Квиты

      Под ногами шуршала сухая темная трава. Периодически мальчик наступал на хлюпающую грязь и ботинком почти проваливался в зыбкое болото. Его учитель, крепкий и твердый в походке мужчина, редко оборачивался, чтобы удостовериться, что мальчика на засосало под землю. Где-то в траве прыгала собака, распугивая комаров.       — Ты как? — наконец нарушил тишину тот, кто шел впереди. Его вопрос утонул в холодном утреннем тумане.       — Иду, — коротко отозвался новобранец, почувствовав вкус сырости. Изо рта вырвался клуб пара.       Парень постоянно оглядывался на темную воду озера, вдоль которого они шли. Тяжёлая и мутная она почти не отражала рассветного марева, которое занималось на горизонте. Вода как будто поглощала янтарный свет. Камыши лениво покачивались от лёгких прикосновений стрекоз. От этой скучной картины и зыбкости мальчик все время ежился и зевал. Но старался делать это так, чтобы его учитель ничего не заметил.       Охра, их охотничья собака, иногда подбегала совсем близко к мальчику, он тянулся ее погладить, но она тут же уворачивалась, дразнила его, и с игривым тяфканьем уносилась куда-то прочь.       Ещё несколько минут они шли в неловкой тишине, под шлюпающие звуки шагов и собачье гавканье. Кривая дорога, которая их вела, резко свернула в степь и озеро исчезло из поля зрения.       Высокая жёсткая трава больно царапала парня по щекам. Отовсюду вылетали маленькие напуганные птицы.       — Знаешь, что самое замечательное в первой охоте? — снова подал голос мужчина, которого почти не было видно в зарослях.       — Что же?       — То, что она первая, но может стать и последней.       Мальчик слабо хмыкнул. Продираться через кустарники становилось все тяжелее.       — Тебе это говорили на первой охоте?       — А то, — он как будто даже обрадовался и заговорил громче, — всем так говорили. И твоему отцу тоже.       Мальчик закусил губу. Он боялся, что они начнут обсуждать его отца. Но это было неизбежно.       — Знаешь, я думаю, он бы все отдал, лишь бы сейчас тебя сопровождал он, а не я. Ответа не последовало.       — Итан.       — Я знаю, — глухо отозвался он.       — Он был лучшим охотником в округе.       — Лучше бы он охотился на уток…       — Что? — резко остановился мужчина. Итану понадобилось сглотнуть, чтобы сказать эти слова.       — Тогда он, возможно… И не… Возможно, тогда он бы не умер.       Карие глаза прожигали мальчика насквозь. Потом он снова двинулся вперёд, раздвигая руками пустырник.       — Возможно. Но он успел оттяпать оборотню лапу.       Итан хмыкнул под нос. Конечно не успел. А если и успел, то не целую лапу. В его семье любили преувеличивать достижения охотников. Особенно, если это речь шла про последнюю охоту.       Небо становилось светлее, но звуков как будто стало меньше. Птицы больше не кричали и не перелетали с места на место, гонимые Охрой. Мир как будто замер. Это заметил не только Итан.       — Эрик?       Эрик махнул рукой, приказывая сесть на корточки. Они прислушивались. В этот момент Итан видел, что даже собака устремила морду вверх, оценивая обстановку. Но Итан поймал себя на мысли, что никогда не замечал, что у Охры недостает одного пальца на передней лапе.       Собака с рычанием бросилась в траву. Эрик засеменил вперёд, крикнув Итану, чтобы он оставался на месте. Что-то происходило. Движение, рычание, шуршание. Собака заскулила.       Сердце Итана вот-вот вырывалось бы из груди. Ему даже показалось, что он сейчас потеряет сознание. «Нет, нужно держать себя в руках. Нельзя поддаваться страху. Только не сейчас, не перед Эриком», — решил парень и сел на одно колено.       Визг собаки и утробное рычание где-то совсем близко заставили парня крепче взяться за ружье, которым он прицеливался в траву. Где-то перед ним велась борьба. Сердце гулко билось в груди, не давая парню вздохнуть. Перед глазами все смешалось в грязную кашу. Темный силуэт, выросший в кустах, заставил трясущиеся пальцы сомкнуться на пусковом крючке и громкий выстрел оглушил мальчика. Его откинуло на спину. Он чувствовал запах гари. Но шорох затих. Болото снова стало тихим.       Несколько секунд он приходил в себя и старался не думать о том, во что или в кого он мог попасть. Одно было ясно — он либо отпугнул чудовище, либо убил. Единственное, чего ему стоило бояться, так это того, что тварь может сделать вид, что ранена, а потом внезапно накинуться на него. Так было с папой.       — Итан.       Бодрый голос наставника снова оживил мальчика и он подскочил. На трясущихся ногах он продрался туда, откуда шел голос. Когда он вышел к Эрику, то не сразу заметил то, на что его учитель так внимательно смотрел.       — Я… — начал было мальчик, но мужчина дёрнул головой. Тогда Итан посмотрел туда, куда смотрел Эрик.       На земле валялось странное тело. Оно было чем-то средним между маленькой охотничьей собачкой и тем, что они называли оборотнем. Бледно-коричневые клоки шерсти вздыбились на боку у чудовища. Морда разорвана попавшей серебряной пулей, изо рта Охры стекала кровь, жёлтые глаза закатаны. На передней лапе отсутствовал палец. Эрик присел на корточки.       — Это была Охра.       Итан обдумывал сказанное.       — Ты убил её. Успел выстрелить и попал прямо в голову, пока она превращалась. Псина заманила нас сюда, чтобы убить без свидетелей, но ты…       — Поквитался.