Совместное всегда

Драко спикировал вниз, пытаясь отдышаться. Прислонив метлу к трибуне, он упёрся ладонями в колени, восстанавливая дыхание. Посмотрев вверх, он увидел, что Финч, их новенький вратарь, неплохо отбивает квофл. Возможно, в этом году они всё-таки возьмут кубок квиддича, учитывая, что святого Поттера в Хогвартсе можно больше не ждать. Избранный вместе с рыжим ушли в Министерство, чтобы отлавливать оставшихся Пожирателей, пока самый неудачливый из них старался снова заработать свою блестящую репутацию. Изначально Блетчли не хотел опять брать его в команду, но стоило Драко немного надавить и припомнить помощь, которую он ему оказывал, как Майлз сразу принял его с распростёртыми объятиями. Не то чтобы Малфой так сильно хотел играть в команде, просто ему требовалось чем-то занять руки и отвлечь голову от бесконечного самоанализа, преследующего его уже пару месяцев. С тех пор как закончились все суды над его семьёй, Драко не мог прекратить думать о том, сколько всего натворил. Скольким людям испортил жизнь или хотя бы какую-то её часть. Ему было тошно от самого себя в конце лета, и когда Макгонагалл прислала ему письмо с предложением вернуться в школу, он сделал это, даже не раздумывая. Нарцисса поддержала его решение, хотя и очень сдержанно. Она лишь посоветовала ему быть осторожным, потому что сейчас мир точно не на их стороне. Драко разозлился на слова матери, видя в них скрытый подтекст, который обычно использовал отец в разговорах с ним. ― Драко, я не понимаю твоей агрессии в мою сторону, ― удивлённо произнесла Нарцисса во время ужина перед его отправлением в Хогвартс. Он психанул и швырнул вилку почти через весь длинный стол, впиваясь рассерженным взглядом в мать. ― Хватит постоянно говорить, как он, ― прошипел Драко, опуская веки, чтобы успокоиться. Она поджала губы, поправляя салфетку на коленях. Нарцисса молчала поразительное количество времени, словно проверяла, насколько хватит терпения сына. Лишь когда Драко уже собрался встать из-за стола и отправиться в свою комнату, чтобы продолжить собирать вещи, она подняла на него глаза, в которых застыла тревога. ― Дорогой, твоя злость на отца имеет место быть, но тебе не нужно всегда искать какой-то подвох, потому что его нет, ― Нарцисса разговаривала с ним как с маленьким ребёнком, что ещё сильнее злило, заставляя едва ли не пыхтеть от ярости. ― Мам, меня просто раздражает, что ты всё равно пытаешься настроить меня на более осмотрительные отношения. На более выгодную дружбу, ― выплюнул он, сжимая ладони в кулаки. ― Может, уже пора остановиться? Я не лошадь, которой можно торговать и, в случае чего, заглядывать в зубы. ― Драко, ты — Малфой, ― просто сказала Нарцисса, переставая вести себя с ним мягко. ― А может, я больше не хочу им быть?! ― крикнул Драко, и в столовой повисла пугающая тишина. Нарцисса смотрела на него как на незнакомца, будто на этом месте больше не сидел её сын, которого она, как ей казалось, знала с рождения. Она понимала, что война отняла и изменила её мальчика, превратив его в мужчину. Но пока в того, которого она ещё не знала. Драко сжал челюсть и вышел из-за стола, не зная, что ещё сказать. Он тогда поднялся в свою комнату и просидел там до вечера, проигнорировав приглашение на ужин и поев в одиночестве. Сейчас он часто вспоминал тот разговор, будто он был отправной точкой его изменений и переосмысления своей жизни в целом. Малфой выпрямился и провёл рукой по влажным от пота волосам, наблюдая за тренировкой команды, слыша отборные маты Майлза. Он закатил глаза, когда один из охотников врезался в трибуну, уходя от бладжера. На самом деле, этот учебный год стал неплохим стартом для собственных изменений, у него была возможность полностью сосредоточиться на учёбе и квиддиче, что Драко не делал последние два года. Он начал изучать более углубленно Маггловедение, больше тренироваться и, в принципе, перестал заниматься ерундой, вроде доставания гриффиндорцев. Сегодняшняя версия самого себя ему нравилась гораздо больше, особенно если вспомнить, каким жалким он был ещё полгода назад. Драко подошёл к своей спортивной сумке, валяющейся на ещё зелёной траве, немного усыпанной осенней листвой, и достал бутылку с водой, замечая странное пятно на трибунах. Он сузил глаза, пытаясь понять, кто там сидит, но всё равно не смог узнать, с горечью осознав, что если так будет продолжаться, то ему точно понадобятся очки. Не то чтобы это стало большой проблемой, просто было печально осознавать, что на девятнадцатом году жизни ты начал так резко терять зрение. Семейный целитель сказал, что в данном вопросе не последнюю роль сыграл стресс, от которого всегда страдает весь наш организм. Что и случилось с ним, как оказалось. Убрав бутылку обратно, он сел на метлу и через мгновение оказался в воздухе. Драко обожал, как ветер обнимал его во время полёта, будь то солнечная пора или момент страшной метели. Ему было без разницы, какая погода стояла за окном, главное, чтобы он мог вдохнуть свежий воздух наедине с собой. Приглядевшись ещё раз уже с высоты своего полёта, Драко понял, что это Грейнджер сидит на трибунах и внимательно разглядывает каждого участника команды. Он хмыкнул себе под нос, заметив у неё в руках блокнот, куда она что-то время от времени записывала. Решив спросить у неё, что она тут забыла, Малфой немного снизился, ступая твёрдыми ногами на землю. ― Грейнджер, никак не ожидал увидеть тебя сегодня на тренировке, ― расслабленно сказал Драко, прижимая метлу к своему боку, видя, как Гермиона закатывает глаза. Он едва сдержался, чтобы не рассмеяться с её несчастного выражения лица. С начала года Драко видел, что девчонка относится к нему спокойнее, чем другие, словно смогла простить за все годы издевательств и нелицеприятных слов. Он этим пользовался, постоянно садясь с ней за одну парту, когда им назначали какие-то парные проекты. Малфой, к своему сожалению, признал, что теперь понял, почему Поттер и Уизли вечно вились у её ног. Теперь он видел, как с ней приятно общаться, особенно в плане учёбы. Но это и неудивительно, они были лучшими учениками школы, поэтому им и было так легко взаимодействовать. Хотя это не значило, что они стали друзьями, скорее неплохими приятелями, которые при встрече не попытаются убить друг друга. ― Малфой, а разве мне запрещено приходить на тренировку, м? ― протянула Гермиона, нагло улыбаясь и переворачивая страницу своего блокнота. ― Мне казалось, что каждый желающий может прийти и посмотреть, как вы тренируетесь. ― Грейнджер, ты не подумай, я тебя не выгоняю, ― успокаивающе проговорил Драко, ставя метлу и садясь рядом с ней, отчего она вскинула брови, стараясь не показать своего смятения. ― Я просто о том, что не помню, чтобы тебя когда-то интересовал квиддич. ― Думаешь, так хорошо знаешь меня, Малфой? ― со спокойной улыбкой спросила Гермиона, поворачиваясь к нему лицом и сразу увидев, что он тоже смотрит на неё. ― Уж точно не так плохо, как тебе кажется, ― немного интимно ответил он, снова замечая, как воздух вокруг них сгустился, словно демонстрируя возникшее между ними напряжение. Драко уже давно заметил, что когда они с Грейнджер остаются наедине, то ему сложнее формулировать слова и не смотреть на неё каждую секунду. Внутри он понимал, что с ним происходит, и догадывался, что это хоть немного, но взаимно, потому что из Гермионы была никакая актриса. Они больше двух месяцев постоянно контактировали на уроках и после них в библиотеке, где была весьма располагающая атмосфера для каких-то откровений, которыми они, как бы не отрицали, всё равно делились, медленно и тихо узнавая друг друга. Драко нравилось то, что зарождалось между ними, но он не представлял, что творится у неё в голове, и это было совсем ему не на руку. Он давно думал просто пригласить её в Хогсмид, но из-за своей репутации откровенно боялся это сделать. Оставалось ещё так много вариантов, но каждый раз, когда он думал об их возможном союзе, то вспоминал пытки Гермионы на полу своего дома и удивлялся, как вообще мог позволять себе какие-то глупые фантазии. Ему должно быть достаточно того, что она не смотрит на него волком и не посылает на все четыре стороны. Должно было. Но не было. Потому что Драко был до ужаса избалованным ребёнком. Потому что он был невероятным эгоистом и собственником, о чём ему постоянно напоминала мама, но отнюдь не в приятном ключе. Потому что он хотел Грейнджер до безумия, но трусил из-за возможного отказа, который был слишком очевидным. Это был тупик, из-за чего Драко не мог нормально думать и говорить в её