Лунная соната

      Стрелки на треснутых настенных часах уже давно перевалили за полночь, а воющая метель за окном всё не собиралась утихать, прерывисто посвистывая через щели в деревянной оконной раме. В маленькой комнатушке общежития вооружённого детективного агентства пахло сигаретами и давно остывшим в кружке кофе.       Взгляд Рампо падает на зашторенное окно, и он подмечает небольшой просвет между плотными кусками ткани, сквозь который попадал тонкий отблеск луны. О чём-то пытается задуматься, но в голове приятно пусто — детектив очень редко любил не думать.       Где-то рядом с футоном хаотично разбросана одежда и валяются уже размотанные бинты вместе с недоеденной шоколадной плиткой и чипсами. — О чём думаете, Рампо-сан?       Дазай отрывается от, тонкой шеи, облизывая губы. Он лукаво поглядывает на Рампо, который сразу же расплывается в хитрой улыбке. — Тебе настолько интересно? — хмыкает детектив, непринуждённо водя ладонью по гладкой щеке. — Мне всегда интересны ваши мысли, — Осаму снова припадает разгорячёнными губами к пульсирующему кадыку, чтобы запечатлеть ещё один поцелуй на бледной коже детектива, расплывающийся тёмно-красным пятном. — И многое ещё, — Эдогава слегка морщится от колкого прикосновения зубов, но никаких попыток сопротивления не предпринимает — и не подумает даже.       Дазай что-то мурлычет в тёплые губы, когда Рампо хватает его за шею и тянет на себя, вовлекая в поцелуй: медленный, чувственный, страстный. Осаму удобнее обхватывает талию детектива, приятно жмурясь от того, какими мягкими движениями тот расчёсывает его лохматый затылок, нарочно задевая запутанные волнистые пряди каштановых волос. — Вы прекрасны, — хрипло выдыхает Осаму, и глаза Эдогавы открываются чуть шире. Он тает от такой сладкой похвалы, встречаясь с тёмно-карими глазами, смотрящими очень внимательно, вглядывающимися в аристократические черты лица детектива, чтобы запомнить красноту на впалых щеках и дрожь длинных ресниц, из-под которых смотрят хитрые зелёные глаза.       Рампо скользит расфокусированным взглядом по бледным шрамам, которыми было усеяно едва ли на половина тела Дазая — вон след от удавки на горле, а на груди маленькое пятно от сквозного выстрела недалеко от сердца, тонкие кисти были покрыты свежими ожогами от окурков, — Эдогава всё пытается отучить его от этой идиотской привычки, — мускулистые и широкие плечи украшали по обе стороны следы от ножевых ранений, или Осаму одно из них сделал себе сам симметричности ради.       Каждый след — эрогенная зона, которых на теле Осаму было более чем достаточно, и Рампо касается каждой из них — медленно, словно растягивая собственное удовольствие. Дазай на это фырчит и ёжится, мягко сжимая худые бёдра детектива.       Рампо сам по себе имел достаточно худощавое телосложение, во что было слишком трудно поверить, учитывая его безграничную любовь ко всему сладкому и мучному. Он не мог похвастаться железным прессом, подтянутым животом или мощными мышцами на спине или руках, а без одежды был так совсем маленьким, что и заметил Дазай, ибо сейчас детектив был в один белых гольфах, не захотев оголять коленки.       Эдогава отворачивает голову, чувствуя на себе пристальный и любопытный взгляд Осаму, ему не нравилось, когда на его голое тело так смотрят. Детективу показалось, или Дазай шумно сглотнул? — Не пялься, — пробормотал Рампо и недовольно пихнул его ногой. — Вы очень красивый, Рампо-сан, — на одном дыхании выпалил Осаму, оглаживая выпирающие рёбра, заставляя детектива прогнуться в пояснице от щекотливых ощущений. — Вам кто-нибудь говорил об этом?       Даже в полном мраке можно разглядеть, как Эдогава раскраснелся до самых кончиков ушей. Кто бы мог подумать, что самая обыкновенная похвала так может заводить его. Рампо откинулся обратно на футон, еле слышно выдавив из себя: — Скажи ещё.       Дазай снова наклоняется к приоткрытым губам, оставляя на них короткий поцелуй, который Эдогава судорожно проглатывает, так как дышать стало невыносимо тяжело. — Замечательный, — Осаму покусывает заманчиво выглядывающие ключицы. — Великолепный, — шепчет он, ласково поглаживая острые коленки. — Самый лучший детектив.       