Это правда ты?

      — Кто это?       Не то чтобы Деймон не знал, чей прекрасный голос разливался сейчас по бару. Просто поверить не мог. Никак. Потому что последний раз слышал его… лет сто пятьдесят назад? С лишним. И был уверен, что не ошибся, что у него не галлюцинации, ведь сердце в груди с ума сходило, но как же сложно осознать реальность.       Потому и обратился к сидящему на соседнем барном стуле мужчине. Волосы его уже хорошо тронула седина, и посмотрел он на Деймона с ностальгической улыбкой.       — Это наша Алекс, — добродушно ответил мужчина. — Она тут каждые выходные поёт. Как и её бабушка когда-то. Та полюбила Новый Орлеан и к «Сирени» душой прикипела, всегда тут пела. Вот и Алекс так.       Деймон про себя хмыкнул: «Бабушка. Как же». Уж ему-то точно известно, как выглядит вампир. И кольцо на среднем пальце правой руки, которое он углядел, явно было солнечным. Правда, вопросов в голове зарождалось всё больше.       — Вот, видите? — продолжил говорить сосед, возвращая внимание на себя. — Копия ведь! Бывает разве такое?       Деймон перевёл взгляд на фотографию, которую тот протягивал. Замер на некоторое время, разглядывая, и забрал её. Там изображена была девушка лет двадцати четырёх где-то. Со светлыми короткими кудрявыми волосами и накрашенными вишнёвой помадой губами. С широкой и счастливой белозубой улыбкой. Одетая в летящее платье в горошек и обутая в туфли на неприлично для того времени высоком каблуке. Тонкие длинные пальцы обвивали микрофон, а на ногтях был красный маникюр. И зелёные глаза, по которым он так скучал, — они смотрели прямо в камеру. А на деле — будто ему в душу. Как и тогда.       С трудом оторвавшись от изображения, Деймон перевернул и на обратной стороне прочитал написанные аккуратным мелким почерком строчки: «13 августа 1964. Лучшее моё выступление! Дарю фото от души, как ты просила, и благодарю за помощь, Грейс. Выздоравливай скорее! Твоя Лиззи». На ненастоящем имени едва ли задержался — его внимание было направлено только на дату. Он всё смотрел и смотрел и никак не мог оторваться.       Тысяча девятьсот… шестьдесят четвёртый. То есть ровно через сто лет после того, как они со Стефаном обратились. И Деймон ведь даже понятия не имел… Он не знал…       Бессознательно он вернул фотографию её хозяину, а сам вновь посмотрел на сцену. Там разворачивался самый настоящий концерт: заиграла активная музыка, и она схватила гитару, начиная следующую песню и аккордами добавляя ей изюминки. Она пела с таким чувством, с такой отдачей, так умело управлялась с гитарой, так улыбалась и пританцовывала, что заряжала посетителей — и те танцевали вместе с ней, а кто-то даже подпевал.       И сам только сейчас заметил, что ногой в такт покачивал.       — Ха! Видишь! Я выиграла!       Алекс оборвала песню и звонко рассмеялась, победно вскидывая руки вверх. Она покружилась вокруг себя, из-за чего зашуршала юбка платья, и спустя пару-тройку оборотов остановилась, с широкой улыбкой глядя на Деймона.       Он не удержался от ответной улыбки, в который раз понимая, насколько безнадёжно и безвозвратно влюблён в эту прекрасную девушку. Он и смотреть на неё спокойно был не в состоянии — уголки губ сами собой вверх постоянно тянулись, а сердце такие трюки выделывало, что дышать невозможно.       — Я же говорила, что заставлю тебя танцевать! — продолжала смеяться Алекс. Затем подбежала к Деймону, сидящему на скамейке во дворе особняка Сальваторе, и хлопнула его по плечам. Слегка понизив голос, негромко произнесла: — А ты не верил.       Он не ответил, продолжая смотреть на неё. Любоваться, точнее. Её зелёными глазами, глядящими, как всегда, прямо в душу, аристократично бледным лицом, хитрой улыбкой, родинкой над губой. Перечислять мог долго.       — Что за взгляд? — вернув голосу нормальную громкость, со смехом спросила Алекс.       — Да так, — улыбнулся Деймон, протянув ладонь и ласковым движением заправил выбившуюся из причёски прядку ей за ухо. — Чуть-чуть влюбился.       Алекс потянула уголки губ ещё выше и пониже наклонилась к нему.       — Только чуть-чуть? — выдохнула она ему в лицо.       — Самую чуточку.       Алекс быстро обернулась, проверяя двор на отсутствие посторонних. Потом повернулась к Деймону обратно и совершенно бесцеремонно уселась ему на колени. Он тут же обвил руки вокруг её талии и прижал ближе к себе — настолько, что они носами столкнулись. Хотя не то чтобы кто-то возражал.       Алекс мазнула большим пальцем по виску Деймона и неторопливо запустила пятерню ему в волосы. Другую руку завела за шею, едва ощутимо проводя ногтями вверх-вниз.       — Я люблю тебя, — прошептала она.       — Я тоже люблю тебя, — ответил он.       Деймон потянулся вперёд и поцеловал её.       Он очнулся только тогда, когда заиграла следующая песня. И вот она снова заставила танцевать.