присутствии. Гермиона облизала губы и быстро отвернулась от него, видимо, сильно смутившись от настолько пристального взгляда. Она набрала в грудь побольше воздуха, убирая за уши несколько прядок, которые поднявшийся осенний ветер хотел снова и снова освободить из плена. Драко уже решил, что всё испортил, как Грейнджер слегка наклонилась к нему, словно готовилась рассказать свой самый страшный секрет. ― Меня взяли в команду, ― шёпотом произнесла Гермиона, обезоруживающе улыбаясь, смотря, как до него медленно доходят её слова. ― Чего? ― выдавил он, нахмурившись, вообще не понимая, о чём она говорит. ― Боже, Драко, ты иногда такой тугодум, ― рассмеялась она, пока он умирал и воскресал после её нежного обращения к нему по имени. Он прогнал туман из головы, заставляя себя сконцентрироваться на настоящем. ― Я прошла отборочные, которые были в прошлые выходные, и уже даже сходила на две тренировки, ― с гордостью сказала Гермиона, не переставая улыбаться. ― И кто ты теперь? ― поинтересовался Малфой, смотря на идиотов, которые летали сейчас по полю и орали свои потрясающие и никому не нужные мысли, не давая ему сосредоточиться на том, что теперь он будет видеться с Грейнджер и на поле. Серьёзно, это было просто форменное издевательство. Драко специально иногда тренировался больше положенного, чтобы не думать о ней, но идея быстро провалилась, потому что стоило ему остаться в душе одному, мысли и фантазии уже было не остановить. Он не хотел представлять Грейнджер в форме, но мозг всё делал за него, и Малфой понял, что ему необходимо срочно остудить мозги чем-то холодным. Желательно ледяным. ― Я ― ловец, ― сказала Гермиона, совсем не замечая его жутких мучений. ― Вместо Гарри. Конечно, я не смогу по-настоящему его заменить, но я всегда хотела попробовать себя в квиддиче, но как-то не удавалось, поэтому мне показалось, что сейчас для этого появился неплохой шанс. А ты что думаешь? ― В смысле? ― протянул Драко, не желая показывать ей свои эмоции по поводу её назначения. Он не хотел, чтобы она обижалась на него, но, в то же время, Малфой представлял, как они будут очень хорошо смотреться в форме, особенно когда станут стягивать её с себя практически одновременно. Воздержание точно не шло ему на пользу, что он чувствовал ещё сильнее в моменты, когда Гермиона прижималась своим бедром к его, кажется, совсем не понимая, что с ним делает. Драко уже давно перерос тот вид отношений, когда трахаешься со всеми симпатичными девчонками школы. Теперь до него дошло, что ему не стоило быть таким грубым к некоторым представительницам женского пола, но, вспоминая свои проблемы, например, в прошлом году, Малфой осознавал, что извиняться не станет. Да и глупо это. Просто бред. Но Грейнджер делала с ним и такие вещи, от которых он мог бы спокойно поседеть, если бы не природный цвет волос, не дающий этого сделать. Драко выдохнул, и облачко пара вырвалось изо рта, показывая, как к вечеру стремительно холодает. ― Ну насчёт моего пребывания в команде, ― уточнила Гермиона, опуская взгляд на свой блокнот. ― Думаешь, у меня получится? Её робкий тон заставил Драко с шоком уставиться на неё, не понимая, как она может сомневаться в своих силах. Но потом он вспомнил небольшое признание Грейнджер в библиотеке в один из их тайных вечеров, когда она рассказала, что в детстве очень долго боялась высоты. И лишь когда поступила в Хогвартс, Гермиона стала понемногу бороться с этой фобией. Она часто делилась с ним такими вещами, даже не зная, что Малфой запоминал каждую мелочь, чтобы просто понимать, как сильно она начала ему доверять, раз иногда говорила о тех вещах, в которых боялась признаться Поттеру или Уизли. С одной стороны, ему было безумно приятно, потому что откровения Грейнджер всегда грели душу и помогали не унывать в моменты, когда казалось, что весь мир против него. Но с другой ― чёртова френдзона во всей красе. Драко никогда в неё не попадал, но вот его некоторые друзья, например, Тео, на собственном опыте знали, насколько это ужасно. Ведь ты не можешь сказать о своих желаниях прямо, потому что не уверен наверняка по поводу их взаимности. Палка о двух концах. О невозможности честно сказать важную вещь по многим надуманным и не очень причинам. Наверное, это большая ошибка ― сидеть и выжидать подходящего момента, но каждый раз, когда Малфой представлял, как он говорит Гермионе о своей симпатии, а потом она уходит, ничего не ответив, в прямом смысле сжимало его сердце в тиски. Он боялся боли. Это был его главный страх, особенно после войны и множества пыток, с которыми он столкнулся. Но больше всего Драко боялся душевной боли, потому что на собственном опыте знал, как на самом деле тошно чувствовать дыру в груди вместо бьющегося сердца. ― Грейнджер, как ты вообще можешь сомневаться в своих способностях? ― возмутился он, передёрнув плечами от холода. ― Разумеется, я не видел, как ты играешь в квиддич, но, зная, насколько ты целеустремлённая, я не удивлюсь, если в следующем году ты будешь в составе какой-нибудь мировой сборной. Закончив свою короткую, но честную речь, Малфой посмотрел на Гермиону, ловя её улыбку и благодарный взгляд. Она положила голову ему на плечо, почти полностью вжимаясь своим боком в его, пытаясь согреться. Драко сглотнул и опустил веки, считая про себя барашков, чтобы не сотворить какую-нибудь глупость или не сказать что-то ещё в таком выдающем его очевидные чувства духе. Ему стоило заштопать рот, чтобы не допустить слива информации, которая может стоить очень многого. ― Драко, спасибо тебе, ― прошептала Гермиона, уткнувшись носом в его плечо. Он хмыкнул, радуясь таким простым словам, и почувствовал, как внутри всё воодушевилось, будто Грейнджер применила к нему какое-то неизвестное заклинание. Малфой уже хотел признаться ей в своих чувствах, но следующие секунды буквально заставили его задохнуться. ― Ты потрясающий друг, ― она не заметила никаких изменений на лице Драко, поэтому поцеловала его в щёку, не зная, как ещё выразить ему благодарность за поддержку. ― Спасибо. Малфой кивнул и натянул на лицо свою стандартную ухмылку, понимая, что надо бежать от неё подальше. Он уже ощущал, как сердце начинает биться в несколько раз сильнее, будто желая пробить его никчёмные рёбра и лёгкие. Драко резко встал, безэмоционально смотря на неё, и Гермиона едва не свалилась на скамейку. Она нахмурилась, не понимая, чем вызвана такая перемена, но не успела ничего сказать, потому что Малфой всё решил за неё. ― Я пойду в раздевалку, думаю, сегодня больше не буду тренироваться, я устал, ― быстро выпалил он, наблюдая, как команда тоже спускается на поле и идёт переодеваться. ― А ты иди к себе, Грейнджер, здесь уже стало слишком холодно. Ещё простудишься, и львята останутся без своего нового ловца. ― Хорошо, но… ― Гермиона приподнялась вслед за ним, желая попробовать поговорить, но он увернулся от её прикосновений, когда она попыталась опустить ладонь ему на плечо. ― Давай, Грейнджер, я не буду тебя ждать или искать, если тебе захочется погулять под Луной, ― достаточно резко произнёс Малфой, садясь на метлу. ― Драко, ты… ― Увидимся на парах, ― отрезал он и оставил её одну. Грейнджер ничего не понимала, она пыталась хоть немного осознать, где могла так сильно напортачить, раз теперь он даже не хотел смотреть на неё. Гермиона подошла к перилам и посмотрела на Драко, видя, как он едва не выбивает дверь в раздевалку ногой. Она выдохнула, прикладывая руки к красным щекам, которые были таковыми не из-за холода. Грейнджер обняла себя за плечи, давая секунду на передышку, чтобы не расплакаться от полного непонимания. Драко всегда был сложным человеком, и когда они с ним подружились, она только убедилась в своей правоте. Но сейчас произошло что-то странное, мгновенно разозлившее Малфоя. Гермиона попыталась вспомнить всё, что сказала ему, думая, что, возможно, её слова натолкнули его на какие-то неприятные мысли о прошлом, но ничего такого не было. Она наоборот была с ним более откровенной, чем когда-либо. Раздражённо фыркнув, злясь вдобавок на себя за то, что позволила себе лить слёзы из-за такого идиота как Малфой, она взяла свой блокнот и убрала его в карман пальто, медленно спускаясь с трибун, чтобы вернуться в замок. Она позволила себе на секунду задержаться, когда проходила мимо раздевалок Слизерина, не желая отвечать на вопрос, почему вообще делает это. Простояв на одном месте пару минут, Гермиона поняла, что занимается абсолютно бесполезным занятием, и направилась в школу, прогоняя все мысли о невозможном поведении одного придурка.