Глаза Рампо широко раскрыты, словно он слышит что-то невероятное, словно он слышит что-то удивительное, выходящее за всякие рамки, хотя на деле Дазай просто говорил то, что думал на самом деле. — Мне никто такого не говорил. — Неужели? — хмыкает Осаму. — И насколько же это были идиоты, которые не понимали истинного совершенства? — Эдогава негромко усмехается, и его улыбка значительно теплеет.       Поцелуи спускаются всё ниже и ниже, достигая точки невозврата, но разве кто-то собирался останавливаться на начатом? Дазай никогда не доводит дело до конца, каким бы важным оно не было, однако сейчас он явно думает об обратном, когда раздвигает свободной рукой ноги детектива.       Рампо рефлекторно сжимает колени, лукаво улыбаясь одними глазами, на долю секунды сверкнувших в темноте. Рука Дазая, зажатая между бёдрами Эдогавы, плавными движениями водит по всей длине, совсем немного сжимая возле головки, осторожно массируя пальцами. — Вы какой-то стеснительный, Рампо-сан, — протягивает Осаму. — Боитесь меня? — Рампо почти беззвучно усмехается: — И не надейся.       Дазай склоняет голову набок и ухмыляется, заглядывая в приоткрытые глаза Эдогавы, чтобы понять, что же сейчас творится в мыслях детектива на самом деле. — Мне нравится, когда вы так на меня смотрите. Не прищуриваясь, — задумчиво пробормотал Осаму, размазывая пальцами выступивший предэякулят. — Определённо нравится. — Я учту это, — кивнул Рампо и открыл глаза. — Директор говорит, что глаза являются зеркалом души. И что же видишь ты, Осаму? — названный реагирует сразу, потому что что-то в его взгляде меняется. — Так тебе нравится, когда зовут по имени во время секса. Как своеобразно. — Не всегда, — пожал плечами Дазай. — Но с вами мне это нравится. — Правда, что ли? — Эдогава делает вид искреннего удивления, хотя для него-то это точно не является новостью. — Тогда сделай всё как надо. Осаму, — спустя секундную паузу добавляет он, наслаждаясь лёгким смятением на лице Дазая, вызвавшее короткое замыкание в его мозгу.       Пользуясь моментом, Рампо лениво переворачивается на живот, совсем немного оттопырив поясницу. Не оборачивается, знает, что Осаму лишнего себе не позволит. Сначала был слышен звук падения крышечки от смазки, а затем хриплое дыхание над ухом — руки дрожат. — Мне вот интересно, — Эдогава негромко посмеивается, позволяя раздвинуть ягодицы шире, — мы сейчас явно не чаёвничаем, почему ко мне всё ещё обращаешься так официально? — Считайте это моим своеобразным фетишем, — хмыкнул в ответ Дазай, раздвигая пальцами мягкие стенки податливого тела. — Вы — один сплошной мой фетиш. — О, даже так, — Рампо медленно моргнул, мысленно переваривая услышанное. И правда, такой чудак этот Дазай, что даже смешно.       Руки Осаму приятные. Отточенные волнообразные движения его пальцев доводят до сладкой истомы, и детектив это прекрасно прочувствовал на себе, вжавшись лицом в футон, чтобы заглушить собственный стыдливый скулёж. Дазай что-то бормочет в его спину, кусая то за лопатки, то за заднюю часть шеи, побуждая Эдогаву расставить ноги шире и чуть подмахивать бёдрами в такт длинных пальцев. — Рампо-сан… Рампо-сан, вы мне нравитесь.       Эдогава хмыкает, но не отвечает, дабы лишний раз не потешить чужое эго, крепче стискивая в пальцах белые простыни, когда Дазай просовывает фалангу глубже, задевая чувствительную точку. Он продолжает медленно двигать пальцами, расцеловывая раскрасневшуюся спину детектива, от чего тот негромко вздыхает, прикрыв веки.       Краем уха Рампо слышит шелест упаковки, предположительно презерватива, приоткрывая один глаз и искоса поглядывая на Дазая. Он неторопливыми движениями мнёт его бёдра, не отрывая взгляда от расплывающихся полумесяцев от ногтей на бледной коже. — Ты специально растягиваешь собственное удовольствие? — фыркнул Эдогава. — Слишком эгоистично, знаешь ли. — А к чему торопиться, — улыбнулся Осаму и наклонился к уху детектива, облизывая мочку. — К тому же, вам очень нравится, как я погляжу. — Не жалуюсь, — бросил Рампо и нетерпеливо качнул бёдрами. — Но и долго ждать я тоже не намерен. — Как прямолинейно.       Дазай придерживает детектива за талию, медленно погружаясь в расслабленное тело, которое неожиданно дёрнулось от неприятных ощущений. Эдогава тихо шипит, крепко стискивая зубы, дабы не издавать громких звуков — стены в их общежитии, конечно, не картонные, но звук пропускают очень хорошо. — Расслабьтесь, Рампо-сан, — шелестит над его головой Осаму, стараясь всё делать как можно аккуратнее, чтобы детектив кричал только от удовольствия. — Раздвиньте ноги шире, — Рампо хочет что-то брякнуть в ответ, но давится собственными возмущениями, хрипло выдыхая. Он шумно втягивает воздух ртом и расслабляется под ласками, которыми его щедро одаривал Дазай.       