Сарказм

— Мы встречаемся, — и все обратили внимание на парня с вебкой в дискорде, который незаинтересованно листал ленту в телефоне, развалившись в кресле, как на троне. — О боже, Саша, я сказал это вслух? — и он с слегка испуганнам лицом посмотрел в сторону второго монитора. Павличенко готов был поклясться, что это звучало неправдиво и черезчур приторно, но все все равно резко замолчали. Было легко услышать фальшивое волнение, которое он сказал специально… или нет. Вообще, в случае с Ромой нужно было всегда думать наперед. Тоесть, он что-то сказал, и это было либо не ненаигранно или же чересчур не, но возможно, наигранно. Тоесть уже ясно, что нихрена не понятно, но звучало убедительно, и хочется верить, хотя полный бред. Как говорится, мало сказать глупость, надо, чтоб в нее поверили. Саша не стал обращать внимание на шуточные вопросы от друзей, которые, вообще-то, собрались обсуждать идеи для роликов. Не стал обдумывать сказанное Ромой, так как знал, что амнезией не страдает, и что этот ходячий сарказм, который почувствовал, что теперь ему можно все, в том числе и флиртовать без повода и правдоподобно врать, не предлагал, чтобы они начали всерьез и реально встречаться. Ну, наверное. По крайней мере, за правду Саша никогда не воспринимал эти его слова, сказанные максимально не в тему и максимально с серьезным хлебальником. — Так, замяли, дальше. Рома, завались, — Саша быстро взял все в свои руки, после чего друзья, наконец, возобновили вопрос об идее для роликов и продолжили болтать и перебивать друг друга, дурачась. И такие заявления были не редкостью. Точнее, это была основная роль Ромки — заставлять Сашу делать ставки, сможет ли тот распознать что бред, что правда. И если обычно все это было плюс минус очевидно, пусть и закрадывались большие сомнения насчет Парамоновой серьезности, то в какой-то момент градус повысился, и Саше приходилось переспрашивать, не шутка ли это, а Ромка в ответ ржал и переводил все в другую шутку. Такую же со флиртом и непонятную, но спрашивать второй раз было бы уже как-то… как-то не так. По крайней мере, если этот парень улыбался, то можно было со спокойной душой даже что-то ответить. И если бы было все так просто… — Саш, го встречаться? — был ли вопрос риторическим, Саша не понял, так как Рома был без вебки, и оставалось ориентироваться по голосу. Они разговаривали только вдвоем, так как из канала дискорда все уже вышли. В какой-то момент понимание его сарказма ушло окончательно, и это либо Рома так прогрессирует, либо не поспевает Саша. Оставалось делать вид, что парень все понимает, и отвечать в ответ то ли бред, то ли нет с таким же ответственным голосом. Шутить без смеха, так сказать. — Ну давай, — на вид эмоции словно высосали, но в груди был конфликт сердца и мозга. А этот разговор сейчас вообще имеет смысл, или Роме опять скучно? Стоит ли вообще расслабляться, или сейчас будет важная информация? — Я серьезно, — интонация осталась прежней. И вроде бы можно спросить, не шутка ли это, но если Парамонову захочется, то он будет идти до конца, и Саша уже проверял. В ответ послышится лишь «да я посностью серьезен» или «неадекватности — ноль», но по итогу все оказывалось просто сарказмом, и приходилось делать вид, что Саша изначально был в теме и знал, что это шутка. Просто шутка. Такая забавная и крутая шутка. — Да я тоже, — когда Рома ответил «ок» и вышел, казалось, что юмор оценен, но на следующий день, когда они решили встретиться в реальности, то дома у Павличенко шутки переросли на физический уровень. Рома так же улыбался, и по началу чувствовалось, где был сарказм, а где ирония, когда он словно невзначай обнимал сзади или шлепал. Словно просто так проводил пальцем по щеке, заканчивая на губах, а потом все же вел ниже и отрывался на груди или животе. Этот странный флирт пересекал дружеские отношения катаной, но, по меркам Парамонова, был все еще допустим. Наверное. Он же не был серьезен тогда? Саша уже не мог