Неразделимая связь

Джону было нестерпимо больно, тело сотрясала мелкая дрожь, а из завязанных тканью глаз сочились слёзы, пропитавшие тряпку насквозь. Он раз за разом дёргал руками, стирая в кровь запястья, пытаясь хоть немного уменьшить ненавистное трение о заговорённые верёвки. Джон лежал на чём-то очень мягком, был совершенно беспомощен, не знал где находится и ориентировался в пространстве лишь на слух. Его кожа была сильно воспалена, будто по ней долго-долго скользили острые лезвия ножей, вырисовывая невидимые магические узоры. Эти символы душили, не давая свободно вздохнуть, и сдерживали силу, которая внезапно проснулась в этом, как казалось, совершенно обычном человеке. Джон скорее чувствовал, чем слышал приглушённые голоса, похожие на тихое пение псалмов, словно где-то рядом лежал покойник, которого готовили в последний путь. От этих низких вибрирующих звуков хотелось залезть на стенку, настолько они были омерзительными. Вся его сущность неистово билась, кричала от невыносимой боли, когда Джон слышал их. Магия постепенно просачивалась в каждую клеточку ноющего тела, делая его очень чувствительным к подчиняющей, чужой, злой, жаждущей причинить вред воле. - Мэри. Где ты, Мэри? - шептал Джон, и с его потрескавшихся губ стекали яркие капли крови, мгновенно впитывающиеся в белоснежные простыни, расползаясь в небольшие бурые пятна. Незнакомец, читающий заклятие, почти хрипел, низко, гортанно, казалось, что этот звук наждачкой сдирал с Джона кожу, оставляя после себя некрасивые рваные куски плоти. Ему не нужно было знать, что это за язык, чтобы понять – с него снимают заклятие. «Нет, нет, нет», - он изо всех сил пытался противостоять чужой силе, но ничего не выходило. Ему надо было вернуть контроль, но окружённый чарами, искажающими реальность, Джон постепенно терял себя в бесконечных просторах магического пространства. Он понимал, что проиграл, что счастливая жизнь с единственной желанной для него женщиной – закончилась. Ведь с каждым вздохом раскалённого воздуха, дрожавшего от произносимых заклятий, становилось всё хуже, пока он, уже постепенно проваливаясь в долгожданное небытие, не услышал: - Мы можем убить его. Остановись. - Нет, ещё немного, и чары развеются. Надо лишь сделать последний шаг – вытравить её колдовство из его тела. - Мы никогда прежде этого не делали. - Всё получится. Ты же хочешь его спасти? Тогда доверься мне. Джон не догадывался, кто разговаривал, не помнил голоса, но совершенно точно знал, что это враги, которые пытались оторвать его от любимой женщины – Мэри. Ведь она была самим совершенством, милая, добрая девушка, навсегда покорившая его израненное сердце. Неожиданно Джон выгнулся на кровати, с силой дёрнул связанными запястьями, когда почувствовал, как кто-то незнакомый осторожно втянул в рот его пальцы на ногах. Боль мгновенно отступила, и от невесомых прикосновений чужого языка потекли, разбежались по венам колючие электрические разряды. Ему было трудно связанно мыслить, но эти импульсы были удивительно приятными, знакомыми и хотелось, чтобы они длились вечно. На периферии затуманенного колдовством сознания Джон всё ещё горевал о Мэри, но здесь и сейчас что-то не давало покоя, раздирая вязкий туман острым магическим клинком, закалённым древними чарами. На груди Джона были выведены странные пентаграммы, нарисованные чёрной краской, а внутри билось любящее сердце, к которому прямо через кожу тянулись чужие пальцы, стараясь ощутить быстрые глухие удары и огромную скрытую от глаз мощную силу. - Ты видишь, его сердце борется с этой заразой, нам надо лишь помочь. - Это может быть опасно. - Волшебные слова. Колдовской, обволакивающий вязкой дурнотой сон, казалось, длился целую вечность. Тело Джона ласкали холодные пальцы, которые запечатывали каждым