Ещё один осколок

            Рикс с друзьями выходили из этого огромного пафосного стеклянного зала, изначально и предназначавшегося для приёмов вроде этого. Сторция подбадривала весь вновь образовавшийся отряд, в ней словно отсутствовало вообще какое-либо напряжение, она была спокойна, словно смертельно опасные задания — это её ежедневная работа, и она была лучшей в своей отрасли, словно вероятности провала не существовало. Словно сквозь толщу воды доносились её слова, журчащий поток иронии. Она вряд ли была в восторге от вступления в отряд самоубийц под предводительством новичка, но этот новичок уже стал её другом, поэтому она определенно хотела поддержать его. Неподалеку Хотч помогал ей, изредка бросая взгляды на Рикса, словно проверяя, всё ли с ним в порядке, но никак не комментируя его состояние. Риксу же хотелось лишь умыться холодной водой и смириться со своей смелостью.       У него есть два часа на то, чтобы… чтобы что? Он не знал и не понимал, что может сделать, чтобы уходить было как-то легче. Разумеется, он не был уверен в своей смерти, но, очевидно, не умереть будет трудно. Вариант отказаться от своих слов он даже не рассматривал, ему прямо дали понять, чем это чревато. Вдобавок это был тот самый шанс отомстить за отнятую у него семью, что пока слабо, но подбадривало. Причиной своей растерянности он считал внезапность. Даже при самом хорошем раскладе он не думал, что возможность отомстить, о которой он мечтал, появится так быстро. Судьба словно положила ему её в раскрытые ладони.       Они не успели уйти далеко от так называемой приёмной, когда на его плечо опустилась тёплая рука, возвращая в реальность. Обернувшись, он словно с головой окунулся в чужой взгляд, такой же растерянный, как и свой. — Можно с тобой поговорить? Это ненадолго.       Лабель выглядел спокойным, но что-то всё равно выдавало в нём напряжение, которое он старательно пытался спрятать. Хотя бы чуть сведённые друг к другу брови, которых Риксу тут же захотелось коснуться, расслабляя. — Да, конечно, — Рикс повернулся к друзьям, привлекая их внимание, — ребята, я отойду.       Они отправились в противоположную сторону после кивка Хотча и загадочного взгляда Сторции. Орвон сделал глубокий вдох, закрыв глаза.       Лабель взял Рикса за руку, когда они скрылись из общего поля зрения. Гладиатору было приятно прикосновение, но он почувствовал, как тревога в нём усиливается на фоне тяжёлого молчания. Разговор не обещает быть лёгким.       Рикс рассматривал напряженные плечи Лабеля, когда тот запирал за ними дверь в его комнату. В ней уютно, достаточно свежо и прохладно. Чуть больше мебели, чем у него самого, преобладание пастельных тонов несмотря на обилие металла. Словно Лабель принёс с собой весь уют его комнаты в лудусе Флавиев. — Я, наверно, сразу перейду к делу, да? — Если хочешь.       Рикс боялся случайно сказать что-нибудь не то, видя, что сыну ланисты и без этого непросто начать разговор. Они стояли на небольшом расстоянии друг от друга напротив запертой двери. Гладиатор пытался предугадать, что хочет сказать Лабель, но в голову не приходило ничего существенного. То есть, ожидать можно было чего угодно. Он совершенно не готов, не может даже предсказать свою реакцию, но очень постарается не порвать ту хрупкую связь, образовавшуюся между ними совсем недавно. — Я очень благодарен тебе за твой поступок, и в нынешней ситуации это… единственное, чем я могу тебя отблагодарить. Согласись, просто сказать «спасибо» за риск жизнью — как-то глупо.       Лабель говорил с ровной интонацией, но иногда у него словно сбивалось дыхание из-за волнения. Его собеседник всё ещё не понимал, к чему он клонит, но в груди уже точило свои коготки очень неприятное чувство. Брюнет немного замялся, прежде чем озвучить причину разговора. — Поэтому я пойду с вами. — Что? Нет.       Брови Рикса поднялись от удивления, а через секунду между ними образовалась морщинка от сдерживаемой внутри обиды. — Ты же знаешь, чем больше нас будет, тем лучше. — Я сказал, нет.       