Тот, кто приходит во снах

Небольшая, но чем-то даже уютная гостиная освещалась только гирляндой, висящей над окном; на улице было уже темно. — Однажды мы сходим на этот фильм, ты должен посмотреть его со мной, — сидящий по одну сторону дивана некрупный парень, напоминающий своими щеками белку, кажется, только закончил свой рассказ об увлекательном кино. — Не поверишь, как я извёлся уже, чтобы не наткнуться на спойлеры в интернете! Тебя жду, блин, работяга. — Я слышу тебя, Джисон-а, — напротив него сидел другой парень, и он сильно отличался от своего друга. Он был худой, вытянутый даже; осветлённые светлые волосы были собраны в небольшой хвостик на затылке. — После сессии обязательно сходим. — Я после сессии уехать могу, — фырчит Джисон, выразительно закатывая глаза к потолку, — а такие, как ты, Хёнджин, могут пропасть на подработках. — Я не виноват, что кому-то, как тебе, к примеру, родители дают достаточно денег на самостоятельное проживание. Повисает тишина. Хёнджин недавно пришёл с очередной подработки, на этот раз барменом в баре его близкого друга, до этого он проводил всё свободное время в университете, поэтому сейчас он крайне уставший и не сразу понимает, что ляпнул. Когда же до него доходит, он поднимает обеспокоенный взгляд, который до этого был уткнут в лежащий на полу ковёр, но Джисон, вопреки его ожиданиям, смотрит спокойно, даже с лёгкой улыбкой. — Прости, я не хотел... Я... — Хёнджин отчаянно пытается подобрать слова; спокойная улыбка его друга его самого никак не успокаивает. — Да ладно, не парься, — Джисон ободряюще улыбается и кладёт одну руку Хёнджину на плечо, похлопывая. — Ты прав, мне достаточно тяжело представить, как тебе живётся. Давай забудем этот диалог и, на крайняк, посмотрим фильм в интернете, собравшись, например, у тебя? — Джисон молчит и заинтересованно заглядывает в глаза другу, ища там какую-то позитивную искру, до тех пор, пока не видит согласный кивок. — А теперь давай поедим. Я доставку сделал. Хёнджин возмущённо глядит на Хана и начинает причитать ему о том, что у Хёнджина, вообще-то, и деньги есть, и еда дома, но получает только подушкой по макушке. Под громкий смех Джисона Хван хватает соседнюю подушку и ударяет его в ответ. Таким образом, в подушечном бою тяжёлый разговор про достаток хозяина квартиры был опущен. Хёнджин никогда не жаловался на своё материальное положение и никогда не просил денег взаймы, хотя назвать его человеком со средним достатком было, всё же, тяжеловато. В квартире у него было скромно, даже как-то пустовато, а холодильник не мог похвастаться изобилием еды; техника, казалось, доживала свои последние годы, но Хёнджин выжимал из неё всё возможное, хваля всех подряд за подаренный на последний день рождения новенький ноутбук; он редко куда-то выбирался, приговария "денег нет", но оплату за себя не принимал, а вместо гуляний таскался по подработкам – вот и весь его досуг. Хёнджин никогда не влезал в долги: каким-то чудом зарплату и стипендию он рассчитывал ровно так, чтобы точно хватало на оплату аренды квартиры и ещё какие-то платежи. Гардероб у него был скромный, но Хёнджин всегда одевался со стилем, пусть часто комбинируя одни и те же вещи. К сожалению, в тяжёлые времена он даже у родителей не мог попросить денег, ему было совестно, поскольку он знал, что и у родителей финансовое положение было весьма плачевным. Хёнджин старался до сессии и во время неё, чтобы, не дай боже, не слететь со стипендии, а также при возможности получить повышенную. Он старался, у него получалось, но, к сожалению, пока у него много времени занято самим университетом и работой, подготовка к зачётам и экзаменам переносилась на ночь. Спал Хёнджин очень мало и очень плохо, так или иначе просыпаясь посреди ночи. Его не мучали кошмары, возможно, это было своеобразным проявлением бессонницы, которую заработал себе Хван за время учёбы. Сны Хёнджину тем более не снились; уставший мозг просто не успевал их сгенерировать. Эту зимнюю сессию Хёнджин смог закрыть успешно, впервые за три курса даже выйти на повышенную стипендию. Он был очень рад, ведь получал теперь аж в два с лишним раза, больше чем обычно. Они с Джисоном, как и планировали, собрались посмотреть фильм у Хёнджина дома, поскольку по кинотеатрам он уже не шёл. Вначале всё было хорошо, Хёнджина даже заинтересовал сюжет фильма, который друг так нахваливал, но несколько практически бессонных ночей сказывались, и ближе к середине фильма Хёнджин уже спал. Джисона