Уже через несколько минут Осаму позволяет себе войти во всю длину, наслаждаясь близостью с чужим телом: горячим, узким, мягким. Он со свистом вдыхает через нос, уткнувшись лицом в затылок Эдогавы. — Вы так вкусно пахнете, — тихо пробормотал он, пробуя воздушный аромат цветов. Возможно, тот вкусный шампунь, который давала Йосано, пронеслось в голове у Рампо, и он негромко усмехнулся.       С каждым толчком Эдогава прогибался в спине сильнее; он дышал неровно, хрипло, дыхание сбилось, поэтому детективу оставалось лишь приоткрыть рот в немом стоне, жмурясь от наслаждения. — Осаму, — едва уловимо прошептал он, — можешь не сдерживаться. — Не думал, что вам нравится такое, — признался Дазай, его щёки безудержно пылали от того, что его снова назвали по имени. — Правда можно? — хитро протянул он, слащаво растягивая гласные. — Да, — сил на лишние препирательства просто не было, а может, просто кроме одного короткого слова помимо тихих вдохов никак не могло сорваться со сомкнутых губ Рампо. — Только я хочу видеть ваше лицо, — Осаму вдруг останавливается, и Эдогава поднимает голову, открыв глаза. — Не возражаете?       С раздражённым стоном Рампо переворачивается на спину, уложив голову на футон. Он несколько мгновений выжидающе смотрит на Дазая, прежде чем мягко обхватить его шею двумя руками и притянуть к себе. — Тебе повезло, что я люблю внимание, — фыркнул наконец Эдогава, на что получил в ответ тонкую ухмылку. Осаму прижимается к его губам, разводя бёдра в сторону. Он грубо сжимает их ногтями, оставляя маленькие синяки, но детектив против ничего не имеет, с удовольствием целуя в ответ.       Постепенно маленькая комната всё больше наполнялась шумными вздохами, которые так сильно кружили Дазаю голову, словно самые крепкие виски. Рампо всегда стонал тихо, стараясь заглушить любые звуки, срывавшиеся с его подрагивающих губ. Осаму хрипло дышал в шею детектива, как только тот прижимал его голову ближе, едва уловимо постанывая в раскрасневшееся ухо. Однако Дазай всё прекрасно слышал и чувствовал, с треском осознавая, что это ему безумно нравится. Настолько, что его разум уплывал куда-то далеко, побуждая действовать резче.       Рампо впивается ногтями в крепкие лопатки, оставляя на чужой спине красные полосы, которые на утро определённо будут неприятно саднить, но Дазая это абсолютно не волновало. Он лишь крепче сжимает худое тело детектива, полностью уверенный в том, что он делает всё правильно. — Назовите меня по имени, — пробормотал Осаму, прикусывая губы. — Рампо-сан. — Какой же ты глупый.       Горячая ладонь Эдогавы опускается на едва тёплую щеку Дазая, почти невесомо проводя по ней большим пальцем. Осаму смотрит в ответ, ненадолго залипая на совершенно расслабленное и безмятежное лицо детектива, раскрасневшееся от приятного возбуждения. — Осаму, — шепчет он в самые губы, — Осаму, — руки скользят вдоль взмокшей спины, вырисовывая пальцем разнообразные узоры.       Осаму.       Дазай срывает с себя все повседневные маски, находясь рядом с Эдогавой.       Прямо здесь и сейчас.       Он чувствует себя особенным, ведь больше никому не суждено услышать очередного тихого стона, сорвавшегося с губ детектива, больше никто не достоин увидеть его распахнутые ярко-зелёные глаза, в уголках которых виднеются скопившиеся капли слёз.       Рампо слишком хороший. Слишком тёплый и приятный.       Воздух раскалился до предела. Казалось, дышать совершенно нечем, было невозможно вдохнуть и полной грудью. Осаму снова целует детектива в губы, когда с его губ сорвался громкий стон. Рампо уже волновало ровным счётом ничего: ни то, что их могут услышать неспящие коллеги, ни то, что за стеной спал чуткий Ацуши, тигриный слух которого мог уловить любой шорох, ни то, что завтра, вообще-то, пора на работу — ничего.       Никто из них никогда не был романтиком или что-то в этом духе. Для каждого секс был совершенно обыденной вещью, не нуждающейся в каком-нибудь особом ритуале. Великий детектив принципиально не заинтересован в половых связях, ему это было просто не нужно, однако и мог себе позволить, когда появлялось соответствующее настроение. — Рампо-сан.       