***
Мишель стояла перед зеркалом и критически рассматривала свое отражение. Чёрная юбка карандаш, закрывающая колени, могла показаться слишком строгой, если бы не кокетливый разрез, идущий от середины бедра. Белая шелковая блуза была застегнута под горло — по мнению девушки чуть оголенной ноги было вполне достаточно, чтобы сделать наряд не таким официальным. К тому же с Самантой никогда не было ясно, как пройдет вечер. Она с одинаковым успехом могла затащить Мишель как в театр, на какую-нибудь авангардную постановку, так и в ночной клуб с сомнительной репутацией. Отражение Мишель подправило прическу и осталось собой довольно. Ровно в девять часов сверхзвуковой голос подруги разорвал тишину студии: — Где же моя прима-балерина? Где моя непризнанная Дикси Эванс? — тонкие руки Саманты крепко обняли Мишель. Она же с облегчением и чуть стыдясь подступивших слез, зарылась в густые рыжие волосы подруги. От Саманты пахло дорогим парфюмом, не менее дорогими сигаретами и солнцем: терпкий, уютный запах загара окутал Мишель, перенося куда-то очень далеко. Девушки молчали и не разрывали объятий. Не было сказано никаких слов, никакие переживания, радости и горести не обрели форму, однако подруги всё друг про друга поняли, словно через прикосновения передалось каждой из них несказанное: Саманта поняла, что гложет Мишель, а той, в свою очередь, было достаточно счастливого блеска глаз подруги. — Ты в курсе, что вырядилась, как училка? — осторожно размыкая объятия фыркнула Саманта. Сама она была одета в короткое темно-зеленое платье, усеянное пайетками и кристаллами, от которых рябило в глазах. — А ты в курсе, что Дикси Эванс, никакая не балерина? Если мне не изменяет память, она носила звание «королевы бурлеска». — Но ведь королевы! — ничуть не смутившись усмехнулась Саманта. — Может и тебе строило бы чуть уменьшить количество одежды на себе. Мишель притворно надула губы — препирательства насчет внешнего вида всегда были обычным делом между подругами. — А где моя любимица Молли? Вот уж кто даст тебе фору через пару лет, — зелёные глаза Саманты забегали в поисках девочки. — Не знаю, что ты там сказала своей матери, вот только она примчалась сюда уже через час после нашего разговора и увезла Молли. Она уверила меня, что до завтрашнего утра мне нечего и думать о том, чтобы забирать её. — Молодец мамаша, — Саманта звучно и заразительно рассмеялась. — Я сказала, что завезу Молли вечерком на своей машине, но видимо она настолько сомневается в моих водительских талантах, что решила не рисковать. Мишель весело фыркнула: — Не удивительно! Я до сих пор помню тот семейный ужин! Ты сама гордо объявила, что получила водительское удостоверение, лишь состроив инструктору глазки. — Да, — протянула Саманта, — мамуля ещё тогда решила, что глазками дело не обошлось. Подруги одновременно прыснули: обеим вспомнилось, как в тот вечер чопорное лицо миссис Салливан, на протяжении всего рассказа Саманты, медленно меняло оттенок от бледно-зеленого до свекольно-красного. — Я привезла Молли небольшие подарки, оставлю их у тебя, — Саманта небрежно прислонила к ближайшей стене два объемных пакета. — Ну а для тебя у меня отдельный подарок. Мы идем в стриптиз-клуб!***
Таксист уже не первый раз бросал на них странные взгляды через зеркало заднего вида. Мишель это не удивляло — рассказывая о своих похождениях Саманта не выбирала выражения, а многочисленные наклейки, украшавшие салон, и приёмник, транслировавший «Christian Talk radio», выдавали в водителе добропорядочного христианина. Решив, что терять уже нечего, Мишель наконец задала вопрос, мучивший её последние полчаса. — Почему мы идем именно в стриптиз клуб? Разве…разве тебе нравятся такое зрелище? Зелёные глаза Саманты тут же заинтересованно сверкнули. Она тряхнула рыжей копной и перешла на доверительный шепот. — Какое такое зрелище? Ну-ка, Мишель, расскажи мне, что ты знаешь о стриптизе! Мишель замялась. В этой области она могла руководствоваться лишь плохими фильмами и стереотипными вечерними шоу, которые любят по локоть залезть в чужое грязное белье. — Ну…, — неуверенно начала Мишель и осеклась. В голове всплыл образ немолодого и очень уж накачанного мужчины, разукрашенного отвратительного качества татуировками, который добросовестно трясет неопределенного цвета плавками перед лицом подвыпивших дам. — Что тут можно сказать? Люди раздеваются за деньги в сомнительных декорациях и с сомнительным музыкальным сопровождением. Мне сложно понять, в чем соль всего представления. Ни танца, ни музыки… Одним словом, никакой идеи! Саманта громко захохотала, чем заслужила очередной недобрый взгляд таксиста. — Ты забыла добавить про мятые купюры, которые принято запихивать в причинные места! Боже, Мартышка! Твои познания о стриптизе родом из юности моей мамы! Старое прозвище резко кольнуло Мишель под ребра. Мартышка - так её называла только Саманта и ещё один человек, о котором Мишель предпочитала не вспоминать. Полумрак салона скрыл её реакцию от подруги и та, как ни в чем не бывало продолжила: — Сейчас стриптиз — это целая культура. Нет, конечно, при желании ты легко найдешь клуб, где тебя посадят на стул и заставят трогать каменные ягодицы какого-то неповоротливого качка. А за щедрые чаевые ты сможешь увидеть товар лицом, — Саманта снова расхохоталась, а водитель, не выдержав, прибавил громкости. Христианские песнопения заглушили смех Саманты, однако ни капли не остудили её пыл. — Современного зрителя трудно удивить просто раздеванием под музыку. Загорелые амбалы в крошечных плавках? Пфф - неинтересно! Конкуренция растёт, появляются танцоры. Да, да танцоры, Мартышка. Не криви личико! Так вот, появляются коллективы, которые ставят умопомрачительные программы, с костюмами, реквизитом, акробатическими номерами… Это, это не просто стриптиз. Это целое представление! Мишель недоверчиво пожала плечами. Спорить с Самантой не было смысла, но и согласиться на то, что стриптизёры вдруг стали танцорами, она не могла. — Сама всё сейчас увидишь, — подруга легко уловила скептицизм Мишель. — Вот мы и на месте.***
Мишель вышла из такси и не сдержала усмешки, когда в глаза ей бросилась тусклая неоновая вывеска. — «Ночной волк»? — она легонько толкнула подругу локтем. — Это же сплошное клише. И ты мне будешь говорить про новые веяния в стриптизе? Саманта, ничуть не смутившись, лишь слегка улыбнулась и, взяв Мишель под руку, отпарировала: — Не суди книгу по обложке, Мартышка. Глядя на тебя тоже сложно предположить, что ты отрабатывала технику поцелуя с языком на лучшей подруге. Мишель залилась краской и хотела было возразить, но затем, вспомнив их с Самантой неуверенные поцелуи, разразилась искреннем смехом. Так, задорно хохоча, они и вошли в клуб.***
Что бы на этот счет не говорила Саманта, но клуб «Ночной волк» словно сошел с экрана типичного фильма про стриптиз: тяжелый, пропитанный табаком воздух, полутьма, небольшие столики, поверхность которых была подозрительно липкой, и конечно же, красный бархатный занавес. Саманта, смело расталкивая взволнованную публику, состоявшую исключительно из хорошо одетых женщин всевозможных возрастов, уверенно усадила Мишель за один из столиков, расположенных во втором ряду от сцены. — Слишком близко сидеть не имеет смысла, — со знанием дела отрезала Саманта. — Если смотреть на парней снизу вверх, то открывающийся вид будет хоть и интересным, но достаточно странным. Мишель, на секунду представив эту картинку, покраснела и тихо засмеялась в кулак. Саманта одобрительно ей подмигнула и, подозвав официанта, заказала напитки. Стоило на столе появиться двум ярким коктейлям, как зал погрузился в полную темноту. Зрители притихли в нервном ожидании. Мишель, сама не понимая от чего, ощутила приятное волнение, которое прохладным покалыванием распространялось от слегка вспотевших ладошек ниже, к ставшим поразительно легкими ногам. Яркий прожектор пронзил темноту. Красный занавес дрогнул. В образовавшийся столб света шагнул высокий, темноволосый мужчина. Саманта заговорщицки ущипнула Мишель. В академии, где ни то что болтать, голову лишний раз повернуть запрещалось, легкий щипок стал им чем-то вроде условного знака. Мишель, одобрительно кивнула. Саманта не зря требовала её внимания — мужчина, вышедший на сцену, был хорош! Строгий костюм не скрывал подтянутой фигуры: широкие плечи, длинные ноги и приятное, хоть и слишком мягкое на вкус Мишель, лицо. Он явно не был похож на раздутых амбалов, которых она ожидала увидеть. — Дорогие дамы и… господа, если таковые имеются. Меня зовут Джастин и я рад вас приветствовать на нашем очередном выступлении, — глубокий бархатистый голос мужчины звучал негромко, заставляя внимательно вслушиваться в каждое слово. — Надеюсь сегодняшний вечер не оставит вас равнодушными и запомнится надолго. С этими словами мужчина снова скрылся за тяжелым бархатом. Прожектор погас, чтобы уступить место разноцветным лампочкам, вспыхнувшим над сценой. Из динамиков полилась томная, обволакивающая мелодия. Занавес с шумом разъехался и перед зрителями предстала пятерка высоких, одинаково одетых парней. Джастин стоял в центре, остальные ребята чуть поодаль. По беззвучной команде, парни начали двигаться: ноги резко разошлись в стороны, руки взлетели к лицу, бедра принялись выписывать восьмерки. К удивлению Мишель, классические костюмы не только не сковывали движения ребят, но напротив, подчеркивали достоинства их фигур и делали танец более экзотичным. Мелодия неожиданно совершила скачок — теперь из колонок доносилась зажигательная, быстрая песня. Вторя музыке, парни сбросили с себя пиджаки, легким и отточенным движением расстегнули верхние пуговицы белоснежных рубашек. Затем их ладони легли на бедра, обтянутые тонкой тканью брюк, заскользили вверх, а в следующее мгновение взлетели над головой и замелькали, в быстрых, отточенных движениях. Мишель застыла, наблюдая за парнями. Она могла поклясться, что это танец. Настоящий танец. Дать ему описание было сложно, в голове Мишель перебирала стили, которые так органично перетекали один из другого: тут был и хип-хоп, и дэнсхолл, и локинг. Ей не хотелось давать