понять, правда ли они вот так вот с нихрена начали встречаться, или же это все опять шутка, которая затянулась слишком на долго, но интересоваться было смущающе. А что он спросит? Слушай, а мы же по приколу почти поебались, да? Типа мне переживать не надо? В ответ получится либо да, либо нет. Вроде и очевидно, но что одно, что другое словно давало некий подзатыльник, где в одном случае Саша все же не понимает Рому, а в другом… да то же самое. Все это словно требовало уточнений, но казалось какой-то спешкой для особого юмора Ромы, и все продолжалось. Стоило остаться наедине, как подкаты росли, а физические подкаты росли еще больше. Их просто стало больше, и они стали чуть-чуть откровеннее, но было все еще терпимо. Пока. *** — Прикинь, я так устал! Эта кассирша меня просто разъебала своими тупыми предъявами. Как будто я не энергетик, а три литра коньяка с незамерзайкой решил не просто купить, а прямо там замешать и залпом, — голова упала Павличенко на колени, и рукой парень привычно потянулся к его волосам, чтобы в непринужденном монологе их пощупать. Действие это было обычным, по крайней мере уже, поэтому оторваться от телефона и просто пялиться на Рому тоже не вызывало ничего особенного. Саша просто слушал, следил за жестикуляцией свободной руки и медленно отдалялся от темы тупой кассирши и энергетика. А ведь если так подумать, то он привык к этому всему. К этой расслабленной обстановке любовных отношений, где они переделали все, кроме секса и поцелуев. И не то, чтобы это было плохо, но словно хотелось поставить точку в признаниях. Да, тысячу раз говорили «я люблю тебя» на разных языках и в разных обстановках, но все словно постепенно выходило за рамки даже Ромкиной шутки. Так значит, все серьезно? Вот прям-прям серьезно? Не сарказм? Просто не то, чтобы влюбленность, ни в коем случае!.. Но хотелось… чего-то из разряда поцелу… ну… Нет! Не… Саша положил ладонь на шею Ромы, пальцами касаясь подбородка и чуть-чуть губ. Рассказ Парамонов не прервал и внимания на это не стал обращать тоже, но словно для себя что-то отметил, когда на мгновение посмотрел в ответ. Отвел взгляд сразу же, прожигая дырку в потолке. Ну и ладно. Или он определенно точно влюбил в себя? Поцеловать хотелось, как и еще раз сказать «люблю», но только взаправду. Раньше же Саша прикалывался, думая, что это шутка, но так далеко же нельзя было зайти. Хотя стоило бы узнать, как выглядит слово «далеко» в Парамоновой голове, но было уже поздно. Было поздно, когда Саша взабрался сверху на лежащего на диване Рому и приблизился слишком сильно. То ли решил себя проверить, то ли его, ведь потом обоим на это будет плевать, ведь так? Разве в отношениях не являются обыденностью поцелуи? Поцелуйчики? Просто чмок? Парамонов замолк, в лице не поменявшись, но полностью сосредоточившись на человеке перед собой. Как будто эмоции были не нужны, чтобы что-то донести. Волнения почти не было, но ощущение, что грань сейчас вот-вот будет пересечена, колыхало в груди. Чужое дыхание обжигало на столько, что хотелось сравнить его с перцовкой. Саша сократил расстояние до нуля и как-то неуверенно поцеловал, не требуя больше ничего, но когда вновь встретился с карим взглядом, то совсем растерялся и даже сначала не поверил, что видит на все сто. Рома был удивлен, и если со стороны казалось, что он просто столкнулся с легкой повседневной неожиданностью, то зная этого парня насквозь, Саша был готов поклясться, что эта эмоция Парамонову ну вообще не свойственна. Точнее свойственна, но не в таком ключе. Несерьезном. Он может и удивлялся, но всегда это было весело и казалось иногда наигранным, в то время как сейчас его словно шибануло током. М-да, весело, что капец. — Саш, — глаза забегали по лицу, а губы дрожали в попытке сказать что-то еще, — что ты сейчас сделал? — Я… — слова застряли в горле, но хотелось так и сказать, что они поцеловались, если это вдруг было незаметно. — Разве мы не встречаемся? — и вновь растерянность, которую