Он медленно поднял глаза. — Почему мы раньше этого не делали? — вдруг поинтересовался Дазай, не отвлекаясь от дела. — Почему?       Действительно, почему. — Возможно я не предполагал, что ты довольно хорош в том, что делаешь, — просто ответил Рампо и вздрогнул, когда почувствовал мокрое прикосновение холодных губ к его шее. — Ну хватит так делать, — фыркнул он, забавно втянув голову в плечи. — Вероятно, ваша шея очень чувствительна, — лукаво подсказал Дазай. — Вы так томно вздыхаете, когда я к ней прикасаюсь, — он как-то странно улыбнулся, что больше походило на неловкость. — Надеюсь, я не сильно давлю? — Раздражаешь, — буркнул Эдогава и тихо застонал от довольно грубого толчка. — Меня всё устраивает, так что не отвлекайся и занимайся делом. — Вы мне нравитесь, — наклонившись к горячему уху детектива, выдохнул Осаму и облизал его мочку, вызвав очередной глубокий вздох. — Знаю, — бормочет в ответ Эдогава. Слишком уж ему нравилось чужое внимание. Снова крепкий поцелуй в губы.       Чувствуя момент сладкой истомы, Рампо тихо всхлипывает и сильно зажмуривается, прижимаясь как можно крепче к разгорячённому телу своего коллеги.       Приятная эйфория вызвала у детектива смешанные чувства. Нет, это был не первый его опыт с мужчиной, однако ощущение в этот раз совершенно отличалось от предыдущих. — Вы плачете?       Из мыслей его выводит немного обеспокоенный голос Дазая. Он выглядел растерянным, что даже позабавило. — Что? — Эдогава в недоумении провёл рукой по мокрой щеке и приоткрыл глаза. — Странно, у меня никогда такого не было. — Я слышал, что люди после секса могут заплакать от переизбытка эмоций и даже не понять, что они вообще плачут, — Дазай вдруг усмехнулся. — Интересно.       Осаму мягко прижимает детектива к себе, целуя его влажные щёки. Рампо не привык к такой внимательности со стороны партнёра. Обычно его просто оставляли со своими мыслями и молча ложились спать — своё они уже получили, поэтому от Эдогавы больше ничего не нужно. — Дать футболку? — негромко поинтересовался Осаму, чувствуя, как тёплые руки детектива крепко обняли его за торс. — Воды тоже принести? — короткого кивка было вполне достаточно.

***

      Из тлеющей сигареты потягивался лёгкий дым.В какой-то момент Дазай подумал, что выходить на заметённый снегом балкон было плохой идеей. В лицо ударил холодный ветер. Повезло, что из-за перегородки снег был только на перекладине. — Заболеете, Рампо-сан, — выбросив бычок, улыбнулся Осаму вышедшему к нему детективу. — Зато на работу идти не придётся, — просто пожал плечами он и фыркнул. — Ты спать вообще собираешься? — Не уж то без меня не можете уснуть? — подразнил Эдогаву Дазай, прикрыв за собой дверь на балкон. — Признаюсь, я тронут. — Ты слишком громко ходишь, — буркнул Рампо. — Это мешает нормально спать, знаешь ли. Потому пошли спать, — тут же распорядился он.       Осаму улыбается хитрее. — А как же поцелуй на ночь? — Обойдёшься, — фыркнул Эдогава и сонно зевнул. — Я спать хочу, вообще-то. — Ну хотя бы в щёчку! — запротестовал Дазай, когда детектив уже плюхнулся на футон. — Знаете, как я буду потом плохо спать? — он театрально всплеснул руками. — Кошмары будут сниться ещё! — Замолчи уже наконец, — короткий поцелуй пришёлся на краешек губ. — Достаточно? — Если только позволите обнимать вас всю ночь, — лукаво ответил Осаму. — Тебе повезло, что я слишком устал, чтобы возражать, — с напускным равнодушием пожал плечами детектив, позволяя прижать себя ближе. — Ой! У тебя руки ледяные! — запищал он, почувствовав, как ловко под футболку проскочили пальцы Осаму. — Дазай! — Ну вот заодно и согреются, — спокойно заключил Дазай, явно не намеревавшийся отпускать тёплое туловище Эдогавы. — Идиот, — недовольно проворчал Рампо, однако смирился со своей участью быть портативным обогревателем для своего коллеги.       Прошло много времени с тех пор, как Осаму позволял себе спать с кем-то в обнимку, если оно вообще было, конечно. Однако сейчас ему приятно ощущать тепло чужого тела и мелодичный стук сердца. Эдогава засыпает почти сразу же, полностью расслабившись в мягких объятиях и погрузившись в мир сладких грёз. Дазай прислушивается к тихому сопению и сонно прикрывает тяжёлые веки.       На улице сквозь щели в окне по-прежнему завывала метель.