***

Она спокойно сидела в кресле и читала книгу, изредка делая пометки на пергаменте, видимо, отмечая важные моменты. Драко сжал зубы, понимая, что следует подойти к ней и извиниться, но каждый раз, когда он пытался это сделать, язык запихивался в одно место и не вылезал оттуда, пока Грейнджер не пропадала из поля его зрения. Малфой вздохнул, проклиная свою невероятную храбрость, и зарылся рукой в волосы, продолжая наблюдать за Гермионой. Кажется, она заметила странности в его поведении, потому что сама ни разу за всю неделю не подошла к нему, даже чтобы просто поболтать ни о чём, как любила это делать, когда выпадала свободная минутка. Драко, естественно, не признавался, но он до ужаса любил их разговоры на совершенно дурацкие темы, потому что ему всегда удавалось рассмешить её, из-за чего она гораздо больше, чем обычно, прикасалась к нему, совсем не замечая за собой таких мелочей. Боже, он походил на сопливого пуффендуйца или на какого-нибудь сладкого мальчика, который пускает слюни на понравившуюся девушку. Ему было тошно от себя, но чтобы изменить ситуацию хоть как-то, Драко вообще ничего не делал, а просто продолжал страдать, попутно оскорбляя себя всеми возможными эпитетами. В общем, занимался своими обычными делами. Гермиона закинула ногу на ногу, показывая на мгновение свои оголённые бёдра, отчего Малфой ощутил, как ему стало катастрофично душно. Он на секунду представил себе картину, где они с Грейнджер остались наедине и оба голые, и понял, что, наверное, кончит в первую же минуту, как чёртов девственник-переросток. Да, даже думать о подобном позорно, не говоря о возможности такого сценария в реальной жизни. Тогда смело можно будет сброситься с Астрономической башни, чтобы больше никогда не испытывать такого унижения. Покачав головой и наконец-то решившись предпринять хоть какие-то действия, Драко вышел из своего укрытия, медленно подходя к Гермионе, нарушая её уединение. Она не сразу заметила его, лишь когда Малфой остановился на достаточно близком расстоянии, Грейнджер оторвала глаза от книги, обращая всё своё внимание на того, кто так усиленно делал вид, будто не нервничает. На самом деле, Драко всегда казался уверенным в себе, в своих словах и поступках, но, откровенно говоря, такие случаи были единичны. Чаще всего он просто копался в себе, пытаясь понять, где мог напортачить, раз всё пошло по одному месту. Казалось, что он никогда не волнуется, но это тоже было неправдой, потому что Малфой предпочитал сходить с ума от беспокойства, никому не показывая этого. Драко был эмоциональным, особенно когда дело касалось любого проявления чувств. Он не умел испытывать какие-то эмоции наполовину, поэтому всегда сдерживался и прятался за стенами окклюменции. Он был обычным человеком, но никто не догадывался о его слабости, кроме Грейнджер, потому что Драко позволил ей увидеть все шипы и то, как их сгладить. За что ненавидел себя с утроенной силой. ― Привет, Грейнджер, ― наконец-то сказал он, видя притихший гнев в её глазах, который спокойно мог испепелить его на месте, если бы такое было возможно. ― Что, капризуля, закончил истерику? ― язвительно протянула Гермиона, возвращая свой взгляд строчкам книги, стараясь игнорировать Малфоя. Драко приподнял брови, удивляясь её одновременно милому и тошнотворному обращению, но предпочёл не заострять на нём своё внимание. Он прокашлялся, чувствуя, как волнение берёт над ним верх и пытается снова диктовать, как следует себя вести. Но, послав свои нервы куда подальше, он просто улыбнулся. ― Не было никакой истерики, ― хмыкнул Драко, садясь рядом с ней на соседнее кресло так, чтобы их колени хоть иногда соприкасались. ― Ты просто застала меня в дерьмовом настроении. Знаешь ведь, что в такие моменты я просто невыносим. ― О, да, я знаю, ― горько усмехнулась Гермиона, переворачивая страницу. ― Вот только не могу понять, что же произошло на самом деле, потому что в этот раз причина была далеко не в твоём плохом настроении, ― отрезала она, не давая ему начать оправдываться. ― И тебе не кажется, что валить все свои косяки только на это, ну как-то нечестно? Особенно потому, что чаще всего это неправда. Малфой заткнулся и опустил подбородок, смотря на свои сложенные в замок руки. Он не мог сказать ей правду, потому что уже убедился, что его грёбанные чувства, которые возникли так некстати, не взаимны. Соответственно, у них, как у пары, нет будущего. А терпеть Гермиону только в качестве друга он не хотел, потому что знал, что это причинит ему гораздо больше боли, чем возможный отказ. Проблема была в том, что Драко хорошо понимал свои шансы и варианты их совместного будущего. Его там не было в качестве молодого человека или кого-то вроде того, шансы были только на роль друга, наблюдающего издалека на очередного поклонника, просящего автограф у героини войны. Он не возражал против такой участи, но сейчас, когда война забрала огромную долю его уверенности в себе, Драко даже не знал, что представлял из себя. Не только как человек, но и как мужчина. Он ничего о себе не знал. Абсолютно. Поэтому и не надеялся на положительный ответ Гермионы, хоть и пару раз замечал, что она смотрит на него, пожалуй, не как на друга. Это был тупик, который он сам себе создал. Из которого требовалось выбираться самым простым методом ― начать узнавать себя снова, набираться терпения и смелости для определённых вещей, понимать, на что он способен. Но пока, кажется, морально он не был к этому готов, так что решил воспользоваться стандартным вариантом, который почти всегда срабатывал, когда речь заходила об извинениях за своё поведение. С матерью ещё никогда не было просчётов, но Грейнджер сложнее и более предвзята к нему, чем Нарцисса, что рождало свои трудности. Но выбора особо не было. ― Прости, ладно? ― уязвимо сказал Драко, проводя ладонью по лицу. ― В последнее время у меня вообще ничего не получается, ещё и эти отборочные забрали много нервов. Гермиона молчала, давая ему выговориться, как делала постоянно ровно с того момента, как они начали общаться более тесно. Ему стало противно от того, что он говорил, но вернуться назад уже было невозможно. ― Я просто устал, что все думают, будто я могу оживить этого ублюдка. Будто я хочу этого, ― процедил Малфой, понимая, что сейчас вообще не врал. Он правда уже опустил руки, надеясь доказать, что его пребывание в рядах Пожирателей смерти ― ошибка. В прошлый раз, когда он поделился своими мыслями по этому поводу с Гермионой, она сказала, что ему не обязательно никому ничего доказывать. Он и не должен. Драко был согласен, но всё равно внутри каждый раз что-то переворачивалось, когда какой-то мелкий сопляк с Когтеврана начинал обсуждать его, даже не удосужившись подождать, пока он повернёт за угол. Не было сил бороться с массовыми предубеждениями. Их не осталось. Но потом Драко вспомнил, кому именно он жаловался, и на душе стало хуже, потому что как раз-таки Грейнджер пострадала больше всех от его предубеждений в отношение магглорождённых. Более того, она будет вынуждена бороться с этим всю оставшуюся жизнь, а про его поступки люди забудут через десять-двадцать лет. Драко зажмурился, не понимая, как он постоянно сначала что-то делает и говорит, а потом уже думает. Наверное, он просто полный кретин, и с данным фактом уже ничего не сделать. ― Чёрт, Грейнджер, прости, что я говорю всё это тебе, ― выдавил с большим трудом Малфой, желая поскорее уйти и оставить её в покое. ― Я лучше пойду. Он резко подскочил, но был остановлен маленькой ладонью, которая схватила его за руку, на секунду выбив воздух из лёгких. Драко внимательно посмотрел в шоколадные глаза Грейнджер, в которых застыло столько невысказанных слов, что немного растерялся, замерев под её прожигающим взглядом. ― Стой, давай поговорим об этом, ― мягко попросила Гермиона, кивая на стул, с которого он встал. Он снова сел, не выпуская ладони гриффиндорки из своей руки. Она немного покраснела и сделала вид, что захотела поправить волосы, разрывая их тактильный контакт, чем вызывала у него волну бешенства и грусти. ― Почему ты извиняешься за то, что рассказываешь мне о своих проблемах? ― Потому что, очевидно, я доставил тебе похожих проблем гораздо больше, ― прорычал он, не давая себе снова психануть и всё испортить. ― Ты годами страдала из-за моих высказываний в свою сторону, ведь я был чистокровным паразитом, который никогда не думал о твоих чувствах. ― Был, ― надавила Грейнджер и, когда он взглянул на неё, улыбнулась. ― Ты был им, а сейчас стараешься измениться, и это самое важное, Драко. ― Мне нравилось причинять тебе боль. Нравилось смотреть, как у тебя портится настроение. Нравилось думать о том, что ты плачешь по ночам из-за моих слов, ― жёстко, сквозь зубы проговорил Малфой, наблюдая, как она закатывает глаза. ― Поверь мне, я в курсе, что тогда ты искренне наслаждался моей болью, но я не понимаю, зачем ты сейчас пытаешься оттолкнуть меня от себя? ― с обидой спросила Гермиона, не спуская с него глаз. Потому что мне больно. Потому что, когда мне больно, больно должно быть и другим. ― Я не понимаю, почему ты подпустила меня к себе, ― горько сказал Драко, закрывая руками лицо, чтобы хоть как-то спрятаться от пробирающего взгляда Грейнджер. ― Ты ни разу меня не попрекнула за мое поведение в прошлом и сейчас. Ты всегда помогаешь мне, когда это требуется. И меня бесит, что ты такая святая. Грейнджер прыснула, прикрыв ладошкой рот, чувствуя, что не может сдерживаться и начинает смеяться всё громче и громче. Драко наконец-то посмотрел на неё, видя, как сильно она покраснела от долгого смеха. Он с паникой оглянулся по сторонам ― если мадам Пинс решит наказать их за нарушение порядка в библиотеке, то время дать дёру. ― Боже, Малфой, ты иногда говоришь самые невероятные вещи, ― отсмеявшись, произнесла Гермиона, вытирая выступившие слёзы. ― С чего ты взял, что я святая? С чего ты взял, что я не винила тебя и не проклинала за все твои поступки? Драко открыл рот, чтобы хоть что-то сказать в противовес, но не смог, понимая, что по-настоящему даже не задумывался о возможности подобного исхода. Он даже не мог представить, что Грейнджер когда-то могла ненавидеть его вполне реально. ― Я просто простила тебя, ― прошептала Гермиона, слегка наклоняясь к нему. ― Ты сначала жутко меня раздражал, и я злилась на тебя, но потом увидела, что ты искренне раскаиваешься, и простила. Было сложно, но получилось, чему я очень рада. ― И говоришь, что не святая, ― фыркнул Драко, зарываясь в волосы, чувствуя, как волнение буквально застревает в горле. ― Во-первых, ты меня идеализируешь, а во-вторых, кажется, святой у нас Гарри, разве нет? ― заговорщически поиграла бровями Грейнджер, радуясь, что он наконец-то улыбнулся. Они замолчали, наслаждаясь компанией друг друга и тем, что наконец разрешили эту проблему. Гермиона опустила глаза в книгу, пробегая по строчкам, которые читала до его появления, пока не отвлеклась на него. Она подумала, что они смогут вместе позаниматься домашним заданием, когда Драко легко толкнул её в плечо, возвращая себе внимание. ― Что? ― Значит, решила стать ловцом львят, да? ― весело хмыкнул Малфой, вскидывая брови. ― Ну, мне захотелось попробовать что-то новое, ― протянула Гермиона и закрыла книгу, поняв, что сейчас не сможет впитать в себя ни единой строчки. ― К тому же мне предложила Джинни попытаться, и я рискнула. ― Да уж, тяжко тебе придётся, ― с непонятной интонацией произнёс Драко, складывая руки на груди и откидываясь на спинку кресла. ― И как это понимать? ― возмутилась она, открывая в негодовании рот. ― Ты же нежная девочка, Грейнджер, такой жёсткий спорт просто не твоё, ― мягко сказал Малфой, заставляя её едва ли не вскочить с места, чтобы ударить его учебником по голове. ― То есть по-твоему я не способна играть в квиддич? ― прошипела она, срываясь на фальцет на последнем слове. Драко закатил глаза, очевидно, не имея в виду ничего плохого, но женский мозг уже зацепился за возможность докопаться до него, отчего он постарался хоть как-то сгладить углы. ― Грейнджер, я лишь сказал, что тебе будет сложно скидывать кого-то с метлы или ударять противника локтем в голову, ― спокойно разъяснил он, видя, что его объяснения не сильно помогают улучшить ситуацию. ― Ты нежная в моральном плане. Ты не сможешь причинять другим боль. ― В общем, ты имел в виду, что я слабачка? ― возмущённо процедила Гермиона, заставляя его несчастно простонать от невозможности отмотать время назад. ― Я ничего подобного не говорил, ― пробормотал Драко. ― Я сделал обычное замечание, какие делаешь мне ты, например, когда я с кем-то ругаюсь, говоря, что следует быть мягче и не пытаться вступать в конфликт с каждым. ― Ты сомневаешься в том, что я смогу, да? ― она уже успокоилась, но внутри всё равно всё обострилось до предела, когда Грейнджер поняла, что Малфой действительно не верил в неё, как она всегда верила в него. Стало до ужаса обидно. Чуть ли не до слёз. Но она, конечно же, сдержалась. Драко не нашёлся с ответом, и это промедление стоило ему многого. Слишком многого. Потому что Гермиона поджала губы и опустила взгляд на свои руки, будто не хотела видеть его. ― Чёрт, Грейнджер, я вообще не это имел в виду, правда, ― взмолился он, зная, что верил в её успех в любой сфере, кроме квиддича, потому что она и правда была нежной и мягкой, чтобы взять и скинуть кого-то с метлы для достижения цели. Разумеется, некоторые девчонки, которые играли в квиддич, тоже были весьма добрыми особами, но зачастую они вымещали всю свою скрытую злость во время игры или пытались выпустить пар, когда со всей силы били по бладжеру или закидывали в кольцо квофл. Драко не был женоненавистником. Не был сексистом. Но были факты, с которыми приходилось мириться, особенно учитывая, что он играл в квиддич едва ли не с рождения. Он варился в нём очень долго, а Грейнджер ещё даже не понимала, куда попала. Та же Уизли была весьма эмоциональной и чокнутой, но Гермиона никогда не позволяла себе даже повышать голос лишний раз, постоянно держа всё под контролем. Возможно, поэтому она и хотела таким образом отпустить себя, но он не собирался её переубеждать. Просто понимал, что ей требуется самой убедиться в том, что это не её вид спорта. О чём он, естественно, промолчал ради того, чтобы ещё хоть немного пожить на белом свете. ― Честно? ― она свела брови на переносице, кажется, не очень-то и веря ему. ― Правда и честно, Грейнджер, ― выдохнул Драко, прикрывая на мгновение глаза. ― Просто я играю в эту игру давно и знаю примерный психотип игроков. ― Ладно, ― недовольно сказала Гермиона, складывая руки на груди, смотря на него подозрительным взглядом, который ему никогда не нравился. ― Если ты так честен в своих словах, то давай поспорим. ― На что? ― испуганно усмехнулся Малфой, не зная, чего ожидать от разгневанной девушки. ― Ну, ― она хмыкнула, приподнимая брови, ― в эти выходные у нас первый матч. Мы играем с Пуффендуем, а через неделю ― вы с Когтевраном. Давай заключим договор. Если я поймаю снитч, то ты… пробежишь голым по коридору возле Большого зала. А если ты поймаешь, то, соответственно, это сделаю я. Малфой коварно усмехнулся, понимая, что ему уж очень нравится идея Грейнджер. Он закусил губу от предвкушения, чувствуя, как кровь внутри закипает от возможности обойти девчонку без ущерба для их дружбы и увидеть её голой, чтобы подкрепить свои фантазии. ― А если поймаем оба? ― уточнил он, наблюдая чрезмерную уверенность в её глазах. ― Думаю, мы сможем договориться. Драко довольно провёл рукой по подбородку, быстро протягивая ладонь для закрепления уговора. Гермиона пожала его руку, смотря прямо ему в глаза, словно уже выиграла и готова смотреть на его голую задницу, празднуя свою победу. Серебряная нить обвилась вокруг соединения их тел, медленно исчезая, будто её никогда и не было. Он потёр след от своего обещания, не в силах сдержать восхищение, которое затапливало его с головой. ― Грейнджер, кто бы мог подумать, что с тобой, оказывается, так весело, ― протянул Драко, понимая, что, наверное, она не просто так попала на факультет львят. Конечно, он всегда знал, что она идеальный представитель Гриффиндора, но сейчас к этому убеждению прибавилось пару вариантов, совсем нецензурного содержания. Гермиона закатила глаза и начала собирать свои вещи, понимая, что позаниматься сегодня больше не получится. ― Малфой, поверь, ты даже не представляешь, как хорошо я умею веселиться, ― сказала она, закидывая сумку на плечо. ― Ты идёшь на ужин? ― Ага, ― Драко резко встал и последовал за ней, позволяя себе дольше положенного задержаться взглядом на её ногах и ягодицах. Игра началась.