оценку, но профессиональный взгляд то и дело улавливал промахи или наоборот удачные находки и сочетания. Тем временем парни, под одобрительное визжание зала, скинули с себя рубашки, продолжая танцевать. Бедра снова задвигались по кругу, руки то скользили по блестящим от пота телам, то снова взмывали вверх, причудливо изгибаясь. Мишель невольно почувствовала, как горячая волна, разливается по щекам и быстрым горячим потоком спускается ниже: течет от шеи по напрягшейся груди к животу, внизу которого начинал скручиваться обжигающий узел. Песня подходила к завершению, ладони парней легки на толстые кожаные ремни брюк. Мишель невольно обратила внимание на светловолосого танцора, стоявшего по правую руку от Джастина. Мелькающие разноцветные огни мешали как следует рассмотреть лицо незнакомца, однако девушке казалось, что он пристально на неё смотрит. Когда его длинные изящные пальцы начали медленно расстегивать ремень, Мишель буквально почувствовала, как он пронзает её своим взглядом. Её сердце забилось где-то в пищеводе. Она попробовала его проглотить, но оно лишь на секунду замерло, а затем застучало ещё сильнее. Тем временем пальцы мужчины уже медленно заскользили по черной коже ремня, который со свистом, слышным даже сквозь грохот музыки, вылетел из петель брюк. Перед Мишель всё поплыло: глаза блондина хищно её пожирали. Она чувствовала это физически, словно горячие, сухие пальцы, секунду назад сжимавшие грубую кожу ремня, исследуют её тело, расстегивают пуговицы блузки, пробираются под тонкий шелк, нащупывают возбужденный сосок, чуть нажимают, но не останавливаясь двигаются ниже к впалому животу, к тугому поясу юбки, который сейчас чертовски мешал сделать глубокий вдох. Пол клуба заходил ходуном, словно палуба корабля, попавшего в неспокойные воды. Мишель схватилась за край столика, было уже не важно, что пальцы мерзко прилипают к поверхности, лишь бы не упасть, лишь бы не поддаться этим невидимым рукам. Вдруг музыка смолкла, занавес с шумом сомкнул бархатные стены и в клубе загорелся слабый свет. Первые мгновения все молчали, не совсем соображая, что произошло. Затем робкие аплодисменты перешли в шумные овации, сопровождаемые женскими визгами и даже свистом. — Ух! — Саманта развернулась к Мишель. — Не знаю как ты, а мне нужен еще коктейль. Пойдем-ка к бару. С трудом поднявшись, Мишель, на негнущихся ногах проследовала за подругой. В баре, как и следовало ожидать, было полно девиц, которые с жаром обсуждали увиденное, подкрепляя нервы алкоголем. — Ну, что думаешь, — зеленые глаза Саманты хитро сверкнули. Она протянула подруге очередной цветастый коктейль, который Мишель приняла с благодарностью. — Как по мне так очень даже искусство. Только подумай, так завести всех этих девушек, заставить их таять и растекаться по стульям! А ведь они и разделись только на половину. Прежде чем ответить, Мишель попробовала успокоиться: в голове всё ещё шумело. От проницательного взгляда подруги не скрылся ни яркий румянец, разлившийся по лицу Мишель, ни красные пятна, проступившие на тонкой шее. — Мартышка, — алые губы Саманты изогнулись в лукавой улыбке. — Либо у тебя слишком давно не было секса, либо в твой коктейль добавили слишком много текилы. Мишель почувствовала, что краснеет ещё больше. Однако на этот раз ей удалось ответить подруге. — Честно говоря, к такому я не была готова. В какой-то момент мне стало казаться, что я одна в зале, что он, — она осеклась, — Они танцуют только для меня. Это…это было как будто слишком интимно и лично… — Ах, он, — Саманта ехидно усмехнулась. — Ну и кого же из Гладиаторов ты выбрала? — Гладиаторов? — непонимающе переспросила Мишель. — Ну, что касается фантазии, то похоже она вся ушла на постановку выступления. Когда пришло время выдумывать название, то ничего лучше чем «Горячие Гладиаторы» в их очаровательные головы не пришло, — Саманта ткнула пальчиком в скромную афишку, которая висела над баром. Мишель во все глаза уставилась на размашистый шрифт, гласивший, что по средам, четвергам и субботам, бар «Ночной волк» приглашает всех дам на самое жаркое шоу во всем Сан-Франциско. Пятерка «Горячие Гладиаторы» обещала незабываемую программу. Мишель, перечитала афишу два раза и наконец сбросив напряжение, охватившее её во время выступления, от всей души рассмеялась. — О нет! «Горячие Гладиаторы» выступают в клубе «Ночной волк»! Я попала в порно-фильм восьмидесятых? — Нет, я надеюсь мы в том временном отрезке, где мужчины уже что-то делают со всеми этими зарослями у себя между ног, — прыснула Саманта. — Пойдем, сейчас должна начаться вторая часть шоу. И кстати, — девушка вдруг резко остановилась и наклонившись к самому уху Мишель прошептала, — Этот их брюнет-конферансье — мой. Не говоря больше ни слова, она властно повела недоумевающую Мишель к столику.***
