Звезды

Сентябрьские дни наводили невероятную тоску. Казалось бы, чему радоваться, если окружали тебя полумертвые деревья с иссохшими желтыми листьями, нависшие томные облака и находившиеся везде лужи от сильных и бесконечных по времени проливных дождей, от чего Фредерику с его и так не особо хорошим здоровьем заболеть не стоило и малейших усилий? Но он шел на очередной концерт или мероприятие подобного рода, хотя вовсе их не любил. Для чего он тогда жертвовал своим здоровьем, коль подобного рода развлечения ему были вовсе не милы? А может, для кого..? *** Зал был с довольно высокими потолками, украшенный очень дорогими, как казалось Фредерику, безделушками. Вдоль стен стояли высокие колонны, казалось, что бал был выполнен под барочную эпоху. В нем находилось много дам в пышных платьях и мужчин в красивых, выглаженных костюмах. В середине этого роскошного зала красовался рояль, кой привлек внимание Фредерика. Черный, будто никем еще нетронутый. Он прошел до него, мягко опустив свои кисти на клавиатуру, и провел по ней. Как же он хотел играть, но здесь было ужасно много народа. Все бы обратили на него внимание. Если бы Фредерик и играл, то он бы тоже обратил..? Все же отказавшись от этой идеи, он прошел к стене и принялся искать взглядом, но его будто бы не оказалось здесь. Он что, не пришел? На Шопена нашла тоска, но он все равно не отчаивался и начал ходить по другим комнатам, в надежде найти своего возлюбленного, а комнат же здесь было довольно много. Пройдя чуть дальше по коридору, он услышал фортепианные звуки, доносившееся из одной комнаты. Тихонько приоткрыв дверь, он увидел его, невероятно красивого, впечатляющего Ференца Листа. Шопен слушал его игру, вглядывался в его лицо через небольшую щель. Ему казалось, что Ференц до сих пор его не заметил. О, как же Фредерик любовался им! Завидовал ему самой черной завистью, как он хотел его... взять за руку? Обнять? Поцеловать? Или просто хотел...? Впрочем, неважно. Он хотел любоваться им каждую минуту своей жизни, как он играет, как он есть или просто, как он спит. Он так глубоко ушел в свои мысли, что даже не заметил, что произведение закончилось. — Мсье Фредерик Шопен? Заходите, добрый вечер! — окликнул его Ференц. Как же сладко звучало его имя из его уст... — Добрый вечер, можно просто Фредерик. Извините, что помешал... — немного засмущавшись, прошел он в комнату. — Все нормально, вы ничем не помешали. Что-то хотели? — Да... точнее нет, то есть... — Вы случаем не простудились? Вы весь ал! Вам идти в такую погоду сюда было не самым лучшим решением. О, подождите, у меня есть лекарства, один момент! — Ференц встал из-за рояля и подошёл к своей сумке, взяв какую-то микстуру и небольшую ложечку. — Вы пока присаживайтесь, и закройте дверь на ключ, пожалуйста. — На ключ? Зачем... — пронеслось в мыслях Фредерика, но он все же сделал сказанное. Усевшись на банкетку, он начал осматривать комнату. — Почему вы играете именно здесь, а не в большом зале? — Там много народа, а я хотел бы уединиться. Несмотря на мою любовь к публичным выступлениям, сегодня что-то не то, и мне вовсе не хочется там играть. Вот и микстура, — с ложечкой в руках подошёл Ференц к Фредерику. — Открывайте рот. Фредерик хотел возразить, но все-таки послушался. Он глядел Ференцу в глаза, пока тот легонько придерживал его подбородок и "лечил с ложечки". Сердце Фредерика бешено стучало, выдерживая темп аллегро. Когда Ференц убирал руку, то случайно коснулся большим пальцем губы больного, что для него было, словно удар тока и он даже немного вздрогнул. — Извините, я случайно задел... — виновато взглянул на него Ференц. На его щеках показался легкий румянец. — А... Да ничего страшного... — Может сыграем ? — Давайте... Ференц с другой стороны подсел к нему. Банкетка была не настолько широкой, чтобы на ней сидели 2 человека, но все же они поместились. Они сидели чуть ли не вплотную друг к другу, по крайней мере, их бедра соприкасались, что очень уж смущало Шопена, но не его приятеля. Они играли какой-то не очень известный ансамбль. Ференц постоянно случайно пальцами задевал руку Фредерика, и каждое касание пробирало мурашками. Шопен был очень неспокоен, ему хотелось бросить все, взять руки Листа и утянуть его в сладком поцелуе, но внутренний голос и совесть не давала ему сделать этого. Но вдруг Ференц внезапно остановился. — Фредерик, все хорошо? — прошептал он. — Да, да, все в порядке... — немного замялся Шопен. — Может, вы слишком устали? Извините меня, что заставил вас играть со мной. Я не хочу, чтоб вы чувствовали