***

Гермиона устало сняла перчатки, на секунду прислонившись лбом к холодной поверхности шкафчика, где теперь хранились её вещи. Она вздохнула, слабо улыбаясь своей победе в сегодняшней игре. Кто же знал, что у неё сразу получится поймать снитч, но Гарри оказался прав, говоря, что стоит обращать на него внимание только через десять минут после начала игры. Конечно, если эта игра идёт по примерному и известному сценарию. Ведь всегда всё может пойти не так, поэтому этот план должен оставаться в голове на постоянной основе. Она выпрямилась, начиная стягивать с себя мантию, морщась от боли в плече. Когда началась погоня за снитчем, ловец пуффендуйской команды весьма грубо пихнул её, отчего Гермиона едва не врезалась в трибуны, чудом успев избежать столкновения. Она знала, что квиддич был очень жёстким спортом, и не зря Драко говорил, что нужно ещё суметь скинуть кого-то с метлы, но теперь Грейнджер поняла, что играть так нагло, наплевав на опасность, которая может обернуться против неё или соперника, она попросту не умеет. Победа принесла приятный бонус в виде понимания, что она может всё, особенно если захочет. Но также и осознание, что Малфой действительно оказался прав насчёт её мягкотелости, как бы странно это ни звучало. Даже сейчас она вроде выиграла, но всё равно продолжает думать о том, что могла причинить кому-то боль. Покачав головой, не в состоянии объяснить самой себе причину такой заботы о других людях, Гермиона скинула мантию и нарукавники, начиная развязывать шнурки на ботинках, от которых её ноги с непривычки адски болели. Джинни сказала, что это временно и что к некоторым вещам быстро привыкаешь, но ей казалось, что её наставления были ошибочными. Привыкнуть можно ко всему, но главное, чтобы было желание. Пока Уизли была занята разговорами с болельщиками и ребятами из команды, Гермиона пользовалась возможностью побыть одной. Она начала невероятно ценить такие моменты, потому что поняла, как на самом деле сильно устаёт от людей и их голосов. Грейнджер немного истончилась после войны, возможно, именно поэтому Драко был так озабочен её защитой даже от самой себя. Подумав о нём, она улыбнулась, не в силах справиться с мыслями, когда дело касалось Драко. Малфой в этом году открылся ей с неожиданной стороны, которая всё больше подчиняла её себе. Гермиона подозревала, что начала испытывать не только дружеские чувства к нему, но старалась не давать себе даже развивать эту мысль. У неё было множество опасений, что всё могло привести к неоднозначным успехам, если она всё-таки сделает попытку сказать подобное вслух. Грейнджер скинула ботинки, вздыхая от облегчения, оставшись в гольфах и белых брюках. Она начала стягивать с себя красно-золотой свитер, поправив майку под ним, чтобы она окончательно не сползла, открыв, например, Джинни или неожиданному гостю, вид на её бюстгальтер. Как только она подумала об этом, двери в раздевалку распахнулись, и Гермиона вздрогнула, видя бешеный взгляд Малфоя, направленный на неё. Взяв свитер и прикрыв им грудь, она открыла рот, но не успела вставить и слова, как Драко практически закричал на неё: ― Серьёзно, Грейнджер? Ушла от погони, едва не врезавшись в столб? ― его голос так сильно ударил по барабанным перепонкам, что она нахмурилась, не сразу понимая, о чём речь. ― Что… ― Ты, блять, едва не расшиблась, ― прорычал Малфой, указывая на неё пальцем. ― Ты могла заработать себе как минимум свёрнутую шею, и знаешь, после этого обычно не живут! ― Драко… ― Нет, даже не пытайся, ― снова перебил её он, подходя всё ближе к ней, останавливаясь в паре метров. Их разделяла только небольшая скамейка. ― Ты больше не будешь играть, потому что, видимо, просто пытаешься убить себя к чёртовой матери. Нет, Грейнджер, так не пойдёт. Мы так не договаривались. ― Мы ни о чём не договаривались, ― с лёгкой улыбкой наконец-то смогла сказать Гермиона, склоняя голову набок, наблюдая за смятением на его лице. ― Мне безумно приятно, что ты так волнуешься обо мне, но я буду играть, потому что мне это понравилось. Ты же не спрашиваешь моего разрешения, не правда ли? Малфой уязвимо опустил взгляд, не зная, как теперь выкручиваться из настолько глупой ситуации. Он вздохнул и провёл рукой по волосам, переминаясь с ноги на ногу. ― Эй, ― мягко позвала его Гермиона, кладя ладонь ему на щёку, ― я же здесь. Со мной ничего не случилось и не случится. Травмы в любом спорте нормальное явление, а тем более в квиддиче. Драко, я уже большая девочка и могу понять, что мне хочется делать. Сейчас ― это попытка попробовать себя в квиддиче, понимаешь? Малфой недовольно скривился, очевидно, признавая, что переборщил с наставлениями и попытками повлиять на её желание играть. Он сжал челюсть, отчего желваки забегали под кожей, завораживая её взгляд, прикованный к его лицу. Она опустила глаза на его губы, понимая, что до невозможности хочет поцеловать Драко, даже забыв о всех своих попытках не давать себе думать о друге в таком ключе. Гермиона набрала в грудь побольше воздуха, чтобы не растерять смелость, как в коридоре послышался голос Джинни, вынуждая их обоих вздрогнуть, а Малфоя ещё и отступить. Дверь отворилась, и Уизли замерла, смотря на них слегка удивлённо, но не слишком, начиная коварно ухмыляться. ― Ребята, вы чего тут? ― с некоторым подозрением поинтересовалась Джинни, медленно приближаясь к своему шкафчику, не сводя с них лисьих глаз. ― Я пришёл поздравить Грейнджер с победой, ― выдавил Драко. ― Кстати, поздравляю, рыжая. ― Спасибо, ― хмыкнула Уизли, кажется, вообще не поверив ему ни на грамм. Она постоянно переводила свой взгляд с Малфоя на Гермиону, будто надеялась что-то найти. ― Ладно, я пойду, ― Драко неловко растянул губы в улыбке, бросая на Грейнджер странный взгляд, заставляющий ноги дрожать. ― Увидимся. ― Ага, ― пробормотала Гермиона, краснея с рекордной скоростью, когда его глаза обвели её тело, и он сглотнул по непонятной причине. Как только дверь за ним закрылась, она резко развернулась и прислонилась лбом к шкафчику, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Гермиона закусила губу, вспоминая, как близко он к ней стоял, и почти не сдержала стона разочарования, понимая, что действительно хотела его поцеловать. И адреналин от сегодняшней победы здесь был совершенно ни при чём. Открыв глаза, она увидела, что Джинни наблюдает за ней с понимающей ухмылкой, раздеваясь, чтобы пойти в душ. Грейнджер отстранилась от своего шкафчика, поправляя волосы, чтобы хоть чем-то занять руки. ― Что? ― с волнением спросила она, приподнимая брови. ― Ох, ничего, ― фыркнула Уизли, как ни в чём не бывало продолжая снимать с себя экипировку. ― Джинни, ничего такого не было, мы просто друзья, ― сказала Гермиона, отмечая, что её интонация уж очень похожа на оправдывающуюся. ― Мы просто разговаривали. ― Конечно, и именно поэтому всё выглядело так, будто вы хотели поцеловаться, но я вас прервала в самый неподходящий момент, да? ― Джинни перекинула волосы на одно плечо, смотря на подругу как на ребёнка, который до ужаса упрямо отрицал очевидное. ― Тебе просто показалось, ― буркнула Грейнджер, раздражённо снимая с себя оставшиеся вещи, заворачиваясь в полотенце, которое взяла с полки. ― И не в первый раз, кстати. ― А ты не думала, что это не мне слишком часто кажется, ― протянула Уизли, последовав за ней в душевые и зайдя в кабинку. ― Может, это просто ты не видишь истину. Гермиона лишь прыснула, чтобы ничего не отвечать, потому что понимала, что доля правды в словах подруги есть. Но ведь не обязательно это признавать, не так ли?

***

Драко устало нахмурился, проводя ладонями по лицу, пытаясь прогнать сонливость и плохое настроение. Он так позорно продул, что теперь, кажется, никогда не сможет себе этого простить. Самое главное, что команда выиграла, но он не смог поймать снитч, отдав золотой мячик чёртовому ловцу Когтеврана. Он почти схватил его, но тот идиот так извернулся, что не оставил ни единого шанса обойти себя. Повезло, что выиграли за счёт очков, иначе бы Драко вообще покончил с собой ещё в раздевалке. Повертев головой, разминая шею, он направился в сторону Большого зала, чтобы перекусить, потому что желудок уже недовольно ворчал на его пренебрежение к собственному здоровью. Повернув за угол, он застонал от боли, когда знакомый лоб врезался ему прямо в ключицу. ― Боже, Драко, прости, пожалуйста, ― запричитала Гермиона, не давая ему согнуться пополам. ― Ты разве не был у мадам Помфри? ― Расслабься, Грейнджер, ― выдохнул Малфой, заставляя себя позорно не зарыдать от ощущения, будто ему опять сломали ключицу. ― Я только от неё, но, видимо, ещё всё не до конца зажило. ― Ты идиот? ― спросила она, но вопросительной интонацией даже и не пахло. ― А ничего, что ты должен ещё как минимум сутки наблюдаться у неё, чтобы не было никаких осложнений. ― Мерлин, успокойся, женщина, нормально всё со мной, ― прохрипел Драко, выпрямляясь сразу же, как белые звёздочки перестали плясать перед глазами. ― Просто пару минут спокойствия, и всё будет в полном порядке. ― Знаю я твой порядок, ― пробурчала Гермиона, складывая руки на груди. ― Мне жаль, что ты не поймал снитч. Малфой скривился, не желая обсуждать эту тему, но он знал, что Грейнджер не хотела его обидеть. Она наоборот поддержит его и успокоит, как и всегда, когда у него случались подобные неудачи. ― Правда, всё нормально, ― он возобновил шаг, замечая, что Гермиона подстроилась под его ритм, ни на мгновение не отставая, несмотря на их разницу в габаритах и длине ног. ― Когтевранцы в этом году стали сильнее, так что ты можешь радоваться, что тебе достались пуффендуйцы, иначе бы я выиграл. ― Что, прости? ― ахнула она, резко затормозив. ― То есть я бы не выиграла, если бы у нас был матч с Когтевраном? Драко уже пожалел, что вообще додумался сказать такое, но слов было не вернуть, поэтому он натянул маску безразличия на своё лицо, просто пожимая плечами. ― Ну да. Кажется, его ответ ещё сильнее взбесил Гермиону, потому что она покраснела, начиная напоминать помидор, готовый расчленить его на месте. Она сократила между ними расстояние, тыча в его грудь указательным пальцем, смотря своим пробирающим и пугающим взглядом, от которого хотелось убежать на другой конец света, чтобы не отвечать за свой длинный язык. Он растерянно моргнул, боясь представить, как сильно на него злится Грейнджер, когда она коварно улыбнулась, делая ещё хуже, потому что теперь ему действительно стало страшно. ― Хорошо, может, ты и прав, ― спокойно сказала она, отчего Драко выпучил глаза, подозревая неладное. ― Но в таком случае для тебя не будет проблемой выполнить наш уговор прямо сейчас. ― В смысле сейчас? ― удивлённо уточнил Малфой, чувствуя, как воздуха в лёгких перестаёт хватать. ― В прямом, ― усмехнулась Гермиона, почти как он. ― Раздевайся, дорогой. Уговор дороже денег. Драко прищурился, понимая, что Грейнджер берёт его на слабо. Он задел её своими неаккуратными высказываниями. Само собой, Малфой бы тоже разозлился, если бы кто-то посчитал его заслуги не такими важными, какими они были. Но сейчас он видел, что она сомневается, что ему хватит духу раздеться и пройтись по коридору возле Большого зала полностью голым. Их спор был таким детским и глупым, но от этого он становился ещё интереснее, будто зажигал что-то внутри. Азарт. Адреналин. А, может, и надежду. Он точно не знал, но ощущал, как атмосфера между ними сгущается, набирает обороты и забирает жалкие остатки воздуха. Малфой хмыкнул, ослабляя галстук, стягивая его через голову, а затем медленно приступая к мантии и рубашке. Гермиона, очевидно, не верила, что он действительно решился. Она отчаянно покраснела и побледнела, когда его пальцы задели кожу над пупком, постепенно избавляясь от ткани. Оставив мантию и рубашку в руках Грейнджер, которой он кинул свои вещи, заставляя её ещё сильнее тормозить и лишиться всего словарного запаса, Драко принялся за ремень, не торопясь вытаскивая его из петель. ― Не хочешь помочь? ― немного насмешливо поинтересовался он, приподнимая бровь, избавляясь от ремня. ― А… что? ― растерянность в глазах Грейнджер сменилась пониманием, когда он вытащил пуговицу на брюках из петли, принимаясь за молнию, оставаясь стоять так, пока она сообразит. ― Господи, Малфой, это не смешно, ― прошипела Гермиона и отвернулась, чувствуя, что буквально горит от смущения. Драко тихо рассмеялся, снимая брюки и вешая их на плечо Грейнджер, немного помедлив, прежде чем избавиться и от трусов. Но понимая, что это как пластырь, он остался полностью голым, сам в шоке от того, что собирался сделать. Он наклонился к уху Гермионы, видя, как её трясёт, даже стоя спиной к нему. ― Грейнджер, это всё для тебя, ― прошептал Малфой и обошёл её, направляясь в сторону Большого зала. Гермиона сглотнула, когда смогла поднять взгляд от пола и увидеть чёртову идеальную задницу Драко, которая была лучше, чем у неё. Она быстро спрятала глаза, не давая себе рассмотреть его, теперь прекрасно понимая, почему даже сейчас девчонки продолжают к нему липнуть. Внезапно Грейнджер поняла, что только подкрепила желание всяких малолеток заинтересоваться им, потому что она сама дала им такую возможность. Ведь не каждый день ты видишь красивого молодого и, главное, голого парня, который практически кричит о том, что он одинок. Она никогда ещё не чувствовала себя такой дурой, хотя в последнее время, особенно после начала дружбы с Драко, подобные мысли стали настигать её всё чаще. С мальчиками всё было легко, но вот с Малфоем было всегда непросто, словно он специально с каждым разом повышал уровень сложности испытания, как в видеоигре. Гермиона поспешила за ним, позабыв про своё смущение, когда услышала женский вопль, а затем и парочку свистков, очевидно, от других парней. Остановившись как вкопанная, она увидела, что Драко развёл руки в стороны, стоя прямо напротив дверей в Большой зал, улыбаясь как довольный чёрт. ― Я проиграл спор и теперь прошу поприветствовать лучшего ловца нашего времени ― Гермиону Грейнджер, ― прокричал Малфой, бросая короткий взгляд на неё, застывшую в коридоре. Со стороны слизеринского стола послышались пошлые словечки как от парней, так и от девушек, что не сильно удивило её. Больше всего её раздражало, что некоторые гриффиндорки и когтевранки с пуффендуйками начали заинтересованно проходиться взглядами по телу Малфоя. Разозлившись на этого хорька, она быстро подлетела к нему, психуя от того, что он в который раз смог выкрутиться и всё обставить с выгодой для себя. Кинув ему собственные вещи, Гермиона отвернулась, давая натянуть хотя бы что-то на задницу. ― Ну что, довольна, Грейнджер? ― усмехнулся Драко, застёгивая молнию на брюках. ― О, я и не сомневалась, что тебе понравится, ― выплюнула Гермиона, не в силах обуздать свою непонятно откуда взявшуюся ревность. ― Теперь столько поклонниц появится. Малфой свёл брови на переносице, буквально пару мгновений над чем-то раздумывая. Но не прошло и нескольких минут, как он заулыбался с противной самоуверенностью. ― Грейнджер, не стоит так сильно ревновать. К тому же не забывай, что это было твоё желание, ― она уже приготовилась возмутиться или даже чем-нибудь ударить его, как он продолжил говорить, не обращая на неё внимания: ― Хотя, знаешь, я бы тоже ревновал, если бы ты позволила всей школе увидеть себя голой. Я, как ты знаешь, тот ещё собственник. Он щёлкнул её по носу, разворачиваясь на пятках, и как ни в чём не бывало вошёл в Большой зал, чтобы поужинать, оставив Гермиону со смешанными чувствами, но, более того, с пониманием, что: во-первых, она влюбилась в своего друга, а во-вторых, она была полной идиоткой, ведь придумала этот дурацкий спор, даже не зная, что хотела доказать Малфою. Грейнджер несчастно вздохнула, осознавая, как сильно облажалась. Как сильно села в яму, не представляя, что теперь делать со своей жизнью.