Когда свет в зале снова погас, а занавес разъехался, лучи прожектора осветили блестящие сталью пилоны, установленные на сцене. Из-за кулис вышли танцоры, одетые лишь в черные джинсы. Снова заиграла музыка, на этот раз причудливая электронная композиция. Резкая смена ритмов, взлеты и падения громкости, смена тональности — всё это погрузило Мишель в состояние некого транса. Её взгляд, почти против воли, выхватил светловолосого парня. Она завороженно наблюдала, как он буквально подчиняет себе гравитацию. Его сильные руки, со вздувшимися от напряжения венами, легко передвигались по металлу, помогая телу удерживаться в самых невероятных позах. Вторя музыке, он то грациозно скользил, отдаваясь во власть притяжению, то резко превозмогал его, заставляя весь зал ахать от увиденного. Мишель вдруг четко поняла, что наблюдает сейчас не стриптиз. Это было шоу, представление, перфоманс — подходящее слово никак не хотело всплывать в затуманенном сознании. Это была демонстрация возможностей человеческого тела и духа, здесь была своя эстетика, своя философия. Мишель продолжала размышлять об этом и после того, как занавес в очередной раз скрыл сцену.***
От третьего коктейля, предложенного Самантой, Мишель отказалась. Она не была пьяна, но её сознание переставало ей подчиняться. Была ли тому виной духота, повисшая в зале, или же давала о себе знать накопленная усталость, но девушка решила не усугублять ситуацию алкоголем. Перед началом третьей части на сцену снова вышел Джастин. Мишель почувствовала, как заерзала на своем стуле Саманта и тихонько усмехнулась. Подруга редко нервничала из-за парней. Обычно ей доставался именно тот, кого она сама себе выбирала. — Уважаемые гости, — голос мужчины звучал мягко, даже убаюкивающе. — Перед началом заключительной части выступления, должен вам напомнить, что трогать танцора можно только в том случае, если он сам этого захочет. Так что, как бы жарко не было на сцене, попрошу держать себя в руках, — по залу полетели тихие смешки. — Если вы захотите оставить нам чаевые, то можете сделать это на выходе из клуба. Администрация клуба оборудовала там специальный ящик. Нам очень жаль, но купюры, засунутые под резинку трусов, неохотно берут в банках. Мишель поморщилась — шутка была грубоватой, однако зрители одобрительно захихикали. Поклонившись, мужчина покинул сцену, оставив публику в возбужденном ожидании. Темнота снова пролилась по залу, поглощая не только свет, но и звуки. Странно, но в этом образовавшемся вакууме, Мишель остро чувствовала каждую клеточку своего тела. Ей казалось, что она ощущает, как кровь быстрым потоком несётся по венам, как воздух сухой волной наполняет легкие, расширяя их, тесня и без того сдавленную предвкушением грудь. Но вот загорелся прожектор, темнота рухнула, занавес обнажил сцену. В луче света стоял светловолосый танцор, тот самый, что не давал Мишель покоя с начала вечера. Блондин поднял голову. На его лице, теперь не скрытом полумраком, играла нахальная ухмылка. Хищный взгляд впился прямиком в Мишель — ошибки быть не могло. Сердце девушки ударило её откуда-то снизу, сильно и как-то гадко неожиданно, затем втянулось, ударило снова и принялось стучать быстро, беспорядочно, споря с заигравшей музыкой. Парень задвигался. Сначала медленно, будто пробуя сложную мелодию на вкус, нащупывая каждую ноту, проверяя, как она совпадает с ним, с его телом. Белая майка с широким вырезом не скрывала сосредоточенную работу мышц, которые бугрились и переливались под гладкой кожей. Освоившись с присутствием музыки, танцор подхватил её рваный ритм и полностью подчинил мелодию себе. Он задвигался совсем иначе — смелее, резче, дерзко нарушая границы, установленные жанрами. Воздух вокруг парня плавился и пылал. Майка, сброшенная легким, почти незаметным движением, полетела за кулисы. Оголенный торс влажно блестел, тело работало, как слаженный, отточенный годами тренировок механизм. А горящие огнем глаза по-прежнему были прикованы к Мишель. Напряжение внутри девушки набухало, грозясь выплеснуться наружу. Что-то в ней все ещё протестовало, не желало принимать увиденное, стыдилось жарких судорог, схвативших низ живота. Однако взглядом она жадно пожирала мужчину, причудливо разукрашенного цветными софитами. Сладкая музыка, льющаяся из динамиков, окружила её плотной оградой. Её и белокурого танцора, который теперь был пленником звукового купола наравне с ней. Душный, обморочный воздух сгущался, становился осязаемым, проводил электрический ток от сцены к Мишель и обратно. Каждое движение, каждый взмах руки, кружение бедер, поворот головы: всё это отзывалось в теле девушки короткими, но мощными толчками. Вероятно музыка подходила к концу. Бурные задыхающиеся аккорды разрывали тяжелый воздух. Танцор работал на пределе возможностей — это значило, что скоро конец. Последние звуки — сложные, волнующие, тяжело рухнули на сцену, — раз и ещё раз. У Мишель заканчивался воздух, а у танцора силы. На последнем дыхании он с кошачьей грацией упал на колени и, выгнувшись дугой, застыл. Ограда музыки исчезла, занавес скрыл сцену. Снова в уши Мишель ворвались рукоплескания и визги. В большом, просторном клубе ей вдруг стало тесно. Грудь сдавило, легкие грозились вспыхнуть. — Мне нужно выйти, — не обращая внимания на хитрый взгляд Саманты, Мишель