Никто

— Мы дружим? Нет! — Мы встречаемся? Нет! — Мы женаты? Нет! Орет Джон неистово. У него слезы из глаз текут. Нет, не из-за обиды или скорби, а из ярости, неистовой ярости. У него чуть лазеры из глаз не выстреливают, поэтому он их прикрывает. Билли хватает того за грудки, приближая к своему лицу, дышит горячим в губы. Они ближе, чем когда либо до этого были. Он выдыхает слова: — Нет, мы ничего не имеем общего. Но тем не менее это не мешает тебе громко стонать подо мной. Каждый раз ты орешь как течная блядь и так сильно просишь мой член. Каждый ебаный раз. И сейчас ты показываешь мне свои когти, дорогуша? — Нет, я их не показываю, а впускаю сразу и не спрашивая — шепчет в самые губы. Бутчер под порывом страсти и ярости поддается вперед, всасываясь в алые губы напротив. Хоумлендер такой горячий и покладистый. Таким он бывает только в моменты их близости, которых в жизни бывает очень редко и по инициативе Джона. И каждый божий раз отдается Бутчеру без остатка и принимает все, что дает ему Билли. — Что, успокоился? — Иди нахуй. Прыскает ядом Хоумлендер, но тем не менее возобновляет поцелуй, наделенный особой жестокостью и страстью. — Так и будем стоять и сосаться как сладко-отвратительная парочка, или продолжим? Хоумлендер кидает его на огромную кровать за спиной. Удобную и мягкую кровать, в ней хочется утонуть и никогда не всплывать на поверхность. Но больше этого, Билли хочет Джона на себе, отсасывающего его член. — Что, шлюховатая сторона все-таки победила. Трахнешь себя моим членом, и разбежимся по домам? — Не сомневайся, так и будет. Хоумлендер седлает бедра мужчины, который ничего не возражает, наоборот тянется за еще одним поцелуем. Юркий язык, которым и убить можно, лезет в глотку, пытаясь задушить (Билли уверен). А эти наглые руки лезут в штаны, оглаживая крепкий и давно стоящий член. У Билли стоит как у пубертатного подростка, стоит тому увидеть отцовский журнал с сисястыми бабами. — Ух ты! Билли такой отзывчивый, так ведь? Говорит тот, кто всего пару минут назад метал вещи по комнате. А эта сучка не так проста! Бутчер стягивает чужие шмотки, хорошо обтягивающие тело мужчины. Этот костюм действительно идет Джону, он хорошо подчеркивает и так сильные мышцы, делая их еще мощнее на вид. Откидывает подальше на пол. Мужчина в костюме это конечно круто, но без него еще охуительней. Перед глазами открывается потрясающий вид. Бледное тело с веснушками, розовые соски как бусинки, ну и округлая грудь, требующая особого внимания. Хоумлендер избавляет в свою очередь Бутчера от одежды, хватает за волосы и притягивает к своей груди. Бутчер обхватывает один сосок губами, немного прикусывая своими острыми как лезвия зубами. Что-то теплое ощущается на языке. Билли чуть было не пугается, что откусил ненароком любовнику сосок. Не успевает. На языке чувствуется сладковатый вкус молока. Грудного молока. В прямом деле как у беременных или родивших женщин. Бутчер в недоумении отодвигается, смотрит на мужчину. — Это что, молоко? — Ага. — И откуда оно? — Да хер его знает, не ебу. Просто появилось недавно, я аж сам удивился. — Нихуя себе, да ты как настоящая телка с огромными сиськами. Билли с энтузиазмом возобновляет вылизывать соски Джона, высасывая все соки из него. Параллельно массируя другую грудь шершавой и мозолистой ладонью. Собственный член стоит и упирается в чужую задницу, от этого становится немного больно. Бутчер опрокидывает мужчину на спину, оказываясь между чужих бедер, крепких бедер. Такими можно просто задушить не задумываясь. Чувствуя всю опасность, Бутчера это только больше возбуждает. Соски немного покалывает от интенсивности и настойчивости рта Билли. Вдоволь наигравшись и насосавшись с бусинками, мужчина спускается ниже поцелуями до живота. Обхватывает член рукой, жестко надрачивает его и давит большим пальцем на головку. — С-сука ты издеваешься надо мной. Просто возьми его в рот. — Слушаюсь и повинуюсь, мой король. Сарказм так и льется изо рта. Но Билли все равно обхватывает чужой член губами, вылизывает уретру, и мнет яйца. Спускаясь ниже, трет между мошонкой и анусом, следом ведет пальцем к дырке мужчины, она так и истекает смазкой. — Кое-кто постарался перед приходом папочки — шепчет в чужой член. Палец проникает в нутро, вызывая табун мурашек по пояснице, а мышцы ануса сжиматься вокруг пальца. Джон сжимает одной рукой простынь над головой, другой волосы Бутчера, натягивая на собственный член. Пальцы свободно растягивают Хоумлендера, заставляя того задыхаться от длинных мужских пальцев в своей заднице. — Что нужно сказать течной суке, чтобы получить больше? — Пошел на хер, гребаный извращенец. Я не буду потакать твоим извращениям. — Неправильно, подумай еще. Билли грубо проводит рукой по члену, а пальцы останавливают собственные фикции. — Вот ведь ублюдок упрямый. — Что-что? Я не слышу нужных слов. — Блять, ладно. Возьми меня скорее, да вставь в меня свой гребанный член. Это ты хотел услышать? — И кое-что добавить. — Па.папочка. Доволен? — Вполне. Пальцы продолжают свои действия, еще сильнее растягивая мужчину. Джон стонет, не стесняясь, насаживается глубже на чужие пальцы. Прогибается в пояснице, когда по простате бьют с особой силой. Билли заменяет пальцы на собственный член, входя грубо и на всю длину. У Бутчера до неприличия огромный член, нет, не так, гигантский. Кажется его можно сравнить с мамонтами, именно так он и ощущается. Из-за него Джон еще два дня будет ходить немного раскрытый, с саднящими мышцами. И это заставляет член дернуться от еще большего возбуждения. Билли с размахом входит и выходит из тела мужчины, сразу набирая быстрые обороты. Кончить хочется неистово. Билли неосознанно копил в яйцах сперму, дожидаясь очередной встречи с Джоном. Хоумлендер выглядит потрясающе. Вот так, с покрасневшим лицом, раскинутыми ногами, и так хорошо принимающий чужой член. Билли закидывает длинные ноги себе на плечи, меняя угол проникновения и бьется прямо в простату. — О Боже, как же хорошо. Быстрее, сукин же ты сын. — Не выражайся. — А ты не угрожай тому, в ком твой член. Я и откусить могу, папуля — делает особый акцент на обращении. О господи. Билли сейчас же кончит от того, как Джон это произносит. Сокращающиеся мышцы на члене, оповещают о скором семяизвержении Джона. Тот сжимает его очень сильно. И наконец это происходит, Хоумлендер кончает себе на живот, еще сильнее сжимаясь. Как бы глупо это не звучало и не выглядело, он ни разу за весь вечер не прикасался в своему члену. — Блять, пусти. — Не могу. Ладно, черт с ним, сам виноват. Билли кончает следом, не выдержав. Он падает на Джона, не беспокоясь об удобности мужчины. Спустя несколько минут в молчании Член Билли обмякает, и тот вытаскивает его из нутра Хоумлендера, оставляя после себя очевидные следы на теле мужчины. — Так все-таки, почему у тебя молоко из груди? Или все же они больше, чем враги?