Клятвы перед Эйвой

      Солнце клонилось к закату. Его прощальные отблески огоньками танцевали на гребнях волн, которые одна за другой омывали песчаный берег, размазывая многочисленные следы ног на’ви. Совсем недавно на этом самом пляже происходила настоящая суматоха. Такой вывод можно сделать по хаотичности направления следов, их разнице в размере, а также потому, что наиболее свежие вели в сторону деревни. Здесь, совсем недавно, юноши и девушки бегали с посудой, корзинками фруктов, овощей, женщины клана распоряжались церемониальными украшениями, пока под их чётким руководством, мужчины таскали огромные чаши и каменные сосуды. Сегодня особенный день для меткайинов. В частности для их гостей, становившимися полноправными членами клана рифовых на'ви.        Вот меркнул последний на сегодня луч звездного гиганта, согревающего Пандору уже миллиарды лет. Его алое, мерцающее затухание означало начало торжества, к которому все так усиленно готовились. Из своих плетённых лачуг стали выходить жители деревни. Постепенно они окружали участок берега, освещённого фонарями. Украшенный листьями, лентами и цветами, пляж стал местом рождения новых меткайинов. Одному из них уже посчастливилось однажды родиться дважды. И именно он, когда-то пришедший сюда со своей семьёй, убегая от врага, сейчас снова вел их за собой. На руках его жены, шедшей рядом, сидела маленькая девочка, взволнованно осматривая окружающих. Сзади, гордо, стараясь не тушеваться из-за неуверенности и толики тревоги, скрывавшейся за сердцем, шли двое юношей, один из которых так походил на свою мать, а другой – на отца. Завершала это шествие девушка, трепетно ища среди на’ви своего друга, в надежде, что несмотря на его непохожесть на других и чуждость, к его же сожалению, этому народу, он был допущен до ритуала хотя бы в качестве свидетеля.        Вождь меткайинов и его тса’хик уже ожидали их, стоя по пояс в воде. Рядом, держа в руках небольшие миски с краской, стояли их дочь и сын. Аквамариновые глаза отражали блеск огня факелов, которые держали стоявшие рядом воины. Войдя в воду, Джейк и другие члены его семьи поприветствовали их. Отводя руку от лица, старший сын успел бросить короткий взгляд на стоявшего перед ним юношу, заметить, что его сестра действительно была права: этот маленький иссиня-фиолетовый цветочек водяной лилии удачно смотрится в пучке черных волос.              -«Это ваши девчачьи украшения. Я кто, по-твоему, девица?»       -«Ничего и не девчачье! Вам лишь бы кости да ракушки. Нетейам, ну скажи ты ему, что красиво!»        В голове возник образ этих удивленных, ярко-голубых глаз. И шум ветра, прерывавших неловкое молчание.              -«Да, и вправду, очень красиво»- мысленно ответил про себя Нетейам. Принц меткайинов успел заметить его взгляд и лишь сильнее сжал чашу. Сегодня день, когда он будет настолько же счастлив, насколько и несчастен.              -Братья и сестры! – над водой раздался глас Тоновари – Сегодня мы приветствуем новых членов нашего племени! О, подари же им, Эйва, сил и храбрости быть достойными воинами, приносящими мир и достаток своей семье!              Стоя за спиной мужа, Ронал подала сигнал своим детям. Вместе они двинулись навстречу семье Салли. Ночной бриз развеивал мелкие кудри тса’хик, пока та, обмакнув длинные пальцы в краску, рисовала узоры на лице бывшего чужеземца. Старшему Салли казалось, что он ощутил ностальгию по тому времени, когда впервые стал «своим» для жителей Пандоры. Вспомнилось огромное дерево-дом, лес, принявший его к себе, большие и глубокие глаза Мо’ат, Нейтири и их клятва друг другу под деревом голосов предков. Одновременно казалось, будто это было только вчера, и так давно.              - Джейк! – объявил его Тоновари и остальные жители рифа хором, словно эхо, повторили за ним.              Нейтири аккуратно передала Тук старшей дочери, когда Ронал подошла к ней. Сзади Цирея уже обрисовывала плечи Ло’ака, своего подопечного. Тот смущенно наблюдал, как вода уносит за собой кончики бус девушки, нанизанных на ее волосы. Ему бы хотелось коснуться хотя бы одной, но сейчас это было бы слишком фамильярно по отношению к святости ритуала. Цирея лишь кротко улыбалась, осматривая проделанную ею работу.              