***
Инсоб заводит их в какую-то каморку — Хо Сын не силится назвать небольшое помещение иначе, но предполагает, что это подобие комнаты с двумя столиками и вполне себе удобным диваном в центре служило зоной отдыха для стаффа. Он закрывает за заведенным Инсобом дверь и, слегка хмурясь, пытается убедиться в том, что она защелкивается изнутри. Мун же нетерпелив: он бесцеремонно отталкивает девушку к одному из столиков и, впиваясь в ее губы, параллельно обхватывает ее под бедра, громко усаживая ее сверху, на деревянную поверхность, заставляя угол мебели звучно удариться о стену. — Эй, полегче, — пытается вразумить его старший, но понимает, что это бесполезно. Он неотрывно, все еще ощущая привкус сигареты во рту, наблюдает за тем, как брюнет рьяно углубляет поцелуй, выбивая из Гоын первые сладостные, но пока еще довольно тихие стоны. Парень обхватывает ее лицо одной рукой и большим пальцем настойчиво тянет подбородок вверх, затем чуть разворачивая светлокожую в сторону друга. — Посмотри на эту мордашку. — Какой же ты засранец, — протягивает Хо Сын, ловя довольную, несколько безумную усмешку младшего. Инсоб скидывает с себя куртку и, через некоторое время, расправляется со всей верхней одеждой Ким, оставляя ее в одном бюстгальтере, вызывая у распаленной Гоын яркое смущение, несмотря на некоторую бессознательность. Он обхватывает одну из ее грудей и, обращая на нее внимание, со всей серьезностью, будто упреком, вопрошает: — И это женское достоинство? По правде говоря, ты можешь его даже не носить. Гоын морщится и обидчиво отводит взор, заставляя Джастиса, тем временем, неодобрительно покачать головой, но все же продолжать наблюдать. Инсоб чувствует затылком, даже частичкой периферийного зрения, что хён не может не участвовать в происходящем, пускай пока и зрительно, однако также ощущает, как вид определенно несопротивляющейся, хоть и не к готовой к подобной кульминации Гоын возбуждает его сильнее обычного. Хочется жаждущего взгляда, приоткрытых губ и бесконечного желания. Брюнет заставляет ее прижаться к стене спиной и, проведя языком по всей длине шеи, довольно прикусывает кожу около угла челюсти, в тот же момент отходя от девушки и развязно бросая: — Снимай. Она растерянно встречается с ним глазами, но Инсоб уже стягивает свой свитшот и темную футболку под ней, заставляя даже Джастиса одобрительно пройтись взором по испещренному различными татуировками телу. — Все, снимай все. Гоын колеблется, но под взгляды обоих привстает со стола и принимается неспешно, словно бы дразняще, однако больше неуверенно стягивать один предмет одежды за другим. Оставляя лишь нижнее белье, она волнительно выдыхает, а мужчины тотчас улавливают, как учащается ее дыхание. Для них это становится словно бы долгожданным рычагом — Инсоб срывается первым. Он подходит к ней и, чуть склоняясь, бессовестно ведет пальцами сквозь ткань трусиков, чувствуя, как естественная смазка уже ощущается на собственных подушечках пальцев. Гоын сдавленно ахает, а Хо Сын громко чертыхается, притягивая к себе стоящий рядом стул, вызывая тем самым у младшего непроизвольный смех. Ситуация кажется донельзя абсурдной, учитывая, что смеется Инсоб искренне. Словно бы не замечая обнаженную и такую податливую некогда соперницу, словно они с Хо Сыном только что обсудили нечто действительно забавное. Словно они не пользуются происходящим для удовлетворения собственных желаний. Брюнет все еще довольно улыбается, когда заставляет Гоын снова усесться на краешек стола и свесить ноги вниз. Хо Сын ослабевает пряжку ремня, недовольно наблюдая за тем, как Инсоб садится перед девушкой на корточки и легким движением заставляет ее опустить чуть замерзшие голени на его теплые плечи. Они явно контрастируют на фоне темных татуировок, что мысленно отмечает сам Хо Сын. Инсоб медленно стягивает с девушки нижнее белье и, даже не глядя на нее, слегка придвигает за бедра к себе, раздвигая большими пальцами половые губы, заставляя тонкую, белесую полосочку тотчас