так не ожидал Саша. Если раньше в тупик ставил Парамонов, то сейчас все словно перевернулось с ног на голову. — Но… я не… Просто пошутил… Я не думал, что ты воспримешь всерьез. Это была шутка, — последние слова оказались выстрелом из дробовика. Все-таки ошибся. Саша не стал даже смотреть в сторону уходящего Ромы. Даже наоборот мысленно подгонял его к выходу, так как молчание впервые стало неловким. Всегда оно было простым и, как бы не звучало, но многоговорящим. С Ромой оно было уставшим, выслушивающим, дающим передышку или зарядку. Каким угодно, но только не жутким и сковывающим. Вот и случилась роковая ошибка. Когда-то должна была произойти. *** Для всех все осталось прежним, всего лишь флирта стало в два раза меньше пропорционально встречам в дискорде этих двоих. «Эти двое» — словосочетание, которое уже пришилось к ним, стоило начать дружить больше, чем просто в майнкрафте. Когда темы перестали быть об обновлениях или контенте в ютубе, а внезапно переросли в либо бред из повседневности, либо что-то… что-то. С другом же можно обсудить что угодно. Что-то личное и так просто недоступное общественности. И когда все это внезапно сократилось, то скрыть это вроде и получилось, но как будто нихуя. Долго прикрываться внезапными делами было сложно, поэтому придумывались отмазки. Фантазия выжималась через мозговой пресс, но в какой-то момент стало понятно, что друзья на то и друзья, чтобы молча сказать, что когда будете готовы поделиться — поделитесь. Кто-то из них может и пытался в личке или по звонку расспросить, но решили не допытывать и ждать. Очень, кстати, интересный глагол — ждать. Приходилось общаться, что вроде и хотелось, но давалось с большим трудом. Делать вид, что все как обычно и что те слова ну вообще не задели, было пусть и сложно, но… просто приходилось, так как на немой вопрос «а что делать дальше?» Рома не отвечал. Раньше то и дело, что вкидывал в диалоги что-то, да и сам посмеивался над собой, а сейчас избегал не просто лишних разговоров, которые не касались роликов (только из-за которых они и встречались в дискорде), а даже на важные вопросы отвечал либо сухо, либо рандомно. Походило на диалог глухого и умственноотсталого: «какое любимое число?», «зеленый». Вот и все! *** Но как-то все это закончилось. Так же внезапно, как и началось, так как в какой-то момент Рома что-то флиртанул, а потом опять привычно замолк. Как и раньше он делал это невзначай, так и сейчас словно не было двух недель молчанок. Какая-то шутка-подкат с интернета, в чем он сам же потом и признался, казалась необычно обычной. Рутинной, но такой родной. И Рома продолжил так делать. Он постепенно вернул те вечерные диалоги, которые пусть и были уже точно не теми, но были. Словно он все обдумал и принял решение. Вот только какое, и когда он его скажет? А может, уже сказал? Точно так же молча и не подавая прямых намеков о том, что сокращать дистанцию не собирается. И Саша даже не понял, почему, но когда все вернулось на те отношения, которые были месяц назад, стало невыносимо обидно и грустно. Просто когда они вновь разговаривали, он положил голову на стол и закрыл глаза, лениво отвечая, и Ромка все понял. Понял, отключился и возник снова за дверью. Без колебаний взял и приехал. — Если хочешь, мы опять можем начать встречаться, — такие слова были произнесены слишком тихо и словно точно так же бессмысленно, как и их обсуждения пробок на дорогах и хейтеров в интернете. Как будто скажи «да», и ничего не поменяется. — Не то, чтобы я как-то жалею тебя, просто я возможно тоже… немного недопонял, шучу я или нет, — он словно специально почесал затылок и усмехнулся со своих же слов, но это как всегда успокоило. Он так же спокойно прямо на лестничной площадке легко поцеловал, как поприветствовал, и прошел в квартиру, не забыв сказать Саше о его слишком долгой задумчивости на пороге. Все как будто снова стало как обычно, но на новом уровне. И теперь Рома правда был серьезен.