***

Драко прожевал тост, едва не поперхнувшись, когда Блейз ударил его по плечу, приветствуя. Кивнув ему, он продолжил завтракать, пытаясь найти взглядом Грейнджер, потому что обычно она старалась не пропускать утренний приём пищи, а сейчас куда-то запропастилась. Недовольно нахмурившись, Малфой сделал глоток тыквенного сока, думая, что следует поговорить с ней о таком безответственном отношении к своему здоровью. Он вообще давно заметил, что если дело касалось неё самой, то она становилась до ужаса рассеянной и забывчивой. Но зато, когда нужно было кого-то спасти или чему-то научить, то прибегала ни свет ни заря, лишь бы поскорее начать. ― Блейз, ты не видел Грейнджер? ― спросил Драко, повернувшись к другу, который никак не мог оторваться от Дафны, постоянно трогая её волосы и целуя лицо. Драко закатил глаза, чувствуя, что его уже начинает подташнивать от этих нежностей, хотя день только начался. Забини посмотрел на него растерянным взглядом, не сразу поняв, о чём спрашивал Малфой. ― Да нет вроде, когда шёл сюда, она не попадалась мне на пути, ― он пожал плечами, снова возвращая внимание своей девушке, не зная, что заставил его начать ещё сильнее переживать. Да где она шляется? Он прекрасно осознавал, что Гермиона могла и проспать, и просто задержаться в башне Гриффиндора, например, но всё равно ему было не по себе, когда она не была у него перед глазами. Драко понимал, что это можно назвать даже какой-то одержимостью, но ничего не мог с собой поделать, ведь знал, какой иногда доверчивой и наивной может быть Грейнджер. Конечно, она могла постоять за себя, и в школе уже давно всё спокойно, поэтому причин так паниковать нет, но, несмотря на успокаивающие доводы, он всё больше хмурился, смотря на двери, ведущие на выход из Большого зала, чтобы сразу заметить девчонку. Он так и не дождался её. Драко наскоро позавтракал и захватил с собой яблоко и грушу, чтобы она смогла перекусить, когда он наконец-то найдёт её. Было лишь одно место, куда она могла отправиться спозаранку. Быстро подойдя к библиотеке, Малфой вошёл в помещение, оглядываясь в поисках Гермионы. Не заметив её, он решил пройтись вдоль стеллажей, чтобы точно исключить это место из списка, где стоит поискать её. Был ещё вариант ― возможно, она тренируется на поле, но в последнее время снегопады усилились, поэтому вряд ли Грейнджер стала бы отмораживать себе задницу. Даже его игру с Пуффендуем перенесли, что накладывало определённый отпечаток на его настроение. Драко уже хотел поскорее попасть в финал, но барсуки выиграли у орлов пару недель назад, и теперь становилось непонятно, кто в итоге будет сражаться за кубок со львятами. Конечно, он ставил на их команду, но, учитывая, как в этом году пуффендуйцы начали играть, появлялись небольшие сомнения, которые его всё никак не покидали. Пройдя в самую дальнюю часть библиотеки, Драко услышал знакомый смех и улыбнулся, уже думая, что скажет ей, когда повернёт за угол. Спрятав руки в мантию, он преодолел расстояние до необходимого поворота и замер как вкопанный, переставая видеть хоть что-то из-за злости. Какой-то ублюдок зажимал Грейнджер, не давая ей вырваться. Малфой подлетел к нему и со всей силы ударил в челюсть, отчего тот отлетел на пару метров, с выражением боли на лице прижимая ладонь к месту удара. Гермиона что-то крикнула ему, но он проигнорировал, снова наступая на будущего смертника, когда она встала у него на пути, загораживая какого-то гриффиндорца. ― Драко, немедленно успокойся! ― громко сказала она, отрезвляя его. Малфой мотнул головой, теперь понимая, что она не выглядела сопротивляющейся или напуганной. Он сглотнул, видя, как Гермиона хмурит брови, очевидно, не догадываясь, почему он напал на её предполагаемого кавалера. ― Я думал, он лез к тебе, ― выдавил Драко, чувствуя, как сердце замирает от удара. Грейнджер приоткрыла рот и обернулась, посмотрев на охотника из команды по квиддичу, извиняясь одним взглядом. Взяв себя в руки, она постаралась собрать мысли в кучу, чтобы всё объяснить. ― Драко, это Джастин, ― она решила начать со знакомства, но оно не требовалось, потому что Малфой буравил её странным взглядом, не показав ни единой эмоции. ― Он позвал меня на свидание. Он правда не лез ко мне, как ты выразился. Гермиона резко выдохнула, боясь поднять на него глаза. Она завела прядь волос за ухо, ощущая, как воздух вокруг неё изменился, будто пропитался невысказанной болью. Наконец-то набравшись смелости, она робко взглянула на друга, не видя на его лице хоть какого-то изменения. Она догадалась, что он применил окклюменцию, как делал всегда, когда чувствовал боль в груди или когда просто не знал, как иначе защитить себя. Грейнджер несколько раз моргнула, делая к нему шаг навстречу, но он даже не пошевелился, лишь впился холодным взглядом в Джастина, который уже боялся хоть как-то двинуться. Взгляд Малфоя напоминал целый водоворот противоречивых чувств, будто там сконцентрировалась целая буря неизвестного содержания, куда путь запрещён под любым углом. ― Драко, всё в порядке? ― неуверенно поинтересовалась она, пытаясь взять его за руку. ― Всё отлично, Грейнджер, ― в своей привычной манере усмехнулся он, складывая руки на груди, не давая ей возможности коснуться его ладони. ― Я, наверное, пойду, сама знаешь, что сегодня день насыщенный. ― Драко… ― она шагнула к нему, желая хоть что-то объяснить, потому что видела, что он закрылся от неё. Полностью. Снова становясь тем, кого Гермиона терпеть не могла около шести лет. ― Развлекайся, Грейнджер, ― хмыкнул Малфой, бросив свой последний взгляд даже не на неё, а на Джастина. ― Удачи. Драко взмахнул мантией напоследок, оставляя их одних. Она зажала рот рукой, пытаясь не дать себе разреветься от того, что всё испортила своими же руками. Гермиона и предположить не могла, что он узнает о её свидании, но теперь всё окончательно пошло прахом. Грейнджер думала, что стоило хотя бы попытаться понять, действительно ли она влюбилась в Малфоя, чтобы потом не чувствовать себя полнейшей идиоткой, когда решилась бы сказать ему об этом. Подразумевалось, что они с Джастином просто посидят в «Трёх мётлах», поболтают, возможно, она позволит ему поцеловать её в щёку, но не более того. Но теперь в глазах Драко всё выглядело так, будто ей приспичило закрутить роман. ― Эм, Гермиона, всё хорошо? ― с искренним любопытством спросил Джастин, кладя руку ей на плечо. Даже это лёгкое прикосновение вызывало в ней странные эмоции, которые априори не могли быть симпатией именно в романтическом смысле. Она хотела скинуть его руку, но сдержалась, понимая, что Джастин вообще ни в чём не виноват. Если кто и виноват, то только она сама. ― Всё хорошо, не переживай, ― Грейнджер посмотрела на него, стараясь улыбнуться, а не выдавить грустный оскал. ― Просто очень неожиданно всё получилось. ― Не то слово, я даже подумал, что он меня убьёт, ― коротко рассмеялся Джастин, видя, что она теперь не сильно настроена на веселье. ― Что ж, тогда как и договорились ― в субботу в два. ― Да, увидимся в субботу, ― прошептала Гермиона, про себя радуясь, что он оказался таким понимающим человеком и поспешил оставить её одну. Она расстроенно провела руками по щекам, зная, что теперь точно не сможет выдержать того напряжения, которое резко свалилось на неё. Повесив сумку на плечо, Грейнджер вышла из своего укрытия, заметив на полу яблоко и грушу ― два её любимых фрукта. Про это знали всего пару человек, и лишь один сейчас находился в школе. Лишь один мог бы попытаться накормить её, когда она вновь забыла сделать это сама. Прислонившись плечом к стеллажу, Гермиона сползла на пол и заплакала, боясь, что Малфой начнёт игнорировать её. Она догадывалась, что их отношения медленно выходят за рамки дружбы, но, видимо, всё пропало безвозвратно из-за одной её ошибки.

