***
Хоть внешне хирург института имени Склифосовского и не показывал своего испепеляющего волнения, но в глубине души он безумно боялся. Дрожал каждое ветряное или пасмурное утро после посещения опеки с супругой и Иваном Николаевичем. По-началу мужчине казалось, что потянуть десятилетнего ребёнка в моральном плане — они не смогут. У него свои, уже сложившиеся заморочки, привычки, характер. И его предположения были отчасти верны. Илья всё время убегал от Александры, просился к бабушке с дедушкой. Руки у Лазарева переодически опускались, но он старался создать настоящую семью. А Илья не хотел принимать чужих людей, как своих родителей. Ровно до того момента, как чуть вновь не оказался в детском доме. Вспоминая тот день, когда мама Саша и папа Костя переступили порог комнаты после посещения опеки, Илья принимался благодарить судьбу за такой подарок, как эти двое. Тогда мальчик впервые обнял женщину, которую вроде бы как ненавидел. Покровская прижала его к себе так крепко, так нежно, что Илья опять, спустя долгое время, почувствовал материнское тепло. Принятое решение съездить на море только семьёй Лазаревых возродило в Константине огромный фитиль надежды на то, что родными они станут не только на словах. Поэтому мужчина подошёл к данному вопросу ответственно. Мониторил сайты, изучал города, выбирал отели. —Константин Германович, —весело шагающая по Склифу, Покровская окрикнула супруга —Вы куда направляетесь? —Выбирать отели. —заулыбался Лазарев, закончив расписываться в журнале на дежурном посте —Самые лучшие, чтобы тебе понравилось. —Често, мне вообще без разницы, —отмахнулась Саша —лишь бы Илюше хорошо было. —Турции — шмурции. Геленджик — полный шик. И вообще, если есть на свете рай — это Краснодарский край. Константин Германович широко улыбнулся, покрутился вокруг жены и спешно направился в сторону ординаторской. —Ты про Лазаревское забыл! —вдогонку крикнула Покровская. —Всё Лазаревское — уже перед тобой!***
Покровская, оперевшись руками на раскалённую от солнца перилку балкона, стояла и всматривалась в играющие на закате волны моря. Соленная вода отражала в себе ярко-рыжие оттенки неба, плавно перетекающие в фиолетовый. С берега доносились радостные детские крики, оповещающие о том, что в этом возрасте они не обязаны думать о том, что произойдёт в следующую секунду и не станет ли эта секунда — роковой. Лёгкий ветерок играл с её темными волосами, которые от влажности кудрявились еще больше. Она вдыхала горячий, скорее даже обжигающий воздух. Вдруг Александра услышала звук бьющегося стекла из номера, что заставило её вернуться с балкона. Перед ней предстали Костя и Илья, угрюмо повесившие головы. Разбив вазу во время увеличенного боя подушками, мужчины были обязаны признать правоту Покровской о том, что это — не лучшая затея. —И что у вас произошло? —томно спросила врач, укоризненно вскинув бровь. —Мне надоело здесь сидеть! Пойдёмте кататься! —завопил Илья. —Уже поздно. —отмахнулась Саша, подбирая осколки ранее красивой вазы —И вообще, на чем ты кататься собрался? —На роликах! —восторженно ответил мальчик —Представляешь, там можно взять их в аренду! —Костя? —она перевела взгляд на супруга, оставляя решающий голос за ним. —Почему бы и нет?***
Лёгкая волна, взбивающая пену, щекотала ноги Саши, зашедшей в воду. Она не решалась окунуться самой, поэтому просто внимательно наблюдала за счастливым сыном, пробующим разные виды плавания, и супругом, которому явно было как-то не по себе от того, что вокруг было много женщин, явно интересующихся им. Ну, это понятно — Константин Германович тот ещё красавчик. Покровская усмехнулась, услышав недалеко от себя разговор о том, что её хирург очень даже привлекательный мужчина, и вышла из воды. —Папа, папа, —крикнул Илья, кинув в Лазарева надувной мячик. Солёные, прохладные брызги разлетелись в разные стороны, намочив всех людей вокруг. В том числе и женщин, жадно изучающих Костю, но как только они услышали детский голос, зовущий отца, все каким-то волшебным образом отдалились. Расслабившись на лежаке, Александра не заметила, как стороны ее мальчиков прилетел весьма неприятный и мокрый предмет. Врач, недовольно раскрыв глаза, поднялась с шезлонга и нехотя отправилась к воде. Где-то, затерявшись в волнах, повесив головы, стояли Костя и Илья, обдумывающие план своего оправдания. Как только Лазарев увидел супругу, он отвернулся от неё, складывая руки за спиной. —Кто из вас это сделал? —возмутилась женщинам, осторожно заходя в волны. —Возможно, это был я. —Костя прищурил глаза, отбегая в глубь моря. —Что ты хочешь с ним сделать? —заинтересованно спросил Илья, обнимая мать за талию, тем самым надеясь задобрить. —Утопить. —Это будет весело. —улыбнулся мальчик.***
Двухнедельный отпуск на берегу Чёрного моря удивительно крепко связал между собой родителей и сына, что совсем недавно были чужими друг другу. Каждое мама и папа особенно дорого отзывалось в груди Александры и Константина. Только сейчас, спустя пол года, они со сто процентной уверенностью могли заявить, Илюша — их сын. Самый родной, самый любимый, самый желанный. Возвращение в Москву стало одним из самых тяжелых. Никак не хотелось покидать солнечный Стамбул, чарующую Турцию. Было чуть страшно прощаться с солнцем, которое там вновь и вновь светило семье Лазаревых, не переставая. Но страхи оказались пустыми. Стоило Илье переступить порог квартиры, как он ринулся рассказывать дедушке и бабушке о том, как сильно ему понравилось время, проведённое с родителями на море. Когда основная масса приключений, включающая в себя: полет над водой, аквапарк, огромное количество аттракционов, посещение дворца, были рассказаны, мальчик принялся вручать подарки. Иван Николаевич и Мария Валерьевна, глядя на счастливые глаза улыбающегося ребёнка, вовсе забыли о той глупой обиде, вызванной их прибыванием в Москве. Они поняли — родителям и сыну действительно нужно было остаться наедине. Уложить Илью спать удалось родителям далеко за полночь. Переполняющие эмоции так и рвались наружу. Даже засыпая, в объятиях матери и отца, в квартире дедушки и бабушки, когда было так уютно и спокойно, мальчик продолжал вспоминать замечательную поездку на море. Но в конечном итоге — сон взял своё. —Брошка. —шёпотом произнёс Костя, туша ночник. —Что? —вынырнув из полудрёма, отозвалась Покровская —Какая брошка? —Глупо звучит, но нас сблизила именно мамина брошка…