касанием своё право на него, отрезая по-живому бесконечную любовь к Мэри. Выдирая с корнем её нежный образ из его головы, заставляя подставляться под шершавые ладони, дарящие странное извращённое удовольствие. Джон погружался и выныривал на поверхность жуткой реальности, когда резкий разряд тока, бьющий сразу по всему истерзанному магией телу, заставил его вскрикнуть от неожиданной яркой вспышки боли. Он, всё ещё связанный по рукам и ногам, выгибался до хруста в спине, когда влажный язык невесомо прошелся вдоль скулы, по щеке слизывая слёзы, и почти коснулся уголка глаз. Странная ласка будто прорвала невидимый магический барьер: Джон вновь заплакал, сотрясаясь в путах. Его била дрожь, но кто-то с родным, знакомым ароматом, нежно поцеловал в губы, шепча неразборчивые слова заклятия. В голове немного прояснилось, и Джон, смаргивая с длинных светлых ресниц прозрачные капли, только сейчас осознал, что повязка давно снята, и он может спокойно разглядеть, где находится. Это был их дом, их спальня, их кровать, по обеим сторонам которой сидели братья, с тревогой всматриваясь в его лицо. Мысли о Мэри растворились в предрассветной дымке, серым светом просачивающейся сквозь неплотно закрытые шторы. В воздухе витал стойкий запах незнакомых благовоний и трав, от которых сердце начинало биться чаще, губы пересыхали, а в низу живота тянуло сладким предвкушением. «Он ещё слишком слаб, может, не стоит?» - говорил обеспокоенный взгляд Майкрофта, но Шерлок отрицательно замотал головой. «Нужно полностью исключить рецидив, иначе она действительно заберёт его душу». Джон тяжело вздохнул, не очень понимая, каким образом может слышать мысленный разговор братьев. Ему казалось, что под кожей бегали муравьи, так зудело и чесалось всё тело. Заклинание имело странные последствия - сильную эрекцию, которая не позволяла сосредоточиться, чтобы проследить за смыслом разговора двух обожаемых им магов. Шерлок осторожно развязывал верёвки, а Майкрофт снимал наложенные на них чары, и Джон понял, что именно его голос он слышал, находясь в состоянии небытия. Странно, но сейчас знакомый тембр, повторяющий его имя, не вызывал негативных эмоций, а даже наоборот: заставлял чуть глубже вздохнуть тяжёлый воздух, и руки Шерлока тут же замерли, уловив мимолётные изменения. - Джооон, - наклонившись, прошептал он и нежно прикусил мочку уха, играя с ней языком, то всасывая, то выпуская, отчего тело Джона начало подрагивать и изгибаться. Он жалобно застонал, пока не готовый принять подобные ласки. Холодная ладонь Шерлока принялась поглаживать его грудь, бока, живот, постепенно перемещаясь ниже, и Джон непроизвольно раздвинул ноги. От непристойных мыслей брата глаза Майкрофта засветились неярким магическим светом, разгоняя предрассветный сумрак, поглотивший спальню. Джон расслабленно откинул голову на подушки, смирившись с тем, что совершенно не понимал происходящего в этой комнате действа, и только незнакомые слова странного заклятия, которое тихо шептал ему Шерлок, заставляли все мысли кружиться в нелепом танце, вихрем разметая остатки стыда и неловкости. Майкрофт, выгибаясь, будто огромный гепард, подобрался ближе, чтобы, рывком притянув за шею, поцеловать Джона в губы, жадно вылизывая каждый миллиметр потрескавшейся кожицы, залечивая, убирая боль. Шерлок тут же перехватил инициативу, и братья, сталкиваясь и тихо переругиваясь, принялись целовать всё, до чего могли дотянуться. Пространство комнаты на мгновенье исчезло, заскользив под уклон – Джон, подчиняясь, возвратил поцелуи, и мощный всплеск духовной магической силы, сметая всё на своём пути, заставил трёх мужчин подпрыгнуть от неожиданности. Братья и раньше догадывались об этой связи, но теперь, когда их Джон почти вернулся с того света, попав под чары очень сильной