***

Она опрокинула в себя стопку текилы, морщась от не самого приятного вкуса, пытаясь быстрее откусить немного лайма. По ушам била музыка и голоса ребят, но Гермиона старалась не обращать на это никакого внимания, просто напиваясь в ноль. Рядом с ней освободилось место, когда Невилл вскочил, чтобы помочь Парвати открыть очередную бутылку шампанского. Поэтому Гермиона чуть удобнее расположилась на мягкой мебели, ставя локоть на подлокотник дивана, слегка вытягивая ноги. Они отмечали свой проигрыш в последнем матче по квиддичу и то, что впервые за семь лет отдали кубок змеям. Не то чтобы она сильно расстроилась, просто казалось, что когда это случится, то она будет поздравлять другого человека, который как никто заслужил возможность искупаться в лучах временной славы. Драко с ней не разговаривал с того момента, как увидел её обнимающейся с парнем в библиотеке. Он игнорировал все письма, которые она ему отправляла. Не обращал внимания, когда она пыталась заговорить с ним при всех, отчего даже Забини начал сочувственно на неё поглядывать, когда сам Малфой, видимо, стал считать её пустым местом. Это так злило. Просто до невозможности. Потому что эта сволочь начала встречаться с Асторией Гринграсс, причём именно тогда, когда Гермиона облажалась по всем фронтам. В тот день, когда она отправилась в Хогсмид с Джастином и позволила ему поцеловать себя, к сожалению, не в щёку, а в губы, их, разумеется, увидел Драко. Она растерялась, желая поговорить с ним, но Малфой только приподнял свои чёртовы брови, начиная свою дурацкую игру, которая продолжалась уже три месяца. Постепенно наступала пора сдавать экзамены, а Грейнджер могла думать только о том, что испортила дружбу и возможные отношения с человеком, в которого она была как дура влюблена. Вся эта ситуация окончательно добила её, когда она впервые увидела, как слизеринец целуется с Асторией посреди Большого зала. Выбежать со слезами на глазах она не могла, поэтому сделала вид, что ничего не заметила, продолжая поедать свой обед. Но сочувствующие взгляды Джинни, Невилла и даже Блейза невероятно бесили и заставляли чувствовать себя ещё более несчастной, чем можно было представить. Так что седьмой курс, который она планировала провести спокойно и расслабленно, получился полной противоположностью, словно насмехаясь над её желаниями. Гермиона наполнила свою рюмку ещё одной порцией текилы и уже почти не морщилась, когда за секунду опрокинула ту в себя. Закрыв один глаз, она не сразу поняла, кто к ней подсел, и Грейнджер, взглянув через плечо, фыркнула, опустив голову на подлокотник дивана, не в силах держать её прямо. ― Гермиона, ты чего такая убитая? ― с радостной улыбкой на губах спросила Джинни, медленно потягивая пиво, которое тайно пронесли мальчишки с их факультета после отбоя. ― Мы вроде проиграли кубок, нет? ― вяло проговорила она, смотря на переливы огня в камине, вспоминая, как они сидели с Малфоем в библиотеке часами напролёт, постоянно обсуждая какие-то вещи, которые были интересны только им. ― Ой, подумаешь, ― фыркнула рыжая, откидывая половину волос через плечо. ― Кубок не самое главное, к тому же в этом году слизеринцы действительно заслужили его. А ты знаешь, что я такие вещи говорю редко, ― немного пьяно высказалась Джинни, не давая себе покачиваться. ― И даже Малфой сегодня меня поразил. Он стал таким профессионалом. Я не удивлюсь, если он захочет попробовать себя на международной арене. Я буду даже не против сыграть с ним ещё раз. Уизли покачала головой, не веря, что сказала столько хороших слов в сторону хорька, пока не поняла, что в итоге ляпнула. ― Мерлин, Гермиона, прости, ― виновато пробормотала она, опуская голову на плечо подруги, которая едва сдерживала слёзы. ― Я просто вообще перестала себя контролировать. Ты же знаешь, что мне пить нельзя. Я становлюсь находкой для шпиона. Грейнджер улыбнулась сквозь слёзы, зная, что поздно реветь и жалеть себя. Нужно было раньше действовать и пытаться что-то менять, но она предпочла устроить какие-то проверки собственным чувствам, в итоге сделав гораздо хуже для обеих сторон в этой ситуации. Только кто же знал, что Драко так быстро сможет выбросить из памяти три месяца их дружбы, которая начала стремительно меняться, но всё равно продолжала греть сердце, особенно когда это больше всего требовалось. Лично она не могла забыть ни на секунду, как хорошо им было вместе, но ему, видимо, подобные вещи не казались чем-то важным, раз теперь он даже не желает смотреть ей в глаза. Кажется, что Малфой просто обманывал её, притворяясь другом. Знать бы ещё причину, почему он так делал. Может, всё упиралось в какую-то выгоду? ― Всё нормально, Джинни, правда, ― Грейнджер сморгнула слёзы, наливая себе новую порцию алкоголя. ― Нужно просто ещё немного времени, чтобы переварить всё это. Уизли не знала, как ей помочь, поэтому лишь обняла её, надеясь показать, что она не одна. Но Гермиона и так была в курсе, что у неё есть замечательные друзья и родители, которые смогли вспомнить её. Но, к сожалению, когда у нас появляется на пути человек, отличающийся от всех остальных, и становится невероятно важным, мы почему-то перестаём в полной мере ценить то, что имеем. И она знала, что у неё сейчас как раз такой этап, который необходимо просто пережить, чтобы начать двигаться дальше. Так что она перестала корить себя за свои слабости, понимая, что потом станет только сильнее, нужно лишь забыть о своём всемогуществе, которое, как нам кажется, у нас есть, и немного проплыть по течению. Гермиона всхлипнула, отстраняясь от Джинни, больше не в силах лить слёзы, когда все остальные веселятся и готовятся отправиться во взрослую жизнь. ― Я пойду немного прогуляюсь, остужу голову, ― она наклонилась к рыжей, чтобы не пытаться перекричать шум, и медленно поднялась с мягкого и тёплого дивана, так манящего к себе. ― Уверена, что всё будет в порядке? ― с огромным сомнением в глазах поинтересовалась Уизли, не давая Грейнджер свалиться на пол, когда она чуть сильнее покачнулась. Гермиона махнула рукой, чтобы не отвечать, и покинула гриффиндорскую башню, обхватив себя руками, не спеша переставляя ноги, наслаждаясь весенней прохладой в замке. Она закрыла глаза и на мгновение остановилась, пытаясь запомнить, как ощущался воздух Хогвартса в это время года, чтобы потом, после десяти лет взрослой, суматошной жизни, с удовольствием вспоминать его. На удивление, её не пугала перспектива оставить школу в прошлом и начать двигаться по другому пути, хотя знала, что некоторые из однокурсников действительно боятся покинуть их комфортный и привычный мир. Гермиона относилась к подобному спокойно, может быть потому, что уже сталкивалась с настоящими и пугающими испытаниями, которые не только закалили характер, но и позволили точно понять, чего хочется добиться. К чему стремиться в будущем. Передёрнув плечами от холода, она возобновила шаг, понимая, что если не будет двигаться, то точно замёрзнет, из-за чего потом придётся провести как минимум один день в лазарете. Она не любила болеть, поэтому постаралась заставить себя не сильно долго гулять по коридорам, чтобы избежать возможной простуды. Грейнджер наслаждалась каждой минутой, проведённой наедине со своими немного пьяными мыслями. Она усмехнулась, когда подумала, что все люди одинаковые, потому что начинают ценить самое дорогое только тогда, когда находятся в шаге от потери этого. Гермиона кашлянула, чувствуя, как холодный воздух пощекотал горло, и сразу услышала какое-то копошение, замерев на месте. Она прижала руку к груди, чтобы сердце не так сильно выдавало её присутствие, но это, разумеется, не помогло, потому что, когда рядом послышались шаги, Грейнджер отступила и, запутавшись в собственных ногах, упала прямо на задницу именно в тот момент, когда показалась белоснежная макушка. Господи, ну конечно. Разве могло быть по-другому. ― Чёрт, ― буркнула Гермиона, закатывая глаза, чувствуя, что ладони немного саднит из-за её неаккуратного падения. ― Грейнджер, что ты здесь делаешь? ― удивлённо спросил Драко, откидывая отросшую чёлку со лба. ― Учусь, представляешь, ― саркастично отрезала она, медленно вставая на колени и опираясь о стену, чтобы подняться на ноги. ― Представляю, ― прошептал Малфой, опуская взгляд на бутылку в своих руках, и Гермиона только сейчас поняла, что впервые за три месяца оказалась с ним наедине. Она опустила глаза, чувствуя себя до ужаса неловко, особенно когда её начало слегка подташнивать. Прикрыв ладонью рот, она зажмурилась и задышала чаще, чтобы её не вырвало прямо на дорогие ботинки Драко. Он нахмурился, внимательно наблюдая за её состоянием. Малфой прикоснулся к ней, оставляя руку на плече. ― Грейнджер, с тобой всё в порядке? ― тихо спросил он, выглядя по-настоящему встревоженным, отчего Гермиона даже на мгновение растаяла из-за его близости, но постаралась взять себя в руки. ― Подташнивает и голова кружится, ― выдавила она, моргая, чтобы прогнать пелену с глаз. ― Я смотрю, Гриффиндор забыл, что проиграл, да? ― с лёгкой и спокойной улыбкой произнёс Малфой, и её сердце забилось в два раза чаще. ― Тебя проводить? ― Не надо, я сама, ― буркнула Гермиона, резко отходя от него на парочку шагов. Внезапно она вспомнила все эти три месяца, из-за которых страдала и ревела по ночам в подушку. Вспомнила, как застукала его целующимся со своей девушкой. Она всё вспомнила и захотела сделать ему также больно, хоть чуть-чуть, и это было заслуженно. ― Обойдусь без твоей помощи. Драко закатил глаза, смотря, как она топчется на месте, не в силах вспомнить, в какую сторону ей нужно идти. Она растерянно оглянулась по сторонам, обхватив себя за плечи. Но минута забавной забывчивости прошла, и Грейнджер вскинула подбородок, упрямо поворачивая направо, и медленно пошла в гостиную, боясь, что в любую минуту может растянуться на полу. Малфой не мог смириться с тем, что Гермиона игнорирует его, поэтому он просто последовал за ней, чтобы подстраховать, если это понадобится. Он видел, что она сильно перепила, а значит, на утро может ничего и не вспомнить, так что у него был хоть небольшой шанс побыть с ней наедине. Она старалась изо всех сил не обращать внимания на раздражающе-тихие шаги Драко, но ничего не могла с собой поделать. Грейнджер резко остановилась, впиваясь в него рассерженным взглядом. ― Может, хватит за мной идти? ― выплюнула Гермиона, чувствуя, как холод, проникающий под одежду, всё сильнее давит на грудную клетку, будто хочет заморозить все внутренности, а особенно сердце. Грейнджер была бы не сильно против, потому что потом появилась бы надежда, что она не будет так жутко тупеть в присутствии Малфоя, что ужасно её злило, но бороться со своими глупыми чувствами у неё не осталось сил. Парадокс. ― Может, не стоило так напиваться? ― ехидно осведомился он, вскидывая бровь. ― Ты на ногах еле стоишь. Правда думаешь, что я позволю тебе в таком состоянии шляться по замку, чтобы ты наткнулась на каких-то придурков или на острый угол? ― Драко покачал головой и усмехнулся. ― Нет. ― Почему-то последние три месяца тебя вообще не волновало, жива ли я! ― прорычала она, даже не сразу поняв, что произнесла, выкрикнув свою боль ему в лицо, которое виновато застыло. Она отшатнулась от него, мечтая убежать подальше, но ноги замерли на месте, словно предавая хозяйку, заставляя её услышать правду, чтобы потом было проще или забыть, или отпустить. ― Грейнджер, я… ― он сделал шаг, но она испуганно отскочила на два, вытягивая руки вперёд, не давая коснуться себя. ― Нет! Не смей! ― её крик разрезал тишину, словно это ничего не стоило, но на самом деле Гермиона ощутила, как смена обстановки подействовала на её лёгкие, медленно лишая кислорода. Малфой послушно замер от её крика, смотря так проникновенно и нежно, что она фыркнула, не осознавая, что всё равно поддаётся ему, как бы не старалась утверждать обратное. ― Ты встречаешься с Асторией, Драко, ― ядовито сказала она, складывая руки на груди, защищаясь. ― Какое отношение это имеет к нашей дружбе? ― со странной интонацией, которую она не разобрала, уточнил Малфой, пряча руки в брюки. Так привычно, что у неё защемило сердце. ― Прямое, ― с вызовом бросила Гермиона, вскинув подбородок. ― Тебя ведь почему-то тоже задело, что я решила сходить на свидание. Интересно, почему? Малфой сжал челюсть, отчего под кожей забегали желваки, но он молчал и лишь смотрел на неё, будто видел через рентген, не давая шанса оставить себе хоть какие-то секреты, которые Грейнджер так долго хранила. Она покачала головой, понимая, что очень быстро протрезвела из-за их разговора, но внутри наоборот стало ещё хуже, чем было до этого момента. Словно её всё-таки стошнило, но вся гадость не вышла наружу, оставаясь тухнуть внутри, портя своим запахом недосказанности всё вокруг. ― Я провожу тебя, ― упрямо проговорил Драко, приближаясь к ней. ― Я же сказала… ― не успела Гермиона как-то возмутиться, как он неожиданно подхватил её на руки и пошёл в сторону гостиной Гриффиндора. ― Отпусти меня немедленно! ― она шипела, пытаясь извернуться, чтобы, наверное, шмякнуться на пол и расквасить себе нос, но Малфой игнорировал её попытки провернуть подобное. Грейнджер зло пыхтела, свернувшись калачиком у него на руках, не желая признавать, что жутко рада почувствовать его прикосновения. Она всегда порицала мужчин за их шутки в отношении женской логики, потому что ей казалось, что это всё стереотипы. Но, как выяснилось, не все стереотипы лгут. Ведь даже она сейчас говорила одно, но делала совершенно другое. Гермиона не хотела думать о том, что теперь точно может считать себя девушкой, потому что ведёт себя так, словно когда-то поклялась не подводить женский коллектив. Но с другой стороны, она не делала ничего плохого, просто немного тупила и противоречила самой себе. Этим хоть раз занимался каждый человек на планете. Может быть, девушки и делают это чуть чаще, но парни тоже недалеко ушли. Помотав головой, прогоняя эти мысли, Гермиона даже не заметила, что так уютно устроилась на плече у Малфоя, чувствуя себя потрясающе