это, конечно, немного задело, но он не мог злиться на друга; знал, как он пахал. Хёнджин крепко проспал всю ночь, а наутро Хана уже не застал – у него был билет на поезд к родителям. Хёнджин, наверно, никогда так хорошо не высыпался. К тому же, это был первый раз в его жизни, когда он увидел сон. Поначалу во сне мало что было понятно. Хёнджин появился посреди какого-то поля, над головой голубое небо, вокруг бескрайняя поляна, а главное – ни души. Он сидел на земле в какой-то белой одежде – кофте и таких же штанах, его волосы были распущены, он чувствовал это, а ещё он заметил краем глаза, что они были чёрными. Лёгкий ветерок обдувал и придавал чувство свежести, солнышко приятно грело, не жгло, одним словом – обстановка была комфортная. Хёнджин мог, наконец, вздохнуть полной грудью, позабыв обо всех своих проблемах: о платежах, об универститете, о работе; он мог, наконец, отпустить свои мысли или, может, даже потанцевать, если он захочет встать с земли; он мог, не заботясь о чужом присутствии, в полном одиночестве восстановить силы. Ну, так он думал. Вскоре из мыслей его вывело лёгкое прикосновение к плечу. Хёнджин не на шутку испугался; он был ведь уверен, что он один тут! Медленно повернув голову назад, он увидел молодого человека. Тёмные волосы, светлая кожа, аккуратные черты лица и в целом приятная наружность – он показался Хёнджину симпатичным, но, тем не менее, он его не знал. — Хорошо сидится? — спросил незнакомец, заведя руки за спину и улыбнувшись. Это была самая красивая улыбка, которую Хёнджину доводилось видеть. — Ах... Да, — медленно, будто заторможенно, отвечает Хёнджин, ещё с пару секунд осматривая парня перед ним и моргнув несколько раз, пытаясь прийти в себя. — Здесь так спокойно... — Даже моё присутствие тебя не нервирует? — незнакомец склоняет голову вбок, нагнувшись немного ближе. Что он чувствовал? Возможно, этого парня стоило бояться, ведь во сне обычно происходит всё, что угодно. Однако тот факт, что Хёнджин полностью осознавал, что происходящее – сон, укрывало волной уверенного спокойствия. Только вот слишком реалистичным казался этот сон, особенно тот трепет, который возник у Хёнджина при нахождении рядом с этим парнем – настолько он его очаровал. Однако, несмотря на это, Хёнджину было очень спокойно. — Э-э, нет, нисколько... — Хёнджин как-то неловко потупил взгляд вниз, будто пытаясь осознать вопрос. — Кто ты такой? — Потом узнаешь, — незнакомец вновь мягко улыбнулся, и сердце Хёнджина пропустило удар. — Прогуляемся? Незнакомец встал прямо и протянул Хёнджину ладонь, чтобы помочь подняться, и тот, даже не успев напрячься от его слов, быстро отпустил ситуацию и схватился за протянутую руку, поднялся с земли и слегка размял спину. Прикосновение к чужим рукам чувствовалось как-то иначе, но притом оно ощущалось совершенно реальным, будто это и не сон вовсе. Тем не менее, у незнакомца были мягкие ладони. Не отпуская чужой руки, он двинулся вглубь бесконечного поля. Небо оставалось таким же голубым, трава была приятной и мягкой – только встав Хёнджин заметил, что он абсолютно бос. Они не торопясь шли и молчали, и Хёнджин был благодарен незнакомцу за эту тишину – перегруженный жизнью мозг хотел покоя, хотя поговорить с этим молодым человеком, который оказался чуть ниже Хёнджина, немного хотелось. — Меня зовут Минхо, — внезапно в полголоса сказал незнакомец и, не давая ответить, продолжил. — Приятно познакомиться, Хёнджин. Хёнджин лишь задумчиво покачал головой. Ему, честно говоря, не хочется задумываться, откуда незнакомец знает его имя. Точнее, откуда Минхо знает его имя. Это же сон, пусть и очень странный. — Ты знаешь, кто я? — всё же решился спросить Хёнджин, переведя неясный взгляд на нового знакомого. Разум будто завокло лёгкой плёнкой, но она была приятной и ощущалась даже как-то правильно. — Да, знаю, но немного, — Минхо опускает взгляд немного в землю, затем поворачивается обратно к Хёнджину. — Может, ты расскажешь о себе больше? Минхо смотрит так пронзительно, что Хёнджин смотрит в ответ с замиранием сердца; они ещё несколько секунд смотрят друг другу в глаза, но затем Хёнджин отворачивается и задумывается. Желание рассказать что-то о себе, какие-то детали своей жизни и неприметные мелочи появилось в одночасье и с каждой секундой становилось всё сильнее, но Хван решил осечь себя. Вопросов слишком много, и ответы на них даже не маячат на горизонте. — А зачем тебе это? — с лёгким прищуром спрашивает Хёнджин, повернувшись обратно; они