Наблюдая за этой картиной робкой юношеской влюбленности, старший из сыновей Салли не заметил перед собой Аонунга. Тот не стал ждать, и сразу коснулся лба Нетейама, чем вывел его из размышлений. Среагировав на внезапное прикосновение, он резко обернулся, встретившись с парой лазуритовых глаз. Застыв, они смотрели друг на друга, будто только познакомились. Будто бы и не было всех этих перепалок, вылазок за риф, месяцев обучения. Сейчас есть только вода, ритмично покачивающаяся среди двух тел, стоявших напротив друг друга и это чувство, щекочущее что-то внутри и так надоевшее им обоим за все это время.        Аонунг первым пришел в себя. Обмакнув пальцы, он вновь принялся за работу, так старательно делая вид, будто его сердце не бьется быстрее обычного, гулко отдаваясь эхом в ушах. Нужно успокоиться, перестать обращать внимание на это чувство, что за тобой, за каждым твоим движением, следят. Хоть так и было, ведь Нетейам молча, с упоением наблюдал, как чужие руки, рисовали завитки и линии на кобальтово-синей коже. Осторожно огибая маленькие биолюминесцентные огоньки- звездочки, Аонунг старался, чтобы его касания не имели ни толики двусмысленности. Будто бы он и не хочет вовсе повторять пальцами этот плавный, узор темных полос, будто ему не нравится проводить по этой тонкой талии краской, и будто Аонунгу совсем не интересно, каково было бы ощутить прикосновение в ответ.        Но дойдя до груди, он на мгновение остановил движение пальцев. Зарубцевавшийся шрам , как напоминание о той жестокой битве, теперь красовался на юноше. Напоминание о возможной потере, о страхе и боли, разрывавшей изнутри. Наследник меткаинов на всю жизнь запомнит образ бездыханного тела на руках Джейка Салли, как за ним бежали другие члены их семьи вместе с его испуганной сестрой. Ронал тогда сразу предупредила о том, что может ничего не получится, но принялась за скорое лечение. Она, ее свита, Цирея и даже позднее прилетевший, тот же самый, что откачивал Кири, небесный человек возвращали Нетейама к жизни. По дому бегали люди, унося окровавленные бинты, таща за собой лекарства и инструменты. Аонунг вспомнил, как громко спорили две матери над полуживым телом, как Нейтири умоляла разозленную присутствием чужаков Ронал не оставлять их. Его мать была ужасно раздражена от всех этих панелей, трубок, подключенных к умирающему юноше. Их бесполезные крики прервал отчаянный вопль остроносого чужака, утверждавшего, что в таком критическом состоянии, пострадавшего просто не довезут до базы.               -Нейтири! – прозвучало на фоне. Женщину встречали одобрительным хором и она улыбалась новым соплеменникам в ответ, хоть ей и было грустно от того, что теперь она точно никогда не сможет вернуться домой.              Нетейам проследил за тоскливым взглядом матери, за тем, как она опускает его, скрывая под ресницами. Ему говорили, что он очень сильно похож на нее. И юноша гордился этим. Не только из-за того, что его мама была настоящей красавицей, а из-за ее воинственности, ответственности, умении постоять и за себя, и за близких. В этот момент, стоя под звездами океана, ему было тяжело понимать, как ей сейчас тоскливо.              -С ней все будет хорошо,- шепотом обратился к нему Аонунг, заметив, куда смотрит его бывший ученик.        -Я знаю,- с паузой ответил ему Нетейам,- она сильная и ...       Нетейам вздрогнул, почувствовав, как вокруг его пупка проводят линию. Резко вздохнув, он попытался успокоиться и не думать о том, скрылось ли его волнение от чужих глаз. Закончив работу, которую хотелось бы растянуть как можно дольше, Аонунг посмотрел на отца, давая понять, что теперь можно объявлять и этого.              - Нетейам!              Повторяя за остальными, Аонунг вновь взглянул на друга. Теперь они настоящие соплеменники и Нетейам имеет такие же права, что и остальные. Например, он может, как и другие меткаийны, приплывать к древу предков, молиться, разговаривать с ними. Интересно, как оно выглядит там, на его родине? Может быть, это тоже огромное растение среди священного пруда или же величественное лесное дерево с могучими ветвями и листьями? Аонунгу хотелось бы взглянуть на это место. Почувствовать лес, узнать о нем чуть больше. Желательно из уст того, кто сейчас рядом с ним и смотрит, как с губ мягко слетает его имя.              Назвав имена младшего сына и дочерей, Тоновари одной рукой прикоснулся к Джейку, а другой к Нейтири: «Теперь, это дом вас и ваших детей».       Ронал повторила жест своего мужа, подозвав других. Новых меткайинов окружили множество рук. Аонунг коснулся своей сестры, стоявшей к нему спиной, как бы продолжая связь Ло’ака с племенем, другой же, аккуратно, словно боясь сделать больнее, приложился ладонью к шраму Нетейама.