Мелкая дрожь в руках заставляет гладиатора сжать кулаки. — Я обучен и тренирован. У вас, очевидно, не будет преимущества в бою. И со мной не будет, но я точно не буду лишним. — Ты не понимаешь, о чём просишь. — Я не прошу. Рикс, я не капризное комнатное растение, каким меня кто-то там считает, я всё понимаю. — А ты подумал о сёстрах? Что они с ними сделают, пока ты не здесь? — Ничего. Им нужно, чтобы мы сделали, что они хотят. В их же интересах, чтобы с Августой и Паулиной ничего не случилось. И они не похожи на заядлых садистов. — Они обещали бросить нас в клетки, если мы откажемся. — Мы не откажемся. И Августа обладает теми же навыками, что и я. — И она сумеет защитить себя и Паулину? Ты готов вот так бросить их, взвалив всю ответственность на неё? — Я бы не решил уйти с вами, если бы не был уверен.       Лабель отвёл взгляд в сторону, будто слова Рикса задели его. Шатен подходит немного ближе. — Лаб, я тебя не узнаю. Почему ты так со мной? — О чём ты?       Теперь Лабель смотрит точно в глаза шатену, замечая в них обиду. — Почему ты воспринял это как одолжение тебе? Почему сейчас так воспринял? Почему ты непременно должен меня благодарить? Ты не подумал о том, что, может, я хотел это сделать? — Тебе не оставили выбора. Рикс, я не…       Брюнет не договорил, порывисто обняв парня и сразу почувствовав его руки на своей спине. Он ощущает укол чувства вины. Он даже не думал, что его решение может обесценивать их… особое отношение друг к другу. Он руководствовался лишь намерением помочь. Кроме того, что бы их ни связывало, Рикс действительно не должен решать все их проблемы в одиночку. Гладиатор продолжает чуть тише: — Это шанс вернуть сестру и отомстить за родителей. Те несколько дней до встречи с тобой я жил только этой мыслью. Я не знал, живы ли они, думал, найду и убью тех ублюдков, которые разрушили мою семью, а потом, если и родители, и Дарея мертвы… то и в моей жизни смысла особо больше нет, — Лабель прижимает шатена к себе чуть крепче, — поэтому мне было плевать, что будет дальше. Немного драматично, конечно, но тогда мне было трудно думать разумом, а не чувствами.       Вокруг царила спасительная тишина, словно все гигантское здание замерло, боясь помешать им. Рикс ощущал тепло обнимающего его Лабеля и слушал его успокаивающее дыхание рядом с ухом, пока он сам терпеливо ждал продолжения, легко поглаживая кончиками пальцев шею Рикса у линии роста волос. — Потом я встретил тебя. Когда увидел, был слегка удивлён, конечно, что ты сын ланисты. — Почему? — улыбаясь, прошептал Лабель, наверняка зная ответ. — Я ожидал кого-то высокомерного, с огромными амбициями, жестокого… А тут ты. Потом ты стал очень дорог мне, — глубокий вздох, — Лаб, я хочу помочь тебе и твоей семье найти новый дом, хотя бы временный, и мне будет намного легче, если ты останешься здесь.       Лабель, помолчав несколько секунд, медленно отпрянул, оставив ладони лежать на плечах гладиатора. — Рикс, ты тоже много значишь для меня, но ты не думал, каково мне? Предлагаешь сидеть здесь, пока ты с друзьями будешь рисковать жизнью? И чем мне заняться? Почитать книгу? Может, потренироваться на манекенах?       Брюнет грустно усмехнулся. Оба понимали, что разговор зашёл в тупик. — Здесь нет удобного выхода. Что бы мы ни предприняли, нам обоим придётся тяжело. — Если мы всё это преодолеем вместе, будет не так тяжело. Я обещаю, — Лабель произносил слова всё тише, гипнотизирующе, проводя кончиком носа по щеке Рикса, переместив горячие ладони на его шею.       На смену волнению и напряжению приходило что-то противоположное, тихое и хрупкое. Нараставшее тепло в груди слегка затуманивало разум, размывая все проблемы, но Рикс не собирался уступать, только не в этом. Он просто не мог. — Мы не знаем, что ждёт нас там. Конечно, будет план на основе известного советникам, но действовать всё равно придётся по ситуации. Ты и сам это знаешь. Кто-то из нас может не успеть, замешкаться, я не знаю… Может произойти что угодно. Это очень грязная работа, иначе они бы уже давно отправили туда своих. Я не могу потерять тебя вот так, понимаешь?       