подхватила сумочку и выскочила на улицу. Обойдя стайку девушек, с пьяным восхищением обсуждавших выступление, она завернула за угол и тяжело опустилась на ржавую, покрытую засохшим птичьим пометом лестницу. Острые локти уперлись в коленки, спина непроизвольно сгорбилась под тяжестью вечера. Мишель почувствовала приступ тошноты: сердце звенело, в висках тупо ухала кровь. Ей нужно было успокоиться, привести мысли в порядок. Это выступление, этот светловолосый танцор и музыка — её словно взяли в прекрасный плен. Ещё немного и танец засосал бы Мишель, она ушла бы в него с головой, жила бы в нем, застыла, не в силах вернуться в реальный мир. Виной ли тому был сам танец — гипнотический, поглощающий, слишком личный и почти непристойны, или всё дело в глазах, прошивших её насквозь? Мишель часто задышала, стараясь справиться с наплывом мыслей. Но синий воздух ночи веял летней духотой и не приносил облегчения. Она поспешно открыла сумочку, нащупала «дежурную» пачку сигарет и облегченно вздохнула. Курить она начала лет в шестнадцать, когда растущее тело и бушующие гормоны требовали еды, а преподаватели в академии худобы. Потом, после гибели родителей, Мишель постаралась бросить: хотелось быть хорошим примером для младшей сестры, которая теперь почти всегда была рядом. Ей почти удалось побороть вредную привычку, правда несколько пачек были припрятаны в студии, а одна — «дежурная», всегда была в сумочке на всякий случай. Мишель вынула старенькую зажигалку, та с шумом принялась выплевывать искры, но никак не желала давать огня. — Чертова штуковина, — выругалась девушка, не оставляя попыток победить упрямицу. Вдруг сзади раздался протяжный металлический скрежет. Мишель резко обернулась и только сейчас заметила, что лестница спускалась от неприметной двери. Крохотная табличка «Служебный вход» была почти незаметна под толстым слоем грязи. Ступени затрепетали, хрипло сработал доводчик и на тускло освещенной площадке перед дверью появился мужчина. Его лицо оставалось в тени и только лоб был облит скудным светом уличного фонаря. Ловким движением он извлек из кармана спортивных штанов пачку сигарет. Щелчок. Алый огонек осветил снизу его лицо. Мишель успела увидеть мягкую складку губ и длинные нежные ресницы, какие часто бывают у очень упрямых и жестких людей. Девушка не могла пошевелиться, застыла с сигаретой — только покрасневший от бесполезных стараний палец, продолжал терзать непослушное колесико. Она так и не смогла хорошо рассмотреть лицо незнакомца, но все её нутро узнало человека, только что вышедшего из клуба. — Угостить? — парень ловко прокрутил в длинных пальцах пухлую сверкающую Zippo. Следуя необъяснимому порыву, Мишель схватилась за блестящие перила, успела про себя заметить эту нелепость - ступени замызганы всем, чем только возможно, а перила сияют, словно облитые ртутью, и на негнущихся ногах поднялась к двери. Заставляя пальцы крепко удерживать сигарету, она наклонилась к возникшему в руках парня огоньку. На секунду ей в нос ударил его запах. От смеси легко парфюма, простенького мыла и ещё ощущавшегося острого металлического духа, который остался на ладонях после выступления на пилоне, у Мишель закружилась голова. Она жадно затянулась. Густой удушливый дым заполнил легкие, вытесняя воздух. Мишель удовлетворенно прикрыла глаза. Приятная и такая знакомая легкость, мгновенно разлилась по телу, ударила в голову и медленно спустилась к ногам. — Спасибо! Я уже почти сдалась. Зажигалки любят подводить в самый ответственный момент. Парень хмыкнул, стряхнул слоистый пепел со своей сигареты. — Я удивлен, что такая паинька, как ты, курит в полутемной подворотне. Внутри Мишель всё напряглось. Она не ожидала, что он так легко и просто начнет разговор. — А присутствие пай-девочек в стриптиз-клубе у тебя не вызывает вопросов? — Мишель постаралась, чтобы её голос звучал как можно более непринужденно. — Это как раз обычная история: тебя притащила сюда твоя подруга. Сама бы ты вряд ли на такое решилась, — губы мужчины изогнулись в снисходительной усмешке. Мишель выпрямилась и пристально посмотрела незнакомцу в лицо. За весь вечер она впервые видела его так близко и черт, как же он был красив! Хотя она быстро себя поправила: он был опасно красив. Надо было бежать от него прямо сейчас. Но вместо этого Мишель спросила: — Почему ты решил, что я не сама пришла в клуб? — Да брось, — парень ловко запустил окурок в стоящее под лестницей мусорное ведро. — Я видел тебя в зале с той рыжеволосой красоткой. Вот уж кто точно знал, куда идет. Мишель что-то неприятно кольнуло, где-то в животе засела холодная игла. Это потому что он назвал Саманту красоткой, а её саму лишь паинькой? — Ты не мог видеть нас, — упрямо возразила она. — Уж поверь, я знаю, как выглядит полутемный зал с ярко-освещенной сцены. Все зрители сливаются в набор силуэтов, не больше. Парень самодовольно хмыкнул и потянулся за второй сигаретой. — Значит я оказался прав — танцовщица, — его глаза снова беспощадно нагло, почти осязаемо, прошлись по ней с ног до головы. — Балерина? Мишель, пытаясь