***

      Племя праздновало рождение новых на’ви. Повсюду разносилась ритмичная мелодия барабанов и флейт. Женщины, в кругу которых теперь была и Нейтири, пели песни. Джейк делился своей историей с окружившими его войнами. Кири и Цирея хохотали над шутками Ротско, пока его дружки сидели в стороне. Навряд ли у них было желание подружиться с этой чужачкой, в отличие от этого веселого юноши, который так удачно пересказывал старый анекдот об илу и жадном рыбаке. Наверное, он все еще чувствовал вину за издевки над девушкой или же она поразила его своими способностями во время битвы. В любом случае, продолжать вести себя как придурок он больше не собирался.               Старший сын Тоновари отпил немного из чаши. Сейчас в деревне настал момент затишья, передышки. Она была необходима его народу, пережившему нападение небесных людей. Похоже, им придется привыкнуть к мысли, что война дошла и до этого края.        Рядом послышались чьи-то шаги. Присев, Нетейам присоединился к любованию торжеством. Он помнил, как церемония вступления в клан проходила у них дома, как встречали Тук и других. Как лесные на’ви пели песни, как также били в барабаны, а после, шли к древу души, соединять младенцев с Эйвой, благодаря ее за подаренную жизнь. От воспоминаний стало не по себе. Возможно, он походит на свою мать даже больше, чем думал.               -Знаешь, - начал диалог Нетейам, в попытке отвлечься от разлившейся внутри тоски, - мне кажется, мы не такие уж и разные.       Аонунг вопросительно посмотрел на него.       - О чем ты?       -Понимаешь, когда мы еще жили в лесу, нас встречали почти что также. Правда, мы не стояли в воде, а собирались посреди леса. И ритуал нанесения оберега почти такой же.       -А дерево? – спросил Аонунг, допивая каву.       -Дерево, да,-улыбнулся ему Нетейам,- мы собирались вокруг нашего древа душ.       Аонунг обрадовался, что их разговор зашел именно туда.       - Оно...отличается как-то от нашего? – сформулировав вопрос, парень повертел чашу в руках. Ему было неловко за свое любопытство. Хотелось казаться независимым, серьезным парнем, которого если бы и интересовало что-то в других краях, так это их оружие, охота, насколько сильны и ловки их воины. А он начал вообще не с того.        - Ну, во-первых – не обращая на заминку в вопросе, представитель лесных на’ви устроился поудобнее, - оно не под водой. Во-вторых, у него другие листья, более тонкие, как лианы, свисающие вниз. А внизу, из земли торчат корни дерева. Помню, как бабушка долго молилась, прежде чем взять немного кроны с одного из них, чтобы сделать отвар. В тот раз братец сильно заболел, и ничего не помогало.        Аонунг пытался представить, как выглядит их связь с Эйвой. Получалась хоть и другая, но похожая на их святилище картинка.        - И какое же красивее: наше древо или ваше?       Нетейам лишь с укором взглянул в ответ. - Знаешь, сам факт сравнения – уже святотатство. Аонунг кивнул. Чёрт знает, что его дёрнуло спросить такое. Видимо сестра права – язык у него, как у илу, такой же длинный и бестолковый.       - И тем более, когда я там был, произошел тот случай с Кири, и всё то хорошее, что я успел запомнить...Ну знаешь...Не смогло сильно отпечататься в голове.       - Если хочешь, можем сейчас быстро сплавать. Ночью там красивее всего – Аонунг, стараясь выглядеть непринужденно, вновь налил себе кавы.       -Думаешь, нас отпустят,-Нетейам посмотрел на Тоновари и своего отца. Те исполняли танец тулкунов, который Джейк, судя по всему, выучил на ходу. И теперь, хохоча, окруженные другими мужчинами, они кружились друг напротив друга, сцепившись локтями.       - Мой друг,- смеясь, ответил Аонунг – Сейчас самый момент их спросить, пока отец добрый.        Поднявшись, юноши направились к ним. Едва увернувшись от цепких рук Тоновари, Аонунг, который чуть было не стал участником танца, получил разрешение сплавать до древа, однако не надолго. Джейк также одобрительно кивнул своему сыну. Его умница, гордость заслуживает веселья и отдыха как никто другой.        - Только осторожнее, парень,- окрикнул он Нетейама вслед.              Подбежав к воде, радостный Аонунг подозвал к себе илу. Его питомец, вместе с илу Нетейама, подплыл к нему, приветствуя хозяина щёлканьем. -Дорогу не забыл ещё? – обратился меткайин к другу.       Нетейам, устанавливая связь, лишь брызнул в него воды, скатывавшейся с пальцев.       -Мне попали в грудь, а не в голову, умник.        Над волнами ночного океана разнесся смех. Так спокойно, когда здесь снова звучат проблески радости и счастья, а не выстрелы и взрывы ракет. Молодые люди толкались, кричали что-то друг другу, подстрекая на гонку. Аонунг даже поднырнул под Нетейама, выпрыгнув из воды перед ним, чем очень сильно напугал. Решив не оставаться в долгу, Нетейам дал сигнал плыть быстрее и ловко ухватил кончик длинного и плоского хвоста рифового на’ви. Правда, он не учел, что хвост для них это средство передвижения, натренированное и сильное, поэтому не ожидал, с какой силой Аонунг может дернуть им. Резкий разворот Аонунга заставил Нетейама затормозить и полететь в воду вслед за чужим хвостом. Всплывая на поверхность, он слышал лишь шум воды и хихиканье.              -Skxawng,- вытирая капли с лица, Нетейам не заметил, как теперь их освещали не только звезды.       - Мы на месте, - разрывая связь, Аонунг, все так же улыбаясь, сполз вниз. Под ними, в глубине, разгорался настоящий биолюминесцентный пожар. В это темное время суток, древо душ рифовых на’ви было ярким источником света, который разносился фиолетовыми и розовыми оттенками. Нетейам вновь ощутил тот трепет и восторг, который застиг его при первом визите сюда, вместе с сестрами и Циреей. Нырнув, юноши подплыли к широким листьям дерева. Аонунг, создавая связь, поймал себя на мысли, что сейчас это место приобрело почему-то совершенно другой смысл. Раньше, это было просто святилищем его народа, сакральным уголком родного рифа. Но теперь, когда чужие золотистые глаза, большие, как блюдечки, с таким упованием наблюдают, за танцующими в потоке воды широкими ярко-розовыми листьями, как рядом проплывают косяки золотистых рыб, искрящихся огоньками, в этот момент все становилось по-другому. Слушая голоса своих предков, он просил их только об одном – храбрости. На то большее, что сейчас было рядом с ним, он посягать и не пытался. Слишком безумным, слишком неправильным и странным было это желание.        Нетейам почувствовал его взгляд и посмотрел в ответ. В голове звучали пения женщин и мужчин, их разговоры, смех, ругань. Он слышал их, а они слышали сейчас его. И Нетейам надеялся, что они видят, как чисто его сердце и как сильны его чувства сейчас. Может быть в нем действительно течет кровь настоящих демонов, раз Эйва так решила пошутить над ним, а может это какая-то глупая ошибка. Но всё, чего так хотелось сейчас юноше, это вновь ощутить, как эти большие и грубые пальцы выводят узоры на его теле.        Аонунг подал сигнал и, отняв косы от листа, юноши вернулись на поверхность.              -Теперь ты истинный войн Меткайинов,- сказал сын Тоновари, стоя по пояс в воде. Свет дерева всё еще отражался на его лазурной коже. Отжимая косички, Нетейам встал напротив, пальцами ног ощупывая мягкий песок. Их илу плавали где-то рядом. Там, где раздавалось кряканье и плеск.              - Истинный? То есть?        Аонунг собрал в широкие ладони воду, наблюдая, как от его рук бегают небольшие круги.        - Ты имеешь все права настоящего члена моего клана. Можешь делать то, что не мог, будучи всего лишь гостем.              Нетейам, задумавшись, уставился на подводный свет.              -Например, приходить сюда самому, когда тебе понадобиться. А еще сделать копье и наконечник для него из священного рифа,- Аонунг указал пальцем на рифы, расположившиеся рядом с древом. Он и сам собирался сделать это в скором времени, еще до того, как к ним прибыла эта семья. И этот засранец, который смотрел на него сейчас так пристально, отчего у парня по спине бегали мурашки. Так красив, так силён и мужественен, так ловок и быстр и так мудр не по годам. Нетейам и вправду вызывал восхищение. Кому, а ему уж точно не составит труда найти себе пару в их племени.        Нетейам, оторвавшись от любования узором на теле спутника, заметил, как взгляд друга вдруг потускнел. Опустив руки, тот отплыл недалеко, забирая со дна перламутровую ракушку, загребая в ладони ещё и песок. Он плавно стекал сквозь пальцы, размываясь в воде. Аонунг старался сосредоточиться на розоватом узоре своей находки.        - И выбрать себе женщину.       Острой иглой эта фраза прошлась внутри. Нетейам мог бы сравнить это чувство с ощущением попадания пули, только не так рвано и холодно. Но почему-то также неприятно и тяжело.       -В нашем племени много хороших женщин,- продолжал Аонунг, - если тебя, конечно, не беспокоят различия во внешности.        Нетейам отрицательно покачал головой, когда на него вопросительно взглянули. Различия во внешности? Разве кому-то это так важно?        - Авста’ам,- Аонунг поднял ракушку, ловя ею лучики, пронизывающие со дна воду,- первая красавица. Мне кажется, она даже красивее моей сестры.       Юноша тихонько хихикнул, повернувшись к Нетейаму. - Только прошу тебя, не говори ей, что я так сказал. Иначе долго точно не проживу.       Но, вместо улыбки он встретил лишь серьезное лицо. Нетейам смотрел прямо и, покачиваясь в такт волнам ответил: Мне не нужна Авста’ам.              Аонунг отвернулся. Он отпустил ракушку на дно, наблюдая, как та медленно тонет и почему-то, тихонько улыбался самому себе.              -Саю’ри, замечательная танцовщица и примерная девушка, - Аонунг оттолкнулся ногами от дна и начал медленно плыть вокруг на спине, чувствуя, как приятно вода охлаждает его кожу, а зодно и нервы,- она родит тебе много детей и хорошо их воспитает.              Нетейам уже терял терпение. Зачем ему сейчас перечисляют все эти имена. К чему эта насмешка. Ни та, ни другая, ни кто-либо ещё уже не могла заполучить его сердце. Сердце, отданное глупому, дурачливому, задористому, сильному мальчишке с рифов, пытающегося быть достойным представителем своей семьи и клана. Мальчишке, делавшего ошибки, но учившегося на них. Но каковы шансы, что это всё не только с ним? О, Эйва. Либо сейчас, либо никогда.              -Да, мне уже говорили обратить на неё внимание,- ответил Нетейам, наблюдая, как тревожно Аонунг вновь встал на ноги. Пытаясь увидеть в его взгляде хоть толику ответных чувств, он продолжил – Но я...              Стало тяжело дышать. Сердце вновь забилось бешеным ритмом. Кажется, вот вот выпрыгнет и утонет, затерявшись средь биолюминесцентных листьев.              -Но я уже выбрал, - юноша заметил, как от этих слов дрогнули чужие плечи, словно от удара. Появилась слабая, но надежда, которая подтолкнула его говорить дальше,- выбрал другого.              Другого. Это слово эхом пронеслось в голове Аонунга. Как же так? Это шутка? Если да, то она будет самой жестокой из тех, что ему когда-либо удавалось встретить. Он с нетерпением уставился на Нетейама, наблюдая как тот, волнуясь и краснея, произнёс: Теперь осталось, чтобы он выбрал меня.              Тяжело вздымавшаяся грудь отдавала рябь по воде. Аонунг не поверил своим ушам, пока тонкая и длинная ладонь не коснулась его щеки. Нетейам смотрел на него так нежно, что у юноши появилось ощущение растекающейся лавы внутри груди. Радость окутала его сердце, чистая и яркая, как листья дерева душ, как звезды ночного неба, как эти огоньки, что узором красовались на столь любимом лице.       Улыбнувшись, Аонунг только и смог произнести в ответ: Он уже выбрал, Нетейам.              