Рикс пропускает между пальцев упавшую на бровь тёмную прядь Лабеля, после чего подушечкой большого расслабляет напряжённое место между бровей, разглаживая. Он чувствует себя обнажённым, будто наконец впустил Лабеля в свои мысли, которые тот очень хотел узнать, но никогда не признается в этом. Взгляд брюнета падает на его приоткрытые губы. Забыв выдохнуть от нежности, он мягко касается их. Целуя одними губами, он проводит пальцами по щекам, линии челюсти, переходя на шею. Ладони Рикса медленно гуляют по спине Лабеля, пока он сам слегка углубляет поцелуй. Он ощущает горячий выдох на своей щеке, когда проводит языком между его губ. Разорвав поцелуй, брюнет, не открывая глаз, прислоняется лбом ко лбу гладиатора. — А друга — можешь? — Это очень жестокий вопрос, Лаб.       Брюнет отстраняется, а поймав взгляд парня, не выдерживает его, начиная рассматривать пол. — Прости, — прошептал Лабель, сжимая в ладонях руку Рикса, — правда, прости меня, просто я… как бы это… в отчаянии. — Да… я тоже.       Через несколько секунд тишины шатен мягко подталкивает Лабеля к кровати. Сев на самый её край, Рикс осторожно поглаживает тыльную сторону ладони брюнета, пока до него не доходит очевидное: — Лаб, с чего ты вообще взял, что они позволят тебе пойти с нами? Официально теперь ты занимаешь пост ланисты. Где ты видел, чтобы ланиста дрался вместе с гладиаторами, и это считалось нормальным? — Официально я ещё не ланиста, поэтому интересен им точно так же, как и любой Флавий. — А если им известно, что ты имеешь какое-то отношение к Цезарю?       Лабель опустил взгляд в пол и слегка ссутулился при напоминании о генетических манипуляциях. Рикс чувствует себя неловко из-за мгновенно появившегося чувства вины, но он не мог не задать этот вопрос. — Не думаю. Охраны здесь мало, у меня есть все пропуски до выхода, при желании я мог сбежать. Они же не дураки, чтобы отпускать меня в таком случае. И они согласны позволить нам уйти, как только мы выполним задание. Ну, это по их словам. — Это мог быть блеф. — Ты же видел, как они взаимодействуют. Они сами себе не доверяют, так что вряд ли там всё хорошо продумано.       Ощущая себя загнанным в угол, Рикс решается на отчаянный шаг. Повалив Лабеля на кровать и перехватывая его удивлённый взгляд, он говорит так, будто не потерпит возражений: — Тогда я предлагаю сделку. Чёрт возьми, с Августой договориться легче, чем с тобой. — Чего? — Мы попросим у них людей. Бойцов. Разумеется, они не будут такими крутыми, как гладиаторы, но всё же это помощь в количестве. Может, ещё и в качестве, если они будут похожи на Бомана. Мы сами выберем их. Это в интересах советников, потому что так или иначе поможет быстрее сделать всё это. Чем больше людей мы наберём, тем больше шансов, что нас не раскроют сразу, как мы уйдём отсюда. — Хороший план. А надёжный, как песочные часы, — ровным тоном сказал Лабель, добавив через несколько секунд, — но если он удастся, ты прав, риск меньше. Тогда можешь так сильно не волноваться за меня. — Тебе я предлагаю помогать отбирать бойцов, ты за всю жизнь их столько повидал, что сразу увидишь того, кто нам нужен. Так сможешь быть уверен, что у нас всё будет в порядке. Ещё у нас есть техника, которой вряд ли владеют повстанцы. Но ей отлично владеет Хотч. — Звучит это неплохо, конечно, но… — Лаб, я прошу, останься здесь с сёстрами, просто доверься мне и останься. И перестань воспринимать это, как какое-то одолжение. — Рикс перебивает, а затем упрямо смотрит прямо в глаза Лабелю, пока тот принимает решение. — Хорошо. Но у меня тоже есть условие.       Эти слова будто сбрасывают камень с души гладиатора. Вмиг становится легко, будто открывается второе дыхание. — Да? — Я буду связываться с тобой иногда, как это сегодня сделала Паулина. Пожалуйста, не скрывай ничего от меня. Если что-то пойдёт не так, я придумаю, как Вам помочь.       