себя плохо, — он взял его руку и начал мягко потирать пальцы, — вы ведь довольно болезненный человек, а я вот так вот ужасно с вами поступил. Боже, какой вы хороший, какие у вас мягкие руки... Вот бы подержать их подольше... — Не отпускайте их, прошу, мне так намного легче! Держите их, Ференц, сколько хотите, пожалуйста! — Вы правда не против? О, благодарю вас! Вы так добры ко мне, Фредерик... — одна его рука потянулась к лицу Шопена и начала гладить его по щеке. Фредерик, словно маленький котенок, начал ластиться к ней. Ференц, мягко говоря, удивился такой реакции. Да и не только он: Фредерик был тоже немало удивлен своему порыву на действия друга. Как же было ему сейчас хорошо, любимый его человек держит за руку и гладит по щеке!.. Шопен обхватил его руку и поцеловал в запястье. — Фредерик, у вас есть возлюбленная? — Нет, совсем нет; прекрасный пол меня не привлекает вовсе. — В таком случае, вы не против, чтобы я стал вашим возлюбленным? Глаза Фредерика засияли. Это то, чего он ждал так долго, ради чего каждый раз выискивал его глазами на всех этих ужасных балах, концертах. Ответ не послышался. Ференц почувствовал, как к его губам прильнули губы возлюбленного, затягивая в сладкое упоение. Казалось, поцелуй этот длился вечность, окрашиваясь все новыми и новыми красками. Ференц зарывался в волосы Фредерика, а тот держал его руку. И вот, после нескольких долгих секунд они разорвали поцелуй. — Ференц, пойдёмте ко мне, — чуть отдышавшись, шепотом промурлыкал Шопен. — Конечно, пойдемте... Они тихо вышли из комнаты, дабы никто не заметил их. Тихо проскользнув сквозь толпы народа, они быстро оделись и вышли на улицу. Был уже вечер, а дождь все лил. Благо идти им было не особо далеко. Фредерик вдруг чихнул, как котенок. — Иди сюда, мой маленький, — Ференц раскрыл свое пальто. Фредерик тут же ринулся к нему. Из-за того, что Фредерик был немного ниже Ференца, это позволяло им легче идти вот так, в обнимку. — Как тепло... До дома оставалось всего лишь несколько метров. Они чуть ли не бегом до него дошли. Фредерик открыл дверь своей квартиры и пропустил Ференца вперед. Когда дверь захлопнулась, Лист прижал Шопена к стене прихожей и начал вновь целовать его губы. Он все больше углублял поцелуй, не давая Фредерику передышки, отчего тот тихо постанывал в него. Шопен же взял Ференца за талию и притянул к себе. Теперь они соприкасались своими телами, и были настолько близко, насколько не были никогда. Да, это были те самые минуты, которые так долго ждал Фредерик, которые видел только в своих грезах и вовсе не надеялся на их осуществление в реальности! Ференц начал стягивать с него мокрое пальто, медленно, не разрывая поцелуй, после же с себя. Но все же через время его пришлось остановить. — Ференц, вы очаровательны... — Благодарю, мой возлюбленный. — Боже, дайте мне ещё раз вас поцеловать... — Тогда не лучше ли будет уйти из прихожей? — Да , конечно, пойдёмте... Ференц, неожиданно для Фредерика, взял его на руки и пошел в спальню. Положив его на кровать, он навис сверху и вновь утянул Шопена в сладостном поцелуе. Через время он лег подле него. — Ференц, ференц, ференц, ференц, ференц... — Фредерик начал шептать его имя, пока Лист расцеловал его лицо и перебирал его волосы. О, как же все это было нежно! — Ференц, я тебя так люблю. Господи, ты не представляешь, насколько сильно... Они вновь слились в поцелуе. Как же они лелеяли, нежили друг друга... Это был поистине долгий поцелуй, но такой сладкий и желанный..! Из окна показалась луна. Кажется, дожди вот уже прошли... — Ференц? — Да, мой милый Шопен? — Пойдем взглянем на звезды? — Хорошо. Только тепло оденься, там очень прохладно. — Спасибо тебе. Они вышли на крышу. Везде были лужи, да и сама крыша была мокрая. Но, благо парни взяли подстилку. Они улеглись на нее, и о чем-то тихо болтали. — Смотри, сколько звезд... — воодушевленно шептал Шопен. — И одна досталась мне, которая лежит прямо здесь, вместе со мной. — Ференц... — он все ближе приластился, придвинулся к нему. Хотя куда еще ближе? Голова и так лежала на груди, он сам обнимал Листа, чуть ли не уложившись на нем. Ференц же перебирал его волосы, вместе с этим напевая какую-то спокойную мелодию. — Ференц, мой милый Ференц Лист... — через несколько секунд послышалось сопение Фредерика. — Уснул... — прошептал Ференц. Убедившись, что он крепко спит, взял его на руки, словно спящую красавицу, и отвёл в дом. Сняв верхнюю одежду, аккуратно уложил в кровать, а сам лег подле него и обнимал. Сквозь сон на лице Фредерика показалась мягкая улыбка.