***

      — Не-не-не, даже не надейся! — воскликнула Алекс, держа телефон у уха и метаясь по гримёрке в поисках клетчатой рубашки. Вот кинула куда-то, когда зашла, а теперь попробуй найди. Как обычно. — Я ни за что не буду там петь.       — Да ла-а-адно, А-А-Алекс, — донёсся из динамика низкий голос Джеймса — её правой руки, — который качественно умел выносить мозг. Но и вопросы решал мастерски, благодаря чему до сих пор не уволен. — Классный же бар. Они тебя уже четвёртый раз зовут, а ты опять посылаешь.       Алекс раздражённо вздохнула. Она опустила руку на талию, прижав пальцы к спине и слегка отведя назад локоть. Закатила глаза так, что вот-вот могла увидеть мозг, и думала о том, что усилившаяся с вампиризмом эмоциональность до сих пор не закончилась. Ей вообще казалось, что чем старше становилась, тем эмоциональнее была.       — Джим, меня зовут не «они», а конкретно владелец, — возразила Алекс. — Ты не мог не заметить, как он на меня смотрел.       — Ага, ещё я заметил, как смотрела на него ты, — отбил Джеймс. — Думал, в глотку ему щас вцепишься.       Алекс фыркнула, а следом мысленно возликовала, когда наконец откопала рубашку.       — Уж очень чесались клыки, — ответила, натягивая её.       Вдруг раздался стук в дверь. Она резко обернулась на неё и чуть нахмурилась. Услышала сердцебиение. Слегка учащённое.       — Но я серьёзно, — продолжила говорить Алекс и направилась к двери, отстукивая высокими каблуками по полу. Не раздумывая, потянула за ручку и тут же застыла. Глаза стали большими-большими, а дыхание сбилось, будто лёгкие резко заморозили. И заморозили льдисто-голубые глаза напротив. Едва совладав с собой, она всё же договорила: — Если ты организуешь мне выступление там, я отдам тебя Колу на съедение. Ты его и так бесишь, и он давно хочет вспороть тебе артерию. Так что не выводи. Я всё сказала.       Алекс отключилась и засунула телефон в передний карман джинсов. Взгляд метался по лицу Деймона, и она никак не могла понять, что сказать или сделать. Будь она до сих пор человеком — точно уже потеряла бы сознание от шока. В итоге, так и не придумав, что делать, принялась медленно шагать назад.       Деймон направился следом за Алекс и закрыл дверь. Так же, как она от него, не мог оторвать от неё взгляд. Хотелось обнять, прижать к себе, не отпускать никогда больше, но одновременно боялся дотронуться, словно она могла исчезнуть, как мираж, от одного только прикосновения. Поэтому он стоял и лишь смотрел на неё, практически не шевелясь.       — Деймон… — смогла-таки заговорить Алекс, хоть и очень слабым голосом, чувствуя, как от подступивших слёз защипало в глазах. Всё никак не получалось восстановить дыхание. Её распирало от переизбытка чувств. — Это правда ты?       Решившись, Деймон взял её руку, поднял и прижал к своей щеке. Самому себе не веря, приподнял уголки губ в слабой улыбке.       — А это правда ты, — тихо произнёс он. Замолчал ненадолго, следом сказал: — Привет, Лекс.       Алекс провела большим пальцем по его скуле. Всхлипнула. Мгновение спустя резко подалась вперёд, обвила руками шею и прижалась к нему изо всех сил. Она зажмурилась и больше не могла сдерживать слёзы. Она обнимала его крепче и крепче, сминая пальцами кожанку на его плечах, а в голове так и не укладывалось, что здесь на самом деле он. Спустя столько лет.       А ведь Алекс видела, как и Деймона, и Стефана застрелили. Собственными глазами! Не поняла кто, и это ей было неважно. Она помнила, как подлетела к ним обоим. Помнила, как не смогла нащупать пульс. Помнила, как рыдала у Деймона на груди. А теперь он стоял здесь, с ней, и его сердце билось.       