Лабель говорит так, будто не верит, что могут случиться неразрешимые ситуации, что для помощи может быть поздно. Он вселяет огромную надежду в Рикса, он переживает за него, из-за чего его сильно хочется поцеловать, что Рикс и делает, наклоняясь к его губам.       Он целует неистово, жадно, но нежно, словно обнажая свои чувства перед ним. Обхватив запястья, гладиатор отводит его руки вверх, держа над головой. Когда Лабель начинает дышать чаще, Рикс оставляет ещё несколько коротких поцелуев на его губах, а затем нежно спускается по его щеке к шее, прошептав тихое «спасибо».       Лабель медленно высвобождает запястья, чтобы погладить шатена по лицу, а затем перевернуться вместе с ним на бок. — Рикс, ты сказал, что я совершенно не был похож на сына ланисты. Каким я тогда тебе показался?       Гладиатор разглядывал красивое лицо перед собой несколько мгновений, улыбнулся и ответил: — Нелюдимым, только не в плохом смысле. Ты вырос в той атмосфере, но будто не одобрял всего этого. Ты стоял даже дальше, чем Паулина, как будто ты лишь наблюдатель. Я представлял сына Кассия наглым, шумным, бестактным, равнодушным. Знаешь, такого типичного альфача. Но так вышло, что у вас в семье Августа больше альфач, чем ты.       Лабель тихо засмеялся, ущипнув шатена под лопаткой, где находилась его рука. — Ты — один из самых необыкновенных людей, что я встречал. Ты внимательный, — Рикс ведёт подушечкой большого пальца от переносицы до кончика носа брюнета, — понимающий, чуткий, осторожный, ответственный, заботливый, — палец останавливается на губах Лабеля, и он оставляет на нём ленивый поцелуй, — и тебе это так идёт.       Взгляд напротив щедро дарит гладиатору благодарность, пока рука обладателя взгляда ползёт вверх по его спине, а затем подносит его руку к губам, чтобы поцеловать тыльную сторону ладони.       Рикс наблюдает, как почти ночной свет через огромное окно в комнате Лабеля делает его чёрные волосы сине-фиолетовыми. Звёзды светят всё ярче, и он не впервые хочет остановить время, остаться в этом моменте, хотя бы ненадолго, чтобы гладить и целовать его кожу, слушать его истории и рассказывать свои. — У нас ведь осталось немного времени? — Да, ещё есть. — Я просто хотел спросить… Та девушка, которую мы спасли, ты ещё говорил с ней, кто она? С ней всё в порядке?       Рикс на секунду слышит, как где-то недалеко от них жужжит комар. — Да, сейчас всё хорошо. Она немного повредила ногу, но там ничего серьёзного, при должном лечении всё быстро пройдёт. — Хорошо, так ты знаешь, откуда она? Может, её ищут? — Её точно не ищут, Лаб. — Почему? — Потому что она сбежала от Цезаря. Она была там кем-то вроде прислуги. Не у него лично, конечно, поэтому не думаю, что их интересует, что с ней. — О, ясно.       Рикс ещё немного колеблется, пока разглядывает лицо напротив. Задумчивость придаёт ему какую-то лишнюю печаль. Он придвигается чуть ближе, почти вплотную. — Я знаком с ней очень давно, мы жили недалеко друг от друга до всех этих событий. — Она твоя бывшая?       Рикс выжидает несколько секунд, прежде чем ответить: — Да.       Встретив ответное безэмоциональное молчание Лабеля, гладиатор несколько мгновений решается, чтобы спросить: — Теперь ты будешь доверять мне немного меньше? — Конечно, нет. — ответил брюнет сквозь улыбку.       Они ещё немного побыли в тишине, нарушаемой только их дыханием. В объятиях друг друга было уютно и убаюкивающе тепло. Есть надежда, что таких разговоров по вечерам в их жизни будет ещё очень много. — Рикс, когда всё наладится… мы можем восстановить твой дом. Если хочешь, конечно. — Хочешь оставить её там? — Кого?       Гладиатор улыбается, смотря прямо в глаза. — Ты иногда просто невыносим, ты в курсе? — Не знаю, ты первый, кто мне об этом говорит. — И я вообще не ревнивый, если ты не заметил. — Я добавлю «вообще не ревнивый» к твоему описанию, — шатен коротко вздыхает. — Спасибо, Лаб, я подумаю об этом.       Рикс касается губ брюнета нежным поцелуем, проводя большим пальцем по его щеке. — Теперь, наверное, пора, да? — Думаю, да. — Мы справимся. — По-другому не может быть.