расслабленной и защищённой. Она хотела бы себе объяснить, откуда вообще взялись такие ощущения, но, разумеется, была не в силах, потому что чёртова природа человеческого тела всё решила за неё. Когда ты находишься возле предмета своего воздыхания, то шансы катастрофически малы на адекватное поведение и состояние. Как бы печально это не было, но факт налицо. Драко чуть крепче обхватил её за талию, сильнее прижимая к себе, и остановился возле портрета, ведущего в гостиную. Он бросил на неё аккуратный взгляд, словно проверял, спит она или нет, и, увидев, что Гермиона прекрасно бодрствует, не сдержал улыбку, спрашивая: ― Какой пароль? Она зависла. Конечно же, зависла. Да и кто бы остался в своём уме, когда на тебя так смотрит Малфой, будто у него на руках не простая Грейнджер, с которой у него складываются совсем непонятные отношения, а властительница мира. Гермиона всегда хотела, чтобы на неё смотрели именно так, и дождалась, но теперь во всей прелести ситуации появилась неотъемлемая ложка дёгтя. ― Бадьян, ― прошептала она, пряча лицо у Драко на груди, не замечая его довольного выражения лица. ― Боже, Грейнджер, кто у вас занимается придумыванием паролей? ― усмехнулся Малфой. Он произнёс пароль и медленно вошёл, слыша громкую музыку. ― Зато Невилл тоже его не забудет, ― пробормотала Гермиона, подозревая, что он уже не слушал её. Он замер на входе, слегка растерявшись от размаха праздника после поражения в сегодняшней игре. Грейнджер приподняла голову, чтобы показать ему путь в её комнату, как к ним подлетела вдрызг пьяная Уизли, весело хохоча, смотря на них слишком плутовато. ― Вы наконец-то сошлись? ― её вроде бы безобидный вопрос заставил Гермиону покраснеть до невозможности, а Драко быстро моргнуть, немного усиливая хватку на её талии, чтобы не уронить её. ― Нет, Джинни, ― отрезала она, кидая на подругу недобрый взгляд. ― Малфой просто помог мне не убиться по дороге. ― А, ну да, ― протянула рыжая, с жутко расширенными зрачками, и сделала очередной глоток пива. ― Тогда развлекайся, дорогой. Если что, все девочки твои. ― Очень смешно, ― процедила Грейнджер, резко спрыгивая с рук удивлённого Драко. Она схватила его за ладонь и повела в свою комнату. Поднимаясь по лестнице, которая раньше не пропускала мальчиков в комнаты девочек, Гермиона даже и подумать не могла, что когда-то будет вот так идти с Малфоем, сжимая его руку в своей, и наслаждаться этими ощущениями. Как только они переступили порог, она сглотнула, осознавая, что ей было не обязательно вести за собой Драко, раз она была вполне способна самостоятельно добраться до постели. Взглянув на него из-за плеча, Гермиона увидела, что он, кажется, подумал о том же самом. Он выглядел действительно поражённым внутренней обстановкой комнаты, смотря по сторонам. ― Сильно отличается от подземелий? ― она не сдержала улыбку, видя неприкрытое любопытство у него на лице. Драко хмыкнул, отпуская её руку, беря рамку с колдо, где она с Роном и Гарри машет в камеру на третьем курсе. Он несколько мгновений разглядывал фото, а потом медленно вернул его на место. ― У тебя очень хорошо поставлен удар. Я тогда ходил с разбитым носом несколько часов, пока не решился сходить к мадам Помфри, ― в голосе парня слышалась какая-то скрытая гордость за неё, на что Гермиона закусила губу, чтобы не повести себя как полная идиотка. ― Меня папа этому научил, но, думаю, ты сам знаешь, что заслужил свой сломанный нос, ― с лёгким игривым высокомерием парировала Грейнджер, чувствуя необъяснимую лёгкость в душе. ― Даже не стану спорить, ― хмыкнул Малфой, замирая от её взгляда. Они смотрели друг на друга несколько бесконечных секунд, словно если оторвутся, то мир моментально взорвётся, не оставив после себя абсолютно ничего. Гермиона не могла перестать думать, что невозможно сильно хотела поцеловать его всё то время, что они не общались. А если быть ещё честнее, то почти с начала их дружбы. До дрожи. До желания никуда не отпускать. До боли в груди. Так сильно. Поэтому она не знала, кто первым нарушил дистанцию и впился в губы другого так, будто от этого зависела их жизнь. Драко резко прижал её к себе, подхватывая под ягодицы, помогая запрыгнуть на себя, чтобы ему не мешала целовать её их разница в росте. Он сделал шаг в сторону и неожиданно упал вместе с ней на её кровать, нависнув сверху, чудом не придавив её. Гермиона обхватила ногами его торс, не давая отстраниться от себя, притягивая всё ближе. До такой степени, что между ними не осталось ни сантиметра расстояния. Она наконец-то позволила себе зарыться ладонью в его волосы, портя чертовски аккуратную причёску, испытывая от этого ненормальное удовольствие. Драко оторвался от её губ, начиная спускаться обжигающими поцелуями на шею, оставляя засосы, которые завтра проявятся во всей красе. Он сжал её грудь сквозь футболку с изображением льва Гриффиндора, посылая электрические импульсы по всему телу. Она что-то невнятно простонала, выводя Малфоя из такого прекрасного транса. ― Чёрт, чёрт, чёрт, Грейнджер, ― прошептал он в её губы, приподнимаясь на локтях, нависнув над ней, и посмотрел в хмельные во всех смыслах глаза. ― Мы должны остановиться. Ты пьяна и утром будешь жалеть. ― Бред собачий, ― фыркнула Гермиона, снова притягивая его к себе, начиная покусывать шею, отчего Драко застонал и зажмурился, чтобы не дать себе продолжить. ― Грейнджер, серьёзно, ― он коротко чмокнул её в губы, пытаясь достучаться и отвлечь от попыток раздеть его. ― Ты протрезвеешь и поймёшь, что это была ошибка. Мы друзья. ― Мы никогда не были друзьями, Малфой, ― твёрдо сказала она, несмотря на количество выпитого на вечеринке. ― Почти с самого начала я хотела общаться с тобой, но не как с другом. Я… ты мне сильно нравишься, понятно? Он замер, поражённым взглядом смотря на неё под собой, вынуждая начать краснеть под серьёзными и пробирающими глазами, которые уже несколько раз раздели её догола. Она посмотрела вниз, чтобы хоть как-то спастись от неловкости, как увидела его возбуждение, почувствовав ещё большую пустыню в горле. ― Ну что, мы всё выяснили? ― спросила Грейнджер, не зная, что делать и говорить, потому что, чёрт возьми, она оказалась в такой ситуации в первый раз. Драко не дал ей снова начать думать, соединяя их губы, понимая, что если Гермиона утром действительно пожалеет, то он никогда себя не простит за то, что в итоге не сдержался и воспользовался её состоянием. Но утешало, что он тоже был пьян, и это хоть немного, но оправдывало его перед самим собой. Пусть и на время. До утра. Малфой прикоснулся к голой коже её живота, начиная стягивать с неё футболку, оставляя в одном лифе голубого цвета. Гермиона почувствовала себя ужасно смущённой, потому что она не знала, что они окажутся с Драко в её спальне, и никак не подготовилась. Радовало хоть то, что она тщательно следила за гигиеной, но теперь Грейнджер поняла, что необходимо было обновить и нижнее бельё. Она попыталась прикрыться, но Малфой покачал головой, не давая ей этого сделать. Драко наклонился, целуя её грудь на стыке с бюстгальтером, покусывая кожу. Он сжал оба полушария в руках, заставляя её прогнуться в спине, не в силах сдержать стоны. Гермиона притянула его голову к себе, яростно врываясь языком в его рот, медленно приподнимая чёрную рубашку, в одной из которых Драко ходил постоянно, доводя её мысли до обжигающего состояния, особенно когда она видела, что не одна заглядывается на Малфоя в этом поганом куске ткани. Она быстро принялась вытаскивать пуговицы из петель, чудом сдерживаясь — ей так хотелось просто дёрнуть материю, не позволив чёрным надоедливым букашкам и дальше прятать от неё тело хозяина. Грейнджер выдохнула, проведя ладонью по его торсу, как никогда понимая, почему всем девчонкам так нравятся игроки в квиддич. В четырнадцать она была слишком молода, чтобы понимать такие вещи, но зато сейчас… Могла сполна насладиться прекрасным видом. Драко, кажется, больше не мог терпеть и резко начал стягивать с неё достаточно узкие джинсы, которые так противно застряли на бёдрах, вызывая у неё истеричный смех. Малфой лишь хмыкнул и что-то прошептал в её губы, оставляя голой под собой с удивительной скоростью, отчего Гермиона даже не успела ничего осознать. Она просто потянула руки к его брюкам, пытаясь справиться с ремнём, но ничего не получилось, из-за чего она едва не начала психовать. Тогда он помог ей своей успокаивающей улыбкой, которая не позволила ей думать о своей неловкости. Когда Драко поцеловал её, проводя языком по нёбу, вызывая всё новые стоны, Грейнджер неожиданно поняла, что сейчас должно произойти, и испуганно замерла, уставившись на Малфоя, как лань перед неминуемой смертью. Он взял её лицо в ладони, заметив перемены в её поведении, не давая отстраниться от него. ― Эй, что такое? ― нежным шёпотом спросил Драко, поглаживая её щеку, словно она была самым хрупким существом на планете. ― У меня это впервые, ― выдавила Гермиона, стесняясь того, что ей пришлось это сказать, смотря ему прямо в глаза. Конечно, она понимала, что ничего такого в девственности нет. Кто-то дорожит ею, кто-то ― нет. Это нормально. У всех разное отношение к сексу. И Грейнджер не относилась к монашкам, которые говорят, что нужно заниматься этим только после свадьбы. Каждый сам решит. Но просто она всегда хотела сделать это с человеком, которому будет доверять и, возможно, любить. Испытывать к нему хотя бы симпатию. И сейчас, оказавшись под Малфоем полностью голой, она ни о чём не жалела, даже наоборот — она знала, что так правильно. Так и должно было быть. Вот только Гермиону очень пугала его возможная реакция, но Драко просто поцеловал её, ничуть не показывая свой страх облажаться и всё испортить. ― Всё хорошо, ― тихо произнёс он, немного раздвинув её ноги и соединив их лбы, чтобы не дать ей отвести глаза от своего лица. ― Ты ведь знаешь, что может быть больно? ― Гермиона кивнула, обнимая его за спину, касаясь кончиками пальцев мягких волос на затылке. ― Грейнджер, я постараюсь всё сделать аккуратно, хорошо? Только не волнуйся. ― Я правда не волнуюсь, ― честно призналась она, ни капли не соврав. Гермиона вообще не нервничала, только переживала, что небольшая и короткая боль может всё испортить, хотя и эти мысли практически сразу перестали её мучить. ― Я очень рада, что это ты. Драко вздохнул и зажмурился, пряча лицо у неё на шее, оставляя короткий поцелуй возле ключицы. ― Пожалуйста, пока ничего подобного не говори, потому что тогда я правда не продержусь дольше минуты, ― с внутренним огорчением на свою предполагаемую выдержку прошептал Малфой, заставляя Гермиону трогательно улыбнуться и найти его губы, чтобы выразить хотя бы поцелуем всё то, что она испытывает к нему. Драко удобнее устроился на ней, поглаживая внутреннюю сторону бедра, успокаивая нежными движениями. Он в последний раз посмотрел ей в глаза, прежде чем толкнулся, полностью входя в неё, заставляя на мгновение зажмуриться от неприятного жжения. Она выдохнула, стараясь расслабиться, чувствуя, как напряжена его спина. Гермиона улыбнулась, ощущая, как он оставляет поцелуй у неё на щеке, спускаясь на шею, сжимая грудь в ладонях, надавливая на соски. Застонав от контраста, Грейнджер поднялась к нему, целуя в губы, покусывая их, окончательно потерявшись в ощущениях, которые дарил ей Малфой. Он снова толкнулся чуть сильнее, чем в первый раз, проверяя, как она принимает его, и не сводил с лица Гермионы голодного взгляда. ― Всё хорошо, ― прошептала она, не сдерживая стоны, когда Драко взял неспешный ритм, толкаясь в неё, вынуждая откинуть голову назад, захлёбываясь воздухом. Малфой сильнее сжал её бедро и закинул его себе на согнутый локоть, меняя угол проникновения, с трудом сдерживаясь от желания кончить прямо сейчас. Грейнджер так плотно обхватывала его, что казалось, будто она была рождена специально для него, полностью подчиняя себя. Драко уткнулся в её плечо, постепенно набирая скорость. Он опустил руку на клитор, надавливая на чувствительную горошину, заставляя Гермиону вцепиться в его спину ногтями, от которых остались царапины в форме полумесяца. Он недовольно зашипел, но ничего не сказал, видя, что она вообще не отдаёт отчёт своим действиям, закатывая глаза от чувства наполненности. Немного замедлившись, Малфой закрыл глаза, покручивая между пальцев её соски, не давая себе возможности так позорно кончить. Он снова поцеловал её, глубоко проникая языком в рот, ловя стоны Грейнджер, которые подстёгивали его двигаться дальше и держаться, не позволяя думать только о своём удовольствии. Драко резко толкнулся, срывая чуть ли не крик с губ Гермионы, отчего она распахнула глаза, впиваясь своими шоколадными омутами прямо ему в сердце, сжимая его в тисках. Малфой сильнее надавил на клитор, понимая, что больше не продержится, и кончил, упав на неё и придавив её своим телом. Он поднял голову и поцеловал её в лоб, зная, что не довёл дело до конца, поэтому снова опустил руку вниз, пальцами проникая во влагалище, собирая смазку, делая первый толчок. Гермиона покраснела, пытаясь отвернуться, но Малфой поймал её лицо за подбородок, желая дать понять, что не нужно стесняться нормальных вещей в сексе. ― Расслабься, Грейнджер, ― он клюнул её в щёку, интенсивнее потирая клитор, видя, что она уже очень близко. ― Драко, ты… всё нормально, ― она попыталась убрать его руку, чувствуя себя невероятно неловко, но он резко припечатал её ладони к кровати, обхватив запястья, чтобы продолжить начатое. Он выдохнул, заметив, как она зажмуривается и выгибается ему навстречу, совсем забыв о своих комплексах или каких-то других проблемах, которые не давали ей полностью отдаться чувствам. Гермиона открыла глаза и застонала, падая спиной на кровать, понимая, что ощущает себя, как желе. Малфой лёг рядом с ней, притягивая к себе, целуя в висок. Он зарылся носом в её катастрофу на голове, постепенно проваливаясь в сон, пока Грейнджер смотрела на его трепещущие ресницы, радуясь, что они наконец-то всё выяснили и тот подвешенный мир, в котором она пребывала последние три месяца, канул в лету.