Он обнял её в ответ, даже слегка приподняв над полом, и уткнулся носом в шею. И словил дежавю в этот момент. Вспомнил вдруг, как они встретились ещё тогда после долгой разлуки, благодаря чему день рождения, который он вовсе не хотел праздновать, превратился в самый лучший в его жизни.       Дождь лил с самого утра, что отравляло и так паршивое настроение Деймона. Он и прежде не особо жаловал день рождения, не любил празднования, но сегодня он его просто возненавидел. И заперся у себя в комнате, не в силах открыть дверь даже Стефану.       Во-первых, в очередной раз поругался с отцом. Как всегда, не смог сдержать длинный язык. Впрочем, если быть честным, он и не очень-то старался. Во-вторых, Алекс уже третью неделю не отвечала на его письма. Он никак не мог выяснить, что случилось, произошло ли с ней что-то или до неё просто почему-то ничего не доезжало. И сходил с ума от беспокойства.       Дождь забарабанил с новой силой, и Деймон перевёл на окно мрачный взгляд. Ему казалось, что этот проклятый бесконечный день никогда не закончится. Он даже не вышел на обед. Аппетит просто отключился.       Когда раздался стук в дверь, Деймон не шевельнулся. Он продолжал наблюдать за каплями, что разбивались о стекло, и всё больше впадал в меланхолию. Ему сегодня двадцать три, между прочим, исполнилось, а радости — никакой.       — Деймон? — донёсся до слуха голос Стефана. — Не знаю, вытащит ли это тебя из комнаты, но там Алекс приехала. Мне сказать ей, что ты болен и не спустишься?       — С ума сошёл?! — тут же вскинулся Деймон и резво вскочил с кровати. Он подлетел к двери и распахнул её настежь. Взору явилось улыбающееся лицо Стефана. — Где она?!       — Стоит на улице, — ответил тот. — Я рассказал, в каком ты состоянии. Она отказалась заходить в дом, пока не спустишься.       Деймон ни слова больше не сказал и мгновенно метнулся к лестнице, а пару минут спустя уже распахнул входную дверь. В глаза тут же бросилась Алекс, стоящая под проливным дождём к нему спиной.       — Лекс! — громко окликнул он.       Она в ту же секунду обернулась, да так резко, что мокрые волосы хлестнули по лицу.       — Деймон! — широко улыбнулась Алекс и кинулась вперёд, а через несколько шагов уже повисла у него на шее. — Господи, как же я соскучилась!       Деймон обнял её так крепко, словно хотел впитать в себя.       Несмотря на промозглую погоду и жуткий дождь, для него выглянуло солнце, осветив весь день.       Алекс резко отстранилась и посмотрела на Деймона совсем осознанным и горящим взглядом. Обхватила ладонями его лицо.       — Это правда ты. Это правда ты! — разулыбалась она. Затем схватила его за руки, потянула на себя, плюхнулась на диванчик в углу и заставила сесть его. В глазах, правда, всё ещё стояли слёзы. Она поджала под себя левую ногу и придвинулась ближе к Деймону, не желая отпускать его ладони. — Я даже не знала, что ты обратился. Стефан тоже? Последнее, что видела, — это как…       — Нас застрелили, — договорил за Алекс он, когда она так и не смогла закончить, и перехватил её руки, проводя большими пальцами по костяшкам.       Она кивнула. Сказала:       — Я тогда не успела ничего. Только к вам подбежала, как меня дядя мигом забрал. И больше я там не была. Больно было… из-за того, что не смогла даже… попрощаться. Похоронить. А оказалось, это было и не нужно.       