Куница - хитрый и проворный - зверь

Не без помощи Яра, Куница попал в плен к горному народу, почитающему животных. Ранее, он слышал про них лишь в светлом ключе, мол, любят они природу и не приносят вреда ни животным, ни людям. Только в плену он убедился, что людей они не жалуют. Избитый скиф был туго привязан к столбу, да так, что не вздохнуть полной грудью. Он находился в сарае, широкая дверь которого была сорвана с петель. О многочисленных пытках в этом помещении говорило многое, начиная с засохших брызг крови на полу и столбе, заканчивая окровавленными орудиями пыток. В сарае воняло мочой и гнилью, в сочетании, получалась редкостная вонь. Куница периодически терял сознание, но неустанно боролся за жизнь, пытаясь освободиться. Через пустой дверной проём было видно основную часть поселения. Горцы распивали горячительные напитки. Распутные девицы кружились вокруг нализавшихся мужчин, присаживались на их колени и подливали ещё вина. Все громко смеялись. Этот смех долбил по ушам Куницы. Он изредка ловил на себе насмешливые вражеские взгляды, но все были слишком увлечены попойкой, чтобы лишний раз подходить к пленнику для очередного плевка или удара от скуки. Ближе к утру, смех перестал бить по ушам. За столом остались только двое мужчин. Оба пьяные в стельку, они с трудом ворочая языком, жаловались друг другу на жизнь. Скиф пытался перетереть толстую верёвку и не сразу заметил появившуюся в проходе девушку. Она дождалась, пока он увидит её и только после этого, подошла. Куница узнал её. Одна из самых молодых на празднике, она пила много, наравне в мужчинами, но сейчас не выглядела пьяной. Она поставила на пол чашу с травяным отваром и тряпками, а сама присела на колени. Откуда-то из-за спины, она словно по волшебству, достала флягу и без лишних слов поднесла ко рту пленника. Тот даже раздумывать не стал, припал к фляге и жадно выпил всё её содержимое. Будь это даже яд, он неколько дней страдал от жажды. — Хочешь продлить мои мучения, шельма? — хрипло и задыхаясь после питья, спросил скиф. Девушка резко и больно сдвинула почти въевшиеся в кожу верёвки чуть повыше. Куница нахмурился и посмотрел в серые, не от возраста потускневшие глаза. Девушка взяла из чаши тряпку и не выжимая, начала протирать раны скифа. Без засохшей крови, они выглядели менее чудовищно. Она вытирала его бережно, как вытирают ребёнка, боялась сделать больно, не так, как сделала это с верёвками. Перейдя с туловища на лицо, она встретилась с ним взглядом. Взгляд зверя. Человек не может смотреть так многозначно. Человек не может смотреть в душу. — У тебя очень хитрый взгляд, — с сожалением прошептала девушка, проведя скифу по щеке. — А я хотела услугу за услугу. Кинув окровавленные тряпки в чашу, она поднялась с колен и отвернулась, намеренно помедлив перед уходом. — Подожди, — шёпотом остановил её Куница, тишком глянув на уснувших мужиков. — Проси, чего хочешь. Не обману. Только освободи меня. — Освобожу, — одними губами, повернув голову к Кунице, сказала она, снова оставив его в одиночестве. Девушка вернулась быстрее, чем ожидал скиф. Ей потребовалось чуть больше часа, чтобы подготовиться к побегу. Тонкое платье сменило мужское одеяние. Она вплотную приблизилась к Кунице. — Заручишься моим местом в своём народе, — попросила девушка, испытывающе смотря в глаза пленника. Куница удивился, но виду не показал. Кто-то добровольно выразил желание попасть к скифам. Этот кто-то должен быть либо глупцом, либо безумцем. — Получишь ты место в моём народе, шельма, — ухмыльнувшись, пообещал скиф. Глаза его сузились, сделавшись ещё хитрее. Толстые верёвки упали к ногам. Куница поднялся на ноги, размял плечи и поблагодарил девушку. Наконец вздохнул полной грудью и рассмотрел свою спасительницу с ног до головы. Разоделась так, что не видя лица, её от мужчины не отличить. — Зови меня Куница, — представился он и последовал за скрывшейся за углом девушкой, поманившей его за собой. У ворот с кольями Скиф перешагнул через трёх мужчин, которые, видимо, были оставлены сторожить. Они были пьяны и крепко спали под воздействием снотворной травы. — Тебе не нужно оружие, чтобы валить мужиков с ног? — задорно спросил Куница, когда они спустились с горной местности. Девушка настороженно обернулась на скифа и он поровнялся с ней. — Не всем же быть кровожадными, как вы. — И ты мечтаешь о жизни среди этих кроважадных чудовищ, — ответил Куница, задумчиво оглянувшись назад. — У тебя есть ещё время вернуться, путь не близкий. — «Если ты ещё не сильно нагадила своему народу, » — подумал скиф, но озвучивать не стал. Не очень хотелось отдавать спасительницу на растерзание. — Ты обещал мне помочь, — девушка нахмурилась и повысила голос. — Я не поверну назад. — Как пожелаешь, — ответил Куница, сбрасывая с себя груз ответственности. Будет горянке место в его