***

Гермиона сладко потянулась во сне, чувствуя потрясающую негу во всём теле. Лишь неприятное покалывание между ног выдавало то, что произошло здесь вчера вечером. Она повернулась на другой бок, с закрытыми глазами проводя ладонью по другой половине кровати, понимая, что не может найти Малфоя. Немного приподнявшись, она приоткрыла один глаз, увидев, что Драко действительно нет и она одна лежит в своей постели, хотя точно помнила, что засыпала с ним, пристроившись у него на плече. Ничего не соображая, Грейнджер прижала одеяло к груди, замечая, что Джинни и другие её соседки по комнате спят в своих кроватях так, будто не делали этого как минимум пару дней. Парвати, кажется, даже чуть-чуть похрапывала. Спустив ноги на пол, она встала, завернувшись в одеяло, и направилась в ванную. Тихо постучав, она прислушалась, надеясь услышать шум воды или голос Малфоя, но, повернув ручку и распахнув дверь, Гермиона увидела лишь пустоту. Нахмурившись, она подошла к кровати Джинни и села на край, слегка толкнув подругу в плечо, чтобы разбудить. Уизли что-то пробормотала в подушку, повернув голову в другую от Грейнджер сторону, сладко причмокнув губами во сне. Гермиона сильнее дёрнула её за руку, заставляя резко начать озираться по комнате, словно не понимая, где та находится. ― А, это ты, ― буркнула рыжая, снова падая на матрас, закрыв глаза. ― Джинни, пожалуйста, скажи, где Малфой? ― обеспокоенно прошептала она, пытаясь всеми силами не начать паниковать и сосредоточиться, чтобы холодный трезвый разум её не подвёл. Но, к сожалению, всё получилось с точностью да наоборот — казалось, что мозг поработил Гермиону, заставляя её придумывать самые безумные вещи, к которым даже Драко никак не мог иметь хоть какое-то отношение. Тряхнув головой, она ущипнула Джинни под ребром, вынуждая ту открыть один глаз и уставиться на подругу почти как на врага. ― Малфой? А он тут был? ― несчастно простонала Уизли, снова надеясь отправиться в царство Морфея. ― А во сколько ты вернулась? ― напугано спросила Грейнджер, игнорируя абсолютно сонное состояние подруги. ― Джинни, во сколько ты вернулась с вечеринки? ― Ах, ну… ― протянула Уизли, вообще ничего не понимая, мечтая, чтобы её поскорее оставили в покое. ― Ну, может, в пять утра. Я не помню… Я очень хочу спать… ― Конечно, ― прошептала Гермиона, возвращаясь в свою кровать, осознавая, что Драко, по всей видимости, ушёл сразу же, как они закончили заниматься сексом. Она вздохнула, набирая в грудь побольше воздуха, не позволяя себе плакать из-за такой мелочи, как парень, который является полным придурком и мудаком. Но слёзы всё равно полились из глаз, полностью подтверждая одно известное выражение. Все бабы дуры. И спорить с ним показалось просто бесполезно, потому что Гермиона, видимо, была самой настоящей дурой, раз на секунду поверила, что Малфой действительно хотел с ней быть. Но потом она вспомнила, что он, вроде как, встречался с Асторией, что лишь подтверждало её мысли касательно его верности и умения состоять в нормальных отношениях. Грейнджер фыркнула, проводя руками по щекам, убирая позорную влагу. Она упала на кровать, свернувшись в позу эмбриона, и просто пялилась в стену, дав себе полчаса на самобичевание, чтобы потом снова встать и вернуться в строй, ведь она обязательно в ближайшем будущем выкинет Малфоя из головы.

***

Драко раздражённо зарылся ладонью в волосы, ища Грейнджер уже несколько часов. Он подозревал, что она либо прячется от него, либо ещё не покидала башню Гриффиндора. Последняя мысль показалась действительно неплохой, но, решив сначала посмотреть везде, где только можно, Малфой подумал, что лучше оставит комнату Гермионы на потом, чтобы тогда уже точно знать, что она именно там. Он так злился на мать, потому что она попросила явиться его домой в самый неподходящий момент. Из-за этого он позволил себе сорваться на неё, хотя и знал, что это незаслуженно. Просто Драко догадывался, что конкретно могла подумать Гермиона, если уже проснулась и увидела, что его нет там, откуда он ушёл в третьем часу ночи. Но кто же знал, что именно сегодня Люциус захочет, чтобы единственный сын подписал его завещание, потому что в последнее время чувствовал себя неважно. Малфой, наверное, больше всего злился как раз-таки на отца, ведь не горел желанием видеть его. Конечно же, Люциуса не волновали такие вещи, как дела сына. Он предпочитал, чтобы Драко делал всё так, как хочется главе их славного семейства. Малфой ненавидел, когда отец смотрел на него свысока, прямо заявляя, что он ещё слишком молод, чтобы принимать самостоятельные решения, важные для собственного будущего. Засыпая с Грейнджер в своих руках, Малфой был как никогда счастлив, и он надеялся, что утром проснётся раньше неё и сможет разбудить её, чтобы быть тем, кого она увидит первым после пробуждения. Невероятно слащаво, но он ничего не мог поделать с чувствами, которые она вызывала в нём, хоть и понимал, что иногда превращается в ужасного слюнтяя, заглядываясь на Гермиону. Более того, Драко всегда презирал подобное поведение не только со стороны представителей мужского пола, но и женского, и теперь посмотрите на него сейчас. Это не иначе, как наказание за все его слова в адрес Забини, который выглядел как щенок, разглядывая Дафну, пока она не видит. Это точно был чёртов закон бумеранга во всей красе, чему Драко почти не радовался. Но ему было невероятно приятно смотреть на Грейнджер, которая не обращает на него внимания, потому что слишком занята чтением или написанием очередного эссе. Он знал, что, возможно, меняется слишком радикально, когда речь заходит о Гермионе, но дело в том, что, несмотря на понимание ситуации, ему не хотелось ничего менять. Так что он просто смирился и принял свою постоянную тупость в компании Грейнджер. И теперь сама мысль, что она решила, будто для него ничего не значит то, что произошло между ними ночью, доводила его до безумия. Если бы он мог поседеть за ночь из-за страха — это бы произошло моментально. Библиотека встретила его пустотой и холодом. Раннее утро субботы, когда половина студентов отсыпалась после жуткой попойки, лишь сильнее подчёркивало то, что скоро беззаботная жизнь закончится и придётся забыть о подобных дурачествах. Наступит время, когда нужно будет выбрать семью или работу, оставив развлечения и встречи с друзьями на втором месте. Это не плохо, просто нужно понимать, что ничто не вечно, а различные вечеринки, в конце концов, не самое главное в жизни. Драко сжал пальцами переносицу, осознавая, что, скорее всего, она до сих пор спит или же проснулась, не понимая, куда он пропал. Ему хотелось заорать на всё помещение, но в самый последний момент перед глупостью Малфой услышал шелест страниц там, где обычно никого никогда не было. Пройдя вдоль стеллажей, Драко облегчённо выдохнул, видя перед собой знакомые до боли кудри, которые были сегодня заплетены в высокий хвост, открывающий тонкую шею. Он пытался понять, стёрла ли Грейнджер его следы со своего тела, но этому сильно мешала простая бордовая водолазка, словно подчёркивающая принадлежность её к факультету львят. ― Я думал, ты ещё будешь спать, ― протянул Малфой, замечая, как сильно спина Гермионы напряглась и выпрямилась, словно готовилась отправиться в космос. ― Грейнджер, я… ― Можешь не утруждаться, ― холодно процедила Гермиона, резко переворачивая страницу в книге. ― Ничего сверхъестественного не произошло. Драко нахмурился, не понимая, какого чёрта она городит всякую чушь. Он покачал головой, пытаясь угнаться за её мыслями, и пришёл к выводу, что она, очевидно, решила, что он просто трахнул её и ушёл. Ему стало так тошно, что она могла подумать о нём в таком ключе, но потом он вспомнил, что действительно делал в прошлом так не раз, а сейчас подобным образом поступил и с Грейнджер, хоть у него и была весомая причина уйти. Вздохнув, он сел с ней за один стол, не давая встать, когда Гермиона попыталась сделать это, схватив её за локоть. ― Не трогай меня, ― прошипела она, походя на злобную мегеру. Только сейчас у него появилась возможность увидеть её слегка опухшие глаза, которые она, по всей видимости, пыталась скрыть при помощи заклинания. Но, кажется, Грейнджер позволила себе рыдать и здесь, раз следы слабости и обиды были свежими. Он зажмурился, удобнее перехватывая её ладонь, сжимая её пальцы, чтобы она не вырвалась. Гермиона недовольно простонала и отвернулась, подпирая подбородок кулаком, сжав зубы от злости и боли в груди. ― Грейнджер, я знаю, что ушёл тогда, когда этого не следовало делать, но так было нужно, ― прошептал Драко, наклоняясь ближе к ней, целуя плечо Гермионы скрытое тонкой тканью. Но она дёрнулась, словно хотела скинуть с себя его прикосновения. Лишь когда он закончил говорить, до него дошло, как банально и тупо звучит подобное оправдание, но рассказать правду ему стыдно, потому что Люциус снова начал контролировать каждый шаг сына, сделанный за последние полгода, в том числе и в личной жизни. Каким-то образом Люциус узнал, что сын начал общаться более близко с Гермионой, пользуясь этим, конечно же, в своих целях. Люциус везде видел возможность воспользоваться ею, чтобы восстановить их статус в обществе, только вот забыл спросить о желаниях сына. А Драко молчал и кипел, понимая, что даже если Грейнджер официально станет его девушкой, то мать и отец увидят в этом совсем другой смысл, возможно, не забыв сказать об их плане Гермионе, что окончательно отвратит её от него. Он так просто и глупо боялся, что не справится с этим давлением, что был готов потерять всё ещё до того, как счастье пришло в руки. Чёртовы отношения с Асторией были попыткой хоть немного узнать свою будущую жену, но хватило и пары дней, чтобы понять, что узнавать там нечего. Разумеется, Астория, наверное, была умной, интеллектуально образованной и красивой, но ему было до ужаса неинтересно разбираться в её секретах и особенностях, потому что всё внимание было сконцентрировано на совершенно другой девушке. ― Я ушёл, потому что мой отец захотел обсудить со мной и мамой завещание, ― выдавил Драко, уже представляя, что Грейнджер фыркнет и не станет слушать его жалкую попытку побыть хоть немного откровенным. Но Гермиона удивлённо посмотрела на него, слегка приоткрыв рот, напоминая Малфою, как он облизывал её губы чуть больше, чем пару часов назад. Сведя брови на переносице, она кивнула, показывая, что слушает, вызывая у Драко облегчённый стон, который он не смог сдержать. Прокашлявшись, он провёл рукой по волосам, другой крепче стискивая ладонь девушки, боясь её отпустить. ― Ему было важно посвятить меня во все детали получения завещания, ― он усмехнулся, не в силах поверить, что вообще произносит подобное вслух. ― Ночью? ― с шоком уточнила Грейнджер, и Драко просто кивнул, представляя, насколько бредово это звучит. ― Но… причём тут его завещание? Разве ты не обязан получить наследство после его смерти в обязательном порядке? ― О, так было, ― хмыкнул Малфой, склоняя голову набок. ― Но изменилось, когда Люциус узнал о нашей дружбе и решил использовать её в своих интересах. Он сказал мне, что если я не захочу тянуть из тебя выгоду и не женюсь на Астории, то останусь жить на улице. Гермиона широко распахнутыми глазами уставилась на него, не в состоянии поверить, что можно подобным образом заставлять собственного ребёнка выбирать то, что ему даже не хочется. Она пребывала в шоке, постоянно моргая, чтобы хоть немного справиться с удивлением от слов Драко. Внезапно она поняла, почему он всегда очень скомкано отвечал на её расспросы о семье, вечно стараясь перевести тему и заставить её начать рассказывать о своих родителях. Тогда она просто думала, что он недостаточно ей доверяет, но теперь выяснилось, что всё гораздо сложнее, чем можно было представить. ― И что теперь? Она видела, насколько Драко был бледным. Грейнджер была всё ещё немного обижена на него за то, что он ушёл и даже не оставил записку, но, наблюдая за грустью в его глазах, она понимала, что у него были причины так поступить. Гермиона не оправдывала его уход как таковой, но когда появляется весомый аргумент, многие вещи начинают играть новыми красками. Поэтому она отпустила свою обиду и разочарование, которые медленно начали скапливаться в ней, когда мысли упорно приводили к воспоминаниям о Малфое, и сосредоточилась на настоящем, которое всегда важнее прошлого. Драко посмотрел ей прямо в глаза, не выдавливая из себя никаких эмоций, потому что на них просто не осталось сил после бессонной ночи, которая выжала из него все соки. Он бы хотел переместиться назад во времени, но теперь стоило сконцентрироваться на исправлении своих глупых ошибок, а не тратить энергию на выяснение, кто больше виноват или как всё можно было бы повернуть по-другому. Он решил сделать взрослый мужской поступок и взять на себя полную ответственность за все свои возможные промахи, которые, очевидно, с ним ещё будут случаться не раз. Но ради своего счастья ведь стоит рисковать, не правда ли? ― Попробуем построить свою жизнь, несмотря на моих родителей и всех тех, кто будет против, что скажешь? ― прошептал Малфой, соединяя их лбы, моментально ощущая счастье оттого, что Гермиона не оттолкнула его. Она улыбнулась и опустила ладонь ему на щёку, поглаживая кожу, чувствуя свежую щетину. Прикоснувшись своим носом к его, она коротко поцеловала Драко, зная, как важно бороться со своими страхами и продолжать идти вперёд. ― Я не против. ― Значит, займёмся построением своего совместного будущего, ― радостно усмехнулся Малфой, наконец-то целуя Грейнджер, понимая, что просто не будет. Но счастье никогда не даётся в руки просто. Оно хочет, чтобы за него боролись, как бы клишированно это ни звучало. И Драко будет бороться. Он уже начал. И будет продолжать до самого конца. Всегда.