Деймон растянул губы в кривой улыбке, и его большой палец скользнул по тыльной стороне её левой ладони.       — В нас была кровь Кэтрин, когда Джузеппе выстрелил.       Алекс застыла, точно статуя, и в ужасе округлила глаза. Она всё смотрела и смотрела на него, наивно ожидая, что он добавит что-нибудь ещё. Однако ответный взгляд оставался невозмутимым, и не было сомнений, что Деймон имел в виду именно то, что сказал.       — Собственный отец…       — Да, — усмехнулся он. — Но не будем об этом. Когда обратилась ты? Как?       Алекс вздохнула.       — Через три года. Я заболела. Неизлечимо. Но рядом всегда был Кол. Я до последнего отказывалась обращаться, но в итоге он просто подмешал свою кровь в какое-то лекарство. Потом я умерла. А дальше уже догадаешься. Обратилась.       — Кол? — нахмурился Деймон. — Майклсон? Который Первородный?       — Да, он, — кивнула Алекс. — Я не говорила с ним семьдесят лет где-то. Потом остыла. Теперь мы друзья.       — Ла-адно… Подробности потом спрошу.       Разговор как-то сам собой затих. Вопросов оставалось ещё много — уж за полтора столетия найти их можно миллион, — но больше ничего не хотелось говорить. Они просто сидели, держась за руки, и смотрели друг на друга. Разглядывали. Подмечали изменившиеся детали.       Деймон осторожно протянул ладонь и медленно завёл волосы Алекс за ухо. Так и оставил. Коснулся пальцами шеи, большим очертил линию челюсти. И до сих пор с трудом осознавал, что видел её в реальности, а не во сне. Что вправду касался. Её. Настоящую. Что видел её вживую, а не размышлял о том, как бы было, будь она рядом. Ведь сейчас она рядом на самом деле.       Наверное, за такое долгое время чувства могли или должны были утихнуть. А то и вовсе пропасть. Но Деймон смотрел на Алекс и медленно понимал, что по-прежнему любил её. Так же, как тогда, когда были ещё людьми, когда не мог оторвать от неё взгляд, когда не видел никого вокруг, кроме неё, когда одно лишь её появление вызывало улыбку, когда просыпался и засыпал с мыслями о ней, когда лишь она освещала, словно солнце, его жизнь. Он никогда, никогда, ни на единую секунду, ни на один день своей бессмертной жизни не переставал любить Алекс Шарп.       — Это правда ты, — полушёпотом проговорил Деймон.       Алекс обвила пальцами его запястье и только кивнула. Улыбнулась — так мягко, так тепло и ласково, что у него сердце защемило. Ему показалось, что он вернулся на полтора века назад, где она смотрела на него точно так же, как сейчас, а он вновь таял.       Деймон так и не смог усидеть на месте. Он придвинулся вплотную к Алекс, обхватил ладонями её лицо и приблизился так, что коснулся своим носом её. Верхней губой едва задел её.       — Алексия Шарп, ты выйдешь за меня?       Алекс, лёжа в кровати напротив Деймона, загадочно улыбнулась. Она смотрела на кольцо, что он бережно держал на ладони. Затем перевела блеснувший хитринкой взгляд обратно на него.       Однако шутливость долго не задержалась, и в следующее мгновение Алекс счастливо взвизгнула:       — Деймон! Конечно, я выйду за тебя!       Она тут же подалась вперёд и поцеловала его, даже забыв про кольцо.       Они потянулись друг к другу одновременно. И уже непонятно было, кто кого целовал: он её или она его. Всё, чего хотелось, — быть ближе, обнимать крепче, целовать как в последний раз. Из головы и мысли все выветрились. Но в них или каких-то ещё словах они больше не нуждались. Только друг в друге.       А разговоры можно оставить и на потом.