колдуньи, они хотели полностью убрать заклятие, чтобы вновь насладиться самым дорогим и любимым ими человеком. Цепочка распалась, собираясь вновь и вновь, а перед ними не осталось больше выбора, как заключить связь втроём, заставив Джона принять их правила. Руки Майкрофта бережно подняли его и, поменяв местами с Шерлоком, осторожно усадили сверху. Шерлок, лишь мимолётно взглянув на брата, резко дёрнул Джона вперёд, чтобы, не раздумывая заглотить его член целиком, начав с громким неприличным звуком втягивать его в рот. Майкрофт до боли закусил губу, прочитав все откровенные мысли брата, а Джон сразу же почувствовал, как головка упёрлась в рифленое небо, узкая гортань мучительно сладко сжала его член, а от легкой вибрации, когда Шерлок попытался что-то сказать, захотелось заорать в полный голос. Включившийся в процесс Майкрофт осторожно развернул Джона к себе лицом и невесомо провёл рукой по пылающим щекам, прочертил невидимую линию вдоль венки на шее, несильно нажав на ключицу, и пустил поток искрящийся чистой энергии. - Твою же… - прошипел Джон, непроизвольно толкаясь ещё глубже во влажный, обволакивающий жаром рот Шерлока. Он почувствовал, как тёплая слюна потекла по его члену вниз, как стало щекотно, но тут же горячие смазанные пальцы Майкрофта, немного подвинувшего своего брата, осторожно проникли между ягодиц, заставив Джона непроизвольно дёрнуться. Его с лёгкостью удержали на месте, и он сбился, не в силах понять, чьи именно пальцы его растягивали, чьи губы жадно целовали, оставляя яркие несмываемые метки, чьи руки гладили ключицы, запястья, обжигая кожу, пробуждая силу, заставляя нанесённые на тело символы светиться зелёным магическим светом. Джон больше ничего не контролировал и, когда где-то там внутри пальцы задели волшебную точку, перед его глазами будто взорвался разноцветный фейерверк. Ритмичные поглаживания и ласки заставили не только полностью выпасть из реальности, но и просить продолжения. - Я хочу большего, пожалуйста, - закрывая глаза, прошептал Джон, зная, что его непременно услышат. - Конечно, но мы хотели попробовать кое-что новое, - пришёл ответ на его невнятную просьбу, и мужчина смог лишь кивнуть, не в силах произнести ни звука. Кто вошёл в него первым, было невозможно определить, скорее всего, это был Шерлок. У него более резкие рваные движения, а Майкрофт всегда действовал мягче, нежнее раздвигая податливые стенки. Он всё ещё растягивал Джона, когда тот почувствовал, как глубоко внутри него длинные пальцы Холмса-старшего скользнули по члену брата. Такая интимная, противоестественная ласка заставила кровь всех троих закипеть от удовольствия, и Джон, обхватив Шерлока за шею, притянул его ближе. Джон уже совершенно ничего не замечал, безумным калейдоскопом картинки-видения сменяли друг друга. Вот Майкрофт, отстранившись, выдавливая новую порцию вязкого геля, провёл рукой по своему члену. Вот еще раз медленно смазал его уже давно растянутый вход, будто нарочно касаясь члена брата, чем вызвал у того еле слышный вздох. Вот осторожно толкнулся внутрь, замирая и напряжённо дыша в его шею, от чего Джона пробрала мелкая дрожь. Еще никогда братья не были настолько близко к грани, переступая которую, они с лёгкостью могли навлечь на себя не только осуждающие взгляды, но и проклятье всего волшебного сообщества. Но сейчас это не имело никакого значения: только Джон, только его свобода, только их любовь. Время замерло, закручиваясь в тугую спираль, разрушая заклятье, создавая новую прочную связь. По спинам мужчин медленно стекали маленькие серебристые капельки пота, тяжёлое дыхание оглушало, а руки братьев осторожно гладили тело Джона, который тут же отозвался тихим стоном, сближением и новой яркой вспышкой своей силы. Шерлок потянулся вперёд, прикасаясь губами к болезненно