой манипулировать.       - Ты признаёшься, что пыталась мною манипулировать?       - Разумеется, отпираться бессмысленно.       - Мне нравятся женщины, которые не отпираются, когда это бессмысленно. Кажется, мы нашли друг друга.       - Однозначно. В честь чего и отужинаем тортом.       Этим же тортом они и отзавтракали.

Конец (25 декабря 2022 г. – 4 января 2023 г.)