скрыть потрясение, кивнула, а парень, удовлетворённо щелкнув языком, продолжил: — Это в балете вы должны проникнуться музыкой, сродниться с произведением или какую ещё там чушь втирают в академии? А здесь, в этом клубе или в любой другой дыре, я всегда выбираю, для кого я буду танцевать. Я не могу соблазнить «набор силуэтов», как ты выразилась. Но соблазнить одну конкретную девушку, не прикасаясь к ней, не говоря ни слова, но так, чтобы это почувствовал весь зал — я могу. Обычно, минут за десять до выступления, я внимательно рассматриваю собравшуюся публику. Мне всегда хочется найти ту, что менее всего настроена на мою волну: иногда это самоуверенная красотка с каменным лицом, а иногда застенчивая молчунья, которая теряется в компании своих шумных подружек, — второй окурок полетел вслед за первым. — Да ты, как я посмотрю, разработал целую научную теорию, — Мишель снова потянулась к протянутому ей огоньку. — Правда она не объясняет ни то, как ты определил, что я балерина, ни того, с чего это ты решил, будто в клуб меня затащили силой. — Но я абсолютно точно прав. Неплохо для стриптизёра? Не находишь? — усмехнулся парень. В полутьме его улыбка показалась чуть грустной, но Мишель подхватила её. — Так и быть — я приоткрою тайны своей теории, — парень с легкостью сменил позу. Теперь он вальяжно опирался на блестящие перила спиной, согнутые в локтях руки напряглись и Мишель стоило большого труда не пялиться на вены, выступившие на мощных предплечьях. — Сегодня я как всегда оглядывал зал и увидел твою подругу — рыжеволосая красотка в откровенном наряде, ищущий взгляд, покусывает губы, предвкушая представление. Неплохой вариант, думаю я, а потом вижу тебя. Мишель, которая внимательно и смущенно его слушала, вздрогнула — все ещё тлевшая в её руке сигарета, обожгла пальцы. Парень усмехнулся, осторожно поднял упавший окурок и, выкинув его, продолжил: — Вся такая строгая, прическа — волосок к волоску, держишь осанку, застегнута на все пуговицы. Даже разрез на юбке, который ты наверняка считаешь смелым, слишком приличный. И всё это при том, что тебе есть что показать, — снова хищный взгляд впился в неё и Мишель в очередной раз поблагодарила полумрак, скрывающий румянец, который жаркими пятнами заплясал у неё на щеках и шее. — Во время выступления ты оставалась неприлично серьезной. В какой-то момент я решил, что тебя уже ничто не проймет. Твоя подруга всё время на тебя поглядывала, оценивала твою реакцию, но ты всё так же сидела, словно палку проглотив. Тут то я и сделал вывод, что ты не знала куда шла, а если и знала, была совершенно этому не рада. Мишель молча кивнула и напомнила себе, что надо не забывать дышать. — Ну а дальше ещё проще: я понял, что вы танцовщицы, когда Джастин вывел твою подругу на сцену и она устроила шоу, которое даже я забуду не скоро. — Стоп! — Мишель непонимающе замотала головой. — Какое шоу? Какой Джастин? — Джастин? — белокурый танцор, словно не замечая растерянности Мишель, отвечал обезоруживающе спокойно. — Это наш мускулистый ангел, так по крайней мере назвала его твоя приятельница, когда закидывала свою ногу ему на плечо. — Что? — Мишель, на секунду задумавшись, рванула вниз по лестнице, но сухой жар длинных пальцев, сомкнувшихся на запястье, тут же остановил её. — Лапуля, погоди! — Какая ещё к черту лапуля? — зло рявкнула Мишель, пытаясь высвободиться. — Ну, как ещё тебя назвать? Имени своего ты мне не сказала, — парень лукаво улыбнулся. — Давай начнем с меня? Брэндон, — он слегка потряс запястье девушки, которое все ещё твердо сжимал. — Мне абсолютно наплевать, на то, как тебя зовут. Твой Джастин сейчас опозорит мою подругу на весь клуб! — Как грубо! — парень картинно закатил глаза. — Но раз ты любишь пожестче, мне же легче, — с этими словами он аккуратно притянул Мишель ближе и глядя ей прямо в глаза, отчеканил, — Лапуля, твоя подружка с радостью прыгнула на сцену, стоило Джастину её пригласить. Мы иногда такое практикуем: вытаскиваем кого-то из зрительниц на сцену. Это вроде как придает пикантности. Так вот, эта рыжеволосая устроила мускулистому ангелу лучший приватный танец в его жизни, а потом потащила в гримерку для продолжения. Так что если ты не готова к ним присоединиться, то лучше не мешай, — снова на его губах заиграла двусмысленная улыбка. — Скажи, это всегда работает? — серьезно спросила Мишель? — Что именно? — Брэндон потянулся за очередной сигаретой, наконец выпуская запястье девушки. — Ну вот этот ваш приемчик: пока один затаскивает в гримерку подвыпившую красотку, другой отвлекает её страшненькую и скучную подружку. — Повторюсь — твоя подруга сама потащила Джастина за кулисы. Судя по её настрою, тебя она сейчас хочет видеть меньше всего. А я всего лишь честен с тобой. — Очень полезное качество для стриптизера, — злобно выплюнула Мишель. Брэндон лишь беззвучно ухмыльнулся. Задрав голову он выпустил сизые клубы дыма, которые тут же растворились в воздухе. — Если тебе интересно, то да — это мой излюбленный прием. Девушки вообще мало интересуются тем, что я говорю. От