О, великая Эйва! За все это время ты ниспослала этим двум молодым на’ви видеть и ощутить боль, принесенную небесными людьми, и ты же подарила счастье встретить им друг друга, благодаря этой беде. Нетейам понял, как вся его жизнь, полная бегства и битв, имела лишь один смысл – стоять сейчас здесь, среди океанических скал, в ставшем ему своим лишь сегодня краю и смотреть с любовью в эти голубые глаза.       С первой их встречи, еще на том пляже, когда семья Салли просила утуру, Аонунг ощущал некую щекотавшую изнутри тревогу. Это волнение и необъяснимое притяжение к этому парню из лесных на’ви не возможно было объяснить. Почему-то именно он был важен, именно с ним хотелось провести как можно больше времени. И именно за него было так страшно, когда его клан столкнулся с врагом, прилетевшим издалека. Только сомнения и страх терзали сердце сына вождя меткайинов. Может это наваждение, приворот? Ведь мать говорила, что в их жилах кровь демонов и не совсем понятно, правдивы ли эти чувства. Аонунг ещё ни разу не встречал тех, кто образовывал связь с кем-то своего же пола. Он был напуган, представляя, как ужаснутся его отец с матерью, как от него отвернутся друзья. Юноша не знал, что с ним будет после. Клеймо позора – ещё не самое страшное, что могло бы его ожидать.       Притянув к себе, Нетейам уже был готов коснуться нежных губ возлюбленного, как чужая ладонь внезапно остановила его. Аонунг, дрожа и тяжело дыша, сжал руку в кулак, пытаясь удержать в себе всю ту бурю эмоций, что так долго росла в нём.       -Я боюсь,- прошептал он.       Брови Нетейама удивленно поднялись.       -Скажи, чего?       Меткайн не спешил, да его и не торопили. Нетейам лишь крепче прижал его к себе. Сейчас ему было хорошо так, как никогда прежде, и он хотел узнать, почему с ним не могут разделить это ощущение безмятежности, особенно, когда чувства оказались взаимны. Аонунг глубоко вздохнул.       -Я боюсь последствий. Боюсь, что может стать с тобой, со мной, с твоей и моей семьей. Боюсь, что всё это лишь ошибка.       -Разве Эйва может ошибиться?- Нетейам пытался поймать его взгляд,- Аонунг, посмотри на меня.       Тот осторожно поднял свой взгляд в ответ.       -Разве то, что произошло, можно назвать ошибкой? Другие могут реагировать так, как посчитают нужным, и я не хочу думать об этом. Сейчас я могу сказать лишь одно – то, что произошло между нами, уже случилось. И теперь у тебя есть я, слышишь?       Аонунг сжал сильнее руки, сцепленные на чужой талии.       - А у меня...       -А у тебя есть я,- тихонько продолжил за ним Аонунг.              Нетейам, улыбнувшись его ответу, вновь предпринял попытку поцеловать юношу. И на этот раз – удачную. Мягкий и нежный поцелуй, первый и такой невинный. В такой момент, им обоим показалось, что все те переживания, трудности, с которыми они столкнулись, стоили того, чтобы в итоге оказаться вместе, рядом. Аонунг крепче обнял возлюбленного, углубляя поцелуй и встречая не меньшее желание стать ближе в ответ. Когда их касания становились всё теснее, а губы уже пылали от жара чувств и тепла друг друга, юноши наконец-таки смогли оторваться от этого танца их разогретых тел. Каждый понимал другого без слов и оба знали, что теперь им предстоит сделать.       Поймав свои косы, которые так безмятежно плавали в воде, молодые на’ви оголили нервные волокна. Они словно тянулись навстречу, пытаясь соединиться. Аонунг почувствовал, как его кротко пытаются взять за свободную ладонь и тут же ответил, переплетая их с Нетейамом пальцы. Секунда и такая желанная связь образовалась, отдавая волнами наслаждения по всему телу. Теперь он ощущал не только как хорошо ему, но и тому, с кем он теперь был готов прожить всю оставшуюся жизнь, дарованную ему Эйвой.       Нетейам прижался к его голой груди, выцеловывая едва видимые разводы небесно-голубых полос. Ощущение, как от его действий пальцы Аонунга, вцепившиеся в мелкие косички на затылке, лишь сильнее сжались, сносило ему крышу. Да так, что он едва смог различить прерывистый от чувств и ощущений шепот:       -Теперь я с тобой, Нетейам. Я с тобой навсегда.