чувствительной коже, нежно собирая языком огненную обжигающую энергию, слизывая её с пылающего тела. - Боже, Боже… Двигайтесь! – первым не выдержал Джон, толкая Шерлока на кровать, и, облокотившись спиной на Майкрофта, раздвинул ноги шире. Шерлок, замурлыкав, будто сытый объевшийся сметаной кот, скользящим движением подобрался ближе, не отрывая взгляда от лица любимого мужчины. Ему совсем не хотелось причинить хоть малейшую боль, но распирающее изнутри щекочущее чувство заставило, с силой вцепившись пальцами в бедра Джона, качнуться вверх, до конца загоняя свой член в расслабленное тело. Майкрофт, мгновенно оценив ситуацию, удержал брата: направляя, позволяя задать ритм, и тот, почувствовав мысленное одобрение, толкнулся ещё раз. От неимоверно яркого, на грани боли удовольствия Джон закричал, понимая, что внутри него двигались уже два члена. Он терпел, сколько мог – но всё же не выдержал: скользнул назад, прижался, останавливая, к спине Майкрофта… и, рывком приподняв бедра, вздернул их выше, вынуждая братьев последовать за ним. Распластанный на кровати Шерлок ненавидел терять контроль, поэтому, не слушая мысленные предупреждения, перехватил инициативу и вновь резко вошёл в Джона, словно пытаясь вытеснить своим немаленьким достоинством горячо пульсирующий член своего брата. Тот вскрикнул, дёрнулся в сторону, а Джон же сначала просто онемел: вверх по позвоночнику прошла оглушающая волна боли, затопившая сознание, в бездонной темноте перед широко распахнутыми глазами расцвели безумные букеты фейерверков, и Майкрофт постарался удержать на месте обезумевшего от новых ощущений мужчину, с силой обхватив его руками. - Тише, тише. Ты можешь себя покалечить… - шептал он в покрасневшее ухо, наклоняясь ниже, позволяя брату свободно скользить в расслабившимся теле. Постепенно они начали слаженно, синхронно двигаться, заставляя Джона с каждым новым толчком судорожно давиться воздухом, пока от яркой вспышки удовольствия сознание всех троих на минуту погасло, но почти сразу их выбросило обратно, на шаткую поверхность реальности, позволяя распахнуть глаза, чтобы встретиться взглядом с потемневшими, лишёнными зрачков, глазами друг друга. Тускло светились магические символы на теле Джона, разгоняя окутывающий спальню колдовской туман, а он, подчиняясь древнему первобытному инстинкту, ловил ритм, выгибался в сильных руках, чувствуя, как сходит с ума, от того, что члены братьев, скользят, трутся друг о друга. Их было слишком много, они были везде, их руки и губы, прикосновения и шёпот заглушили даже бешеный стук его сердца. Судорожные поцелуи смешались с выдохами и вдохами троих мужчин, реальность воспринималась чересчур остро, чтобы казаться иллюзией. Будто под гипнозом, Майкрофт ощущал всё через своего брата и направлял, контролируя, стараясь разглядеть глазами Шерлока лицо Джона. Было очень странно и необычно вот так осознавать эту страшную магическую силу, духовное единение, когда яркая чистая энергия подходила к своей критической точке. Оба брата распалённые, мокрые от пота, по-хищному пластичные переплелись телами и душами с выбранным ими человеком, которого снова чуть не потеряли, заигравшись в свои магические игры. Джон старался дотронуться сразу до обоих, ведя пальцами по мокрым телам, поглаживая напрягшиеся бёдра, прикасаясь к подрагивающим губам. Майкрофт плохо соображал от новых ощущений и чувств Шерлока, поэтому остервенело оставлял засосы на шее Джона, будто помечая их общую собственность. Сейчас Джон казался слишком открытым, слишком ранимым, но то, как красиво и органично двигалось его тело, как тяжело и хрипло дышал Шерлок, запрокидывая голову, цепляясь за него будто это единственный якорь, не позволяющий утонуть в бескрайнем море наслаждения, говорило, что всё совсем не