меня не ожидают интеллектуальной беседы. Мой конёк — поверхностный трёп, скользкие шутки и заманивание пьяных девиц в тесные гримерки. Ты ведь именно так представляешь себе стриптизеров? — сухо отчеканил Брэндон. Мишель глубоко вздохнула. Чего ещё она ожидала от Саманты? В неё можно было влить сколько угодно коктейлей, но она никогда бы не сделала того, чего не хотела. Всё это вполне в её стиле. — Прости, — виновато протянула Мишель. Она неуверенно подошла к парню ближе и только теперь, в тусклом свете уличного фонаря, зависшего прямо над головой Брэндона, заметила, какие у него пронзительно-голубые, почти синие глаза. — Я… я не имела в виду, что вы специально опаиваете посетительниц или …, — тяжелый взгляд парня мешал Мишель собраться с мыслями. Она закрыла лицо руками и постаралась набрать в грудь как можно больше свежего воздуха. — Просто я забыла, каково это тусоваться с Самантой. Мы всегда приходили на вечеринку вдвоем, но ты… ты правильно меня раскусил, — Мишель принялась за третью сигарету. — Я — паинька. Самым большим кошмаром для меня было влипнуть в какую-нибудь историю. А Саманта…. Саманта всегда проводила вечер так, как ей хотелось. Последствия её мало волновали. Господи, какой я была занудой! Читала ей морали, выхватывала у неё из рук выпивку, отпихивала пристающих парней, — Мишель грустно рассмеялась. — Прости, что вываливаю на тебя это… На какое-то мгновение я забыла, что нам уже не шестнадцать и мне не нужно спасать её. Возможно, мне и тогда не стоило этого делать. Мишель замолчала, углубившись в свои мысли. Она часто думала, стоила ли юность, полная дисциплины и самоконтроля того, что она имеет сейчас… ответа не было. Может, она просто такой человек. Человек, которому на роду написано прожить грустную, банальную, но правильную жизнь. — Знаешь, лапуля, мне странно, что ты так легко записала себя в разряд «страшненьких подружек». Тебе стоило бы быть увереннее в себе, — мягкий обволакивающий голос прозвучал совсем близко. Мишель развернулась и чуть не уткнулась в широкую грудь парня, от которой шел жар, обжигающий даже в тёплую летнюю ночь. Она застенчиво отступила и пробормотала, глядя себе под ноги: — Спасибо конечно, но тебе не обязательно меня утешать. Ты и так выручил меня, — Мишель протянула Брэндону зажигалку. — Тем более этот Джастин… он, кажется у вас главный? Он наверное обыскался тебя. — Джастин сейчас по полной занят твоей подругой, — парень снова приблизился к Мишель. — Значит и тебя заждались поклонницы, — прохрипела Мишель, понимая, что уперлась спиной в перила и отступать ей больше некуда. — Ты всё ещё можешь закончить этот вечер так же хорошо, как Джастин. Глаза парня сверкнули, он сделал ещё один, почти невидимый шаг, и окончательно лишил Мишель путей к отступлению. Длинные пальцы аккуратно вынули из окаменевших ладоней девушки нагретую Zippo. — Я не привык брать, что дают. Я сам выбираю, как мне проводить вечер, — горячий шепот обжег Мишель шею, провалился под тугой ворот блузки и обдавая жаром грудь, разлился внизу живота. Плохо понимая, что происходит, девушка прикрыла глаза и чуть подалась вперед. В ту же секунду теплые губы накрыли уголок её рта, отступили и сделали это снова. Сердце девушки бешено заплясало, внутренности стянулись в тугой узел, а руки несмело легли на широкую, твердую как камень, грудь. — Ну и поганый же ты сделал выбор, — прохрипела Мишель Брэндон отрывисто фыркнул и снова поцеловал её. На этот раз он действовал смелее, напористее, будто опять был на сцене. В плавящемся мозгу Мишель промелькнула мысль, что танец — это тот же почерк. И судя по тому, как Брэндон вел себя на сцене, целоваться он должен был именно так: дерзко, требовательно, забирая себе всё, что ему положено. Мишель почувствовала, как рассыпается, расходится по швам, теряет ощущение своего тела. Брэндон впился в неё: пальцы жадно сжали талию, язык нагло сталкивался с её языком, а его бедра крепко прижимали девушку к перилам. Мишель начала задыхаться, ей не хватало воздуха, не хватало сил. Она робко попыталась отстраниться и Брэндон тут же разорвал поцелуй. Он строго изучал её лицо и хотя его грудь резко поднималась и опускалась, выглядел абсолютно спокойным. — Что-то не так? — пытаясь справиться со сбившимся дыханием, спросил Брэндон. Мишель внимательно всмотрелась в потемневшие глаза. Она ожидала увидеть в них похоть, желание, ну или обычное для таких красавчиков безразличие. Но вместо этого в них мелькнула какая-то мягкость, даже уязвимость. В ту же секунду у неё из головы вылетело всё: где она, с кем и что за чувство неожиданно проснулось в ней. — Просто продолжай, — прошептала Мишель и её тонкие пальцы нырнули в густые, чуть влажные от ночной жары волосы Брэндона. Неровное дыхание парня быстро пробежалось по её щеке, а его губы чуть-чуть прикоснулись к раскрытому рту. Очень нежно и как-то по-настоящему. В это же мгновение сильные руки чуть приподняли девушку, повернули и слегка подтолкнули к двери. Железная ручка неприятно впилась Мишель в поясницу, но ей было уже всё равно. Следующий