натянуться меж ними. Он наклоняется ближе и проводит кончиком языка, ударяя по нервным окончаниям, вынуждая Гоын обхватить его голову, невольно сжать между пальцами темные, жесткие волосы. Инсоб чувствует, как собственная плоть моментально реагирует на подобную девичью реакцию. На какое-то время все слова испаряются — исчезают злые колкости, остаются проглоченными фразы уязвленности, уходят на второй план привычные цитаты недовольства. Розоватые, в который раз перекрашенные волосы рэпера пропитываются влагой, по спине ощутимой струйкой стекает пот, а руки вторят в такт движениям девичьих бедер — Гоын ловит темп Инсоба, а Джастис, оставаясь лишь сторонним участником, перенимает ритм обоих. Он невольно подмечает, как напрягаются мышцы на плечах Муна, как пальцы сильнее сдавливают светлую кожу, как властно раздвигают ноги в стороны, и темные пряди буквально щекочат впалый живот Ким. Как девушка покладисто стонет в ответ на каждый новый нажим, как миниатюрные, но поблескивающие при дешевом свете губы не смыкаются ни на секунду, притягивая взгляд, заставляя в какой-то момент самого Инсоба поднять глаза и неожиданно встретиться с расфокусированным, но продолжающим наблюдать за ним взором. Хо Сын наблюдает за тем, как Мун отчего-то выпрямляется на месте, чуть склоняет голову вправо и с наслаждением впивается в шею Гоын, оставляя на ней влажную дорожку узоров, заметные, но все еще несильные следы зубов, параллельно продолжая водить указательным и средним пальцами внутри нее. В какой-то момент с губ Ким слетает несколько громкий стон, а Инсоб вторит ей чем-то отдаленно напоминающим рык безымянного зверя — в конце концов Хо Сын до боли в затылке упирается в стену и чувствует, как на собственных пальцах противно ощущается густая жидкость. Он продолжает тихо и размеренно вдыхать воздух, отрешенно поглядывая за тем, как Инсоб и не думает заканчивать: медленное смыкание век, миг — Инсоб уже склоняется над ней, вжимая ее невысокую фигурку в кожаную обивку дивана; снова ресницы плавно ведут вниз, а затем вверх — Мун уже ускоряет темп и всё меняет привычный распорядок сцен, отметившихся в голове Хо Сына за тот период времени, что они были вообще знакомы. Инсоб не изменял себе, но теперь неустойчив лишь в одном — он все продолжает одаривать вниманием уже покрасневшие от укусов и зализываний участки кожи Гоын. Последняя мечется, словно в бреду, однако продолжает удерживать его небольшой ладонью за бок, ведя пальцами по испещренной татуировками груди, скользя куда-то дальше, второй рукой сжимая его где-то в области загривка.***
Хо Сын приходит в себя быстро — дольше он ждет своего давнего знакомого, что вынужденно пытается создать для Гоын видимость обычного переутомления от слишком большого количества выпитого алкоголя. Джастис приваливается к косяку двери и молча смотрит за тем, как Инсоб преувеличенно деликатно приводит Ким в нормальное состояние: обтирает ее влажными салфетками, не торопясь, одевает, будто бы кукольную игрушку. Он оставляет ее в полулежачем состоянии на том же злосчастном диване и в последний момент, ненадолго замирая над ней, звучно и, Хо Сын готов поклясться, со всей искренностью и теплотой, что только может быть вообще присуща Инсобу — этому вечному комку агрессии и нескончаемой озлобленности, нежно целует Гоын, словно какую-то спящую, черт возьми, красавицу. Уже на свежем воздухе он догоняет старшего и, деловито опуская руки в карманы собственных спортивок, протягивает: — Хён, пропустим по бутылочке соджу? Мне полагается компенсация за такой дерьмовый финал. Хо Сын кидает на него мимолетный взгляд и невольно фыркает в ответ. — Чего? — Инсоб перенимает его расслабленность. — Не соскакивай с этих телячьих нежностей, которые я лицезрел несколько минут назад, — парень продолжает идти вперед, не глядя на младшего. — С какого этапа заприметил ее? — Эй, закрой свою варежку, черт возьми. И Инсоб не смущается — снова злится. Не может только злиться на ту, что оставил в зоне отдыха стаффа.