так. Не Джон, а братья подчинялись его воле, именно ими он с легкостью управлял и командовал. Джон обладал своими гениальными магами на таком тонком, невидимом уровне, что они даже и не догадывались о скрывавшейся внутри него огромной колдовской мощи. Наконец, ему стало больно, обжигающе горячо, и размеренно двигающаяся рука Шерлока на его члене позволила обретённой силе вырваться из тела, взрывая тишину комнаты громким стоном. Это было похоже на маленький конец света. Неукротимые потоки энергии, смешавшись друг с другом, изверглись наружу, заставляя воздух в комнате полыхать алыми и жёлтыми языками пламени. И только зеленоватая ядовитая дымка разрушенных братьями чар повисла над их общей постелью, словно напоминание о досадном промахе. *** - Если вы каждый раз будете снимать заклятие подобным образом, я рискую остаться калекой на всю жизнь, – прошипел Джон, неловко ёрзая на распластанном под ним Шерлоке. Тело приятно ломило в пост-оргазменной истоме, и он с наслаждением выгнул спину, стараясь размять затёкшие мышцы. - Не говори глупостей, - ответил Майкрофт, параллельно шепча обезболивающее заклинание. Он медленно вынул свой опавший член из расслабленного тела Джона и осторожно прикоснулся к растянутому входу, проверяя, не причинили ли они какой-нибудь вред. – Это была чрезвычайная ситуация, которая требовала немедленного решения. - Угу, немного «неординарного решения», - ухмыляясь, добавил Шерлок, переложив Джона на спину рядом с собой и наблюдая, как брат, ловко передвигаясь по комнате, скрылся в ванной. – Хорошо ещё, что этой идиотке не пришла в голову мысль женить тебя на себе. Джон от его слов вздрогнул и отвернулся, надеясь списать свою реакцию на неожиданное прикосновение влажного полотенца, которым принялся обтирать его вернувшийся Майкрофт. Братья, даже если и заметили что-то, то не подали виду. Он же не мог признаться, что прошедшая неделя напоминала один сплошной кошмарный сон: чересчур мощным оказалось любовное заклятие, наложенное рассерженной на Шерлока Мэри. Он жил будто в тумане с единственной мыслью – жениться на этой прекрасной девушке. Он забыл работу, друзей, братьев, свою любовь к ним, даже Инферно почти стерлось из памяти, настолько сильными были наложенные чары. Не стоило магам знать, что он ещё вчера сделал Мэри предложение руки и сердца, а она обещала подумать. Хорошо, что они, вовремя вернувшись, не позволили завершить колдовство, иначе Джон навсегда бы остался привязанным к этой ведьме, которая так быстро разглядела в их трио самое главное. - Хотя я всегда хотел попробовать что-то подобное. Надо будет повторить, - закрывая глаза, произнёс Шерлок, вырывая Джона из грустных размышлений, и собственнически притянул рукой ближе к себе. Джон знал, что их общая связь с каждым днём становилась крепче, понимал, что рано или поздно братья догадаются о его силе, но сейчас, рассматривая немного встревоженного Майкрофта и пытающегося скрыть усталость Шерлока, Джон чувствовал – братья не на шутку испугались. Он считывал этот липкий страх в их рваных движениях и резких жестах, тяжёлом дыхании и нарочито весёлых фразах, всякий раз поражаясь умению моментально просчитав ситуацию, несмотря на эмоции, принять верное решение. Ведь даже в таком шоковом состоянии они не только умудрились, не нарушив его разум, снять чары, но и получить в конце ещё одну новую порцию удовольствия. Великолепно! Если бы не козни Мэри, её обида на Шерлока, Джон даже и не догадался бы, что мог слышать мысли своих обожаемых магов. Правда, пока лишь изредка, но в любой момент всё могло измениться. Чувствуя, как Майкрофт провёл языком по им же оставленным отметинам на его шее, как Шерлок несильно сжал в руке его ладонь, Джон понял – всё уже изменилось, а он просто, как всегда, не заметил очевидного.