поцелуй был жестче, требовательнее. Девушка ахнула, когда почувствовала мозолистую ладонь, проникшую в разрез юбки. Тело Мишель больше ей не подчинялось: действуя инстинктивно, она обвила Брэндона ногой, старясь прижаться к нему крепче. Парень отстранился, но лишь для того, чтобы ловко расстегнуть верхние пуговицы на её блузке. Пальцы Брэндона легли на обнажившиеся ключицы, спустились к проступившим сквозь тонкую ткань соскам. Мишель громко втянула в себя воздух: блаженство внутри неё вскипело и заклокотало. Ей хотелось стонать, кричать, царапаться, слиться с этим незнакомым, но так искренне жаждущим её мужчиной. Вдруг Брэндон остановился. Тяжело выдохнув, он прикусил губу и прижался лбом к вздымающейся груди Мишель. — Не здесь, — коротко отрезал он и потянулся было к ручке, но тут дверь сама начала открываться, отодвигая в сторону оторопевшую девушку. — Брэндон, чувак, ты тут? — уже запомнившаяся Мишель взъерошенная голова Джастина высунулась в узкий проем. Одним ловким, но аккуратным движением Брэндон вытолкнул девушку за пределы видимости и быстро выставил ногу, не давая двери открыться шире. — Чего тебе? — резко ответил парень, явно недовольный неожиданным появлением товарища. — Да что с этой чертовой дверью? — Джастин повторил попытку выйти, а Мишель, подчиняясь безмолвной команде Брэндона, постаралась ещё сильнее вжаться в темный угол. — Говори чего надо или проваливай. Я здесь не один, — нехотя добавил Брэндон. Дверь тут же перестала ходить ходуном и повисла плотная, непроницаемая тишина. — Вау, — наконец усмехнулся Джастин. — Давненько ты не развлекался… — Я все ещё жду ответа, — злобно перебил его Брэндон. — Так... ну мне жаль тебя…эмммм… вас обламывать, но твою тачку минут пять назад увезли на эвакуаторе. Видимо ты снова припарковался не там… — Черт! Какого хрена ты не остановил их? — Вообще-то я был занят с той рыженькой. А она не из тех, кто оставляет место для других занятий, — Джастин нервно хихикнул. — Короче, я тебя предупредил. Ребята уже разъехались, а я сейчас …эммм…тоже поеду. Так что решай свои проблемы и не забудь, что завтра у нас тренировка. Мишель услышала быстро удаляющиеся шаги и робко вышла из своего убежища. Брэндон со злостью хлопнул дверью, да так сильно, что с неё посыпались какие-то подозрительные ошметки. — Прости, этот вечер должен был кончиться не так, — парень запустил ладонь в растрепавшиеся волосы. От этого жеста у Мишель нещадно скрутило низ живота. — Мне нужно забрать тачку. Я без неё , как без рук, — он замолчал и принялся внимательно разглядывать грязные ступеньки. — Может…, — неуверенно продолжил Брэндон. — Может дашь мне свой номер? Мишель пристально всмотрелась в мощную фигуру. За весь вечер она впервые видела парня таким растерянным. Казалось, что перед ней стоит шестнадцатилетний мальчишка, а не уверенный в себе, взрослый мужчина, который каких-то полчаса назад сводил с ума толпу девиц в клубе. Девушка вдруг поняла, что не только у неё сейчас в голове полный бардак и что кроме одноразового секса, у этого вечера могут быть гораздо более неприятные последствия. — Мне кажется, мы допускаем ошибку, — хрипло выдавила из себя Мишель, пробираясь сквозь путающиеся мысли. — Это…это ошибка. Тебе не нужно просить мой номер, лишь для того, чтобы я не расстроилась. Я ведь всё равно огорчусь, когда спустя неделю ты так и не позвонишь. А мне…мне не нужно думать, будто я особенная, будто из сотен девиц в клубе ты выбрал именно меня, — она подняла глаза и испытующе посмотрела на Брэндона. На секунду ей показалось, что он выглядел потрясенным и даже разочарованным, но уже в следующее мгновение его лицо снова стало непроницаемым. — Ты права. Для тебя это было бы большой ошибкой. Тебе стоит поблагодарить мускулистого ангела за своевременное появление, — мягкие губы изогнулись в сухой улыбке. — Я и вправду бы не позвонил, а может и совсем не запомнил бы тебя. Тебе…вызывать такси? Такого унижения Мишель перенести не могла. Очарование вечера окончательно рассеялось. — Не беспокойся, я достаточно самостоятельная для этого. Прошу прощения, — борясь с подступающей тошнотой и сознательно избегая встречаться глазами с Брэндоном, девушка бросилась к лестнице. Уже в такси, чуть придя в себя и справившись с душившим её гневом, Мишель рассудила, что всё произошедшее сегодня пошло ей только на пользу. Она уже взрослая девочка и при желании могла позволить себе ни к чему не обязывающий секс. Но одного взгляда на этого белокурого танцора было достаточно, чтобы понять: даже после одной ночи с ним - жди беды. Что ж, у неё достаточно мозгов, чтобы больше не попасть в такую ситуацию. Пора бы их уже включить, ведь сегодня чудом обошлось. Мишель глубоко вздохнула и достала из сумочки небольшой блокнот. Работа и мотивация к лучшей жизни всегда поддерживали её на плаву даже в самые трудные минуты. Она быстро пролистала странички. На завтра была назначена тренировка. Джереми… Джанин… Джонни… Заметка была сделана второпях и Мишель, так и не разобрав, кто же к ней завтра должен прийти, захлопнула блокнот.