В удавке

Мистер Питерсон не знал, что делать. Начало конца было положено там, на злополучном участке дороги, где косорукий мороженщик, не справившись с управлением, врезался в неказистую красную машину, медленно следовавшую прямо за ним по безлюдному шоссе. Мистер Питерсон слишком поздно заметил опасность и не успел справиться с управлением. Демоны пришли и забрали миссис Питерсон. Мистер Питерсон не знал, что делать. Миг остановился, когда хрустящий удар прошёлся по всей машине и отразился в широко распахнутых глазах жены. Всю дорогу до больницы его разум был тих и затуманен. Долгий миг потрясения сменился не менее протяжным оглушением, когда приборы из палаты внезапно мышью запищали и смолкли, погрузив всё вокруг в звонкую тишину. Мистер Питерсон не знал, что делать. Он запутался, потерялся в жутких лабиринтах собственного горя. Всё вокруг бродило и пыталось помочь ему, но он молчал и жалел себя, а точнее, ту часть себя, что осталась за границами новой жизни, сломавшись под толстыми колёсами мороженной фуры. Он снова и снова возвращался в тот злополучный миг и пытался понять, как всё можно было починить. Он анализировал сцену по мельчайшим обрывкам воспоминаний и всё глубже уходил в грёзы. Возможно, будь он более собран и менее рефлексичен, то смог бы распознать опасность в резких переменах вверенных ему свыше детей и оказать так необходимую им поддержку. Но он сам нуждался в поддержке, он загнал себя в удавку и не мог разорвать верёвку, на которую был подвешен. Мистер Питерсон не знал, что делать, и своим бездействием всё испортил. Демоны его последствий пришли и забрали Мию. Её кукла из фетра полетела, как лесная соня, и схватилась за цепкие ветви берёзы, а вот её хозяйка, маленькая добрая девочка, так не смогла. Будь её отец рядом, полёт наверняка был бы остановлен. Но он слонялся далеко внизу в полном непонимании, и это непонимание не помогло. Мия упала, и закрывшийся за ней подвал похоронил все кровавые секреты самого недружелюбного дома на Дружелюбном переулке. Мистер Питерсон не знал, что делать. Диким зверем он метался от одной двери к другой, и расслабленность округи сводила его с ума. Он рыдал и стенал, не зная, как должен поступить, чтобы сохранить последнее, что у него осталось. Аарон "Ты чудовище!" Питерсон сидел в темноте и стенал с ним в унисон. Страх каждого стал страхом обоих. Они оба боялись потерять остатки некогда прекрасной жизни. Мистер Питерсон не знал, что делать, но он попытался это исправить. Он был самым искренним лжецом во Вселенной. Никто не пришёл и не забрал Аарона. Он был заперт, заперт надёжно и основательно. Забивая последний гвоздь в занозистую доску, мистер Питерсон всем сердцем, всем своим существом желал лишь одного — спрятать сына от положенного возмездия. Никто никогда не найдёт и не заберёт его, ведь за плечами Аарона всегда будет стоять его отец. В этом и было его предназначение — охранять и защищать. Он облажался дважды, но в этот раз всё будет по-другому. Ведь в этот раз... ... мистер Питерсон знал, что делать.