племени. Только он был уверен, что оно будет не лучше, чем её прежнее Дальше они шли молча. К вечеру, холодный ветер, неудивительный для этих мест, усилился. Скиф чувствовал себя нехорошо, но был слишком горд, чтобы сказать горянке, что перед глазами всё плывёт. Путники решили заночевать в укрытии среди скал. Куница наблюдал за девушкой: как неуютно ей в этой одежде, как ей холодно, как меняется задумчивый взгляд. Нервно поправляя рубаху на шее, горянка недоверчиво выглядывала на скифа. Он даже ослабший выглядит опасно, острый взгляд хищника. Присев на каменный выступ, он смотрит на девушку как на добычу. Ему это нравится. Он чувствует страх и его это будоражит. Растёт желание подойти ближе, дотронуться, напугать. Поёжившись, девушка уходит и возвращается с еловыми ветками, подходит ближе к скифу. Из этих веток, она выкладывает лежанку. — Тебе нужно поспать, — сказала она, добродушно смотря на заинтересованного Куницу. — Раны быстрее заживут. Скиф смотрел на горянку, думая о том, как погубит эту девицу, доведя до своих родных земель. Ещё о том, как страх движет ею. Страх, что Куница убьёт её этой ночью. Надругается и убьёт. Девушка достаёт флягу и предлагает ему выпить. На этот раз, он раздумывает. Хватает и больно сжимает запястье горянки. — Я чувствую твой страх, — вкрадчиво проговорил скиф. — Хотела усыпить меня, шельма? Крепкие пальцы легли на хрупкую шею и невесомо сжали. Он легко мог переломить ей шею, но лишь игрался. Девушка выронила флягу, убрала пальцы со своей шеи и закусила губу. — Ничуть, — ответила горянка. — Сонные травы в другой фляге. Куница ухмыльнулся, взял руку горянки и приложил к глубокому порезу на своём плече. Он гноился, потому девушка поморщилась. Её свободная рука непроизвольно потянулась к кармашку с лекарством. Горянка была обучена лечению. Безвозмездному и повсеместному. Машинально, она освободила плечо скифа от одежды и наложила на рану густую смесь из трав. Куница не противился. — Шельма, — он окликнул старательно перевязывающую ему плечо девушку. Она завязала последний узел и посмотрела скифу в глаза. — Не стоит помогать тому, кого совсем не знаешь. — Нас другому обучают, — не в силах сохранять зрительный контакт, горянка опустила взгляд и подняла с земли свою флягу. — Я знаю, — одной рукой Куница надавил девушке на затылок, а второй притянул к себе. — Помоги же мне, шельма. Сердце Куницы сильно билось в груди, как и сердце горянки. Уткнувшись ладонями в твёрдое туловище, она почувствовала жар. Температура поднялась не только от сильных ушибов, но и от возбуждения. Слишком много она касалась его сегодня. Он до сих пор помнил, как она обмывала его раны. Тряпка была холодной, но места которых она касалась обдавало теплом. — У тебя жар, — с сожалением прошептала девушка, не обращая внимание на блуждающие по телу руки. Её народ в этих делах не любит прелюдии, иногда, горцы даже силой берут незамужних. Это против правил, но за это никто никого не наказывает. Для девушки, не видевшей подобной ласки это казалось чем-то неземным, приятным. Скиф слишком ослаб, побои и многочисленные травмы лишили его былых сил. Девушка без труда уложила его на лежанку, присела рядом и оторвав кусок тряпки, открыла флягу. Снова он хватает её за руку и прикладывает ледяную ладонь к своему лбу. Куница смотрит на неё полуприкрытыми глазами. Кажется, они по-зверски светятся в темноте. Горянка наклоняется ниже к его лицу и припадает к сухим и горячим губам. Он мгновенно и жадно отвечает на поцелуй. Его руки ложаться на её талию и сжимают, опускаются ниже, а когда снова поднимаются, захватывают за собой рубаху. Ненужная тряпка снимается и летит куда-то в сторону. Не разрывая поцелуй, Куница меняется с горянкой местами и подминает под себя. Ей колко лежать на еловых ветках, но это уже не имеет значения, когда поцелуй становится чувственнее, а грубые мозолистые руки спускаются к нижней части туловища. Она обнимает его за шею, гладит по плечам, стараясь не давить на синяки и ушибы. Они оба не видели подобной ласки и может быть, будь он здоров, его руки не были бы так нежны с ней. Она наслаждается этим моментом, да и он тоже. Куница входит не быстро, но и медлить не в силах. Рваные, ненасытные и звериные движения доставляют удовольствие обоим. Укрывшись накидкой и уложив голову на плечо скифа, горянка продолжает поглаживать его, обнимать за шею и прижиматься ко всё такому же горячему телу. Куница приобнимает её одной рукой. Он думает о её будущем. Ничего иного не приходит в голову кроме того, чтобы сделать её своей женой, но для этого, он должен победить Яра. Куница уверен в своей победе. Зверь залижет раны и убьёт Яра. Не только отомстит за отца и займёт своё удостоенное место, но и обретёт семью. Крепче прижав к себе девушку, он засыпает с мыслями о своей победе, которой может и не быть.