остановились. — Познакомиться, — как ни в чём не бывало отвечает Минхо и пожимает плечами. — Здесь мы встретимся не единожды, поэтому я думал познакомиться, но, если хочешь, мы сделаем это позже. "Здесь – это в моих снах?" — про себя спрашивает Хёнджин, на деле же просто замолкая. Всё это кажется ему подозрительным, что значит они встретятся не единожды? Зачем этому непонятному человеку какая-то информация про Хёнджина? А впрочем... Это же просто сон, верно? Не может же этот человек существовать в жизни? Тем не менее, Хёнджин начал рассказывать. Сначала просто о себе, о том, что он студент, страдающий на учёбе ни сколько не меньше, чем на работе, что у него два главных хобби – рисование и танцы, которые ему пришлось забросить в силу занятости, и тому подобное. Постепенно простой рассказ перерос в самые настоящие откровения, но его собеседник, кажется, не был против; Хёнджин не заметил, как они пошли дальше и снова остановились, как Минхо опустился на землю и как он сам сел подле него, так и не отпуская его руки. В конце своего рассказа, когда у Хвана не осталось сил ни моральных, ни физических, он опустил голову и горько вздохнул. Кажется, в уголках глаз стали накапливаться слёзы, которые теперь безвольно падали на его белые штаны, оставляя на них следы. — Тяжело тебе приходится, как я вижу... — вздохнул Минхо, который до этого просто молча слушал, притупив взгляд куда-то в землю. Теперь он вновь посмотрел на Хёнджина и, заметив, что он начинает плакать, встрепенулся. — Эй, ты чего? Впервые за всё время Минхо отпустил руку Хёнджина, заставив парня испугаться, но тут же притянул его к себе, позволяя навалиться и уткнуться уже влажным от слёз лицом в своё плечо. Минхо, к слову, был в такой же белой одежде, как и Хёнджин; почему-то Хван обратил на это внимание только сейчас. — Не стоило, извини, я разнылся тут... — осипшим от сдерживания рыданий голосом сказал Хёнджин и даже попытался вырваться, но чужие руки, на удивление оказавшиеся сильнее, чем Хёнджину казалось, не дали этого сделать, а только притянули ближе. — Тебе не за что извиняться, Хёнджин, — тихо сказал Минхо, едва ощутимо проводя кончиком носа по чёрным прядям недалеко от виска парня. — Но... Ты хотел познакомиться, а я... Начал жаловаться... — Хёнджин иногда прерывался, чтобы сглотнуть подступающий к горлу ком. Это удавалось всё лучше и лучше под успокаивающими поглаживаниями по спине, которые он получал. — Тебе же стало легче, верно? — Минхо немного отстранил Хёнджина от себя, чтобы погладить его по щеке одной рукой и взглянуть в заплаканное лицо. Хёнджин всегда был эмоциональным, иногда даже слишком, и он не пытался это скрывать или отрицать; он считал, что эмоции должны иметь волю, иначе потом всё равно будет хуже. Но сейчас ему, к сожалению, пришлось отступить от своих принципов, потому что появилось осознание, что чем больше он тратит времени на то, чтобы плакать и отдыхать, тем меньше он успеет. Проще говоря – на выпуск эмоций и своеобразные мини истерики, которые Хёнджин позволял себе раньше, времени не осталось. Он уже долго копил в себе обиды, злость и банальную усталость – Хёнджин даже не помнит, когда плакал в последний раз. Поэтому от истерики и принимающего это Минхо ему стало значительно легче. — Да... — подрагивающим, будто неуверенным голосом ответил Хёнджин, хотя на самом деле он был более чем уверен в своём ответе; с души будто свалился тяжёлый груз, даже дышать стало легче. — И это самое главное, Хёнджин, — Минхо улыбнулся мягко-мягко, той самой улыбкой, которая покорила сердце Хвана, и слегка приблизился, чтобы прикоснуться своими губами к его лбу. — А я здесь, чтобы поддерживать тебя и создать условия, в которых тебе было бы легче. Почему-то это тронуло Хёнджина ещё больше, и он снова заплакал, теперь уже крепко обнимая Минхо в ответ и снова утыкаясь мокрым носом ему в плечо. Минхо только тихо усмехнулся, услышав негромкое "спасибо", и обнял Хёнджина крепче, продолжая мягко поглаживать его по спине. Хёнджин не знает, сколько они так просидели, вероятно, очень долго, но во сне, во всяком случае в этом, время значения не имело. Яркое солнце пробивалось сквозь щель между задвинутыми шторами и аккуратно падало на лицо Хёнджина. Парень поморщился, что-то жалобно промычал и повернулся на другой бок. Теперь солнце жгло его затылок, а в уже проснувшемся мозгу стали появляться разные мысли. "Сколько сейчас времени?" "Неужели Джисон уехал?" "А где Минхо?" Стоп... Какой Минхо?