Немного тепла

— Я могу... уложить голову тебе на колени? — Чжун Ли смотрит на Бэй Доу, удобно устроившуюся под раскидистым деревом. Солнечные лучи скользят по её лицу, светят в глаз, и она забавно жмурится, прислоняя ладонь козырьком ко лбу. Смотрит на Чжун Ли с лёгкой, но тёплой усмешкой, а потом похлопывает себя по коленям. — Погладить тебя, что ли? Так ложись, чего спрашиваешь? Ещё и за ухом могу почесать, в чём вообще проблема? — Бэй Доу широко улыбается, её глаз горит, и Чжун Ли этим весельем с удовольствием заражается. Рокочуще смеётся, подаваясь вперёд и легонько бодая её головой в грудь — мягко, из игривой драконьей сущности; чувствует, как сильные пальцы зарываются в волосы, как Бэй Доу ловко стягивает с них резинку, и как приятно отдаются слабой щекоткой уверенные, плавные прикосновения. Это отнюдь не ново — Чжун Ли переживал это тысячи раз — до неё; но каждый раз он просит об этом её снова. И каждый раз получает отклик, тёплый, нежный, очевидный безо всяких слов. Он опускается на её ноги, растягивается почти на них, щекой притираясь к широкому бедру. Бэй Доу продолжает массировать его голову: медленно, аккуратно, осторожно, так, как кажется, неспособны её грубоватые пальцы, привыкшие к жёстким корабельным канатам и рукояти тяжёлого двуручного меча. Но Чжун Ли знает, какими нежными могут быть её крепкие мускулистые руки. И какой нежной может быть она сама. Шёпотом Бэй Доу просит: «Покажи рога, пожалуйста», — и он не может отказать. Почти сразу у основания их чешут, и глухое, довольное урчание вырывается из груди само собой, пока подушечки пальцев мягко мнут кожу вокруг. — Урчишь как кот, — хихикают сверху, и Бэй Доу наклоняется, касаясь сухими губами кончика острого рога. Это отзывается приятной дрожью по всему телу — непроизвольной, однако, дрожью. Чжун Ли ластится сильнее, тянется к ласке, и получает в награду ещё несколько поцелуев в рога. Бэй Доу поглаживает их пальцами, не замечая, как вспыхивают золотом янтарные глаза. — Не стоит усердствовать, — голос становится ниже, более хриплым, рычащим — драконья суть останется таковой, сколько бы он ни прятал её за обликом человека. А рога, как у всех подобных ему, были и оставались весьма чувствительной зоной. — Иначе, боюсь, жители Ли Юэ и торговцы не оценят того, что будет дальше. Если бы они были дома, Чжун Ли бы не только оценил сам, но и поддержал подобную инициативу. Но увы, они не так уж и далеко от главной дороги, где всегда много людей. Поэтому Бэй Доу приходится чуть сбавить обороты, а ему — под немного расстроенный вздох убрать рога. Впрочем, это не мешает им лежать в тишине и комфорте. Мимолётное прикосновение пальцев к щеке он, однако, упускать не собирается: ловко перехватывает их, тянет к себе и нежно целует костяшки. Теперь от ласки вздрагивает Бэй Доу, и Чжун Ли с отголоском лёгкого сожаления прижимает её ладонь к губам, касается выше, выцеловывая запястье. Она не отнимает руки, но пальцы свободной замирают в волосах. Будто Бэй Доу до сих пор не верит, что всего этого заслуживает просто потому, что она есть — такая, какая сейчас, здесь, рядом с ним. Что она может не быть бравым капитаном, сильным воином без страха и упрёка, без намёка на нужду в любви и ласке — почти болезненную. Она привыкла отдавать, не беря почти ничего взамен. Но Чжун Ли есть, что предложить, и есть, что отдать ей. — О чём задумался? — Бэй Доу почёсывает его по голове, зарываясь пальцами в длинные волосы лишь больше. Чжун Ли понимает, что так и застыл — прижавшись губами к её запястью и слушая ровный, тихий пульс. И не сразу даже может оторваться — носом невесомо, ласково ведёт по коже, по вене, вдыхая запахи моря и неизвестных даже ему цветов с далёких, исследованных ею берегов. Он не видит лица Бэй Доу, но чувствует — улыбается. Голос её, до этого негромкий и спокойный, будто снова оживает и наполняется беззлобной усмешкой: — Обо мне, что ли, задумался? Или драконы свою привязанность так выражают? Что так занимает твои мысли? Поделись, если хочешь, — добродушно предлагает, и Чжун Ли спокойно отвечает: — Ты. Я думаю о тебе. О том, что тебе точно так же нужно тепло, как и мне. Вздох Бэй Доу он слышит сразу, и потому переворачивается на спину, смотрит в её алый глаз снизу вверх, взволнованно, вопросительно — ждёт. Не настаивает — скажет сама, если пожелает поделиться тем, что мучает. Бэй Доу взгляда не отводит, вновь наклоняется, чтобы поцеловать в лоб — её волосы свешиваются на его лицо, щекочут губы, нос, щёки, шею. Чжун Ли осторожно кладёт ладонь ей на затылок, удерживает аккуратно, приподнимается сам и касается её губ своими. В этом лёгком, ненавязчивом жесте всё — и мягкость, и ласка, и забота. Бэй Доу отвечает торопливо, совсем чуть-чуть кусается — извиняясь, целует медленнее, нежнее. Чжун Ли урчит тихо-тихо; в груди вновь разливается тёплая, тихая любовь к ней. Она давно заняла своё место в его душе, и уходить не планировала — а Чжун Ли не собирался терять, если она, конечно, не захочет уйти сама. Любовь — это не принуждение, это — свободный выбор. За шесть тысяч лет у него было достаточно времени, чтобы это уяснить. Если бы Бэй Доу не чувствовала к нему того же, он бы отступил. Примирился бы с тем, что останется для неё близким, но всё же другом. Или если бы её остановило то, что он её переживёт — если бы их это остановило. Горечь потерь стала для него... привычной? Нет, каждая новая оставляла шрамы в его душе, но бояться привязанностей означало запереть себя заранее, как поступила Эи, Электро Архонт. Чжун Ли так и не смог понять, в чём заключалась её «вечность», и наверное, не сможет и впредь. Оторваться от Бэй Доу сложно, ещё сложнее — просто отстраниться от её тепла, отпустить и лечь обратно. На него смотрят с улыбкой; её ладонь опускается на щёку, касаясь едва-едва, словно украдкой. И Чжун Ли закрывает глаза, прижимаясь к ней с урчанием. — Тепла мне хватает рядом с тобой с лихвой. Даже не думай о том, что мне чего-то недостаёт. Я бы попросила. Если бы не хватало... Если не будет хватать... — Проси. Пожалуйста, проси. Ладонь Бэй Доу он накрывает своей, чувствует взгляд, полный любви и ласки. Мягко улыбается, когда её свободная ладонь опускается на грудь, и сжимает пальцы своими. Греет далеко уже не солнце, и даже не собственное, драконье тепло. А то, что возникло между ними однажды. То тепло, которым они щедро обмениваются друг с другом сейчас — всегда. И то, что баюкает его в родных руках — руках Бэй Доу. Здесь и сейчас он не Моракс, не Властелин Камня, и уж тем более не Гео Архонт. Здесь и сейчас он — Чжун Ли, забывший о прежней жизни до отказа от гнозиса, расслабившийся рядом с близким человеком, снова позволивший себе любить и быть любимым. И лишь это имеет сейчас значение.